Vendetta

Воздух пахнет сыростью. Вокруг полутьма. Она заполнила собой все: от невзрачно-жутких углублений пещеры на окраине вселенной, в которой мы находимся, до наших сердец. Она повсюду; ползет по сырому, покрытому мерзкой слизью полу, облепляя тебя своими холодными, как лед, пальцами. Ты чувствуешь это, а потому вздрагиваешь, не в силах сопротивляться ей. Из-за твоих движений слышится глухой звон цепей. Закованные в них руки онемели. Твои прекрасные миниатюрные кисти выглядят такими исхудавшими и синими, что, кажется, будто ты уже труп. Но разве я не права? Ты устала. Повесила голову, перестала бороться, сдалась: это не в твоих правилах, не так ли, Блум? Ответь мне, как смеешь ты так легко сдаваться? Сколько раз ты уже была при смерти, и сколько при этом раз ты выходила сухой из воды? Скажи! Скажи это вслух, я хочу упиваться твоей горечью. Хочу видеть, как произнося эти слова, ты будешь позорно прятать от меня свой взгляд, а твои губы начнут дрожать так сильно, что ты едва сможешь договорить. Хочу, чтобы ты окончательно признала свое поражение. Хочу, чтобы ты наконец поняла: ты не всесильна, не непобедима, такого не бывает. Всегда найдется кто-то или что-то, что сломает любого человека. И в твоем случае этим кем-то оказалась я. Как бы ты ни бежала от меня, как бы ни отрицала, что мне тебя не одолеть, сейчас ты сидишь на грязном полу, едва живая, проводя последние минуты своей жизни в заточении. Как унизительно для тебя, и как радостно для меня. Забавно, не находишь? Нам всегда говорят: добро априори сильнее зла, в сказке всегда побеждает светлая сторона, но жизнь, увы не сказка. Нас учат жить по совести, соблюдая правила. Нам говорят: относись к другим так, как ты бы хотел, чтобы другие относились к тебе. Но когда ты начинаешь отвечать на зло добром, то получаешь в ответ еще больше зла. Разве я не права, Блум? Скажи, разве это не так? Они говорят: следуй зову своего сердца - вот я и следую. Ведь откуда им знать, что мое сердце уже давно заморожено? А совсем скоро я заморожу еще и твое. Не переживай, это не больно. Просто раз, и ты навсегда теряешь всю теплоту, всю ту радость, что была накоплена за всю твою жизнь. Просто раз - и нет в нем больше места для любви и дружбы. Нет в нем больше ничего. Только покрытый инеем мрак. Агония, навечно застывшая в виде ледяной скульптуры. Но прежде чем все кончится, раз и навсегда, я хочу, чтобы мы с тобой поменялись местами. Я очень, очень хочу, чтобы ты почувствовала - какого это быть мной. Какого это - вечно оказываться в проигрыше, не знать света и быть одинокой. Я хочу отомстить. Здесь и сейчас. Мои пальцы начали сами по себе рисовать в воздухе какие-то фигуры, слова, цифры, которые тебе ни о чем не говорят, но с каждым новым движением моей руки, ты начинаешь кричать все громче и сильнее. Твое тело неистово трясется в лучших традициях фильмов про одержимых дьяволом. Руки и ноги зашлись в конвульсиях, переплетаясь между собой, словно змеи, и если бы не кандалы, удерживающие тебя, то ты бы давно валялась на полу, как тряпичная кукла. Огненно-красные волосы растрепались по болезненно-бледному лицу, идеально контрастируя с ним. Практически идеально. Все же, по-моему мнению, кое-чего не хватало. Прекратив расчерчивать воздух, я не удерживаюсь, чтобы не подойти поближе и, взяв тебя за подбородок, не заглянуть в твои уставшие глаза. Ты так измучена. Измучена в край. Хочешь, чтобы я отпустила тебя? Обещаю, я сделаю это, но чуть позже. Потом, все потом. А сейчас я еще не наигралась. Мои длинные ногти оставляют на твоей коже три четких следа, которые тут же сделались багровыми. Проведя по одному из них, наиболее глубокому, пальцем, я слизываю с него твою кровь и улыбаюсь. Сладкая. Теплая. Оскверненная мной. Вновь твой крик. Пронзительный и душераздирающий. Как хорошо, что у меня нет души, иначе я могла бы не выжить после него. Намотав твои волосы на кулак, я дергаю за них снова и снова, будто бы заставляя тебя кланяться мне в ноги. Мне кажется, что ты таким образом словно просишь у меня прощения за все, что натворила, за все страдания, что причинила мне когда-то. Это твое искупление. Бить тебя головой о каменную твердь пещеры мне надоело довольно скоро. Все же это довольно скучно, есть игры куда веселее. Например, помнишь, Блум, как я всегда говорила, что хотела бы оторвать тебе твои прекрасные крылышки? Так вот я до сих пор горю желанием сделать это. Я не забираю своих слов, назад, нет, и мне ужасно повезло, что сейчас ты предстала передо мной в своем фейском образе, в этом дураком голубом костюмчике с мерзкими блестками. Такими же насквозь лживыми и вызывающими, как вся твоя сущность. Ты дрожишь. Знаю, наверняка это жутко - быть феей без крыльев. Но не переживай, тебе не придется особенно долго страдать от этой утраты. Обойдя тебя сзади, вижу, как выделяются на худой спине позвонки. Не могу удержаться от того, чтобы провести по каждому из них пальцем. Ты прогибаешься, отчего становишься еще прекраснее, но я в замешательстве; неужели ты настолько сдалась? На ощупь крылья и вправду кажутся чем-то невесомым, легким и практически неосязаемым. Они словно шелк; гладкие и струящиеся, поддающиеся моим касаниям. Вот он, мой триумф. Момент истины. Момент, и ты снова ревешь, как зверь попавший в капкан. Надрывно, безнадежно. Никто не услышит. Кроме меня. А потому ты делаешь мне неоценимую услугу, заполняя мою замерзшую пустоту своими слезами. Вырвать их оказалось проще, чем я думала: почти как у стрекозы, а потому на меня вдруг опять находит скука и я одним движением пальцев замораживаю их и ненавистно разбиваю на осколки, бросив под ноги. Я думала, будет веселее. Но, взглянув в твои стеклянные глаза, залитые слезами, я опять улыбаюсь. Нет, мне нужно видеть тебя, видеть твое лицо, тогда я смогу полностью упиться жаждой мести. Сажусь перед тобой на колени, чтобы хорошо его видеть. Мне нужен визуальный контакт. Я наслаждаюсь ситуацией, видя, как сужаются твои глаза, пока в моей руке из ниоткуда образовывается продолговатая сосулька с острым, как у иглы, концом. Так и должно быть, Блум, так и должно быть. Потерпи немного, хорошо? Конец уже близок. Избавиться от мерзкой кофточки не составило труда, но зато какой открылся вид. В последнем издыхании мерно вздымающаяся грудь и идеальная чистая мраморная кожа. То, что надо. Острый конец сосульки врезается в нее где-то чуть ниже ключицы и начинает свой танец, оставляя после себя ровную кровоточащую рану. Ты снова дергаешься, и в этот раз издаешь такие звуки, что я чуть не сошла с ума. Блум, детка, да ты чуть не довела меня до оргазма всего лишь своим охрипшим от криков голосом. Если честно, то я уже начинаю завидовать этому твоему бывшему ухажеру Скаю, манерному блондину, который всегда вызывал у меня только рвотные позывы. И что ты в нем нашла? Он же как кукла, пластмассовый манекен, искусственный до глубины души. Он тебя недостоин, однозначно. "Ti vendicherò". Вот, что теперь красовалось на твоем прекрасном теле. Отныне я увековечила свои намерения в веках, закрепив их твоей кровью. Теперь я просто не могу отступить, понимаешь? Снова поднимаю твое лицо за подбородок. Твои глаза закрыты, все лицо в поту, ты едва дышишь. Вот он, вот он - твой конец. Так выглядит финал твоей истории. Полагаю, ты думала, что все закончится совсем не так. Полагаю, ты надеялась, что твои друзья придут тебе на помощь, что твой принц порубит злодейку-ведьму мечом и увезет тебя на своем коне в сказочное королевство. Полагаю, что ты думала, будто будешь жить долго и счастливо? Будто сможешь противостоять желанию ввязаться в очередную борьбу света и тьмы? Блум, дорогуша, пойми, мы с тобой - две стороны одной медали. Мы обе - войны, воюющие друг с другом по разные стороны баррикад, и мы не могли бы одновременно сосуществовать в этом мире. Но теперь, к счастью, все закончилось. Я получила свое, и ты тоже. Мы в расчете. Ты отомщена. Ты разлепляешь застывшие от моего морозного дыхания ресницы как раз тогда, когда стены пещеры вдруг окрашиваются в белый цвет. Яркая вспышка света заполнила собой все, на секунду отгоняя тьму прочь, но это лишь наваждение, на самом деле, они смешались друг с другом, как и мы с тобой. Ты видишь, как этот белоснежный сгусток энергии несется к тебе, и успеваешь сообразить, что сейчас все закончится. Почему-то эта мысль не отягощает, наоборот она желанна. Ты успеваешь лишь в последний раз вздохнуть и закрыть глаза, чтобы теперь уже никогда больше не смочь открыть их.