***
Всё снова шло не по плану. Точнее план был, где-то импровизировался походу событий, но, как всегда, в ускоренном режиме осуществления, когда в твою лабораторию, — твою крепость с высшей системой защиты, где ты царь и бог, — врывается Он. Круша на своём пути всё, проникая везде, выламывая двери и разрывая грудные клетки сотрудников, со скоростью превышающей Свет в четыре раза. Бедняги, заглянувшие в глаза тёмного спидстера, не осознавали, что уже мертвы по факту. Счёт эвакуации идёт на секунды. Долгие, как удары давления крови по ушам. Как капитан на терпящем бедствие корабле, Харрисон остаётся последним, провожая в портал своих — друзей? Барри вернётся за ним. Он знает. Мгновения ползут по коже холодными, липкими пальцами, проникая внутрь тела, и хватая желудок в ледяной кулак ужаса. Мертвенно-синяя вспышка за спиной. Зум здесь. А ведь Аллен сейчас вернётся. Каково ощущение, что тебя хватают сзади за шею, сдавливая горло пальцами, продавливая до хруста сухожилия связок, и поднимают вверх, отрывая ноги от пола. Стоит ему сжать сильнее пальцы и всё будет кончено. Уэллс затаил дыхание на вдохе, приготовившись к единственному действию, что могло спасти их обоих — Аллена и его. Болтаясь в воздухе, как победный трофей Зума, он видел, что чрево портала заискрилось, и показалась красная вспышка. Рука к карману. Нащупать шприц и, что есть быстроты, вколоть Зуму в любую часть тела, поршень опустится сам, вводя сыворотку в организм. Барри хватит и доли секунды, чтобы выхватить доктора из рук маньяка и устремиться к свободе. Не хватило. Трудно стать неожиданным для того, кто превышает тебя в скорости реакции. Аллен, споткнувшись, улетел головой в стену. Шприц, воткнутый ему в бедро, опустил поршень, вводя сыворотку. «Мне жаль, Барри». — Подумал доктор на грани сознания, смотря, как корчится в судорогах на полу парень, пытаясь совладать с телом, резко лишившимся спидфорса. — Убей меня. «Забудь про него». — Эгоистичная мольба. Нет, только не видеть, как умирает тот, кто стал для тебя больше, чем объект исследования, или работник. Кого ты старался оберегать, давать советы к действию. Лучше самому первым сдохнуть, пусть даже это значит, что твои кровавые ошмётки мяса разнесут по всем частям С.Т.А.Р. Лабс. Что там говорили о призраках насильственно убитых жертв в своих домах? Может ещё удастся изгадить досуг будущему ген.директору являясь ему в зеркалах и швыряя предметы… Зум перехватывает доктора за воротник и опускает так, что носки еле касаются пола. Рывок, и в другой руке, подтягиваемый за капюшон-маску, уже повис Аллен, лишившийся чувств от болевого шока воздействия сыворотки. «Ему же лучше. Сейчас начнётся», — успел подумать доктор о смерти и прикрыл глаза. Пусть это будет быстро. Действительно быстро. Даже слишком. Столы лабораторий, звон стекла, несколько пуль летящих мимо, как в замедленной съёмке; трасса под ногами, разноцветие фар машин и окон домов, сливающихся в одну сплошную линию света. Звука нет. Он быстрее него. Искры голубого пламени. Темнота загорода, волнистые полосы горизонта; где-то вдалеке мелькают, приближаясь и удаляясь, одинокие дома. Плотина, а за ней горный хребет вырастает, подпирая небо. Тёмная расщелина, замедление скорости. Вот и звук, наконец-то, достиг ушей; порыв ветра и…стена.***
— Открывай глаза Уэллс, пропустишь самое интересное! Этот голос, как иглами впился в голову, заставив, почти на инстинктах, резко открыть глаза и сесть, удерживая равновесие. Зрение прояснилось не сразу, потребовалось несколько мгновений, когда проморгавшись, доктор смог различить очертания места, где он — они! — оказались. Подтянув руку к голове, он ощупал левую часть у виска, что пульсировала и жгла, будто там приложили раскалённой арматурой. Ладонь мазнула по спёкшейся крови и чуть прилипла к волосам. — Барри? — каркнул Харрисон и согнулся, закашлившись от перехватившего дыхание спазма. — Он здесь. Скажи — «привет, доктор Уэллс», Барри. — Пошёл ты… Хруст и тихий полу-всхлип скулёж. Харрисон мгновенно подобрался и в ужасе посмотрел вперёд, на голос Аллена. Парень был растянут на цепях за руки и ноги, посреди двух контейнеров. Звенья, чуть позвякивали, от его прерывистого дыхания и неконтролируемой дрожи тела. Полуобнажённый, изорванный в клочья так, что непонятно, где был костюм красного Флэша, а где полосами свисала набухающая от сукровицы кожа самого Барри и куски вырванных мышц. — Я разберу его по запчастям, Уэллс. — Тёмный силуэт, отделился позади парня, и вышел на свет без маски. — И сожру. — Ты, — выдохом просипел Харрисон, узнав Джея. — Кусок дерьма. Удивляться и ругаться дальше, не осталось сил. Ни физических, ни моральных. Зум всё это время был рядом. Всё знал. И поимел всех. Прискорбно. — Отпусти его. У него нет больше скорости, — безбожно врать, было обычной практикой для Уэллса во все, даже хорошие, времена. Сыворотка действует довольно долго, а в организме спидстера, выводится, примерно за пару часов. Если тело не получило физических увечий. Оставалось, только выгадать для Аллена время. Доктор ещё раз оценил состояние висящего на цепях пленника и лужу крови под его ногами. Не в этот раз. — Отпущу, конечно, — он обошёл Барри вокруг, переступая и наклоняясь, чтобы не задеть цепи и шагнул к столу, поднимая хирургическую пилу. — По частям. — Не делай этого, прошу, не надо! — его начало ощутимо потряхивать от нервного возбуждения и холода. Харрисон попытался встать на ноги, обнаружив, что и сам прикован за ногу к стене. — Харри… — Аллен, береги силы. Молчи, — на рефлексе выговорил Уэллс и свалился на пол, до предела натянув цепь. — Джей, нет! Тёмный спидстер присел на корточки рядом с ногами Флэша и, выбрав ближнюю к себе, крепко ухватил её повыше щиколотки, приложив пилу. — Я предпочитаю — Зум! Когда помещение наполнил звук распиливания кости, Аллен взорвался криком. — Нет! Нет! — орал, мечась на цепи доктор, не осознавая уже своих действий и слов. Лишь бы прекратился этот крик, лишь бы не поднимался в логове запах палёной кости. — Не надо, Джей! Чёрт, больной ублюдок! Возьми меня, убей, как тебе будет угодно. Звук распиливания прекратился. Воздух наполнило тяжёлое дыхание, со свистом изорванных криком лёгких, Аллена. — Взять тебя? А что ты можешь предложить, Уэллс? — Зум скептически приподнял бровь, оглядывая тощую спину доктора, и похлопал окровавленной пилой по бедру. — Да хоть разложи, как версальскую шлюху! — огрызнулся Харрисон. — Я засажу тебе по самые уши. Смысл сказанного достиг разума учёного, как звук, после удара молнии. — О, нет… — О, да! — оскалился Зум, и отбросил пилу под стол, присаживаясь рядом, с пытающимся подняться на руках, мужчиной. — Только у меня есть условие. Желание плюнуть в лицо этой сволочи, пересилило, исключительно, чувство самосохранения. Как ни кстати. Доктор, лишь, поморщился, сглатывая. — Какое же? — терпеливо спросил он, как у самого альтернативно одарённого студента на курсе. — Ты — сделаешь всё сам. Лицо доктора застыло наподобие маски из кирпича, даже зрачки не трепетали, перескакивая с одного глаза на другой, пытаясь разглядеть что-то во взгляде напротив. Зум улыбался так же, как изваяние на молчаливом памятнике, в ожидании реакции. Гордость не позволит, или поступишься анальной девственностью? В том, что никто не брал Уэлла сзади, Зум был уверен на 99,8%. Мало кто отважится. Если только на спор, в годы студенчества. Быть первопроходцем всегда приятно. — Хорошо, тогда и у меня есть условие, — не моргая, сказал Харрисон, поджав губы в тонкую линию. — Ты, не в том положении, — спидстер поднялся на ноги и обошёл растянувшегося в полный рост на полу доктора, приглядываясь к виду, — чтобы ставить мне условия. — Отпусти Аллена. — Я же сказал — отпущу. По частям. Что, из этого, тебе не понятно, Уэллс? Или предпочитаешь дальше играть со мной, а не делом заниматься? — Что, прям так? — доктор тряхнул ногой с цепью. — Плохому танцору, — Зум пожал плечами, всё так же стоя позади Уэллса. — Дальше продолжать? «Есть ли шанс вымотать его до предела?» — мужчина дал ход назад, подтянув ноги под себя, и уткнулся спиной в колени спидстера. В голове всплыли все образы из просмотренных с женой порнофильмов. Отвратительно. Он чувствовал себя уже униженным, одними этим ожиданием. — Ты бы хоть картонку подложил. — Нежности предпочитаешь? — Церебральные. Развернувшись, Харрисон оказался лицом, аккуратно, возле паха. Ещё раз, посмотрев наверх, где расплывалась предвкушающая улыбка на лице Зума, он закатил глаза, вздохнул и, сказав себе — «Будь мужиком, Уэллс», поднял руки и расстегнул ширинку на штанах. В ладони упал увесистый член, в полу-возбуждённом состоянии. Обхватив его пальцами, доктор повёл ими вверх, когда Джей дёрнулся, отстраняясь, и прошипел, сквозь зубы: — У тебя руки ледяные, как у лягушки. Бери в рот. «Святая крестообразная отвёртка, и ты — Тесс, прости», — помолился, попросив прощения у близких учёный и, крепко зажмурившись, ухватил чужой член в рот, стараясь не прищемить зубами. Сверху раздался хриплый выдох, и рука легла на затылок, почти ласково перебирая пальцами чёрные вихры. Пытаясь не сглатывать, и совершенно абстрагироваться от происходящего, Харрисон размеренными кивками насаживал свой рот на член Зума, чувствуя, как орган твердеет и набухает под его действиями. Дыхание сверху, становилось всё более прерывистым, а рука, что лежала на голове, начала недвусмысленно и грубо направлять движения глубже. Ещё через десяток толчков, Зум, подрагивая от возбуждения, уже вбивался вглубь рта учёного, перекрывая тому дыхание и вызывая неконтролируемые спазмы рвотного рефлекса. Харрисон упёрся руками в бёдра мужчины, пробуя отстраниться и, протестующе замотал головой, отдёргиваясь назад, но тёмный спидстер требовательно надавил на затылок, кончая, с рыком. — Вау! — похвалил Зум с восторгом, и отступил на пару шагов, упёршись спиной в стену. Если что и могло опьянить спидстера, хоть на несколько секунд, то это был, хороший секс. — А ты горячая штучка, док. Уэллс, стоя на четвереньках, отплёвывался, вытирая тыльной стороной ладони рот. — Рад, что потешил. А теперь выполняй условия. — Какие условия? Я ни на что не подписывался. «Лучше б я член тебе откусил, засранец!» — гневно подумал Уэллс, и, снова, сел, подобрав под себя ноги, краем глаза следя за Зумом. Его ощутимо мутило. — Продолжим? — Что? — скривился доктор и, вывернув длинную, сухую шею, наблюдал, как спидстер обошёл его по параболе и, стянув брезент, указал на видавший виды диван возле контейнера, за одну сторону которого, был прикован Барри. Джей похлопал по мебели, выбивая облачко пыли. Доктор покрутил у виска и показал на скобу с цепью на своей ноге. Зум дёрнул цепь на себя, подтаскивая учёного по полу к дивану. — Я быстрый, Уэллс, — спокойно, как хищник проговорил он, и показал в руке карабин, который, только-что, цеплялся к кольцу на стене. — И мне этого мало. — Чтоб тебя изотопы пожрали, — угрюмо отозвался Харрисон, смотря, как спидстер снимает костюм. Медленно, не применяя силу скорости, откладывает куртку, обнажая литые мускулы плеч и груди. Выдёргивает ремень и снимает штаны, по пути скидывая ботинки и полностью обнажившись, поворачивается к учёному. Впечатлил бы любую школьницу до визга, а мадам бальзаковского возраста, просто бы упала в обморок от удара гормонов! Харрисону Уэллсу было плевать, а плевался он совсем недавно, и во рту пересохло. Его никогда не интересовали мужики, да и женщины, в последнее время тоже. Было дело, что его пробивала лёгкая зависть, когда он видел, вот таких накачанных бычков мужского пола, с играющими бицепсами, но, обычно, это оканчивалось парой походов в тренажёрный зал, дабы ещё раз убедиться в хилых возможностях своего дрыщавого тела. От науки растёт мозг, а не всё остальное. Чем-то, всегда, приходиться жертвовать. — Забыл, как дышать, Уэллс? Из прострации его, буквально, выдернули, с размаха приложив спиной о диван и срывая одежду. В чёрных глазах, мелькавших напротив, плескалась первобытная ярость, преломляемая голубыми разрядами электричества. Не прошло и мгновения, как доктор лежал обнажённым, с бесстыже разведёнными, тощими ногами. — Какой вид! — Джей, аж присвистнул и вставил руку меж колен доктора, когда тот попытался прикрыться. — Подготовь себя. Я хочу смотреть. Некоторое время, мужчина впивался бешеным взором на Зума, явно что-то обдумывая, потом гадко ухмыльнулся и опустил обе руки между ног, крепко ухватив свой член, раздрачивая. — Ты, немного, не тем занимаешься, — спидстер опустился на одно колено, продавливая диван, рукой держась за каретку и нависая над распростёртым мужчиной. — Да, неужели? О, смотри, на меня. Вот так, да-а! Между прочим, я, хорош, когда сверху. Первый удар пришёлся в район желудка, заставив Уэллса отпруживнив от дивана, согнуться пополам, вырвав на пол жёлтую пену со сгустками яркой крови. Рывком, схватив учёного за руку и ногу, Зум перевернул его на живот, вторым ударом впечатав ему пониже пояса, чуть не проломив позвоночник до пупка. Выпучив глаза с лопнувшими на белках капиллярами, Харрисон повернул голову набок, немо открывая рот и хватая обжигающий воздух в распираемые от боли лёгкие. Перед глазами поплыли тёмные круги, а глаза защипало непрошеными слезами. Горло сжало спазмом задушенного рыдания. Время шуток и показного геройства вышло, теперь он осознал весь ужас происходящего, когда почувствовал, как тяжёлое тело придавило его сверху, приподнимая таз и грубо разводя ягодицы. Вместо проникновения, он ощутил вибрацию внутри тела, но вот потом, пришла боль. Дикая и распирающая, от которой хотелось вырваться вперёд, закрыться, но удалось лишь щёлкнуть зубами, сжав челюсти. Диван неистово скрипел пружинами, с каждым толчком грозясь развалиться. Зум врывался в тело мужчины, чувствуя под собой, что тот ещё сопротивляется, пытаясь сжаться, дышать между амплитудами. Это ещё больше дразнило азарт. Разорвать, полностью подчинив себе, сделать из его тела податливую субстанцию, с мясной кашей между ног. Можно добавить, для пикантности момента, вибрацию и смотреть, как светило науки Централ-сити, запрокидывает голову, показывая, бурые от крови, зубы. Как дрожат его ресницы, силясь закрыть глаза, мутные от слёз. Всё что видел Харрисон, это Барри, висящий на цепях и тяжело дышащий. Грудь парня поднималась и глубоко опускалась, медленно и размеренно, а конечности, чуть вибрировали. Признак возвращения силы скорости и регенерации. Или это только казалось? Горящая боль, где-то во внутренностях живота, вывернула на рефлексах позвоночник, и мужчина непроизвольно выгнулся, раскрываясь. Организм, на инстинктах, старался минимизировать болевое вторжение. Уэллс моргнул, и сфокусировал зрение на Флэше. Барри, подняв голову, смотрел на него. Правый глаз парня совершенно заплыл и отёк, а из носа продолжала сочиться кровь, стекая по разбитым губам к подбородку. Но, он видел происходящее. Харрисон понял это по панически ускорившемуся дыханию. Только бы Зум, не заметил, что Флэш очнулся. Доктор прикрыл глаза и чуть помотал головой, из стороны в сторону. «Не смотри, Барри». — Не нравится? — по-своему понял движения тёмный спидстер и с хлюпаньем выскользнул из тела доктора. — Хочешь поменять позу? — Д...да. Хочу лицом к тебе, — прошелестел Уэллс и, немного приподнялся на руках, позволяя подхватить себя поперёк груди, переворачивая. Вдоль тела прострелил луч боли, и он не почувствовал ног. Позвоночник сломан. Осмысление того, что он не выберется отсюда никогда, улыбнулось ему сверху, подсвечивая зрачки молниями. Не отвести взгляд, не закрывать глаза, вцепиться пальцами в плечи, разорвав острыми гранями сбитых ногтей кожу. Вжать до мяса, проникнуть до костей, пусть наслаждается болью, которую он не заметит на грани оргазма. Слышать только его голос дыхания, срываемый на звериный рык и ощущать, как с последними, глубокими толчками, он, наконец-то, долго кончает, скалясь сверху улыбкой довольной смерти. Зум, последний раз качнулся, брезгливо выходя из доктора, как из грязной шлюхи, и отстранился, скидывая его ноги с плеч, да и самого доктора, со стуком костей об пол, где ему самое место. Удар лбом о бетон, немного освежил разум Уэллса и он, с тихим стоном, лёг набок. Потом подтянул руками ноги к груди в защитном порыве согреться, медленно моргая и мучительно приходя в себя. С дивана донесся мерный храп. — Харри? Тихий зов, вкрался в сознание, тормоша и заставляя жить. Умирать, ещё, слишком рано. Харрисон расправил ладонь от пола и махнул ей сверху вниз, давая понять красному спидстеру, что жив и в сознании. Флэш замер, стараясь не шевелиться, дабы звоном цепей, не потревожить зло, что сейчас спит, натрахавшись с его другом. Их Уэллсом. Его доктором. Барри удивлялся, сколько нужно иметь сил, в этом тщедушном теле, — сил духа и физических, — чтобы, после подобного издевательства, искалеченным, ползти на руках в сторону контейнера, оставляя после себя кровавый след. Если бы Харрисону хватило дыхания, он бы сказал, что полз на одном упрямстве, заставляя себя двигаться, сквозь жгущую боль. Лишь бы хватило длины цепи, на которую, словно пёс за ногу, был посажен доктор. Другой конец Зум намотал себе на руку. Цепь, проходящая через кандалы, на которые был подвешен Аллен, заканчивались одним карабином, защёлкнутым за ручку контейнера. Схватиться за неё, подтянуться и отстегнуть карабин, было делом пары секунд. Сложнее было, собственным весом удержать парня, чтобы он мягко, без звона, опустился на пол. — Под столом хирургическая пила, Барри. Используй её, как напильник. Только не шуми. Дал совет Уэллс и привалился спиной к прохладному металлу контейнера. Голова начинала кружиться от боли и потери крови, действие адреналина заканчивалось. Как только парень ускоренно приступил к распиливанию первых оков на ногах, тёмный спидстер всхрапнул и перевернулся набок, лицом к пленникам. Барри обмер, и отложив пилу, обхватил железную скобу ладонью, завибрировав. С щелчком, та развалилась на две части, но вторая, и те, что на руках, не поддавались. — Бери цепи и беги отсюда, Аллен. — Нет, я не брошу тебя! Слишком громко. Веки Зума затрепетали, дыхание стало менее глубоким. — Послушай меня. Он, сейчас, проснётся, — шёпотом говорил Харрисон, смотря на парня сквозь чуть открытые глаза. — У тебя ещё не восстановились силы, тонус мышц, а зубья пилы сточены. Только ты один сможешь уйти отсюда. Оставь меня. — Он перевёл дыхание, видя, как Флэш протестующе мотает головой, а глаза становятся влажными от слёз. Дать ему надежду. Или себе. — А потом ты вернёшься за мной. Приведёшь помощь. Я буду ждать тебя. Красный спидстер понимал, что доктор прав. Он всегда прав, даже если, правда — неприятна. Бросить его тут, на растерзание Зума? Нет, вернуться с помощью! — Забудь про меня. Беги, Барри, беги. Скомандовал доктор Уэллс и закрыл глаза, после чего логово, на мгновение, осветила красная вспышка.