Магия крыш

Иногда внутри бывает как-то… странно. Не сказать, что накатывает депрессия или накрывает осенне-весенняя хандра, просто становится немного неспокойно и тоскливо, когда смутно ощущаешь нехватку чего-то, что толком и не получается облечь в слова. Когда понимаешь, что в жизни недостает чего-то важного, а изменить или исправить что-то не понимаешь как. Арсению было невесело. И черт его знает отчего. И поди пойми самого себя, когда все устремления к самоанализу он старался задавить в зародыше: выводы, которые туманными химерами маячили на горизонте, могли ему, как он предвидел, не особенно-то и понравиться. Так он и чувствовал себя этим вечером: уставшим, каким-то неправильным и совсем чуть-чуть — потерянным. Такое состояние накатывало последнее время с завидным постоянством, а пресловутые выводы с таким же постоянством упорно запихивались в самые пыльные кладовки на задворках сознания. По счастью, Арсений знал одно стопроцентное средство от меланхолии. Которое, возможно, порой и являлось, увы, ее причиной. Вот такой вот парадокс. Он взял со стола телефон и уставился на темный экран. Ничего ведь не будет страшного, если он в очередной раз позвонит Антону? Антон ведь и сам часто звонит по поводу и без. И даже порой приезжает без предупреждения, хлопает Арсения по плечу, по-хозяйски проходит в квартиру и вешает куртку в шкаф в прихожей. Не то чтобы Арсений был против. «Мы же друзья», — улыбался он, с затаенной нежностью наблюдая, как Антон внимательно изучает содержимое его холодильника. «Мы же друзья», — вздыхал он, когда воскресным утром Антон звал его собирать «этот долбаный, реально адов шкаф, Арс!» из Икеи. «Мы же друзья», — отчаянно напоминал он себе, глядя, как Антон, задумавшись, скользит кончиками пальцев по губам, прикипев лучистым взглядом к его лицу. Антон, казалось, вообще не умел хандрить. Даже по утрам, замученный и невыспавшийся, он улыбался Арсению так, что тому казалось, что ничего плохого просто не может произойти. Антон мог парой слов развеселить, успокоить, утешить, не прилагая никаких усилий — достаточно было одного лишь его присутствия или голоса в телефонной трубке. Да, Антон умел разгонять тучи. Но это давало и обратный эффект. Антона было мало. А когда его не было в пределах досягаемости больше недели, Арсений уже действительно готов был лезть на стену. «Мы же друзья, — говорил он себе. — Вполне нормально так по нему скучать». Сегодня был вовсе не тот случай. И с Антоном они виделись не ранее чем вчера. Просто у Арсения испортилось настроение. Так ведь иногда бывает, верно? Поэтому он пару минут поговорит с Антоном, поулыбается телефонной трубке и, успокоенный, пойдет спать. Всего-то. Антон ответил почти сразу. — Хэй, привет, — Арсений умиротворенно выдохнул, услышав обычное антоново «алло». — Я не поздно? — Да брось, — Антон усмехнулся. — Я же выкормыш совиного гнезда. Как день прошел? — Ничего так, — Арсений вздохнул. — Работал, ел, дышал. Как обычно. — Хм, — задумчиво протянул Антон. — Что с настроением? — А что с настроением? — Вздыхаешь громко. — Да тебе бы в «Битву экстрасенсов», знаешь ли. — Не выйдет, — Антон тоже вздохнул. — Весь мой магический потенциал уходит на «Телефон доверия экстренной арсопомощи». — О как, — обиделся Арсений. — А берешь-то на себя не много? — Да не, нормально. — Ну и что, даже идеи есть? — По поводу? — Так «арсопомощи» же! — Ну, есть парочка, — невозмутимо ответил Антон. — А что, правда так хреново, да? Арсений задумался. — Да нет, просто как-то… — Понял, — Антон хмыкнул в трубку. — Жди, скоро приеду. И прервал разговор. — То есть, как это? — спросил Арсений у коротких гудков. — Как это «приеду»..? Он положил телефон на стол и в очередной раз вздохнул. Что ж, Антон действительно очень легок на подъем и настолько не домосед, что, казалось, растили его цыгане. Однажды он даже позвонил Арсению из Рязани, радостно сообщив, что доехал туда автостопом на спор и в рекордно короткие сроки. Зачем Антон спорил на поездку в Рязань, Арсений так и не смог понять. Антон материализовался на пороге его квартиры минут через сорок. Когда Арсений открыл дверь, он стоял, прислонившись к дверному косяку, и не спешил проходить внутрь. — Давай одевайся, — коротко бросил Антон. — Я тебя здесь подожду. Арсений опешил. — А мы вообще куда? И… зачем? — От обыденности тебя лечить, — Антон улыбнулся, и Арсений покорно начал натягивать кеды. — Можешь не наряжаться, тут недалеко. Арсений подхватил с вешалки толстовку, обернулся в сторону гостиной, задумался на пару секунд, но все же решил оставить мобильник дома. — Молодец, — похвалил Антон. — Быстро. Тут же двадцать пять этажей? — Ну да, — Арсений удивился. — А что? — Ну так поехали на двадцать шестой. — Ты серьезно, что ли? — А ты что, в детстве по крышам не лазил? — Нет, — Арсений мотнул головой, проворачивая ключ в дверном замке. — Что ж у тебя за детство было? — горестно вздохнул Антон, подталкивая его в сторону лифта. — Книжки, тетрадки и первое пиво в восемнадцать? — Нормальное детство. Дэнди, друзья, велик. И книжки иногда, конечно. — Тоска, — прокомментировал Антон, нажимая на кнопку верхнего этажа. — А я люблю крыши. Арсений взглянул на него, такого беспокойного, такого безбашенного, такого яркого, и закатил глаза. — Не сомневаюсь. Все, кроме нормального, да? Поди весь пубертат скакал по крышам с друзьями и пивом? — Один. И без пива, — Антон засмеялся. — Но действительно весь пубертат. И до сих пор скачу. Двери лифта разошлись, и Антон радостно выпрыгнул навстречу приключениям. — Оп-паааа… — озадаченно протянул он, увидев-таки чердачный люк. — Вообще-то, — со странным садизмом заметил Арсений. — В приличных домах их всегда запирают. — Я понял, — кивнул Антон, оценивающе рассматривая внушительных размеров амбарный замок, висящий на тяжелых петлях. — Хм. Так. Он побарабанил пальцами по губам и уперся глазами в Арсения, медленно опускаясь взглядом куда-то в район ширинки. Зрачки его слегка расширились. А у Арсения неожиданно пересохло в горле. Антон стоял и изучающе пялился… туда. — Так, — задумчиво повторил он. — Мой, конечно, не катит. А вот твой — длинный, узкий, тонкий — вполне может подойти. — Что? — выдавил из себя Арсений неестественно высоким голосом, непроизвольно делая шаг назад. — Язычок, — спокойно ответил Антон, как будто это объясняло вообще все. — Язычок, — тупо повторил Арсений, понимая, что ему все же не послышалось. — Ага, — Антон кивнул. — Снимай давай, — так и не дождавшись хоть какой-либо реакции, он пощелкал пальцами у лица Арсения. — Эй, Арс, але! Ремень, говорю, снимай. Картинка в голове складывалась крайне медленно. Наконец, когда Антон, видимо, всерьез начал подозревать Арсения в слабоумии, тот все же отмер, расстегнул ремень и медленно потянул его из шлевок. Антон продолжал, не отрывая горящего взгляда, внимательно смотреть. Зачем? — Спасибо, — хрипло проговорил он, принимая ремень из рук Арсения и прикасаясь кончиками пальцев к тыльной стороне его ладони. — Смотри, как я могу. Антон забрался по узким ступенькам и начал увлеченно ковыряться в замке язычком от пряжки. — Шаст, чего еще я о тебе не знаю? — потрясенно проговорил Арсений. — Ты — бывалый домушник? Может, у тебя и какая-нибудь условка за проникновение в чужое жилище имеется? Антон засмеялся. — Когда я был маленький, бабушка запирала конфеты на замок. Я научился открывать его скрепкой. Талантливый человек талантлив во всем, слышал? — Хочешь сказать, что ограничивался взломом бабушкиного буфета? — В пятнадцать машину соседа угнал, — признался Антон. — Этот дятел всегда экономил на сигнализации. Но я покатался и на место поставил, честно. Он и не заметил. — Охренеть, — выразил свое отношение к ситуации Арсений. — А сейчас тоже надеешься, что соседи в глазок не увидят и не вызовут ментов? — Пофиг, — отмахнулся Антон. — В конце концов, это всего лишь административка. — Боже, Шастун, — простонал Арсений. — Когда я уже перестану тебе поражаться? — Так если перестанешь, я тебе быстро надоем, — ответил Антон, упорно ковыряя замок, и через пару секунд издал победный клич. Он откинул люк и полез наверх. — Я шикарен, не? — Ты никогда мне не надоешь, — прошептал Арсений, забирая ремень и делая первый шаг на узкую ступеньку. Ветер на крыше был холодным и пронзительным. И вместе с тем Арсений не дрожал. В компании Антона даже холод воспринимался как-то иначе. Как будто их обоих накрывал теплый прозрачный купол. Странно. Хотя если бы Арсений записывал все странности, которые происходили в непосредственной близости Антона, то фактов набралось бы на трехтомник. — Ну что, — воодушевленно проговорил Антон и жестом фокусника достал из внутреннего кармана небольшую фляжку, сверкнувшую в лунном свете. — За уход от обыденности? — Шаст, — Арсений покачал головой и глубоко вдохнул холодный ночной воздух. — Я не очень-то люблю решать проблемы алкоголем. Антон удивленно поднял брови и отвинтил крышечку. — А у тебя что, прям проблемы? — спросил он и приложился к горлышку. — Нет, конечно. Просто как-то… я не знаю… — Ну вот, — подытожил Антон, облизнул губы и протянул фляжку Арсению. — Поэтому предлагаю просто бухать. Ну? Арсений почувствовал запах можжевельника и, покорившись неизбежному, сделал большой глоток. Не то чтобы он любил джин, но… шло бы оно все, а? Пить ночью на крыше с Антоном — неплохо же, так? — Здорово, — умиротворенно выдохнул он, глядя на засыпающий город. — Красиво. — И спокойно, — добавил Антон. — Люблю смотреть на город сверху вниз. Все движется, мигает, а я здесь. Просто смотрю. Привык уже. — Давно? — спросил Арсений и передал фляжку обратно. — Да лет с двенадцати. — Рано же в тебе созерцательность проснулась. — Да нет, — Антон рассмеялся и сделал глоток. — Тогда я, как и большинство подростков, таскающихся по крышам в одиночестве, мысли в голове имел сплошь суицидальные. — Вот как? — Ага, — он хлебнул еще и передал фляжку. — Ну знаешь, типа забирался на крышу и представлял, как «эта тварина» из параллельного класса, которая отказалась танцевать со мной на школьной дискотеке, — Антон драматично прикрыл глаза рукой и всхлипнул, — нарезает круги вокруг моего остывающего окровавленного тела, рыдает и говорит, как она была неправа. Арсений усмехнулся и тоже приложился к фляжке. — Все мы через это проходили. — Ну вот, — продолжил Антон и достал сигареты и зажигалку. — Сначала приходил, когда было хреново. А потом вдруг осознал, что прихожу уже просто так. Подумать, успокоиться, отдохнуть. Всегда один. На крыше мне не нужна компания. — А меня зачем взял? Антон глубоко затянулся и шагнул к краю крыши. — Ты не чужой. Я думаю, ты способен понять. В груди потеплело. Захотелось сжать руку Антона в своих ладонях и долго не отпускать. — Спасибо, — неловко проговорил Арсений и кивнул на сигарету, зажатую в антоновых пальцах. — Угостишь? — В разнос пошел? — Антон засмеялся и протянул пачку. — Пьешь, куришь, таскаешься непонятно где в сомнительной компании. На очереди случайный секс и наркота. Арсений затянулся и выпустил тонкую струйку дыма в холодный ночной воздух. — О как? — он усмехнулся. — Не удивлюсь, если ты припер с собой и то, и другое. Антон смущенно потер затылок и ничего не ответил. Он сделал еще пару шагов к краю и забрался на парапет. — Дыша-а-ать! — простонал он с наслаждением, широко раскинув руки и балансируя на самом краю. У Арсения больно стукнуло сердце. — Антон, — тихо позвал он, опасаясь резким окриком или неосторожным прикосновением невольно стать причиной неизбежного. — Мм? — отозвался тот, зачарованно глядя в звездное небо. — Сойди с парапета. — Зачем? — беззаботно удивился Антон. — С координацией у меня все отлично. — Сейчас. Антон сделал шаг назад. Арсений рванулся к нему и сжал его плечо. — Шаст, послушай меня очень внимательно, — максимально спокойно произнес он, глядя прямо в яркие глаза напротив. — Пообещай, что никогда не будешь стоять на краю. И мне глубоко фиолетово, что у тебя там с координацией. Просто пообещай. Потому что если что-нибудь с тобой случится, я просто… Черт, ну не молчи, а? — Я… — Не слышу. — Я не буду ходить по парапету, — тихо проговорил Антон и судорожно сглотнул. — Вот и умница, — успокоенно кивнул Арсений, нехотя выпуская его из рук. Наверное, он немного сболтнул лишнего. Это все алкоголь и чувство вседозволенности, внушаемое открытым пространством и высотой. Казалось, можно действительно почти все. Можно прыгнуть с крыши и не разбиться. Можно кричать во все горло и не казаться сумасшедшим. Можно сгрести Антона в охапку и не бояться, что оттолкнут. Антон достал очередную сигарету, обмакнул фильтр в джин и щелкнул зажигалкой. — Зачем это? — удивился Арсений, наблюдавший за его манипуляциями. — Иногда нравится, — Антон пожал плечами, затягиваясь. — Дай попробовать. Арсений забрал у него сигарету. И что в этом хорошего? Мокрый фильтр с запахом можжевельника, табак, ставший почти безвкусным. Разве только то, что это сигарета Антона… — Знаешь, — задумчиво проговорил Антон, глядя куда-то поверх его плеча. — Лет пять назад у меня был парень, который говорил, что меняться сигаретами — все равно что кольцами в ЗАГСе. Оба замерли: Арсений — ошарашенно, Антон — испуганно. — Ой, — Антон комично прикрыл рот рукой и задержал дыхание. — Извини. А в голове у Арсения клокотала буря. Антон встречался с парнем? Но ведь он никогда не говорил о… Боже. Да и девушек вокруг всегда было много, и Антон всегда с удовольствием принимал их знаки внимания. Правда, дальше легкого флирта ситуация не заходила, и из баров или клубов, где им двоим доводилось порой зависать, Антон всегда выходил вместе с Арсением. — То есть, — медленно начал Арсений. — Ты… как бы го… эм, то есть пе… то есть… блин, я запутался. — Вообще-то я как бы всеяден, — Антон опустил глаза и отвернулся. — Ты теперь перестанешь со мной дружить, да? Это прозвучало так трогательно и по-детски, что Арсений невольно улыбнулся. — Вали из моей песочницы! — засмеялся он. На сердце стало как-то легко и радостно. — С чего ты взял-то? — Ну, — Антон упорно продолжал рассматривать носки собственных ботинок. — Ты же говорил, что ты гомофоб. Нда, надо все же лучше следить за языком, чтобы ненароком не испортить отношения с самым важным в этой реальности человеком. Самым важным? Вот черт. Пресловутые химеры, голодно оскалившись, тут же полезли из всех щелей. Арсений поймал подбородок Антона цепкими пальцами и заставил посмотреть себе в глаза. — Эй, послушай, — сказал он, притягивая Антона чуть ближе. — Я порой несу бред. И вообще, запомни: в моей системе ценностей ты всегда будешь отдельно. Ты вообще не подпадаешь ни под одну из общепринятых характеристик. — Ясно, — севшим голосом проговорил Антон и сделал шаг назад. — Спасибо. — То есть, — Арсения, кажется, понесло, — ты с парнем встречаешься? Антон горько усмехнулся и сделал очередной глоток. — Ни с кем я не встречаюсь. Давно уже. — Почему? В тебя же толпы народу влюблены. — А на хрена мне толпы? Теперь Антон глаза не прятал, смотрел прямо и немного изучающе. Тот самый Антон, который примчался, просто потому что у Арсения плохое настроение. Тот самый Антон, который всегда рядом, когда нужен. Всегда рядом, всегда нужен. «Мы же друзья», — жалобно пискнул внутренний голос. Химеры издевательски захохотали. И в голове что-то щелкнуло. Антон — лучший. Арсений — идиот. Точка. Арсений шагнул ближе и притянул его ладонью за затылок. — Кто же тебе нужен? — спросил он, буравя Антона взглядом. — Арс, послушай, — с Антона слетела вся его привычная легкость, и он застыл ледяной скульптурой. — Не думаю, что сейчас время для подобных шуток. — Боишься сказать первым, да? — прошептал Арсений. — Я вот боюсь. Никогда не думал, что я такой трус. Антон сжал зубы и упрямо вздернул подбородок. — Я ничего не боюсь. — Тогда скажи кто. — Один трусливый гомофоб, — выпалил Антон, и Арсений накрыл его губы своими. Поцелуй с привкусом можжевельника, табака и холодного ночного воздуха. Идеальный поцелуй. Антон оплел Арсения руками, и по поверхности крыши побежали морские волны, а химеры издали победный клич и захлопали крыльями. Арсений притянул Антона еще ближе и скользнул ладонями ему под водолазку. Антон непроизвольно дернулся. — Ай, холодный! — зашипел он и тут же улыбнулся, опуская глаза. — Прости, — проговорил Арсений. Почему-то он чувствовал, что должен извиниться. — Это просто ты слишком теплый. — Тебе холодно? Глаза у Антона такие яркие, как будто его все детство кормили фосфором вместо каши. Арсений не мог не смотреть. — С тобой не холодно. — Вот как? — Хочу быть с тобой, — неожиданно для самого себя Арсений озвучил мысль, упрямо мечущуюся внутри черепной коробки. — Сколько угодно. — Столько не живут. Антон усмехнулся и уткнулся носом ему в шею. — Смотри, — он немного отстранился и потряс опустевшей фляжкой. — Джин закончился. — О, ну тогда давай вернемся, — Арсений засмеялся. — А то еще замерзнем, заболеем и умрем в один день. Только гораздо раньше, чем собирались. Он потянул Антона за руку, а тот вдруг снова замер и уставился себе под ноги. — Знаешь, я, наверное, все же кое-чего боюсь. — Мм? — Страшно, что все это, — Антон вздохнул, — всего лишь алкоголь, ночь и магия крыш. Мы спустимся, ты извинишься и попросишь забыть. И чего вдруг стало как-то… стыдно? — Тогда давай спустимся хотя бы за палаткой. Я поставлю ее здесь и буду жить. Как Карлсон. С тобой. — Арс, я серьезно. — А если серьезно, — Арсений снова притянул его в объятия, — то я, наверное, полный кретин, если вынудил тебя так думать. Ты и представить не можешь, как долго я этого хотел. — И как долго? — Я не знаю, — невозмутимо ответил Арсений. — Всегда, наверное. — Слащаво, Арс. — Ну уж как есть, — и он повел Антона в сторону чердачного люка. — Идем. У меня на тебя очень много планов, и далеко не все можно воплотить на холодной крыше.