Бешенство огня

- Святой Отец - вбежал с криками маленький белокурый парнишка лет 10, делающий неестественно широкие шаги, отдававшиеся в просторных стенах собора гулким эхом, будто сбегает от самой смерти, однако, по иронии судьбы, к воплощению смерти он и бежал. - В окресностях схватили ведьму, что сеет ересь в христианах и вытворяет всякое колдовство. Земли иссыхают, посевы загублены нашествием насекомых. А с ведьмо й её прислужник - демон, жук! Но его отлучили для Папы. - Приведите её ко мне. Голос звучал четко и уверенно, будто ничего особенного не произошло. Да и было ли это особенным для него, инквизитора? Статный мужчина лет 35 с волосами цвета солнца и глазами - изумрудами, в дорогих церковных одеждах спускался с лестницы собора провинциального городка, дабы воочию увидеть и впоследствие допросить опасную "ведьму". Святой отец не был низок, не был слаб перед жизненными опасностями, следовал предписаниям божьим, не грешил, был целомудрен и светел душой. Солнце в тот день ярко слепило глаза, но церковник не огораживал себя от взгляда господня. Такова была его философия. " Кем же ведьма окажется на этот раз? Лжекалекой? Фокусником? Ученым?" - проносились мысли в голове у повидавшего множеств "прислужников дьявола" инквизитора, а по сему его спокойствие было объяснимо - " Да какая разница? Написать верный отчет, а затем отправить Папе. Тот будет доволен, а одной заплутавшей душой станет меньше, ведь только потемневшие души отворачиваются от господа и промышляют обманом. Отвернувшись от бога, они отворачиваются от своих душ, от своего света, что связывает сердца людей и вселяет веру и надежду". Честно говоря, он даже не слушал донесения мальца. Все они были столь однообразны, что святой отец привык пропускать их мимо ушей. Но ведь это не совсем обычная история, и скоро он сам об этом узнает. Лестница кончилась, а затем началась другая - лестница в подвал пыток. Она и отличалась сильно - характерный запах гнили и воска поднимались по ней из глубин, ведь в подземельях всегда должно быть светло, однако именно здесь воск был нужен и для других "благих" дел. Подол тёмных одеяний лениво волочился за своим хозяином по ступеням, знавшим столько еретиков, сколько не знает ни одна лестница ни одной французской церкви. Наконец-то спиралевидная рулетка закончилась, а на смену ей прешел пол из щебня. Где-то ненароком пробегала жирная крыса. Да уж, им повезло больше чем беднягам - заключенным. Им есть, что съесть. Инквизитор лишь обдал безразличным взглядом этих тварей господних, мысленно желая поскорее разобраться с делами и вернуться в светлую божию обитель. Одна решетка сменялась другой, один поворот другим поворотом. Из разных углов доносились звуки плача давно отчаявшихся "посланников дьявола", возгласы проклятия и совсем дурные - обезумевшие голоса. Казалось, что нет конца и края этому лабиринту инферно, пока главный герой не остановился у новой жертвы. - Как твоё имя? - одному богу известно, как во тьме под соломенным покрывалом ясная изумрудная стрела нашла новоиспеченную ведьму, подобно тому, как лучик солнца находит самую маленькую и затаившуюся тьму. Но та не растерялась, встала, отряхнула своё потертое временем серое льняное платье, зашитое заплатками по всему периметру юбки и с тряпичным фартуком. Жертва противопоставила взгляд своих васильковых глаз ударам инквизитора. - Моё имя - Марианна. А как мне называть вас? - Не стоит утруждать... - Новая ядовитая фраза уже было вылетела из уст орудия господа, но взгляд, один лишь взгляд остановили всё: мысли, движения, слова, дыхание. Всё замерло в этих небесных глазах. " Я раньше видел этот чистый взгляд в иконах храма. И эти волосы, подобные ночи." - мысли путались, а звонкий чистый голос добивал растерянного светоча. " Как может столь дивное создание быть не божьим помыслом, а дьявольским крюком?". Но вмиг он махнул рукой, как бы пытаясь снять неведомую пелену со своих глаз. - Развей своё колдовское навождение, ведьма! Смири в огне свой дух! - В голосе прошли нотки повелевания. Юноша был целомудрен, а по сему небо пронзило его сердце, и, неготовый к такому, не знавший такого ранее прислужник господа растерялся. - Какая же я ведьма? Я простой пекарь и живу на благо справедливости и народа. - Да, Марианна была пекарем в том самом провинциальном городке. Правда, не совсем обычным. Да-да, ей была дарована сила талисмана божьей коровки, чтобы помагать невинным, изводить зло из этого мира и спасать сердца. Вот только это был XIII век. Марианна знала, что дело её опасно, однако верую в добро и справедливость, она приняла столь опасную и тяжёлую роль. Храбрая и сильная, но при этом добрая. За что могли её так просто взять и приговорить к смертельной участи? Один удар сменялся другим. Разве можно несколькими фразами оборвать всю связь с земной твердью? Разве можно заставить так горячо молиться в душе бедного священника так запросто? Можно. И тут произошло то, что никогда раньше не происходило с инквизитором - он начал искать оправдания ведьме. В голове вновь всплывали отрывки фраз из неданно заслушанного донесения. Но её слова о своих деяниях разлились обжигающим светом в душе инквизитора. Они всё сильнее поражали его неопыное сердце и заставляли верить. Какова ирония? Заставлять верить верующего! - От чего же тебя, Марианна, свели в темницу с приговором столь тяжким, что выход от него лежит через пламя? - златовласник приложил немало усилий, чтобы скрыть дрожь в своём голосе. Он приложил свою руку сначала к собственной шее, чтобы убедиться, что выпрыгивающее сердце - не иллюзия, а убедившись провёл всё той же рукой по вспотевшему лбу. Но и это не спасло от разоблачения. Марианна вмиг всё поняла. Этот незнакомец, вошедший в подземелье в дорогих одеждах - определенно инквизитор, о которых наслышано столько чудовищных казней невинных. Но тогда почему? Почему его волосы похожи на пшеничное поле? Почему его глаза теплее солнца? И почему его прекрасный голос дрожит? Столь чист и невинен! Могло ли случиться так, что он.... - От того, светлейший, что я - страж правосудия. Мне была дарована сила, способная помогать другим. Сила, которая помогает искоренять зло, сила.... Почему Марианна начала всё выкладывать начистоту? Да всё потому, что она не могла врать этим прекрасным глазам зеленого луга. Она не могла врать этому чистому голосу небес. Она не могла врать солнцу, что предстало перед ней, луной. Только не ему. Но грозные речи с ноткой отчаяния заставили девушку перестать пророчить себе пламя инквизиции. - Молчи, безумная! Повисла тяжелая пауза. Инквизитор, как никто другой понимал, что означают эти слова. Теперь ей путь один - костер. И эта мысль заставляла пожирать самого себя изнутри. хотелось прыгать от ярости и кусать локти. Но... но тело сохранило свою статность и спокойствие. - Ты часто дышишь - Молчи! Твой рассудок слаб? По что ты смертный приговор себе пророчишь? По что ты не покаешься в своих грехах? По что не откажешься от сил греховных, от демона, что скрылся в серебре, ведь красный цвет - цвет дьявола, а синий, синий - цвет воды и неба! Твой взгляд не к демону быть должен обращен. - речь взорвалась. Подобно грому, она поразила порочную темноту инквизиторской пыточной, вот только оправдывающимся был сам святоша, тогда как "ведьма" всё изливала в чистоту. Кто знал, сколько бы продолжался этот спор, если б звонкий колокол собора не возвестил о вечерней молитве. В темнице повисло молчание. Заключенные из других камер были поражены столь пламенной речью холодного инкивизитора, и илшь сбитое дыхание виновника нарушало тишину. Первым сдвинулся с места он. Резко развернувшись, направился обратно. Лестница казалась чертовски длинной, конца всё не было видно, пока последний луч заходящего солнца не соскользнул с привычной брущатки и не канул в небытие, ожидая нового дня. А больному так хотелось к солнцу, к небу, к богу. К богу. Молиться о прощении и об исцелении. У него осталось лишь одна надежда - молитва. Марианна , напротив, вернулась на свое место место и горько, горько заплакала. Тикки была уже далеко отсюда, серьги увезли в другое место на очищение, а по сему темный ангел осталась наедине со своей болью. Две ещё на рассвете здоровые души покинули друг друга в тяжелой болезни, которая впервые поразила обоюдоострым клинком их сердца. "Боже, помоги ей. Боже, помоги мне." шептали разгоряченные губы служителя божьего в священной обители. И имя ему было Отец Андрий.