behind the scenes

Хосок говорит, что они не такие, как все. Он вообще выделяется своим взглядом на, казалось бы, совершенно обыденные вещи. Он — тот, кто внушает доверие там, где всё кажется безысходным. Он удерживается на плаву и помогает удержаться Тэхёну. Атмосфера домашнего уюта возникает в любом месте, где они все рядом. Вот и сейчас: слышны только тихие разговоры на улице, шуршание за закрытыми дверями, кто-то уже спит. Намджун ждёт, пока все разойдутся и камеры точно будут выключены. Тэхён как всегда медлит в своём телефоне, а вскоре хочет уйти следом за Юнги, но Намджун за плечи усаживает Тэхёна обратно на диван. — Что такое? — Тэхён выглядит взволнованным, но сидит ровно, чтобы не привлекать, не дай Бог, агрессию на себя. — Я говорил с оператором, который приехал с тобой. — Нас всё равно забрали, — младший дует губы, отворачивается. — Я просто хотел посмотреть на природу, пофотографировал. Нам ведь такие места вряд ли показали бы. Ничего ведь не случилось, хён. — В чужой стране я бы так не разгуливал. У тебя точно не депрессия? — Намджун делает голос тише, вспомнил, что ночь на дворе. Тэхён опускает голову. — Почему ты не говоришь с нами об этом? Ты больше не доверяешь нам? — Нет, хён, это не так… — Тогда что? Ты продолжал уходить в лес, там сеть может не ловить. Хватит глупить, ты не маленький уже. — Я так устал, — Тэхён откидывается на спинку дивана, вдруг хмурится и закрывает глаза. Он не из тех, кто так легко поддаётся эмоциям, но уже поздно, день был такой длинный, он истощён, а ещё тут Намджун со своими претензиями. Мог бы лучше пожалеть. — Тэ. — Я хотел бы там потеряться, чтоб нас ещё долго не нашли. Из-за оператора я волновался, конечно, но всё равно думал о себе. — Он снова поднимает взгляд и немножко стыдится, потому что обещал себе не жаловаться. — Я сам захотел сниматься в дораме, да и роль у меня не главная, плюс это весело, но я устал. И меня бесит, что вы проводите время без меня. Меня бесит, что я постоянно опаздываю. Бесит, что у меня даже сил не хватает на то, чтобы объяснить всё, что творится у меня сейчас в голове. Намджун садится рядом, а Тэхён поджимает колени к груди и смотрит внимательно. — Как дела у Хосока? — Намджун предпринимает попытку переместить мысли младшего на другую проблему. — Он давал тебе слушать что-то из написанного уже? — Тэхёну стыдно признаться, что нет, но Намджун и так всё понимает по одному только виду. — Он что-то готовит, — тут же оправдывается, — ему всегда тяжело в это время. Но мы давно не говорили с ним. Даже не помню, когда в последний раз. Когда я прихожу спать, он просто говорит что-то о музыке, которую нашёл, даёт мне свой телефон с наушниками и отворачивается. — Он же твой парень... ты такой невнимательный, даже не удосужился поинтересоваться. Он не особо часто об этом говорит, переживает за материал и постоянно переписывает, мы иногда обсуждаем процесс. Но вот душу к нему лезть я не могу, это твоя работа. У него даже улыбка какая-то измученная, — Намджун придвигается ближе, сидит плечом к плечу и смотрит куда-то вниз. — Ему, наверно, так плохо, — тихо говорит Тэхён, а его лицо становится таким несчастным, что кажется, будто ткнёшь в него пальцем — моментально разрыдается. Он склоняет голову ближе к плечу, а глаза фокусирует на одной точке. А потом и вовсе прячет пол-лица за ладонями, как будто они большие настолько, что смогут скрыть всю эмоциональность. — Он мне не говорил всего. Тэхён опускает руки, обхватывая ими колени, и смотрит на Намджуна. — Он рядом, а я не знаю о том, что его волнует. Он спрашивает как мои дела, а я всегда отвечаю одно и то же — «всё хорошо, хён». И я ни разу не спросил, что он чувствует. Недавно я даже подумал о том, что мы с ним расстанемся. Я подумал, что отдаляюсь от него, потому что наши отношения снова стали похожи на то, что было до того, как мы начали встречаться. Я подумал, что мы сможем снова быть друзьями, находясь в одной группе. — Тэхён стал постепенно успокаиваться, его голос стал ровным. Намджун слушал внимательно. — Но потом кое-что случилось, после Дня святого Валентина. Хосок говорит, что терпеть не может, когда все влюблённые начинают миловаться именно в этот день, потому что их чувства сильно преувеличены. Но я-то знаю, что он любит все эти штучки. В этот раз я не готовил ему подарок, да и он мне ничего не дарил. Когда у него был День рождения, вечером я пытался улизнуть, чтобы встретиться с другом ненадолго, а хён так расстроился из-за этого, сказал, что я постоянно ухожу, даже в его День рождения. А потом забрал мой телефон из рук и закричал «ты вот сюда хотя бы заглядываешь?!». Снял чехол, достал маленькую бумажку (кусочек от флаера, знаешь?) и сунул мне. «Ты мне нравишься, ппён» и сердечко. Он был такой милый весь, а я узнал об этой «валентинке» только после того, как мы поругались. Я извинялся, а он уже не злился. И опять был виноват я. И я понял, что мы не сможем расстаться. Мы приросли друг к другу очень крепко, Хосок слишком сильно на меня влияет. Настолько, что я уже не смогу без него ходить, есть, спать, — Тэхён тихо смеётся своим словам, оттягивая рукава свитера. — Иди спать, — говорит Намджун. — К нему. По пути спроси, о чём он там переживает, расскажи о том, какой ты дурак, как чуть не заблудился в лесу. У вас вся ночь впереди, пока камеры снова не включили. Иди, Тэхён. — Младший облизывает губы и смотрит на Намджуна влажными блестящими глазами. — Я тебя люблю, — Тэхён обнимает и целует его в голову. — Ой, всё, хватит. В комнате темно, светится только телефон Хосока, бледно освещая его лицо. — Тэ? — он поворачивает голову, услышав, как закрывается дверь. — Ага. — Можешь включить свет, если хочешь. — Нет, всё в порядке. — Тэхён проходит к кровати, на ходу стягивая свитер и джинсы, оставляя всё на полу, и ложится рядом под одеяло, не сводя глаз с Хосока. А тот в наушниках, не отвлекается. Очень похож на ту обиженную барышню, которая просыпается в нём в периоды особой ревности. — Хён, — Тэхён подвигается ближе, свет от телефона слегка касается его лица. — Что с тобой? — старший поворачивает голову, на его лице вдруг появляется удивление, он приподнимает брови. — Ого, ты что, плакал? Чего.. — Нет. Я мог сегодня потеряться, хотел уйти надолго, но не стал, — низкий голос приятно режет тишину комнаты и ласкает слух. За окном по-прежнему разговоры на непонятном языке. — Ну, поздравляю. — Я вдруг решил, что устал сильнее вас. Вернее, я так думал, просто это опять мой дурацкий характер. А потом я не особо обрадовался, что меня забрали. Но как только опять увидел тебя, то понял, что всё так глупо... и так каждый раз. Когда тебя нет рядом, я не чувствую всю важность наших отношений, но как только вижу тебя, понимаю, как глупо и безрассудно поступаю. И вот Хосок уже раздражён и достаточно расстроен. — Рад, что ты хотя бы немного это понимаешь, Тэхён. — Экран телефона гаснет — они оба оказываются в темноте. — Я буду спать. — Хосок хочет развернуться, но Тэхён подвигается ближе, хватаясь руками за плечи, утыкается носом в сгиб шеи. — Намджун сказал, что у тебя тяжело идёт работа над музыкой… Почему ты не говоришь? Хосок некоторое время молчит. — Ты не спрашиваешь. — Прости, — Тэхён целует Хосока в подбородок и зависает, глядя в блестящие в темноте глаза. — Ты сам-то в порядке? — спрашивает Хосок. Тэхён знает, что Хосок долго злиться не может, поэтому ему становится его немного жаль. Ему хочется, чтобы он злился на него дольше, потому что он ведь этого заслуживает. Тэхён ведёт рукой от лба Хосока в сторону, поправляя его чёлку. Молчит. Теперь их лица видны лучше, благодаря свету из окна, глаза постепенно привыкают. У Хосока брови сведены, он едва дышит и отводит взгляд. Он всё ещё пытается отдалиться, но бесполезно, с Тэхёном ему этого ещё не удавалось. Просто потому что это Тэхён. — У меня всё в порядке. Просто слишком много всего надо сделать. — Хосок вытаскивает руку из-под одеяла и кладёт ладонь на затылок Тэхёна, почти невесомо поглаживая пальцами вверх-вниз. — Мы должны делиться всем друг с другом, я знаю, — младший продолжает теребить в руках волосы Хосока. — Я просто чересчур зациклился на себе, забывая о том, что у тебя тоже есть чувства. Такой идиот. — Ким Тэхён… Мы ничего никому не должны, ты же знаешь, что наши отношения не такие, как у обычных пар. Просто потому что мы не обычная пара. Ты встречал в жизни двух друзей, которые любили бы друг друга так же сильно? Ведущие почти семейную жизнь при том, что об этих отношениях знают не так уж и много человек. Обычно есть двое людей, которые начали встречаться с изначальной мыслью о том, что это возможно. Мы же такое даже представить не могли, верно? Все эти ссоры, недомолвки, «мы должны спасать наши отношения, поэтому давай поговорим». Всё это не про нас. Я знаю, что ты хотел потеряться, что ты хотел побыть один. Но скоро съёмки закончатся, — он переводит ладонь с затылка и касается щеки, — съёмки всего. Ты отдохнёшь, и мы отдохнём. Он уже всё знает. Хосок знает Тэхёна лучше остальных. От этого сердце сжимается и хочет выпрыгнуть из груди. У обоих. — Ты сейчас заплачешь, — Тэхён улыбается, а Хосок хмурится и отворачивает голову, но руки с щеки младшего не убирает. Тэхён берёт его за подбородок, поворачивает голову, наклоняется, уткнувшись лбом в лоб Хосока, дышит. — Знаю, тебе не нравится, когда я говорю такое на эмоциях, но я люблю тебя. И сейчас вот прям очень сильно. Положив мягко обе ладони на щёки Тэхёна, Хосок целует его в губы, мягко, боясь их ранить, и так обветренных на скандинавском ветру. Тэхён же сжимает Хосока в объятиях так, будто хочет, чтобы тот растворился, впитался в него самого. А у Хосока от переизбытка чувств слабеют пальцы, он вообще чувствует такую слабость из-за того, что Тэхён очень редко просит прощение вот так. Когда круглосуточно вокруг камеры, нужно следить за языком и руками, жизнь становится гораздо тяжелее и сложнее. Сколько раз Хосок подавлял в себе желание в любой удобный случай потрогать младшего, а сколько раз у Тэхёна пыталось вырваться «любимый» во время разговоров на камеру. Но такое могут делать только обычные пары, а Хосок говорит, что они не такие, как все, поэтому приходится терпеть и ждать. Изо дня в день.