Антонимы

*** -Кёя-химэ! Как на счёт того, чтобы пойти вместе на миссию?- это травоядное опять дразнится. Бесит. И какого чёрта, спрашивается, он снова прётся со мной? -Заткнись и свали. -Нет, моя принцесса, ну как же Вы без верного Рыцаря?- какая я ему принцесса?! Взял тоже мне моду, придурок! Бесит! Почему я не могу просто свернуть эту тощую цыплячью шею, на которой держится эта ехидная морда?! -Где кобылу потерял, идиот? -Там же, где и ты твой нежный характер, Кё. Ухмыляется. Ну смейся, смейся. Тварь. Ненавижу. -Ненавидишь, да? Кёя, видел бы ты свои глаза. Они потрясающие. Такие глубокие, словно дно Мирового Океана. Ненавижу воду, ты же знаешь? Может быть, мне вырвать эти глаза, и тогда твой характер станет более кротким? Его пальцы касаются моего лица, вздрагиваю и с шлепком убираю неприятно ледяные пальцы. -Никогда не страдал некрофилией. Сгинь, травоядное! Пальцами, которыми только что трогал моё лицо, он обводит свой рот. Противно. Ты ещё оближи их! Фу, мерзость! *** -Доброе утро, Кё! Как твои раны?- эта тварь снова насмешливо скалится и нарочито медленно распахивает полы больничной пижамы. Радуйся, мразь, что я рук и ног не чувствую, иначе удавил бы тебя собственной капельницей. Зачем вообще припёрся?! Свали отсюда! -Смотрю, тебя хорошенько отделали. Его ледяные пальцы я чувствую всеми онемевшими конечностями. Противно! Как лёд, как мерзкая, холодная змея. Меня аж всего передёргивает -Убери от меня свои грязные руки! -Фу, сколько пафоса...- он снова скалится, по-другому это выражение и не назовёшь,- А ведь я их специально от крови вымыл, чтобы к тебе прикасаться. Ты же у нас такой слабый... Не волнуйся, я доделал всё за тебя. Мой милый и слабый Кёя. Рука, едва вернув немного чувствительности, впечатывается в его скулу. Больно. Чёрт, этого парня из камня вытесали?! Надгробного, ага. -Ау. Какая-то заторможенная реакция. Он даже не скривился, только недоумённо посмотрел на меня. -Тебе больно, наверно? Бедный Кёечка, уже на больничной койке драться пытается. Тварь!!! Если бы мог, вцепился бы в эту шею зубами, прокусил бы эту белющую, как бумага кожу и с удовольствием захлёбывался его кровью, наблюдая, как он бьётся, а из разноцветных глаз потихоньку исчезает жизнь. Ненавижу, господи, как я тебя ненавижу! -О, какая экспрессия! Кёя, ты великолепен! Только ты даришь мне такое потрясающее чувство! Он похож на наркомана, глаза шальные, лихорадочно блестят. Моя ярость потухает также быстро, как и вспыхивала. Что с ненормального взять? Придурок. -Свали, я спать хочу. -Я посижу немного с тобой, когда ещё доведётся увидеть такого восхитительно слабого и беспомощного Кёю? Если захочешь в туалет, ты всегда можешь попросить меня об этом. -Ненавижу!!! Его ехидный смех ещё долго звучит у меня в голове. *** -Привет! Всё как всегда. Раздражающе ухмыляется, что-то громко говорит, разрушая привычную тишину. Но он уже не добьётся от меня никаких эмоций. Человек ко всему привыкает, привык и я к его надоеданию, попыткам меня разозлить. Привык к тому, что он никогда не отвечает на удар и с улыбкой мазохиста рассматривает наливающиеся синяки. Но всё равно его ненавижу. Он как отрава, полностью проник в мою жизнь, пропитал её горько-кислым послевкусием. Странно, но почему-то от него всегда пахло солью. -Свали, травоядное. Типичное приветствие. Он что-то говорит, но я не слушаю, только краем глаза отслеживаю его передвижения. Ледянющие пальцы забираются под рубашку. -Сдурел?! А ну отодвинься от меня!!! -Кёя, ты тёплый? -Это вопрос. -Да. -Глупо. -Совсем нет,- неожиданно мягко улыбается.- Скажи, ты - тёплый? -Как и все люди. Тридцать шесть и шесть. -Понятно. А я? -А ты - нет. Холодный, как вода в колодце. -Это плохо? К чему эти вопросы? Зачем ты мне их задаёшь? Я не знаю и не хочу отвечать. -Кёя? -Ну что? -Это плохо? -Зачем тебе? -Хочу знать. Ответь. Он требует, сжимает мои запястья своими ледяными руками, наверно синяки останутся. Но мысли текут лениво-лениво. Жарко. -Нет, это не плохо, травоядное. -Спасибо. Он исчезает также неожиданно, как и всегда. Я привык. Только вот после его ухода вернулась ненавистная жара, ранее чуть облегчаемая ледяными прикосновениями... *** -Опять ранен... Он лениво раскидывает врагов, они разлетаются от пламени тумана как бумажные самолётики от порывов ветра. С ехидным оскалом подхватывает меня на руки, за его спиной раздаются взрывы. Меня пробивает на истерический смех, чувствую себя героиней дешёвого блокбастера. Противно. -Ладно тебе, не плачь. Сейчас скорую вызову. Чёрта с два я стал бы реветь! Но царапины на лице и вправду немного жжёт. -Не умирай, ладно? -Иначе, над кем ты будешь издеваться? Кажется осколки рёбер пробили лёгкие. Паршиво, наверно, выгляжу. Как он вообще слова различает в моём бульканье? -Не смешно, Кё. Спи. -Ага, вечным сном. -Почему у тебя просыпается чувство юмора только в таких ситуациях? -Ага, и чувство прекрасного в лихорадке. Глаза закрываются. Интересно, если я сейчас сдохну, что он наплетёт уже подъезжающей скорой? И как будет им память подправлять? А в прочем .. неважно. *** -Доброе утро, Хибари-сан! Я так рад, что Вы живы! -Травоядное. Башка болит. Заткнись и говори шёпотом, Савада Тсунаёши. -Простите Хибари-сан,- поспешно приглушает голос.- Это такое чудо, что рядом с Вами проезжала карета скорой помощи! Вы просто любимчик Судьбы! Почему Вы снова отправились один на эту миссию?! Хибари-сан, Вы же не железный, Вы последние три года только одиночные миссии берёте, так нельзя! Вам обязательно нужен напарник, чтобы хотя бы подлечить мог! Мы же никогда не знаем о завершении и окончании миссии! Вы могли бы в этот раз просто умереть от потери крови! -Савада, заткнись. И с каких пор ананасовое травоядное стало для тебя пустым местом? Он как-то странно икнул и сделал огромные глаза. -Хибари-сан, какое сегодня число, если вчера был вторник, а Вы проспали три дня? Послушно называю дату, месяц и год. -Наверно, это из-за потери крови. Хибари-сан, Мукуро-сан ведь пропал уже три года как. Разве не помните? Он отправился на одиночную миссию и был похищен вражеской семьёй. Когда спустя несколько недель мы определили место его нахождения, было уже слишком поздно. Здание полыхало, а все те, кого мы находили живыми, как сумасшедшие говорили об иллюзионисте, который вложил все силы и уничтожил лаборатории и их пленников. Правда сам он так и остался прикованным к стене. Я сомневаюсь, что даже Мукуро-сан смог выжить. На пепелище мы нашли потускневшее кольцо Тумана, которое с тех пор не отзывается ни на какое пламя и ... некоторые части тела, которые мы идентифицировали как Мукуро-сана. Эти слова словно всколыхнули во мне что-то. Три года. Три года его уже нет. Три года назад это я возглавил спасительную операцию. Это я тряс его мучителей и искал до последнего, чтобы самолично придушить этого придурка. Три года. Три года как я сошёл с ума, и он стал приходить ко мне тогда, когда рядом никого не было. -Я ухожу из Вонголы. -Хибари-сан? О чём вы... -Кто-то знает о том, что я жив? -Нет, только я... Я не успел сказать. -Савада Тсунаёши. -Да? Он уже всё понял. Улыбается. Грустно. Немного даже жаль, что мы так и остались Хибари-саном и Савадой Тсунаёши. Маленький травоядный зверёк вырос. -Похороны устрой с закрытым гробом. А внутрь положи... -Я помню,- снова улыбается.- Самого дорогого коньяка и виски? -Да, вдруг когда архитекторы найдут. Пусть помянут нас всех. Он медленно поднимается и уходит. Возле двери долго стоит. -И всё-таки я надеюсь, что мы когда-нибудь ещё увидимся, Хибари-сан. -Может быть. Хотя вряд ли. Если ОН мёртв, думаю, я тоже долго не протяну. Идиот. "-Не умирай, ладно? -Не смешно, Кё. -Кёя-химэ. -Кёя. -Кёя..." Чёрта с два я буду плакать по тебе, травоядное. Чёрта с два. Наверно, на улице дождь, а в палате крыша протекает...