Ошибки и извинения

и когда ты в припадке восторга прикрываешь глаза, и с твоих ресниц падает капля розоватой влаги - я нахожусь рядом, чтобы подушечкой пальца коснуться тебя, подобрать слезинку, обнять, держать твое тело, пока ты не расслабишься в моих руках, не привыкнешь к моему теплу Фефери. Она холодная, скользкая, острая в местах, где плавники выступают из кожи, колючими гребнями оставляя царапинки на моем слабом теле. *** На нашем пляже прохладно и тихо - только волны бьют о песок с неумолимым упорством. Я скалю зубы, когда Фефери, распуская вокруг себя ароматы рыбы и морской солёной воды, за руку тащит меня к морю и попробует стянуть мою футболку на берегу. Она удивляется моему нескладному телосложению, и пусть, потому что ее мягкое тело и полноватые руки с перепончатыми ладонями я высмеиваю чаще, чем повадки Карката, хоть и очень люблю. Я не в силах оторваться от Феф ни на минуту - она удивительно нежная, аккуратная, не похожая ни на кого другого, слишком близкая для того, чтобы мне терпеть холодное одиночество. Ветер путает её волосы и задувает их мне в лицо - они влажноватые и пахнут водорослями. Мы обе смеёмся, но я еще и кашляю, когда из локонов в рот попадает песок, и девушка убирает их своими нежными руками и гладит меня по щеке. Вода неприятно холодит кожу. Пейшес нравится - она сама такая холодная, будто неживая, и это кажется мне забавным, потому что цвет крови, температурой похожий на обжигающий лед ладоней умершего, в то же время обещает ей самую долгую из возможных жизнь. Когда Каркат касается меня, то в ужасе отдёргивает руку, полушёпотом (так непривычно) бросая в воздух неуверенное ругательство - ему холодно. Адово-пламенная кровь его вен обжигает мою кожу не хуже горячих угольков, и я потираю ошпаренное место со смехом, заменяющим мне практически все эмоции. Он намного горячее даже Арадии - девушка приятно жмурится, когда он обнимает ее, потому что тепло, к ней от него уходящее, кажется легким и воздушным, согревает скорее душу, чем тело, как чашка свежесваренного кофе. И всё же вода ледяная. Фефери тащит меня на дно, будто бы забыв, что мне может не хватить воздуха - я кто угодно, но не пловец. В голове всё идет кругом, и на минуту мне кажется, что я больше никогда не вдохну. Вода забивается в ноздри, я не могу выбраться из крепкой хватки Пейшес, больше паникуя, нежели отбиваясь, а ледяные струйки в и без того холодном течении бьют по телу маленькими молниями. В волосах застревают водоросли - вода грязная, иногда я даже чувствую, как голой кожи касается мусор. Фефери тянет меня все усерднее. Момент, на котором от меня медленно убегает сознание, наступает поздно - я почти ожидаю его - и именно в эту секунду меня резко вышвыривают из воды. Я отплёвываюсь. Лежу, обессилев, на твёрдых с участками слизи камнях, и думаю, почему рядом так тихо. Нос нещадно болит, дышать почти мучительно - я не могу уловить запах Фефери, все вокруг слишком солёное для меня. Холодная рука нежно проводит мокрыми пальцами по моей спине. - Ты порядком остыла, подруга! - восторженным голосом произносит девушка, и мне хочется ударить, но нет сил. Я даже не могу приподняться на локтях. Выпускаю изо рта ещё одну соленую каплю, смешанную со слюной, и выбиваю из себя с хрипом, тише, чем я когда-либо могла говорить: - Покушение на жизнь добропорядочного тролля обычно приводит и к худшим последствиям. Улыбаюсь натянуто и неожиданно болезненно - губы, которые я в последнее время с остервенением грызла, разъела соль. Можно почувствовать вкус собственной крови, если провести языком поверху. Феф опускается ко мне на коленях - я почти могу различать ее по запаху снова, хоть это и больно. Берет мою еле тёплую руку в свою - холодную и скользкую, смотрит на моё лицо - я чувствую это - и удивлённо выдыхает, замечая, как сильно я скривилась и как на самом деле продрогла. - Господи троллий боже, прости меня! - не в меру эмоционально шепчет она, переходя на визг, и бросается целовать мою руку влажными губами. Я вырываюсь слабо, неуверенно. Мне неприятны её ласки - лучше от них не становится, только ещё холоднее. Но при этом я её люблю. - Фефери, - хриплю я через силу. - Феф... - Дорогая, не волнуйся, хорошая моя, лежи тут, - бормочет она между поцелуями, и вдруг я чувствую её дыхание прямо напротив своего лица - слегка приподнятого. Она выдыхает шумно и волнующе, а потом легко касается моих губ. Я пугаюсь, пытаюсь отползти - увы, я давно уже не личинка - ноги соскальзывают и попадают оборатно в воду - неожиданно холодно, холодно до омерзения. Я вскакиваю, рогами царапая низкий, оказывается, потолок, и без сил падаю обратно на камни. - Что за дерьмо... - шепчу, когда острое недомогание немного отпускает мое тело. - Это отвр... - я не заканчиваю фразы, вдруг пугаясь того, что могла сказать. Я чувствую, легко вдохнув, что девушка сидит, забившись в угол, и глаза её мокры от внезапно подступивших слёз. - Фефери. Она не реагирует. - Фефери. Мой голос постепенно приобретает уверенность, но я все еще хриплю. - Фефери. Произношу чётко каждый слог. - Фефери! не молчи. Она наконец не выдерживает и всхлипывает так горько, что я от удивления пропускаю вдох. - Прости меня, я не хотела, - доносится из её угла вместе с плачем, и я на локтях и коленях подбираюсь к ней, наваливаюсь и обнимаю - слабо, нервно, но от всей души, потому что не способна на большее. - Фефери, кончай реветь, - я смеюсь, но от волнения сама не своя. - Ты уже не личинка, чудила. Она приподнимает голову и обхватывает меня руками, чуть ли не ломая хрупкие кости спины, и плачет еще сильнее. - Прости меня, я не знала! Не знала, что тебе будет так плохо! Я думала... - Тссс... - успокаиваю ее. - Все зашибись, правда. Только давай выберемся отсюда, пока я не утонула в твоих слезах. Она отстраняется и вглядывается в мое лицо, а я быстро улыбаюсь, чтобы уверить ее - все в порядке. Через пару секунд я чувствую, как она легко сжимает мои пальцы своими. - Хорошо. *** На берегу я долго блюю в песок. Перепады давления и температуры, затхлый воздух пещерки, в которой мне поплохело, заставил нутро вывернуться наизнанку и показать завтрак - разнообразное множество оттенков синего мелка. Фефери стоит в стороне и наблюдает, хоть до этого я и пыталась насильно её отвернуть. Она чувствует в происходящем свою вину. Когда я заканчиваю, Феф подходит и поддерживает меня, чтобы отвести подальше от моей собственной блевотины. Мы садимся на сухой песок в том конце пляжа, где никогда не гуляли раньше - опасно близко к улью Макары, и только тогда я смеюсь совершенно без волнения, хрипло, но искренне, и пинаю Пейшес локтем в плечо. - Такие свидания давно должны быть вне закона - наше меня чуть не убило! Тревожные нотки проскакивают в её голосе, когда она отвечает, пытаясь поддержать шутку: - Я обязательно исправлю это недоразумение, когда стану императрицей. Она аккуратно обнимает меня и кладёт голову на моё плечо - её волосы подсохли и сойдут за одеяло - можно чуть-чуть согреться. Мы сидим так долго, она - глядя на отблески лун в холодной воде, я - медленно засыпая от усталости, пока нас не прерывает знакомый, но неожиданный крик. - Наро-о-од! Блять, я просто гулял тут по пляжу, как каждой ёбаной ночью, и вдруг такой сюрприз! Чудеса! - Гамзи подбегает к нам почти впритык и здоровается по очереди. - Заходите на пироги, я вас, блять, приглашаю, - весело говорит он и мы с Фефери встаём почти одновременно. - Конечно, - говорит она. И я улыбаюсь.