Poison

Утро началось со странного чувства дежавю, изрядно потрепавшего мою и без того побитую душу, которая кровоточила всю ночь без остановки. Отёкшее лицо, промокшая насквозь подушка и трёхчасовой сон, не увенчавшийся успехом. Тело лихорадочно потряхивало при мыслях о Гранте, поэтому приходилось отгораживаться от них, но все попытки были тщетны. Я отрешённо смотрела в толщу чёрного кофе, дымящегося в моей руке, подперев подбородок другой. Сумбурный поток мыслей в очередной раз закрутился в голове, вызывая двоякие чувства, из-за которых снова захотелось плакать. Тяжело вздохнув, я поняла, что в груди образовался спазм, быстро подобравшийся к горлу, а из глаз потекли слёзы, которым, казалось бы, не было конца. Градины одна за другой срывались в чашку, нарушая тишину в квартире. Я не могу идти в таком виде на работу, но выбора, к сожалению, нет. Чувства. Меня душили собственные чувства. Я так боялась их и, всё это время просто подавляла. Но теперь они как скопившийся сгусток энергии вырвались наружу и с новой силой хлещут по щекам, оставляя кровавые отметины. Боль переполняла нутро, заставляя обходиться малым - слезами. Это единственное, что я могла себе позволить. Но боль быстро сменялась страхом испытать нечто большее, чем просто физическая близость, которое мне хочется испытать на себе. Всё это противоречило моему устоявшемуся жизненному укладу и, после страха приходила неизбежность и пустота. Он снился мне сегодня. Тот же сон, что и тогда. Душ, обнажённые тела, бережно касающиеся друга, опасная близость и желание находиться рядом. Мои пальцы, учтиво обводящие татуировку с надписью "Любовь превыше всего остального". Его ловкое тело, завлекающее меня в свои объятия, будто в сети. И правда я - рыбка, попавшая в улов. Сейчас я чувствую, как вспыхивает моя кожа на тех участках, где Грант касался меня и, это пугает ещё сильнее. На смену слезам приходит желание быть рядом с ним. Дикое и отчаянное, сковывающее по рукам и ногам. Сглотнув скопившийся воздух в глотке, я отпиваю немного кофе и пытаюсь настроиться на рабочую волну. Килограмм косметики, капли для глаз, и пара таблеток успокоительного должны сделать своё дело. Внешний вид ничем не отличается от повседневного, разве что глаза накрашенны ярче, но это не портит картины. В целом, я должна успокоиться в ближайшие пятнадцать-двадцать минут, когда подействуют таблетки. Хмурое небо над Ванкувером, окутало утренний и ещё не проснувшийся город темнотой. На солнце не было и намёка, как и на надежду провести этот день в спокойствии и одиночестве. Такси везло меня по пустынным улицам и, я погружалась в собственные мысли, смотря в окно и теребя ручку чёрной сумки. Редкие капли дождя резво начали биться в стекло, напоминая о том, что за окном октябрь. Холодный, мерзкий и долгожданный. Совсем скоро день моего рождения и буквально через пару-тройку дней премьера "Флэша". Этого с нетерпением ждут все, ведь была проделана колоссальная работа: потрачена куча сил, убиты тысячи нервных клеток, а количество часов бодрствования явно превышает количество часов сна. Мы команда, которая трудилась на протяжении всего этого времени, не покладая рук. И теперь мы ждём свой судный день. Капли с новой силой забарабанили по стеклянному полотну, заставляя поёжиться и вжаться в сидение. Воспоминания волной накрыли меня, затягивая в свой водоворот. Так странно видеть дождливую осень. В той светило солнце и, я была легко одета. Как сейчас помню босоножки на танкетке, джинсовые шорты на завышенной талии и тёмно-синюю алкоголичку. Взлохмаченные волосы развевал тёплый ветер, я шла на курсы и думала о том, что совсем скоро мне исполнится двадцать один год. Рядом шёл он и держал меня за руку. Высокий, симпатичный, взбалмошный, самый способный ученик на курсах после меня. Джексон Роудс. По началу я не замечала его, увлечённая пластическим гримом и желанием быть лучшей. Откровенно говоря, меня никто не любил в группе. Слишком самоуверенная и упёртая, но он быстро добился моего расположения, стирая грани соперничества. Роудс приглашал меня на свидания, мы часто гуляли, вместе делали домашние задания. Розовая пелена на моих глазах, сотканная из ванили и сердечек, не желала спадать. Для меня он был идеальным и потрясающим мужчиной. На тот момент самым лучшим. Но всё закончилось тридцатого октября. В мой двадцать первый день рождения. - Приехали! - грубый голос таксиста вырвал меня из воспоминаний. К слову, очень вовремя. Расплатившись с водителем, я вышла из машины и, выкурив две сигареты уверенными шагами пошла в сторону своего трейлера. Сегодня снимаем сцены в "Стар Лабс". Будет жаркий денёк, ведь там вовсю будет идти парад в честь "Киллер Фрост" и её колких словечек. Трейлер встретил радушной тишиной. Со вчерашнего дня всё осталось на своих местах. Я очень боялась возвращаться сюда, ведь именно здесь мы с Грантом перешли черту. Грустная улыбка появилась на лице, после воспоминания о поцелуе. Но в душе не бушевал ураган, а цунами не сметало всё на своём пути - успокоительное подействовало. Я провела кончиком пальца по поверхности стола и аккуратно присела на кресло, всматриваясь в зеркало. В собственном отражении читалось ни что иное как убогость и жалость. Именно сейчас на меня смотрит размалёванная кукла, под оболочкой которой нет ничего. Пустота. Дверь резко открылась и в трейлер, можно сказать, забежал Грант и, быстро прикрыв её за собой, щёлкнул засовом. Земля ушла из под ног и, я почувствовала, как меня начинает вести куда-то в сторону. Он здесь. Взволнован, потрёпан, видно, что не выспался. И первое место, куда он пришёл - мой трейлер. Красная куртка немного вымокла из-за дождя, как и копна каштановых волос, чёрные джинсы и кроссовки надеты этим утром. Только что из химчистки. Я, наверное, забываю как дышать и просто смотрю на него, не зная, что сказать. - Мы должны поговорить. - наконец начинает Грант, скидывая рюкзак с плеча и приближается ко мне. Я опускаю глаза вниз, ища в поверхности стола что-то более привлекательное, чем его глаза. Очень хочется заплакать, но этого не удастся сделать при всём желании. Судя по звукам, он за моей спиной. Внезапно, кресло разворачивается и, я оказываюсь лицом к лицу со своей проблемой. Актёр сидит на корточках и пристально сверлит меня взглядом. Прохладные ладони бережно обхватывают мои, тем самым привлекая внимание. Я чувствую, как его пальцы нежно скользят по моим костяшкам, вызывая приятные и будоражащие чувства. - Не сейчас. - мои глаза виновато опускаются к его ладоням, изучая его красивые руки. - Почему? - Потому что я не знаю, что тебе сказать. - Это не так! - возражает Гастин и немного сильнее сжимает мои руки. - Чего ты боишься? Я вздрагиваю, представляя причину моих страхов, и рефлекторно отдёргиваю ладони. - Всего. - Но это неправильно. - Грант! - горько усмехаюсь я себе под нос. - Вся моя жизнь неправильна! - Это тоже не так. - уже потеплевшие ладони ложатся на моё лицо, заставляя посмотреть ему в глаза, при виде которых сердце внутри предательски сжимается. - Ты очень плохо выглядишь. Поговори со мной, умоляю. Зелёные глаза смотрят так, будто от этого зависит вся их жизнь. Они испытующе ждут моего ответа. Но я не могу ответить на этот вопрос. Не сейчас. Это слишком сложно и больно. - Не сейчас. - тихо выдавливаю я, накрывая своими ладошками чуть грубоватые костяшки пальцев. - Пожалуйста. Внезапно кто-то начинает резко дёргать ручку двери с обратной стороны и, я подорвавшись с места, открываю её. - Привет! - звонкий голос Кэндис режет уши. - Привет. - я впускаю её в помещение, но она замирает на входе, видя сидящего в кресле Гранта. - Я вам чем-то помешала? - она смущённо тупит взгляд. - Нет! - резко мы с актёром отвечаем в унисон. Очевидно, что наши голоса звучат растерянно и разоблачённо. На что Паттон хитро улыбается и присаживается на диван. - Я никому не расскажу. - Не расскажешь что? - отзывается парень. - То, что вы вместе. - Мы не вместе! - взволнованно и ошарашено вскрикиваю я, впиваясь в неё взглядом. Девушка с улыбкой переводит взгляд на растерянного Гастина, а затем снова на меня. - Хорошо. - Кэндис достаёт мобильный и начинает что-то увлечённо изучать. - Тогда буду ждать своей очереди. Внутри всё бушует от внезапного разоблачения. Мы не вместе, но это уже не первый раз, когда она ставит меня в неловкое положение. Взяв в свои трясущиеся от волнения руки ежедневник, я раскрыла его, понимая, что сегодня должна загримировать парню предплечья, чтобы скрыть татуировки. Осознание того, что сейчас ему нужно будет раздеться приходит мгновенно и, сердце останавливается, падая в желудок. Нервно сглотнув, я принимаю невозмутимое лицо и, казалось бы, с оглушительным шлепком закрываю ежедневник. - Раздевайся по пояс. - в моих руках уже находятся рабочие инструменты. - И давай предплечья. Хоть внешне я и стараюсь казаться невозмутимой, но внутри просто рассыпаюсь на маленькие кусочки. Вот парень снимает с себя футболку и бросает на диван, оголяя свой торс. Это первое, куда падает мой взгляд. Грант выставляет передо мной свои предплечья, позволяя делать работу. Но мои глаза всё ещё прикованы к его телу, обильно усыпанному родинками. Слева под сердцем я вижу ещё одну татуировку, очертания штата Вирджиния. Ранее мне не доводилось её видеть. Я ужасно хочу коснуться пальцами его груди, чтобы почувствовать человеческое тепло и понять, что вся эта россыпь тёмно-коричневого цвета реальна. В уме проскальзывает мысль о том, какой приятной на ощупь может быть кожа. Я нервно сглатываю и понимаю, что веду себя немного странно и, мы здесь не одни. Не могу же я ссылаться на то, что на меня так действует успокоительное. Присев перед ним на корточки, я начинаю обезжиривать кожу на правой руке, наблюдая запись: "Любовь превыше всего остального". Воспоминания, как электрический разряд, пронзают мозг, убивая каждую клеточку разума. Я поднимаю голову и смотрю в зелёные глаза, не понимая зачем делаю это. Моя ладонь всё ещё лежит на его предплечье, и готова поклясться, что буквы выведенные татуировщиком сейчас горят под подушечками моих пальцев, выжигая аналогичную запись. Гастин испытующе смотрит на меня и наверняка ждёт какого-нибудь вопроса, но я просто молчу, покрываясь мурашками. Но разум очнулся первым, прежде, чем я успела понять, что меня затянуло в трясину его глаз слишком сильно. Голова дёргается вниз, к татуировке, возвращая мозг на рабочую волну. Загримировав Гранта, я быстро выпроводила его из трейлера и усадила Кэндис в кресло. И, если быть честной, то я ждала с её стороны каверзных вопросов, но девушка всё это время лишь молчала и ковырялась в телефоне, изредка обсуждая чисто рабочие моменты. Меня это немного напрягало, но не огорчало. Зная Паттон, можно быть уверенной, что ей не свойственно разводить сплетни. Далее место Кэндис заняла Даниэль, которой пришлось добавить пару пепельных прядей в укладку, помимо стабильного создания образа и мои любимые линзы, больше похожие на арктические льдинки. Именно сегодня работа отвлекала меня. Доставляла удовольствие, не давая, думать о Гранте, осени две тысячи двенадцатого года и боли, которую я испытываю с того времени. Карлос пританцовывая прогонял в последний раз сценарий. Сейчас должна быть серьёзная сцена, а он никак не может настроиться на нужную волну. Камера. Мотор. И на площадке тишина. Карлос становится Циско, а Грант - Барри. Между ними идёт душещипательный диалог о смерти брата Рамона. Вот на лице Гастина проскальзывает эмоция, похожая на боль и, я сжимаюсь в комок, принимая актёрскую игру за чистую монету. Он так правдоподобно играет, что мне становится страшно. Что если его чувства такая же игра? - Стоп! Снято! - кричит режиссёр и, я вздрагиваю, понимая, что в этой жизни возможно всё. День выдался трудным и длинным. Я только и делала, что мечтала о том, чтобы он поскорее закончился. Рядом постоянно мельтешил Гастин, то и дело пытаясь задать какой-либо вопрос. Но я не могла ответить ему что-то связное, поэтому просто отмахивалась от него и старалась избегать. Народ вокруг упорно работал и старался поддерживать соответствующую атмосферу, не давая никому унывать. А что сказать обо мне? Я будто находилась по ту сторону экрана. В зазеркалье. Наблюдала за тем, как вокруг кипит жизнь, а сама больше походила на ископаемое. Рабочий день закончен. Уже одиннадцать часов вечера. Весь каст разъехался по домам, но не я. Мне нужно перемыть целый арсенал, состоящий из кистей, спонжей и прочей шушеры. Занятие долгое и кропотливое. Перебирая ворс кистей, я замираю и перевожу взгляд в зеркало. Моль, на меня смотрит моль. Ужасная, противная и омерзительная. Она приспосабливается к жизни в замкнутом пространстве и не может жить по другому. Я паразитирую собственную жизнь и не могу разобраться в том, что мне нужно. Быть любимой. Насколько это реально и правдиво? Конечно же, я хочу испытать это чувство, как любой нормальный человек. Но страх быть брошенной и отвергнутой преобладает в этой ситуации. Грант. Мне так хорошо рядом с ним. И я хочу касаться его, что чувствую себя безумной. А зелёные глаза просто сводят с ума, погружая в бездну. Он для меня как сирена для моряка, как огонь для мотылька - опасен. Но я ничего не могу с собой поделать и просто выкинуть его из головы. Это как наваждение. Слёзы уже навернулись на глазах, а желудок свернулся в трубку. Из рук вывалились кисти и, я просто упираюсь в деревянную поверхность ладонями и зажмуриваюсь, желая избежать истерики. По телу проходит болевой импульс, будто давая команду "на старт". Ком в горле идёт наружу вместе со всхлипом и парой разбившихся о столешницу слёз. Дверная ручка щёлкает и, я резко вытираю слёзы, оборачиваясь к источнику звука. Грант. Он делает шаг вперёд, закрывая за собой дверь, и всматривается в моё лицо. В комнате стоит гробовая тишина. Актёр пристально изучает меня и, похоже, что полученные результаты его не устраивают. В то время, как парень смотрит, я чувствую себя голой и скрещиваю руки на груди, пытаясь прикрыться. - Почему ты плачешь? - он медленно приближается ко мне, не отпуская моих глаз. - Я не плачу. - А это что? - Гастин аккуратно обхватывает моё лицо ладонью и большим пальцем смахивает небольшое количество туши в перемешку со слезой. Я вздрагиваю от его прикосновения и нервно сглатываю. Сердце колотится с бешеной скоростью, так и норовя, выпрыгнуть наружу. Ответа на вопрос не находится, поэтому я просто смотрю на его ладонь и наслаждаюсь минутной слабостью, но актёр просто убирает руку. - Поговори со мной! - снова просит Грант. - Молчание не выход. - Я боюсь. - Чего? - Тебя. - я чувствую, как паника в груди начинает нарастать, сковывая тело. Парень хмурится и непонимающе мотает головой. - Того, что ты можешь сделать. - слёзы снова стоят на глазах, но тут же уходят как только я делаю глубокий вдох. - Мне страшно от того, что ты можешь сделать мне больно. - Зачем мне это делать, если я хочу быть с тобой? - Понимаешь, я слишком долго была одна, подгоняемая собственными страхами. А работа для меня это место, где я надеваю маску безразличия и, это не потому что мне всё равно, а как раз-таки наоборот. Если я не буду держать себя в руках, то не смогу делать свою работу качественно. Буду отвлекаться, например, на отношения и потеряю любимое дело. - Софи! - Грант берёт меня за руки и заглядывает в глаза. - К чему ты ведёшь? Боишься потерять из-за меня работу? - Нет. - голос срывается на хрип из-за всплывших в голове воспоминаний две тысячи двенадцатого года. - Я боюсь потерять себя. Поток слёз с силой вырывается наружу. Боль вибрирует в теле, сводя судорогами сердце и душу. Это просто невыносимо вспоминать и терпеть. Ладони припадают к лицу, закрывая его от моего главного зрителя. Но сильные руки крепко прижимают меня к мужскому телу, заключая в объятия. Ладонь ложится на затылок и, я чувствую как его подбородок упирается в мою макушку. Это своеобразный кокон, защищающий меня от внешнего мира, но не от Гранта Гастина. - Мне тогда было двадцать. - сквозь слёзы выдавливаю я ему в грудь. - Мы с ним учились вместе в "MUD". Он красиво ухаживал и быстро вскружил мне голову. Самое паршивое в том, что я влюбилась по уши и ничего вокруг не замечала. Это было красиво, ярко и феерично, но закончилось так же быстро, как и началось. - тугой узел затянулся в животе от болезненных воспоминаний. - Он поспорил на меня с одногруппником на то, что затащит в постель. И выиграл. - я почти захлебнулась от собственных рыданий. - На мой двадцать первый день рождения. Весть о победе быстро разлетелась по "MUD". Причина спора заключалась в том, что ему просто не нравился мой талант, превосходящий его. По мнению Джексона я была заносчивой фифой, которую нужно было проучить! - О, Боже! Я тряслась в истерике не в силах совладать с собой. Грант ещё сильнее прижимал меня к своей груди. Боль выходила наружу, освобождая душу и разум. Я высказалась ему. Гастин теперь знает правду. Черви больше не поедают мою израненную душу. Мне легче. Внезапно он отстраняется от меня и на мгновение я ловлю его сочувствующий взгляд, наполненный болью. - Иди ко мне. - парень делает шаг в сторону дивана и привлекает к себе. Присев на мягкую поверхность, актёр усаживает меня на свои колени. Я быстро обхватываю его шею руками, прижимаясь как можно ближе к его груди, не желая прекращать чувствовать мужское тепло - то, в котором так сильно нуждаюсь. Моё лицо прячется в изгибе его мягкой шеи. Я чувствую его запах. Свежий, приятный и обволакивающий своим веянием. Он - мой персональный кокон. Грант привлекает внимание, беря моё заплаканное лицо в свои ладони. - Я никогда так с тобой не поступлю, слышишь? - его зелёные глаза пристально изучают мои, не оставляя без присмотра ни на секунду. - Мы будем ссориться и мириться, возможно кричать друг на друга и, как нормальные пары, мы будем иметь проблемы, которые можно решить, но я никогда не причиню тебе такой боли. Я киваю головой и захлёбываюсь в новом потоке слёз. Гастин прижимает меня к себе так сильно, будто я самое ценное, что есть на белом свете. Его ладонь гладит мои волосы в попытке успокоить. - Тише, моя маленькая... - шепчет он мне на ухо, в то время как я прячу свой нос в изгибе его мягкой шеи. - У нас всё будет хорошо. Не знаю, сколько бы провела времени в его объятиях. Но именно сейчас мне бесконечно хорошо рядом с ним. Я чувствую, как он лечит мою израненную душу. Мы и до этого находились близко друг к другу, но не испытывали подобного. Может быть, потому что сейчас самое время?