Tatovering

      Нура разворачивается на носочках, расставляет руки широким взмахом в стороны и падает спиной на расправленную до сих пор кровать. Тело на несколько мгновений утопает в мягком одеяле, проваливается в теплое и белоснежное небытие и пружинит обратно. Девушка протяжно вздыхает, жмурится от приятных ощущений и, не открывая глаз, показывает кончик языка Эве, смеющейся над ней.       — Милая, ты не отвертишься, — отсмеявшись, выдает Мун и присаживается возле распластанной по кровати подруги, — мы уже пообещали прийти на вечеринку у Пенетраторов.       — Это ты пообещала Крису. Я ни на что не подписывалась, — ворчит Нура, и не думая открывать глаз. Идти совершенно никуда не хочется, тем более идти и смотреть на этот бесплатный цирк, где каждая вторая девушка мечтает затащить в постель Шистада, а каждая первая — Магнуссона. И себя юная Сатре не причисляет ни к одним, ни к другим.       — Ну-у-ура! — Эва тянет девичье имя нараспев и покачивается из стороны в сторону, будто желая этим ритуалом склонить подругу к согласию. — Без тебя там будет скучно!       Нура открывает один глаз и ехидно приподнимает брови в неверящем жесте. Эва стоически терпит ее взгляд, но через десяток секунд закатывает глаза и цокает языком.       — Ладно! Без тебя я опять напьюсь и не смогу доползти до дома! — Нура хихикает и пытается увернуться от тычка Эвы в бок.       — Такой вариант куда правдивее предыдущего, мисс Мун.       — Может там ты встретишь соулмейта, — выпаливает Эва и пристально смотрит на оцепеневшую от таких слов подругу. Нура нервно усмехается и ерошит волосы.       — Там будут только ученики школы. Если бы кто-то из них был моим соулмейтом, я бы почувствовала это при касании.       — Но ты же не всех касалась!       Нура рассеянно смотрит в потолок, а потом вытягивает вверх левую руку, одновременно закатывая рукав длинной молочно-белой кофты. От внутреннего сгиба локтя у запястью тянулся рисунок длинного птичьего пера, плавно переходящий в стаю птиц. Птицы летели, широко раскинув крылья вверх, последняя из стаи была почти на тыльной стороне ладони. Казалось, встряхни Сатре ладонью чуть сильнее — и вся стая вспорхнет в руки в небо и умчится вдаль к горизонту.       — Тебе никогда не становилось горячо здесь? — Эва коснулась теплыми пальцами кончика пера, хотя сама и не видела что именно нарисовано на руке Нуры. Видеть татуировки могли только соулмейты, и при их первом прикосновении место тату словно обжигало огнем. Говорят, после этого тату становится еще ярче и меняет свой эскиз.       — Нет, а тебе? — Нура опустила глаза на бедро подруги. По ее словам, там был небольшой вытянутый треугольник со вписанным в него кругом, в котором извивалось старое дерево. Эва шутила, что это точное отображение ее сути: старая дряхлая коряга.       — Нет, хотя Юнас очень мил, — Мун поджала губы и, отведя взгляд, обмотала выбившуюся из хвоста прядь вокруг резинки. Но только она сделала последний виток, прядка снова выбилась из прически и сползла прямо на сердитое такой выходкой лицо, пощекотав нос.       Нура засмеялась и потянулась за телефоном. Пора было оповестить Линн или Эскиля, что вернется она домой поздно.