Копия

      Когда я отключилась – не помню, зато когда пришла в себя, я зареклась так напиваться.       На моих глазах была медицинская повязка, ощущение похмелья было подозрительно близким к ощущениям отходняка от общего наркоза. А ведь не должно было такого быть. Я точно уверена, что не должно.       Я почти не чувствовала своего тела, а, главное, в панике не могла понять: на месте ли мои глаза.       – Ки очнулась, – прокричал знакомый голос. Какой-то из прошлого, но чей? Знать бы.       Я повела носом и почувствовала запах хлорки, как в больнице, смешанный с ароматом дешевой парфюмерии. Дешевой, гаражной и продающейся только в одном месте в мире. Не в этом.       Этим дерьмом с Центрального рынка, выдавая его за Диор, пользовалась Кушина. Та самая, которая сгорела в черном пламени Аматерасу. Та самая, которая тоже была заложницей печати. Та самая, которая была мертва.       Кушина, сейчас схватившая меня за волосы и поднявшая за них так, чтобы я села спиной к скользкой мокрой стене. Ее несложно было узнать по запаху. От нее в этой комнате рыночной водой шманило больше всего, отчего я морщилась и едва не начала фыркать.       – Вот и свиделись, Кирин, – произнесла она дружелюбно, будто я пришла на сходку. Как в старые времена, к которым я осталась безразлична чуть менее, чем полностью. Техника милосердия, отбивавшая связи печати, помогла свободно отделить Марию Огневу от Кииро Учихи. Личность печати и мою личность.       – И тебе не хворать, покойница, – ответила я на японском, за что получила нехилую затрещину. Голова мотнулась в сторону, приложившись о холодный камень – у стены был его характерный запах. Я не ожидала удара – в голове и без этого еще было мутно, а тут еще и этот звон забегал сквозь мозг. Я попыталась моргнуть под бинтами, но веки были будто сшиты между собой. Швы? Что эта сумасшедшая сделала? И кто с ней?       Слишком много вопросов, и я не в настолько выгодном положении, чтобы искать ответы. Я ничего не вижу, а остальные чувства еще не восстановились в полной мере. Даже в Сора-ку не переместишься экстренно – контроль чакры не позволит. Да и где я потом эту придурошную искать буду? Как она выжила только, когда я сама ее прикончила, своими руками?       – Ареса! – едва не испуганно крикнул мужской голос, когда я молча сплюнула кровь от прокушенных губ и щеки. Пытаясь оценить ситуацию и прийти в себя, я начала языком теребить мелкие откушенные частички слизистой во рту. У меня высокий болевой порог после тренировок с кошками. А еще у меня эмоциональная закалка клана. И похмелье. Или отходняк от наркоза, что вероятнее. И я слишком спокойно реагирую для очевидно похищенной. Наркоз не отошел, вестимо. Еще и монологи с собой веду.       – ...Все будет хорошо, милая, у Аресы есть то, что она хотела, ты в безопасности, – я явно пропустила кусок монолога и происходящего, так как пришла в себя, очнувшись у кого-то в объятиях. Кто-то теплый, с подтянутым телом и гладящий меня по волосам, как большую куклу. Принюхивание ничего не дало. Не у всех такие яркие запахи, как у Кушины.       Почему ее назвали Аресой? Ареса... Ареса... Ее имя Олеся, это объясняет.       Я вспомнила одно из ее последних сообщений в ту ночь. Что-то в духе “если мы встретимся снова, зови меня Олеся”. Ноу проблем, крошка. Мы встретились только потому, что я давно не пила. В таких количествах. Никогда, пожалуй. Просветление во благо психики Сарады меня добило, а свежий воздух разнес так, что я просто уверена, что меня рвало – откуда еще взяться этому гадкому привкусу во рту? Что было бы без вывода алкоголя и прогонки медицинской чакры?       Сейчас я все еще хреново себя чувствую, но уже не хочу прощаться с желудком, головой и печенью. Хотя с головой, пожалуй, я бы уменьшила связь. Область глаз неимоверно кололо, а веки чувствовались пустыми шторами на окне. Я не паниковала от того, что все же была без глаз – в этом удостоверились мои руки, потрогавшие повязку. Было страшно, да. Тем не менее, такое уже было, когда Ино оперировала нас с братом. Малоприятное чувство, которое сейчас отдавалось будто в дежавю.       – Кто ты? – голос мой прозвучал сухо и глухо. Я хрипела от сухости в горле. К моему счастью, чуть подергавшись, мой пленитель дал мне воды.       – Марфуш, это же я, Мелло! Не пей так больше, уже меня не узнаешь, – подождав пока я попью, мой старый знакомец снова прижал меня к себе и стал маниакально гладить по волосам.       Мертвая Олеся, свихнувшийся, очевидно, Стас... Так недалеко и до падения моей крыши.       Я находилась в этой сраной пещере уже с неделю. Может, чуть больше. Стас обхаживал меня, как большую любимую куклу. Благо, до туалета и ванной только провожал. Это, кстати, дало понять, что я не просто в какой-то левой пещере, а в, мать его, каком-то убежище. Это, хочу сказать, мучений моих не облегчало. Как и не повышало вероятность того, что меня найдут вместе с моими глазами, а не исключительно без них. Сомневаюсь, что в тайнике корня осталась хоть парочка, что не понадобилась старику Данзо.       Бежать в Сора-Ку я не могла все из-за своих же глаз – где я их потом искать буду, если не могу их найти уже сейчас? Призвать на помощь ниннеко мешало присутствие Стаса в режиме 24/7. Да и чакра восстанавливалась тут подозрительно медленно. На призыв бы я потратила все силы и грохнулась в обморок от истощения. Видимо, тут еще и чакроприемники где-то стоят.       Однако, за неделю мое состояние меня взбесило настолько, что продолжать оставаться в таком положении я себе позволить не могла. Поэтому воду в каменной чаше-ванне включила на горячую едва не до кипения, а затем призвала Тай, когда пара стало много настолько, что я вдыхала воду, а с холодных камней вокруг стекал конденсат.       Никто на призыв не явился, но чакра уже ушла, растворившись в пространстве невыполненной техникой. Складывалось такое чувство, что весь мой резерв чакры, до того меня не подводивший, будто причудился мне однажды, на деле чакроканалы были не разработаны, а половина тенкецу забита кем-то умелым из клана Хьюга.       Я потеряла сознание, как была – в одежде.       Стасу сказала, что от жары.       На следующий день меня ждала очная ставка с Олесей. Она разбудила меня ласковым “вставай, Учиха-чан”. В ответ захотелось выдрать лохмы и также нежно прошептать “умри, Олеся”. Увы, меня схватили за мои же патлы и уже совсем грубо рывком вздернули и поставили на ноги.       – Ты так отдыхаешь, что смотреть тошно, – промурчала она. Ощущения от наркоза давно спали, и я начала ощущать реальность более трезво. Хотя, если судить по голосу Олеси, в этом можно было усомниться.       Ее голос был не ее будто, а, скорее, мой. Просто я не ожидала услышать его со стороны.       Я запуталась в происходящем ровно настолько, что степень моего шока пробилась сквозь годами отрепетированную учиховскую маску пофигизма. Как-то легко пробилась, хочу сказать. В искусстве сокрытия эмоций я была весьма далека от автоматизма обоих братьев.       Но и ситуация была из ряда вон выходящей. Что я имела на руках? Отсутствие глаз, сумасшедшую похитительницу с моим голосом и запахом дешевой парфюмерии с рынка и не менее спятившего и давно в меня влюбленного парня в собственных охранниках.       Он же снял с меня вчера повязку, и я смогла удостовериться в том, что пока я была в состоянии нестояния, меня лишили главного преимущества клана, из-за которого я и вернулась в Коноху. Тот пункт, что мой потенциальный муж был мне весьма симпатичен, а также являлся, в общем-то, отменной брачной партией, по всем статьям помилованной перед законом с парой десятков миссий S-класса в загашнике... Опустим этот факт.       Меня сильно раздражала эта ситуация и моя в ней, пока неизвестная, роль кого-то беспомощного.       – Ну, что ты, Ареса, на таком курорте грех не отдохнуть, – сострила я, тут же ощущая удар по щеке. Я все еще держалась на ногах только за счет того, что эта стерва держала меня за волосы, так что сейчас клок она мне определенно выдернула.       – Я бы на твоем месте, придержала язык за зубами, пока они все еще есть, – прошипела она. В исполнении моего голоса это слышалось отвратительно и неправдоподобно. Тут к Орочи за сравнением не ходи, чтобы услышать фальш. – Видишь ли, не будь ты мне еще нужна, я бы тебя давно убила...       – Не будь я тогда пьяна в стельку, что даже ирьедзютсу хреново выполнила, ты бы и пальцем ко мне не прикоснулась.       И я была в этом твердо уверена. Суммарно, к моим двадцати трем годам, я имела за плечами три года подготовки нукенином-АНБУ и личной ученицей Годайме, а также три года тренировок у ниннеко. Плюс Мангеке шаринган, огромный объем чакры и год практической деятельности шиноби ранга эдак джонина. Моя неаттестованность ни о чем не говорила – у меня просто не было возможности получить даже ранг генина.       Мозг включался в работу, хотя и весьма, весьма неохотно. Вместо своего голоса я слышу голос Радиной – таковой была фамилия Олеси. Называть ее Кушиной я не смела даже в мыслях. Для меня есть только одна красноволосая бестия, но она прослыла в веках героиней, женой героя и матерью героя. Кушиной Узумаки восторгались, ее любили и вспоминали только добрым словом.       Олесю же, некогда носившую имя этой куноичи, я ни под одно определение подстроить не могла. Она умерла в моих воспоминаниях, померкла и, видимо, то же произошло с ней и в жизни.       Меня грубо встряхнули, вызывая из груди вскрик.       – Что, Учиха-чан, не нравится? – едко пропела она. – Впрочем, я тут не за тем. Я всего лишь пришла поделиться с тобой своими грандиозными планами. Не удивляйся так. Да, я прикарманила твое тело. Знаешь, ты неплохо постаралась. Мое, как видишь, – в голосе добавилось яда, – немножко послабее будет. Да и ради этой техники я глазами пожертвовала. Лопнули от переизбытка чакры и твоего нелепого сопротивления.       Я по инерции моргнула, ощутив лишь, как натянулись швы. Неприятно, однако я окончательно удостоверилась в посещавшей меня уже сегодня мысли. Если так можно выразиться, то я немного не в себе. В буквальном смысле.       – Видишь ли, Учиха, не тебе одной посчастливилось быть родом из этого мира. Мои предки, конечно, не из создателей Конохи... да и вообще ниншу, но тоже не лыком шиты, – она горделиво усмехнулась. – Клан Яманака, слышала о таком? Конечно же, слышала. Ведь это из-за твоей подружки Ино все считали меня сумасшедшей воровкой и упекли на два года в психушку, – я не стала замечать, что теперь она и без нашей помощи вжилась в роль психованной воровки. Вернее, уже похитительницы весьма, не к моей скромности сказано будет, важных личностей мира шиноби. Все же, как она сама отметила, в моих предках были и Рикудо Сеннин, и даже Кагуя Оотсутсуки, съевшая плод дерева Шинджу.       О, я могу на полном основании заявлять “прабабка моя Джуби!” и не капли не привирать!       Шучу, значит разум цел, уже одно преимущество. Заодно и поняла, почему Тайвань не среагировала на призыв. Душа-то в этом теле в наличии, а вот договор кровью подписан, да и чакра в этом теле не моя. Для того, чтобы понять кто я, потребуется Яманака, коих под боком... Нет, не с Ино в нареченных сестрах мне эту тварь причислять к гордому клану.       – В психушке плохо живется, знаешь? – продолжила пламенный спич Олеся. – А как я телефон доставала на твой день рождения каждый год... Знаешь, это было проблематично, между прочим, могла бы и оценить, – она горестно вздохнула, будто и вправду сожалела об этом. – Но тебе, наверное, больше интересно, как я оказалась тут, в этом мире? Да еще и с Мелло, верно? – она попала в точку, но радовать ее этим открытием я не спешила. Решила помолчать, да и голова болела от такого способа поддержки. Впрочем, рука у моего родненького тела, вероятно, тоже устала, так что меня грубо кинули на какой-то табурет без спинки, с которого я едва не навернулась, удержав равновесие только чудом.       Благо, что слепых поднадзорных не связывают.       – Помнишь, что ты сожгла меня Аматерасу? – спросила ненормальная, будто даже ностальгируя. О да, хорошее было время, о котором, как оказалось, я напрасно сожалела. – Видишь ли, как бы в том мире я ни оказалась, а после смерти тела меня выкинуло туда же, но в виде призрака. Все эти хитросплетения мира и будто его ограниченность – я все это видела. Не знаю, будто поняла смысл чего-то невероятного, – судя по ее словам – не особо – ремарка. – В таком виде я стала бродить по нашим старым друзьям и нашла Мелло, и знаешь, я жалею, что не сделала этого раньше. У него была кукла, BJD, помнишь такие? В половину человека ростом. Она была копия тебя, Учиха. Звали ее Кирин, и этот идиот был уверен, что она – любовь всей его жизни. Мне было так смешно, ведь чокнутой все это время считали меня.       А вот мне смешно не было ни капли. Вроде как отвергнутая любовь Стаса ко мне, перекрытая техникой обрыва связи с печатью Орочимару и Шинтеншина Ино, вылилась в любовь ко мне же, относящуюся к хрен пойми откуда взявшейся кукле. Это, хотя бы, объясняло его отношение ко мне. Как BJD заменила ему меня, так и я заменила BJD.       Только вот слепая вроде я, а не он. Уверена, что Ареса в моем теле сейчас больше похожа на Кирин, чем я в ее. Боюсь представить свой внешний вид. Она красит волосы по-прежнему в красный? Длина у них по лопатки, так что цвет у них точно имеется. Жиром не заплыла, однако кожа в каких-то рубцах, которые я сначала приняла за последствия похищения. Сейчас я понимала, что это какие-то старые шрамы, никак со мной не связанные. Или связанные?       – Я смогла вселиться в куклу, в шутку применив Шинтеншин, и тогда поняла, что мне стоит сделать. Если ты отняла мою жизнь, то почему я не могу поступить так же с твоей? – вдохновленный рассказ продолжился. – Оставалось только переместиться обратно. Если умереть было не вариантом, а про наличие чакры я уже додумалась, то дело оставалось за малым – просто научиться какой-нибудь технике. Мелло пересмотрел под моим руководством все серии, перечитал всю мангу и облазил все вики по Наруто. И нашел. Хрен пойми как, но нашел печати для призыва Шинигами. Их третий использовал, помнишь? Часть пришлось импровизировать, но сработало же. Желудок его, правда, пришлось долго выгрызать, чтобы нас выпустить, но спасибо стоит сказать тебе. Мелло был будто в анабиозе там и ничем не помогал. А мне, видимо, пригодилась моя бестелесная сущность.       Сучность. Я уверена, что она хотела сказать сучность. Да, я накосячила, решив всех избавить от памяти о себе, но это было бы лучше, чем если бы сошла с ума моя тамошняя мать, которая бы искала пропавшую меня, заявляя, что оставила меня с персонажами аниме. Как бы я не относилась к ней сейчас, но такой участи та женщина не заслуживала. Никто не заслуживал, но уж лучше так как вышло, чем она.       Я бы не смогла остаться в том мире, даже если бы под боком у меня были все те же Итачи и Ино. Было бы просто больно знать, что где-то есть родной мир, где есть моя история, мой брат-близнец и мое место, а я не там. Согласитесь, зная это, в простых журналистах или программистах на жопе ровно не усидишь.       – Только с полгода назад мы смогли выбраться где-то возле Кири. После того, как я использовала Шинтеншин чисто случайно, я поняла, кто я на самом деле. А какая Яманака этого поколения не мечтает о красавце муже из Учих, м? Вот я и решила совместить приятное с полезным. Узнала про ваш клан, что смогла. И что Саске женился на розовласке и обзавелся дочкой. И что ты шляешься, хер пойми где, а тебя ищут разве, что не в Аду. И что выбор у тебя небольшой. Или глаза, или брак с родным братом.       Она замолчала, обходя меня по кругу. Начала массировать плечи, что меня достаточно напрягло.       – Я облегчу тебе жизнь, милая, – доверительно прошептала она мне на ухо. – Как можешь понять, глаз своих ты уже лишилась, так что гуляй на все стороны. Я Шинтеншин подкрепила печатью-татуировкой, так что незнающий не-Яманака не придерется, а я, как ты понимаешь, к ним не сунусь. Да и ты тоже. Не найдешь просто. Но в остальном, я даже добрая. Живи, как хочешь, даже Мелло тебе выделю. Считай, что расплатилась со мной своим телом. Этому придурку я все равно сказала, что заточила его возлюбленную в этом, – она толкнула меня в плечо, – теле. Так что он твой навеки. Разве что умирать не смей. Видишь ли, минус Шинтеншина в том, что мы связаны. Твои раны – мои, твоя смерть – моя. Так что не смей ничего делать с этой тушкой – я с ней, все же, повеселилась знатно.       Когда Ареса чмокнула меня в щеку на прощание, я хотела рвать и метать, но лишь покорно сидела на стуле. То есть все ее пощечины и удары были актом мазохизма и осознания собственной власти? Недурно.       Вот только она не знает всего, что знаю я. Шинтеншин получила, а пользоваться не получила: грубо перевернутая подколка про хреновых водителей с купленными правами тут работала идеально. Тело у меня эта идиотка сперла, но в своей истории опиралась только на факты обо мне, предоставленные информаторами с улиц, слухами. Значит, память мою не шерстила. Делала упор на киндзютсу с долговременным эффектом, чтобы не вылететь из моего тела после первого пинка. Все же, она сама сказала, что глаза лопнули от переизбытка в них чакры – неверно она ее использовала. Яманака не в ту степь чакру шлют. Да и не упираются они сильно, когда их выталкивают волей – свой разум дороже. Ареса решила рискнуть, сделала запретный вариант широко известной клановой техники.       Это облегчает задачу. С такими фортелями может помочь только один человек, которому свою личность я докажу без проблем, и который неплохо разбирается в киндзютсу.       Старик Орочи, прости, но не в этот раз тебе смущать меня своими облизываниями. Страх остаться в этом слепом немощном теле меня сейчас одолевает куда сильнее.       – Мелло? – неуверенно позвала я. Я понадеялась на то, что он не покинул бы объект своей маниакальной любви надолго, и не прогадала. Довольным голосом он оповестил меня о своем присутствии, уходе Аресы и возможности жить “как душеньке заблагорассудится”.       Не знал же Стасик, в котором от Стаса Коршунова остался только голос, что душеньке заблагорассудится прогуляться по паре стран в поисках ответов на многие вопросы о смысле жизни.       Как не знал и того, что из него выйдет отличная собака-поводырь для одной весьма разгневанной куноичи.

***

      Я корыстная. Весьма и весьма. Пользуясь случаем, телом каличной, но Яманака, я пыталась освоить Шинтеншин. Безуспешно. От Ино я знала и последовательность, и смысл печатей концентрации... Однако, если сравнивать с дзютсу, что я использовала раньше, мне будто что-то мешало в зоне груди. При малейшей попытке перенести свое сознание, пользуясь геномом чужого клана, мою грудь будто сковывало, дышать становилось труднее.       Фуин, поставленный Аресой. Восхитительно.       Убить эту скотину захотелось сильнее. Останавливал только тот факт, что раны у нас на двоих общие. А еще тот факт, что мое тело, тело Кииро Учиха, куда более физически развито, чем эта тушка. Серьезно, не знаю как еще назвать это даже по ощущениям. Хрен с ними, с глазами. Спустя какое-то время я начала воспринимать это за жесткую тренировку на оставшиеся четыре чувства. Хорошо начинать что-то тогда, когда однажды ты это будто забросил. Хоть знаешь, чего ожидать и на что обращать внимание.       Сильно пригодился бы режим сеннина. Очень сильно. Хотя бы образовавшиеся вибрисы или хвост помогли бы как минимум ощущать пространство вокруг и лучше держать координацию.       Ареса настолько забила на себя, углубившись в конкретные техники, что, судя по всему, исполнила свой план, как только накопила нужные ресурсы. Иначе я не могу объяснить такое дикое состояние кейракукей: каналы потрескавшиеся, часть просто отмерла, ядро еле-еле тлеет.       Есть ли что-то удивительное в том, что сейчас я слепая? Сомневаюсь. Вероятно, то же самое и с моими глазами могло бы произойти, не появись однажды в моей жизни заочно знакомая по аниме толпа наемных убийц. Все же перебитые тенкецу при развитых каналах, это словно плотина – Итачи мягко спустил ее с помощью своей чакры. А вот прорвись она сама, до чего было не так уж и далеко?       Я дернула себя за сухонькую длинную косу и тут же споткнулась.       – Маса, тише, аккуратнее, тут грунт неровный, – донесся слева от меня голос державшего меня под руку Стаса. Конечно же, я не могла идти самостоятельно. Мы шли уже неделю, а по ощущениям прошли столько же, сколько я бы пробежала за сутки. Не исключаю, что так и было.       Во имя конспирации – все же все версии наших имен были весьма галимым прикрытием в японоговорящем мире – я придумала нам новые имена. Стас согласился быстро. Все же удобно иметь позицию божества для одного конкретного сумасшедшего. Словно пионер, мать его, готов ко всему. Не будь мне нужен поводырь, был бы удобным пушечным мясом.       На мое удивление, за все время моих отключек и изначального нахождения “не в себе” на протяжении двух недель, мы оказались довольно далеко от Конохи. Страна Рек, наверное, была красивой. Никогда не была в ней. До этого периода жизни, разумеется. Чакры приходилось тратить немерено по моим запасам – не идешь по воде, так шуруй по скалам. Нормальных дорог очень мало. Тем более из Тани, где мы находились. Небольшой городок в центре страны, прямо между центральным портом Кита и столицей – Касэном.       Дорог из этого воистину продуктового городка было всего три: Морская, Северная (к сердцу страны и стране Дождя) и Огненный путь, ведущий до Танзаку. Глупо, учитывая, что расположение Тани просто создано для того, чтобы из Конохи досюда пролегала прямая дорога к Суне. Впрочем, уже неважно.       Уже неделю я дышала воздухом на очаровательных милых прогулках с Сютой. Имя Стас реально выдавало с головой. Как и его любимое “Марфа” и производные. Так и появились Сюта Тоби и Масао Касаи. Даже мудрить не пришлось. Сюта – сильно извращеное по звучанию “Сутасу”, Тоби – попытка перевода его фамилии. В моем случае, я также отталкивалась от старого имени. Масао – от “Маша”, Касаи – от фамилии, ее перевода. Додумываться такому простому ходу некому. Да и если бы догадались, мне было бы на руку.       Я же должна вернуться домой, в конце концов. Я четыре года не для того ждала, чтобы выйдя из-под опеки кошек угодить в первый же день в слепое тело на всю жизнь. По пьяни.       Ками-сама. Да когда Тамаки узнает, как этой слабачке Аресе удалось все провернуть, она меня убьет к чертям Инузучьим! Не надралась бы я так...       Я остановилась, подсекая собственный шаг. Не ожидавший такого Стас сделал шаг еще, из-за чего я чуть не упала, потянувшись следом за ним.       – Маса, что-то случилось? Ты устала? Можем устроить привал.       Я не слушала, позволяя ухаживать за мной. Мы были уже день как в Казе, передвигаясь по пескам. За все отвечал мой спутник, так что я не парилась абсолютно, странно доверяя. Не знаю, на что надеялась та сучка, оставляя его со мной, но сейчас он здорово помогал. Не только передвигаться. Как оказалось, когда ты слепой, почти без чакры и не отошедший от сложной техники, тренировка – это почти самоубийство.       Казалось бы, что-то подобное я уже переживала. Ан нет. Ни намека на ирьенина не было в радиусе десятка километров, наверное. Поэтому я и проходила пока только вторую стадию принятия горя. Я была зла так, что Стаса спасало только то, что нервная система этого тела реагировала не так бурно, как учиховская. Очень чувствительная, между прочим. Но после собственного тела, это держать в руках было просто элементарно.       Стас завел меня в пещеру, судя по отсутствию даже легкого ветерка, глухому эхо и какому-то особенному воздуху. В Суне пещеры были сухими, но от этого не менее атмосферными.       Коршунов посадил меня на какой-то валун и пошел накрывать какой-нибудь импровизированный стол. Знать не хочу, где и как он берет еду. Надеюсь, что просто с рюкзаком ходит.       В любом случае, я снова как-то углубилась в себя. Помнится, я сбилась с мысли. Да. Тама.       Тама поржет, а потом убьет нахрен, когда узнает, что меня похитили из-за того что я перепила лучших куноичи Конохи. У Аресы же не было бы шанса против меня, будь я в сознании. Какой вообще идиот добровольно сунется в голову бодрствующего Учихи?       Не напейся я до состояния, в котором я была, Радина не покинула бы Коноху. В конце-концов, если там ее спасла печать, тут она беззащитна.       Не считая маленького факта наличия у нее фуина, который не дает мне вернуться в мое тело и наносит нам симметричные увечья. Я, конечно, удивлена, что их еще нет, но все же. С моими запасами чакры, путь от Тани до Конохи занял бы от силы два дня, включая в них нормальную ночевку в Танзаку и довольно размеренный темп бега. То есть, с моими чуткими братьями она уже должна познакомиться.       Дичь. Сверну шею, как только представится возможность. И в этот раз проконтролирую, чтобы вышло без призраков. Собственными руками прикончу, не полагаясь на легендарное додзютсу клана.       Фуф. Вдох глубокий... Вы-ыдох.       Спокойно, до этой твари и своего тела дальше, чем до старика Орочимару. Он засел в Северном убежище в Стране Земли, днем севернее Ивагакуре. Моим темпом, естественно.       Зачем я тогда гоню в Суну, если она вообще в другой стороне? Мне нужны союзники, конечно. Вероятность того, что Аресу раскроют, всего сорок пять процентов. Стоит отдать ей должное – она просчитала факт моего долгого отсутствия. Если она будет избегать Тамаки (что даже для меня свойственно), и не светить техниками, которые не знает, то будет жить долго и счастливо, не напрашиваясь на шаринган и Шинтеншин.       На Тай одну надежда, уж та сможет почувствовать что-то. Наверное.       Я потрясла головой. К черту эти мысли. Главное то, что происходит сейчас со мной.       Мне надо попасть на прием к Гааре и доказать ему, что Масао Касаи и Кииро Учиха – один и тот же человек. Не так сложно, как может показаться. Не сложнее, во всяком случае, чем непонятной барышне не из деревни попасть к нему на прием.       Без сарказма говорю – легче убедить Гаару, чем его стражу. Так что над этим придется подумать. Даже денег нет, чтобы миссию сопровождения взять.       Как-то, помнится, на одном из заданий кошек я неплохо сработалась с Канкуро. Песчаники не выдавали меня Конохе, удовлетворяясь тем фактом, что я не нукенин и получаю должное положенное образование. Можно сказать, что я даже подружилась с семьей Казекаге окончательно.       К огромному сожалению, сейчас у меня не то что чакры животной нет (плакали мои фуины на моем же горле), так и чутье там же осталось. Все, что есть в моем распоряжении – Стас, дикие боли от пользования чакрой и огромное самомнение. Первый помогал мне ориентироваться в пространстве – постоянно шуршал картой, громко топал и забалтывал, когда это было безопасно. Второе напоминало мне о том, что мы с Аресой связаны, и вообще помогало двигаться, как ни парадоксально. Проще было думать, что ей тоже чертовски больно, пусть она и привыкла, скорее всего, к этой боли – атрофия даже мелких сосудов кейракукей не за неделю происходит, от использования Шинтеншина, скорее, только трещины и отсутствие глаз. Ей феноменально повезло, что техники Яманака не похожи на те же техники кукловодов. Им скорее надо грамотно проложить дорогу сознанию от самого ядра и мозга, а на это сил даже такого тщедушного тельца хватило при должном геноме и хер где выисканном фуине.       Самомнение же мое давало мне надежду на то, что я не настолько неинтересная пешка, чтобы Гаара меня даже не выслушал, а Учихи не заметили разницы в поведении. Хотя могут и отомстить за “побег”. Мой клан вообще любит это дело – бегать и мстить. Прямо таки семейная ценность и условие на принадлежность клану. Главное, чтобы в добрую традицию не превратилась ежевековая резня во благо Конохи. Я тогда буду седой старухой и самолично всю деревню заставлю опиздюлиться.       В общем, объемы моего зашкаливающего чувства собственного величия, думаю, понятны?       Не понятно было другое. Зачем она оставила Стаса. Ну, вот, серьезно. Хотела чтобы я жила? Достаточно было приставить ко мне верного себе, а не мне человека. Старые дружеские чувства проснулись? Не после моего Аматерасу, ох, не после него. Я бы на ее месте взяла бы себя с... собой? И под защитой, и под контролем. Обратиться к Орочимару от моего имени, попросить пару фуинов, защищающих сознание. Вуаля. Яманака не достанут, тело подлечат, да и проконсультироваться по каким-то вопросам можно, раз уж убить нельзя.       Эта мысль не покидала меня. Не верила я в ее щедрость “телом расплатилась”. Телом я расплатилась, согласившись на брак с Учихой. Фактически, я продала себя своему же клану. Уверена, если бы я осталась в родном мире, а Итачи собственноручно не вырезал всю родню, у меня бы и не спрашивал никто ничего. Не такие тут нравы, и система сыграла свою роль. Хьюги отдали Хинату Наруто не только потому, что глаза у него красивые, но и потому, что боец сильный, отец его – Йондайме, а мать – чистокровная Узумаки. Вот и все. Саске смог взять в жены бесклановую Сакуру из семьи цивилистов, к тому же, только потому, что некому было сказать слово против. Я бы посмотрела на Итачи, который, в собственных глазах так провинившись, поставил бы отото такие же условия, как и мне. Передо мной-то лично он не виноват. Он типа, ну, благодетель, все дела.       Я словила себя на мысли, что потиху вогнала себя едва не в состояние депрессии. Я почти не ела, не пила, не спала, все время пытаясь анализировать текущее состояние дел. Стас за все время не услышал от меня ни слова. Буквально. Все что я делала – тормозила, спотыкалась и издавала фирменное “тч”, если становилось уже невыносимо больно. Остальное он додумывал сам. И я не знаю как у него получалось угадывать мои желания. Возможно, об этом позаботилась Ареса. Недаром же он столько с ней пробыл. С таким сдвигом бесполезные люди рядом не нужны.       – Огоньком не поделитесь? – от входа в пещеру потянуло запахом пота и кожи. Еще несвежим дыханием, но я сомневалась, что мое будет получше – пустыня хреновую площадку для развития мятных бризов и прочих тупых жвачных названий играет.       Когда я почувствовала на своей коже легкие порывы ветра – вскочила. Я бы, наверное, не заметила подобное, даже в теле Кииро (уже в третьем лице говорю о себе, браво!), только если используя чакру неко. Кто-то двинулся в моем направлении. На рефлексах не мышечных, но интуитивных, я вскинула руку и приняла удар на жесткий блок, тут же отлетев в каменную стену. Постановка ног была неверной, нападение неожиданным, а чужак весьма и весьма крупным и сильным. В руке он сжимал кунай, который едва не всадил мне в череп. Я чувствовала порез над левой бровью. Неглубокий по ощущениям, но шрам может остаться.       – Так-так-так. Слепая девка – бывшая куноичи. Слабый паренек-кухарка – трясущийся, как осиновый лист, и едва не ссущий в штаны. И обоих можно продать, товар для богатеньких извращенцев. Уло-ов, понима-аю, – протянул тот, что стоял дальше. Я пыталась принюхаться, прислушаться и хоть как-то понять число нападавших. Пока ощущала только двоих. Я не сенсор, выстреливать чакрой ровным слоем на километры в стороны, дабы ощутить постороннюю – не тот талант Учих, которым мы могли бы похвастать. Я так вообще не могла.       В голове быстро проносился весь мой бывший арсенал. Неко-чакра отпадала за неимением, как и техники шарингана. Ниндзято внезапно тоже не объявились чудесным образом. Стихийная чакра в этом теле была идиотизмом – я даже не знаю к чему склонна Радина. Для Чакра но Месу непригодно тело Аресы – я чудом ходила по воде, используя более тонкий контроль чакры, нежели средний шиноби. Даже при этом условии мои стопы почти полностью уходили под воду – ногам ниже колена повезло более всего с сохранностью кейракукей. Для себя я это объясняла тем, что Ареса изгалялась над головой, а не над всем телом, чего бы она не творила.       Навыки шпионажа тут пригодиться могли мало. В конце концов, скрываться и копировать что-то мне не требовалось, как и запоминать. Торговаться за жизнь и честь я считала низким. А потому оставалось одно. Глупое и, вероятнее всего, бесполезное.       – Займись блондинкой, а я выгуляю парнишку, – прогоготал первый, и я почувствовала быстрое движение. Послышался звук удара и уже отдаленный крик. Он очистил пещеру от Мелло. Значит, время приводить мой план в действие.       Как только ко мне подошел разбойник (ну, генин-чунин же, максимум, ну, мать твою!), я кинула в него пригоршню песка и быстрым рывком вскочила на ноги. Послышался мат и очередное движение воздуха, от которого я уклоняюсь, как только чувствую. Удачно, но могла бы и лучше. Удар задевает по касательной, опаляя скулу волной щемящей боли. Мысленно злорадствую. Хочу видеть лицо Кииро Учихи, которая мирно улыбается братьям и ее резко выворачивает от боли уже непривычной.       Эта мысль греет душу и дает силы остаться на ногах. Чувствую, что до восстановления мне еще как до своего тела, а потому весьма скоро такая заварушка может принести мне истощение, даже без использования чакры. Скоро свой стиль боя изобрету, отвечаю. Мекура но тайдзютсу или типа того. Пока приходилось изгаляться приемами, привычными для родного тела.       Скорости мне не хватало безбожно, и пока спасало лишь то, что выпавший мне паренек (он был меньше первого, что меня откинул вглубь пещеры) был далек от прежней меня.       Повернуть корпус, пропуская мимо себя порыв воздуха и вместе с ним руку. Не надо быть сенсором, если ты слепой шиноби, чтобы чувствовать подобное. Уверена, подобная “интуиция удара” не входит в обиход незрячих цивилистов.       Перехватываю чужое запястье, промахиваюсь, крепко сжимая чужие пальцы. Дергаю в сторону, заставляя потерять контроль над телом и прыгаю, сгруппировавшись, дабы коленом приземлиться на чужой локоть. Слышится громкий хруст и крик. Я приземляюсь на ноги и чувствую, как на мое лицо попадают чужие слюни орущего от боли ниндзя. Не выдерживаю, бью сгибом руки в челюсть, кулаком в живот и, добивающим, снова локтем по шейному отделу позвоночника. При должной силе удара, я бы получила труп. Но без зрения все же тяжело. Нападавший успел упасть ниже, чем я рассчитывала, и, в итоге, я сама полетела следом, поверх него.       Я уже честно ожидала познакомиться лицом с каменным полом или, еще хлеще, холодной и иногда острой стеной. Ощутив же под собой мягко встретившие меня песчаные объятия, я едва этим песком не подавилась, изумленно вдохнув.       – Канкуро, тут еще девушка, – раздался спокойный голос.       Я не знала радоваться или нет, но внезапно захотелось лишь свернуться в клубочек и расплакаться с криками “я такого не хочу!”       – Как тебя зовут? – продолжил Казекаге, ставя меня на ноги и поддерживая уже рукой. Я обернулась на старого друга, но увидеть его, конечно же, не смогла. Его вдох был глубже, чем мог бы был быть. Конечно, ввалившиеся в глазницы веки – не лучший вид, что мог ему представиться. Тем более, подозреваю, на скуле уже занимался синяк, а со лба лицо заливала кровь.       – Мария Огнева, – я выдержала драматическую паузу, – но для друзей я Кирин.       Меня резко схватили за шею все тем же песком, отчего я едва не откинулась на тот свет. Мои ноги блаженно висели где-то в десяти сантиметрах от земли, а руки безуспешно, что не удивительно, пытались отстранить песчаную удавку от моего горла.       – Я понятия не имею, откуда...       – Я испугалась Орочимару ночью и остаток ее провела в комнате с Учихами, – просипела я, пытаясь дышать носом. Я чувствовала, что песок не сжимается сильнее и это уже был повод для радости. – А на миссии... на миссии неко мы не могли спать потому, что Канкуро храпел из-за перелома.       Я неловко упала на пол, уже не удержавшись на ногах. Теперь уже сам Казекаге подошел ко мне, присаживаясь рядом и приобнимая за плечи.       – Эй, тут один полуживой интересуется состоянием подружки, – в пещеру заглянул еще один старый товарищ, и я чуть улыбнулась, тут же морщась от боли.       – С тобой? – тихо спросил Гаара, помогая мне подняться.       – Долгая история, но, если тебе интересно, кто превзошел Тсунаде-сама в звании Великой Неудачницы, с тебя литры зеленого чая и место на пожить, – категорично заявила я, с помощью выходя из пещеры, но уже чувствуя себя на исходе сил. Даже такая ничтожная драка, а потом и минимальный негатив (даже не атака) со стороны суновца и нате, получите – я еле стою на ногах.       Я прямо таки представляла перед собой офигевшее лицо Канкуро-нии, который не понимает, с какого Орочимару вообще его отото помогает безглазой жертве разбойников с таким трепетом.       Но мне было плевать. Я, наконец, была в безопасности.