Зомбилэнд по-Винчестерски

Предисловие: Застыла тревожная ртуть, И ветер ночами несносен... Но ты, если слышал, забудь Скрипенье надломанных сосен. Сквозь пыльное глядя стекло, Один, за свечою угрюмой, Не думай о том, что прошло; Совсем, если можешь, не думай! Любовь ведь не сдастся: тверда. Смириться бы что ли... Пора же! Иль лира часов и тогда Над нами качалась не та же?...        Дин не знал, почему на этот раз их продовольственная вылазка зашла так далеко. В прямом смысле, он, ни с того ни с сего, отказался ехать в ближайший полуразорённый "магазинчик-у-заправки", а вырулил прямиком на северо-восточный хайвэй, куда они ещё не ездили после всего, что произошло. Сэм удивленно вскинул брови, посмотрел пристально, как умеет только он, но Дин проигнорировал, глядя прямиком на пыльное, заваленное хламом шоссе. Так было безопаснее. В зомби-апокалипсис это превратилось в основное кредо инстинктивного выживания. Нужно было быть крайне внимательным.        Сэм кивнул своим мыслям, уставился вперёд, высматривая ходячих в округе, чтобы ненароком эта куча живого и опасного мяса не кинулась под колёса. Хотелось открыть окно, впустить тёплый ветерок в салон Детки, но они оба знали, что это не лучшая идея и соблюдали все меры безопасности.        Через пару миль показалось огромное, слегка обшарпанное здание бывшего магазина для живых людей, гордо именуемое "Гипермаркет Сансфри". Вывеска уже покосилась, кое-где на стенах виднелись страшные кровавые потёки, давно высохшие на солнце. Вечное напоминание, что за каждым углом тебя поджидает не очень приятная смерть.        Дин заметил его где-то на выходе из мясного отдела. Наверное, эта первая встреча навсегда останется в памяти, как нечто, меняющее направление твоей жизни. Сейчас вонь от протухших продуктов была уже не такая сильная, как в первые недели рухнувшего мира, но всё равно было непонятно, что забыл незнакомый мальчик в бесполезном нынче отделе. И лишь секундой позже, Дин услышал выстрел, и ходячий рухнул прямо у ног вихрастого мальчишки уродливым кулём. Тот обернулся, резко, и Дин застыл как был, с полным рюкзаком провизии в руках. Этот парень с пистолетом, удивительно напоминал Сэма, того, совсем юного, послушного и любимого младшего братишку. В чуть раскосых глазах не было страха, возможно, лишь удивление от того что увидел кого-то живого, не представляющего угрозы. — Привет. Я Дин. Не стреляй, я и мой брат не причиним тебе вреда. Сэм, подкравшийся тихой кошкой, уже прикрывал его сзади. — Ты здесь один?        Мальчик пару долгих секунд их разглядывал. Взгляд цепкий, опытный, глаза то ли голубые, то ли серые, не разобрать с такого расстояния. Затем он перешагнул через затихшего зомби, ближе к Дину, и тогда он заметил веснушки, украшающие лицо парнишки. Точь-в-точь такие же, как у него самого, может и поярче на носу и круглых, почти детских, щеках. Это располагало. — Карл Граймс, — представился, совсем по-взрослому, выглядывая из-под челки, — И я здесь один. — Где твоя группа? Они вернутся за тобой? — Сэм подошел ближе, почти вплотную к Дину. И у того появилось странное ощущение, будто он между двумя Сэмами — из прошлого и настоящего. Карл понравился Дину сразу, без всяких проверок и лишних опасений вызывал доверие. Наверное, уже в этот момент стоило бить тревогу, но внутренний голос молчал. — Нет.        Вот и весь ответ. Не доверяет, что само по себе не удивительно в такие скверные времена. — Ясно, — Дин подошел чуть ближе, а мальчик попятился, выставляя ствол Дину в живот. Ничего странного. Зомби-апокалипсис весь мир поставил с ног на голову и люди стали ещё более чужды друг другу, борясь за призрачное, никому ненужное выживание. Просто привычка, инстинкт жить. Дин хотел, чтобы они с Сэмом выжили и на этот раз. И чтобы этот совсем юный Карл Граймс тоже выжил. Даже любопытно: когда он подрастёт, то тоже будет так поразительно похож на его младшего брата? — Не бойся, малыш, мы нормальные парни, не причиним тебе вреда, — сказал Сэм, успокаивающим тоном. — У вас есть убежище?— спросил Карл, заворожено глядя Дину в глаза, не обращая внимания на слова Сэма. — А ты хотел бы пойти с нами? — Дин смотрел в ответ, наслаждаясь мгновением необычного контакта. Хотел, чтобы Карл продолжал разговаривать с ним и смотреть вот так, как сейчас. И чтобы тот принял приглашение.        Мальчик опустил пистолет, подумав секунду, убрал совсем в кобуру на поясе. Наверняка досталась парнишке как трофей, с трупа какого-нибудь копа или военного. — Если возьмёте. Один я долго не протяну. Мне нужно присоединиться к новой группе, по крайней мере, на какое-то время.        Дин заметил на руке мальчишки серебряный браслет с брелком-пентаграммой. Она блеснула в лучах заходящего солнца, и исчезла в рукаве его летней куртки. Это явно бывшая защита от демонов, которые сгинули из разрушенного зомби-вирусом мира. Видимо, осталась в качестве сувенира. Интересно. — У нас нет группы. Есть только я, меня зовут Сэм, и мой брат Дин. — Дин понял по тону, что Сэм не в восторге от идеи брать в убежище лишний рот. Они никогда не вступали в группы и не приглашали в бункер никого извне. Все их знакомые, включая Джоди и Гарта, были давно мертвы, о судьбе Клэр Новак вообще ничего неизвестно, и это угнетало. После того как начался зомби-апокалипсис врата ада и рая закрылись, и, кроме толп оголодавших зомби, ни демонов, ни ангелов видно не было. Наверное, этот мир окончательно пошёл ко дну. Либо очищался от человеческой скверны, как посмотреть.        Дин хотел дать команду выдвигаться ближе к дому, но не успел и слова сказать, как услышал приближающиеся характерные хрипы. Из-за дверей подсобки показалась толпа новоприбывших ходячих, услышавших выстрел Карла и теперь ползущих на громкий звук. Дело было плохо. В ход пошли мачете. С плеч полетели уродливые головы, брызги крови оросили одежду и военные брюки Дина. — Не стреляй! — приказал Дин, хватая мальчишку и отшвыривая его себе за спину. Тот уже стоял наготове, прикрывая братьев. — Дин, отходим, — они уже пятились в сторону машины. Сэм задержался в дверях магазина, пытаясь вытащить охотничий нож из глаза только что поверженного ходячего.        Их было слишком много. Даже на парковке их уродливые силуэты виднелись меж десятков брошенных машин. Головы летели одна за другой, но ходячие всё не заканчивались. Расклад не в их пользу, но путь к отступлению пока ещё был открыт. — Карл, к машине! — Дин больше не думал, он не мог оставить пацана на съедение, что бы об этом ни подумал Сэм. Если захочет - уйдёт, никто держать не будет, но пока им грозит опасность, они уедут все вместе. — Давай на заднее, — он указал на Детку. Карл лишь кивнул и быстро побежал. Открыл полированную дверцу, прыгнул на сидение, кидая вещи Дина рядом с собой. Теперь он в безопасности. Дин выдохнул от облегчения, а затем, проткнул мачете голову попавшемуся на пути зомби. Вокруг всё хрипело, хлюпало и царапало, и эти звуки наводили настоящий ужас.        Дин через секунду оказался на водительском и повернул ключ зажигания. — Сэмми! Скорее!        Брат на ходу, отбиваясь окровавленным оружием, приземлился рядом и с трудом захлопнул дверь. Множество жадных рук в ту же секунду ударили в стекло, пытаясь их достать. Дин вдавил педаль газа в пол, и они помчались прочь, разворачиваясь в сторону дома.        Так, Карл Граймс оказался в их бункере летописцев. Никто не планировал этого, но так уж вышло. Они молча поели, а потом Сэм вызвал Дина на совещание. Они долго переругивались, решая, что делать с мальчиком, но так и не пришли к единому мнению. Им не нужны были чужаки извне, но оставлять его на улице было чистым убийством. Кто-то явно поднатаскал его с оружием, но без группы тот вряд ли бы смог противостоять толпам ходячих. Не в этом новом, сумасшедшем мире, где мертвяка ты встретишь наверняка, а вот живого и адекватного человека - если очень повезёт. — Дин, я не понимаю твоей благотворительности... — Сэм злился, а Дин пожимал плечами. Ведь его младший братец вечно жалел и спасал всех подряд, но в этот раз что-то происходило. Дина страшно бесил такой непреклонный тон и укоризненность во взгляде. — Я не выкину его на улицу! — И не нужно. Мы найдём для Карла новую группу. Мы должны отпустить его. Ему не место с нами. — Но почему, Сэм? — В прошлый раз нас здорово обнесли, забыл уже? Или когда тебе ночью к горлу приставили нож... А ведь этот парень умеет обращаться с оружием. Он умный и хитрый, Дин. Я ему не доверяю. — А как же человечность, её больше не существует? — Тех законов, по которым мы жили раньше, больше не существует, Дин.        Сэм озлобился и отдалился, Дин это чувствовал. После апокалипсиса, когда вся их работа стала никому не нужна, и все те жертвы, которые принёс каждый из них. Сэм закрылся. А ещё эта непонятная личная неприязнь к мальчику...        А вот Карлу повезло с Дином. Потому что, помимо всего прочего, тот видел в нём не просто парня. Чем дольше Карл оставался с ними в бункере, тем больше он напоминал Дину его младшего брата в подростковом возрасте. Не того угрюмого, молчаливого Сэма, что уходил по вечерам в свою комнату с очередной книгой, а жизнерадостного и полного надежд Сэма из их прошлого, когда был жив отец, и мир был наполнен яркими красками. Наверное, именно поэтому Дин вздрогнул, когда зайдя вечером в гостиную, увидел сгорбленную маленькую фигуру на диване.        Малыш грустил. Темно-каштановая отросшая челка падала на лицо, практически полностью его закрывая. И что-то в животе сжалось, от накативших эмоций и воспоминаний. Дин удивился собственной реакции. Уже давно ничто не вызывало в нём эмоций, положительных или волнующих. Только гнев, раздражение или же глухую тоску - мир, который они спасали всю жизнь был обречён на полное вымирание, и никто не знал, как остановить страшный зомби-вирус. Теперь они с братом ничем не могли помочь, не понимая, что происходит и из-за чего началось заражение. Ангелы, демоны, и сам Бог отвернулись от этой планеты, оставляя людей на съедение гниющим ожившим трупам. И вот сейчас, в этот самый кровавый период, Дин почувствовал себя живым. Он был нужен кому-то. Конечно, он знал, что нужен брату, всегда, по умолчанию, но здесь и сейчас, на этом диване, он видел маленького Сэмми. Это наваждение его преследовало снова и снова, вызывая колющее чувство в груди, за которое Дин цеплялся. Возможно, именно это ощущение позволяло ему вновь чувствовать себя живым, а не просто машиной для убийств хрипящих тварей или человеческим существом, заточенным лишь на выживание.        Дин развернулся, вышел на кухню. Постоял, тупо уставившись в недра холодильника. А потом достал две прохладные бутылки с пивом. Пока ещё не просроченное, и это было вторым прекрасным чувством, теплом разливающимся по венам, вместе с первым, жадным глотком.        Он подошел к понурой фигуре на диване, не таясь, громко и уверено шагая по плитке тяжелыми ботинками, не желая напугать ребёнка. — Эй, — позвал он, садясь рядом, — Пиво будешь?        Из-за челки показалась пара темно-серых глаз, пронзительно, но очень грустно смотрящих. Умный, смелый, решительный и совсем не детский взгляд. Освещение делало черты Карла более мягкими, цвет глаз более тёмным, но волосы блестели в свете настольной лампы, точь-в -точь той же бронзой, как волосы Сэма. — Тебе сколько лет-то стукнуло? Ты хоть пробовал пиво когда-нибудь? — Четырнадцать, почти пятнадцать. Но я не пью.        Дин протянул запотевшую бутылку, уже открытую, с дымком. — Пробуй, пора уже.        Карл недоверчиво посмотрел на него, будто тот предлагал что-то незаконное, а затем хмыкнул. Потянулся и забрал бутылку. Уставился на этикетку, покрутил. А потом сделал первый, несмелый глоток. — Ну как? — Ничего так. Пахнет хуже, чем на вкус.        Дин отхлебнул своего пива и Карл теперь пил вместе с ним. Это было приятное ощущение. Сразу, почему-то, вспомнилось, как он впервые предложил Сэму пиво. Они тогда сидели точно так же, на заднем дворе какой-то очередной школы, из которой Дин приехал забирать брата, в его последний учебный день, перед следующим переездом. Всегда казалось, что лучше сделать это после очень сложной охоты за призраком или вендиго в лесу. Но захотелось именно так: не сверхъестественно, по-обычному, на заднем дворе старшей школы в Оклахоме.        Карла быстро расслабило. Он как-то доверчиво подсел ближе к Дину и зачем-то сказал: — Спасибо. И за пиво тоже, но вообще-то я хотел поблагодарить тебя за приют. Я уже давно не чувствовал себя в безопасности. А ещё здесь есть горячая вода. Это роскошь. И генератор... Я жил без электричества больше года. Моя группа распалась, Дин. Меня бросили в магазине, но те двое были новенькие, и они предали меня. Нас, оставшихся. Я даже не знаю, вернулись ли остальные тогда за мной, позже...        Дин никогда не слышал таких длинных речей от молчаливого и угрюмого мальчика. Он был рад, что тот, наконец, перестал быть похожим на воинственного зверёныша. — Пожалуйста. Я рад, что тебе у нас нравится. И что ты рассказал про группу... Это необходимо для доверия.        Карл кивнул и слабо улыбнулся, краешками губ, будто совсем отвык, но его лицо преобразилось вмиг. Дину очень понравилась эта робкая улыбка. Было приятно и уютно проводить время в обществе нового жильца, и захотелось дотронуться до него. Действительно ли он реальный, живой, тёплый, не иллюзия? — Откуда твой браслет? —спросил Дин, указывая на серебряное украшение. — Это от мамы. Подарок, — он явно не хотел поднимать эту тему, закрыл пентаграмму рукой, а затем засунул подальше, пряча в рукаве. — Ясно.        Дину нравилось, что, возможно, его найдёныш был из семьи охотников. Уже бывших. — Мне можно остаться насовсем? — Карл теперь смотрел так, что захотелось вдруг обнять. Прижать к себе так сильно, как только возможно, укрыть собой, защитить. Неужели, он, глупый, думает, что у Дина поднимется рука выгнать его на поверхность, на съедение этим гниющим ублюдкам? Что бы там ни думал его практичный младший брат, Дин не сможет так поступить.        Они пили пиво в тишине и каждый думал о своём. Интересно, где его родители? Скорее всего погибли, мало кто из выживших смог уцелеть семьями. — А ты клёвый, — вдруг сказал мальчик, улыбаясь уже широко, показывая ряд белоснежных зубов. И Дин завис, не веря в то, что он видит и слышит. Смутился, почему-то, промолчал. Но Карл, этот лже-Сэмми, придвинулся ещё ближе и положил вихрастую голову на плечо. — У меня перед глазами всё плывёт. Зачем ты меня напоил? — Ничего, это пройдёт. В первый раз всегда быстро развозит, потом привыкнешь. Хотя, пива у нас осталось не слишком много. Через пару месяцев всё, что есть в магазинах должно испортиться, будем пить что придётся...        Дин сам не знал, что за чушь он несёт. В голове взрывались мысли и образы, почему-то было волнительно сидеть так близко с Карлом, и пошевелиться страшно, чтобы не спугнуть мальчика, чтобы продолжал доверять, держать голову на его плече. Как же тепло от его присутствия рядом, как дико хочется касаться ещё этого запретного юного тела. И не только морально становилось легче на душе, физически Дин чувствовал его жар, через футболку и рубашку. Он уже давно не осознавал человеческого тепла так близко. Они с Сэмом, с настоящим, взрослым Сэмом, практически не касались друг друга. Оказывается, это очень угнетало, и только сейчас Дин понял такую простую истину. Он истосковался по прикосновениям к кому-то живому и отзывчивому. Он неуверенно положил руку на плечо Карла, понимая, что это не очень хорошо, должно быть, выглядит со стороны. Он не должен так делать, но очень хотелось.        Карл вдруг посмотрел на него пристально, трезво, совсем близко, и Дин скосил глаза в его сторону. — А ты красивый.        Невыносимо было слышать такого рода откровения от пьяной мелюзги. Дин убрал руку и отодвинулся. — Не говори ерунды. Тебе хватит, — он отобрал полупустую бутылку и в два глотка прикончил пиво Карла. Тот смотрел, не отрываясь, как Дин судорожно глотает, как предательская капля течёт по его шее. Дин чувствовал на себе его внимательный, изучающий взгляд. Не привык Винчестер слышать такое, раньше лишь девки-на-одну-ночь ездили ему по ушам словами про красоту. Не мальчики, не такие, как его малыш Сэмми. Не такие невинные и невероятно сладкие на вид, как Карл. Родительские чувства к мальчику мешались с запретными, о которых страшно было даже подумать. — Спасибо, Дин. — Ага, пожалуйста. И хватит благодарить.        На самом деле, это Карл был очень красивый, притягательный, как маленький котёнок, которого хотелось тискать, гладить везде, просто невинно ласкать, чтобы засыпал на руках и жался доверчиво. Защищать и укутать собой от всех бед.        Дин поспешил уйти. Он чувствовал на себе взгляд, опаляющий спину жаром. А может быть, ему всё это казалось, и дело именно в нём самом, в глухой тоске, занозой, засевшей в сердце, в желании вернуть вот такого младшего брата. Юного, доверчивого, глупого, с ямочками на щеках, и до бесконечности любимого, в чём Дин боялся признаться даже самому себе.        Дни шли чередой, и однажды утром Дин подслушал, совершенно случайно, разговор между Карлом и Сэмом. Он просто шел на кухню налить крепкого кофе, а тут... —Ты мне до сих пор не доверяешь. Почему? — почти детский голос, но серьёзный тон . — С чего я должен доверять? Ты чужой для нас с братом. Мы не знаем из какого рода группы ты пришёл и ничего о твоём прошлом. Ты убивал людей, Карл? — Только ходячих. — Врёшь. Я вижу по твоим глазам, что ты не так прост, как хочешь казаться. И пусть мой брат в тебе души не чает, но ты меня не проведешь. — А знаешь, я тоже тебе не доверяю, Сэм. Мне знаком такой закрытый тип людей, у которых ствол всегда за спиной. Ты говоришь про брата, как про семью, но сам ведешь себя с ним как чужой. — С чего ты взял, что знаешь меня и моего брата?! — Я чувствую его. Он тянется ко мне. Ему нужно обычное человеческое общение. Почему вы не разговариваете совсем? — Это не твоё собачье дело, — огрызнулся Сэм, — я надеюсь, что очень скоро тебя здесь не будет. Я поговорю с Дином, мы пристроим тебя в надёжное место. Но рядом с моим братом мне спокойнее видеть только себя самого. Однажды на него напали ночью такие же хорошие с виду люди, каким ты пытаешься казаться. Я должен защищать его — это моя работа.        Дин не выдержал и шагнул навстречу ссорящимся, выходя из укрытия. — Хватит, Сэм. Он же просто ребёнок! — Он давно уже не ребёнок, а хитрый подросток, Дин! Разве ты не видишь? Он пытается запудрить тебе мозги и втереться в доверие, чтобы ты оставил его возле себя. — Ревнуешь что ли, Сэмми? — это были запретные слова, которые они никогда раньше не могли себе позволить произнести вслух. Скорее всего, по причине того, что это постыдное чувство не могло возникнуть между просто братьями. Но они никогда не были только братьями.        Сэм раздул ноздри от гнева, ничего не ответил, и поспешно вышел вон.        Дин чувствовал, что ляпнул лишнего. И зачем он так рьяно защищает этого мальчика? — Ты прав, — вдруг отозвался Карл очень тихо, — Пожалуй, он действительно ревнует. Вы не похожи на братьев. — А на кого же мы похожи!? — разозлился Дин, сверкнув недобрым взглядом, на развалившегося на стуле Карла. — Не моё дело. Я просто не хочу проблем. Дин, пожалуйста, не сердись...        Вся внезапная злость Дина вдруг как-то сдулась, иссякла. — Я просто пришел налить кофе...        Сэм и Дин теперь общались только по делу. Младший Винчестер практически не выходил из комнаты, будто избегал встречи с ним самим и с Карлом. Дину ничего не оставалось, как подождать, пока эта обида не пройдёт сама собой. Он не собирался что-то доказывать и менять в их положении. Пусть брат смирится с его решением. Карл останется в бункере, либо по собственной воле решит найти другое убежище когда-нибудь.        Дину приятно было смотреть на мальчишку, он не признавался самому себе, но зачастую зависал на его лице, на блестящих темно-каштановых волосах, на длинной шее, на ямочках на щеках, когда тот улыбался. А улыбаться Карл начал всё чаще и чаще, проводя вечера в гостиной вместе с Дином. Они болтали ни о чем, и обо всём сразу, пили пиво, жевали бутерброды, и Дин, зачем-то, позволял себе рассказывать Карлу о далёком прошлом, о потерянной семье, об охоте. Ведь это больше не имеет значения. Теперь охота заключается лишь в добычи пропитания и устранении нескольких зомби в округе.        Однажды Дин предложил Карлу подняться наверх, выйти на свежий воздух из бункера. Карл посмотрел удивлённо, но сразу согласился. Нахмурился, проверил пистолет в кобуре, которую так и таскал с собой — до сих пор не мог поверить, что находится в безопасности. Дин решил, что должен подарить этому взрослому внутри человеку кусочек детства, которого тот лишился. Иногда казалось, что они совсем ровесники, или даже наоборот. Дин шутил, дурачился, как в прежние времена, а Карл был спокоен и сосредоточен, но улыбался всем шуткам Дина, глядя с теплом и снисхождением. Будто это Дин ребёнок. Может, так оно и было. Но им удивительно спокойно и гармонично вместе, если бы они прожили чуть дольше, возможно, научились без слов понимать друг друга.        Это была лунная, безоблачная полночь. Дул лёгкий тёплый ветер, который ерошил отросшие пряди волос мальчика. Дин любовался им исподтишка, держа между ними необходимое расстояние, хотя очень хотелось быть ближе, стоять плечом к плечу. Они забрались на холм, под которым находилась лестница — вход в их убежище. Уселись там, по команде Дина. Карл всё ещё смотрел вопросительно, но делал всё, что просил Дин. Доверял ему. Вокруг было совсем тихо, только цикады стрекотали среди травы и деревьев. — Посмотри наверх. Что ты видишь? — тихо спросил Винчестер и сам уставился на небо. — Я вижу звёзды, — ответил Карл, спустя пару мгновений, так же тихо. — Красиво, правда? — Дин теперь смотрел на профиль мальчика, который с лёгкой улыбкой рассматривал ночное небесное полотно. — Очень красиво, Дин.        Не хотелось больше говорить, это был момент соединяющий их, делающий союзниками и друзьями. — Спасибо тебе, — прошептал Карл, так тихо, что Дин еле услышал.        Они сидели, пока не начали замерзать. Но перед тем как уйти, Карл вдруг решил нарушить тишину: — Мне не хватало такой жизни, когда не нужно убегать и защищаться. Раньше я не обращал внимания на звёзды. А здесь... Не знаю, какие они в других местах, но мне кажется, что больше нигде в мире они не могут быть ещё красивее. И... так близко, что можно дотянуться, правда, Дин? — Может, и так, — отчего-то Дин смутился. — Это чудо, — теперь Карл улыбался так широко, солнечно, стал совсем юным, каким и должен быть мальчик в его возрасте. Это грело душу. "Ты — чудо" — подумал Дин, но вслух сказал, — Всё, пошли, не хватало нам простудиться. Осень хоть и тёплая в этом году, но всё же осень.        Они спустились с холма и направились к лестнице. Дин обратил внимание, что Карл идёт совсем близко, касаясь его, то рукой, то плечом. Но самое главное, он забыл о своём пистолете, и ноже, запрятанном в поясе. И это было прекрасно.        У братьев Винчестеров было одно негласное правило, с тех самых пор, как они поселились в бункере летописцев. Проспал утренний душ — моешься вечером. Так повелось, утром всегда шёл мыться Сэм. Поэтому Дин спокойно мог проспать до полудня, не боясь, что ему не хватит горячей воды. Но Карл остался не в курсе этих договорённостей, и никто не поспешил ему разъяснить внутренний распорядок. Он просто взял чистое полотенце из шкафа, свежую рубашку, подаренную Дином, и отправился в душевую комнату. Ещё на подходе он услышал, как за дверью шумит вода, но отчего-то не ушёл обратно. Карл заглянул любопытно в приоткрытую створку двери. К счастью, это был не Сэм. Карл заворожено уставился на подтянутое тело взрослого мужчины. Он любовался литыми мышцами Дина, гладкой кожей, усыпанной веснушками, по которой мягко струилась вода.        Дин не замечал чужого присутствия, продолжая напевать под нос какую-то мелодию, размазывая мыльную пену по животу. Карл завис на широких плечах, сильной спине и округлых маленьких ягодицах. Он взволнованно задышал, чувствуя, как кровь приливает к лицу, и почему-то прямо в пах. Это было стыдно и сладко одновременно. Нужно срочно уходить, отвернуться, перестать пялиться на добродушного хозяина, который приютил у себя. Он ведь не должен подглядывать за мужчиной, это неправильно, но ничего не мог поделать с собой. Приходилось контролировать дыхание, которое норовило сбиться, а губы пересыхали от волнения.        Дин повернулся полубоком, от чего Карл теперь видел его мягкий, но всё равно крупный член в ореоле тёмных волос. Из горла вырвался стон, и Карл поспешил прикусить кулак. Второй рукой он сжимал полотенце, прижимая его к собственному ноющему члену. Теперь он видел красоту Дина иначе. Это был не захмелевший восхищенный взгляд ребёнка на своего спасителя, а нечто более жгучее и притягательное. Он осознанно возбудился на мужчину, и это пугало. Но в то же время, хотелось прямо сейчас оказаться под тёплыми струями рядом с ним. Чтобы его сильные руки ласково прижимали к себе, гладили по плечам и вплетались в волосы. Хотелось целоваться до одури. До дикого желания послать всё к чертям и осуществить задуманное. Дин ведь хороший, внимательный к нему, он не прогонит, не поймёт превратно. Это ведь всего лишь душ, тут нет ничего плохого. В такой сумасшедшей ужасной жизни обычное человеческое тело и ласка так необходимы Карлу, особенно сейчас.        Дин накрыл свой член мыльной рукой, провёл по стволу, спустился к яичкам и быстро смыл всю пену водой. Просто мылся, ничего пошлого в его движениях не было. Но Карл не в состоянии больше сдерживать собственные желания сорвался прочь из душевой. Это безумие нужно прекращать. А выйти к Дину оказалось совершенно невозможно.        В собственных эмоциях, он не заметил, как налетел на Сэма. Тот придержал его за плечи, смягчая удар. — Эй, ты чего тут... — Сэм осёкся, увидев полотенце, рубашку брата, и то, как Карл старался прикрыть всем этим добром свой стояк. Он услышал шум воды и в голове всё сложилось. — Прости, — прошептал Карл и побежал прочь, пряча выступившие слёзы.        Он не видел, как Сэм сжал зубы и ударил кулаком по стене, не в силах сдержать собственные эмоции.        Выходя из душа, в прекрасном настроении и одном полотенце на бедрах, Дин увидел исчезающую за поворотом спину брата.        Странно, что Сэм забыл здесь в его вечернее время? Но, впрочем, это было не важно. Они так отдалились друг от друга, что спрашивать об этом казалось совсем не уместно.        Следующим утром случилось странное. Дин просто пришел на кухню в поисках дозы кофеина и чего-то пожевать. На столе его ждала кружка дымящегося горячего напитка и кусочек пирога.        Это был удар ниже пояса. У Дина перехватило дыхание, он неверяще уставился на смущенного Сэма, топчущегося рядом с кухонным столом. — Это...это всё мне? — Да. Я решил, что тебе понравится. — Ты...сам испёк пирог и сделал мне кофе?        Вконец смутившийся Сэм буркнул, что-то из серии "Ешь давай" и отвернулся, наливая себе травяной чай.        Хрупкий мир был восстановлен.        Дин всё чаще замечал, что Сэм уже не стремиться запереться у себя в комнате. Теперь он читал в гостиной, изредка косясь на Дина. Когда их взгляды встречались, почему-то становилось очень сладко и горько одновременно. Дин быстро отводил взгляд и переключался на другое. Например, на то, что Карла нигде не было видно. Они будто поменялись с Сэмом местами. Может быть что-то происходило о чём Дин не в курсе? Говорить об этом с Сэмом не хотелось, и он не стал, делая вид, что всё как надо. Иногда ловил себя на мысли, что очень рад видеть брата, но теперь ему не хватало робкой мальчишеской улыбки и этих внимательных, преданных, чуть раскосых глаз Карла. Это странно, но он скучал по нему. — Возьму Карла сегодня на вылазку. Ты не против, Сэмми? — вдруг спросил Дин. Сэм отложил книгу, его лицо закаменело, он ответил тихо, слишком спокойно: — Как хочешь. Но я еду с вами. — Хорошо, — согласился Дин. Он не мог рисковать, им необходимо было прикрытие, и численность имела большое значение.        Это была обычная аптека, самая ближайшая к дому. Но Сэм сказал, что ему нужны кое-какие медикаменты. Дин не стал артачиться, лишь кивнул и поспешил очистить путь, прикрывая Карла. Мальчик был сосредоточен, почти не разговаривал, но вновь и вновь поглядывал на Дина, получая указания в каком направлении двигаться. Он был в этом квартале впервые, но вел себя очень смело, самым первым завалил одинокого зомби у обочины, возникшему будто из-под земли рядом с Деткой.        У полок с шампунями и гелями Дин решил, что захватит с собой парочку. Плюс кое-какие бинты и ранозаживляющую мазь. Он с удивлением увидел, как Карл задержался в отделе "для взрослых" не понимая, что забыл там подросток. Вдруг его щиколотку обхватила чья-то сильная рука и дёрнула назад. Дин с криком завалился на пол и попытался выдернуть ногу. Не успел он направить пистолет в голову ходячего, как послышался выстрел. Жадная чёрная ладонь разжалась, выпуская Дина на свободу. Сэм прибежал на звуки, но было слишком поздно. Карл опустил ствол, кивая Дину. Спасённый ребёнком, старший Винчестер благодарно кивнул в ответ. — Пойдёмте отсюда, — сказал Сэм спокойно, но в его голосе звенела обида. Дин не понял, что снова сделал не так. Почему его брат ведёт себя как сучка? Младший Винчестер демонстративно вышел на улицу, хлопнув хлипкой дверью. — Я разозлил его? — спросил Карл, глядя виноватым взглядом на Дина. — Нет, малыш. Всё хорошо, ты молодец. Пойдём в машину.        Он приобнял мальчика за плечи, чувствуя, как хорошо и правильно у него на душе. У них снова возникла дружеская связь и это было прекрасно. Парень шёл на диалог и смотрел открыто в глаза Дина. Хотелось защищать и оберегать его от любого зла. А Сэм... Дин давно перестал понимать его. Но был уверен, что всё будет хорошо, они с братом всё равно будут вместе. Так было и будет всегда.        Ночью Дин не мог заснуть. Он ворочался с боку на бок, переворачивал подушку так и сяк, но сон не шёл. Беспокойство и навязчивая тревога сжимала его сердце. Когда он услышал тихие шаги и легкий скрип двери в его спальню, рука инстинктивно схватила запрятанный под подушку глок.        Но это оказался Карл. Он стоял на пороге, не решаясь войти внутрь. — Дин? — позвал мальчик неуверенно. — Что случилось, малыш? Почему не спишь? — Можно я с тобой посижу? Немного, а потом уйду к себе. — Конечно, — Дин подвинулся, освобождая пространство на постели, чувствуя при этом неуместную неловкость.        Карл медленно подошёл, сел на кровать рядом. Он находился совсем близко, молчал, немного ссутулившись, будто стараясь сжаться в комок, словно испуганный котёнок. — Тебе страшно? — нарушил тишину Дин, — Сон приснился? — Да, — кивнул Карл, и спрятался за чёлкой, показывая, что не желает говорить об этом больше. Дин понимал: парень-то совсем взрослый, не девчонка к тому же, и решил не расспрашивать.        Дин сел на кровати, опираясь на спинку, и включил ночник. Его слабый свет лишь слегка освещал комнату. Карл сидел на самом краешке кровати и тяжело дышал, будто бы сдерживая слёзы. — Это мама. Мне часто снится, как они... Дин! Это невыносимо, я не хочу больше видеть это... Моя мама... Я скучаю по ней, мы были очень близки, а теперь я остался совсем один. — Ты не один, — вдруг уверенно сказал Дин и положил свою ладонь на плечо, сжал пальцы. Тут же парень вскинулся и уставился на Дина своим невозможным, умным, проницательным взглядом серо-голубых глаз. Он явно пережил слишком много страшных вещей, которые лишили его детства. — Ты не выгонишь меня на улицу? Сэм не хочет, чтобы я оставался здесь. — Эй, — Дин не выдержал и притянул его к себе ближе, заключая в неловкие объятия. Он уткнулся носом в мягкую каштановую макушку и прошептал: — Я теперь присматриваю за тобой. Никто тебя не выгоняет.        Карл неожиданно сильно обнял в ответ, обвивая руками за спину. Прижимаясь доверчиво и отчаянно. Дин инстинктивно положил ладонь на затылок и слегка помассировал кожу, успокаивая.        Через какое-то время Карл отстранился, уже совершенно пришедший в себя, сказал, глядя в глаза: — Спасибо, Дин. Я рад, что ты нашел меня в том магазине.        Прядь волос упала на лицо Карла, и Дин, совсем как в их с братом детстве, заправил её за ухо. У Сэма были такие же непослушные волосы, которые всегда лезли в глаза. Старшему просто нравилось касаться шелковистых волос младшего, и всё случилось на автомате. Это было так приятно...        Медленно, как во сне, Карл повернулся, оказавшись нос к носу с Дином. Такой юный, невозможно красивый, с приоткрытыми блестящими губами. Дин сглотнул, понимая, как желанно и приятно находиться вот так близко и хотелось вдруг стать ещё ближе. Дин положил ладонь на щёку мальчика, отодвигая копну непослушных волос и Карл перестал сомневаться. Он сократил это лишнее расстояние между ними, входя в личное пространство Дина, делая его общим, интимным и крайне необходимым. Их губы соприкоснулись в поцелуе. Карл издал тихий счастливый стон, и Винчестер, сам не ожидая от себя, тут же перехватил инициативу, притягивая к себе, наслаждаясь желанной близостью. Не верилось, что это происходит, что такое вообще возможно. Поцелуй с каждой секундой становился всё более нежным и откровенным. Руки Карла двигались по широкой спине Дина, хотелось снять футболку, чтобы усилить контакт, но воли Дина не хватало на то, чтобы разорвать этот поцелуй.        Дин втягивал и ласкал пухлые губы мальчика, желая проникнуть внутрь языком, и тот так поддерживал и горячо отвечал на каждое движение, что хотелось потерять голову и перестать контролировать себя. Вдруг небольшие юношеские ладони на спине Дина стали вызывать в памяти картинки из далёкого прошлого. Эти забытые, сладкие воспоминания о прижимающимся маленьком Сэмми начали сводить Дина с ума. Ведь было нечто похожее в его жизни, когда брат прибегал к нему в постель, забираясь под одеяло, и трясся там от своих детских кошмаров, а Дин утешал по-братски, убаюкивал, гладил. Сердце сжалось от накативших чувств. Дин подхватил мальчишку за талию, и усадил на себя. Тот, уже разнеженный, податливый, как тёплый воск, поддался сильным, уверенным рукам. Потянулся за Дином, перекинул одну ногу через него и оказался сверху, прижимаясь всем телом, не переставая лезть с поцелуями. Краем сознания Дин понимал, что всё летит к чертям, что в его руках совсем ещё ребёнок, четырнадцатилетний пацан, который не понимает, что делает, не отвечает за собственное тело, наполненное гормональными бурями. Член упирался в промежность Карла, и тот ёрзал на нём, желая усилить ощущения. Одежда дико мешала, но в то же время сдерживала их. Два образа сливались в голове Дина в один. Сэм и Карл — гремучая смесь из любви и похоти, запретного и доступного. Карл не был его братом, он по сути был чужаком в жизни Дина, который вдруг стал таким необходимым...        Винчестер лишь на секунду отстранился от сладких губ, чтобы глотнуть немного воздуха, как Карл тут же обхватил его лицо ладонями, зашептал горячечно: — Ди-и-ин, пожалуйста. Не отталкивай.        И он не смог. Никак не смог прекратить это безумие. Голос был точь-в-точь как у Сэма, даже интонация. Дин смотрел, как Карл стягивает с себя футболку и жадно прилипал взглядом к юному стройному телу, которое хотелось целовать с макушки до пят, ласкать, изводить губами. Он прижался распухшими губами к соску, лизнул, застонал от удовольствия. Карл дрожал от желания и дышал громко ртом, будто задыхался. — Ты такой... Я тебя видел в душе. Я не понимаю, что происходит со мной. Кажется я... Ты и я... Я тебя...        Дин не дал договорить, сочно втянул его губы снова, прикусил. Он боялся слышать это. Но догадывался, что чувствует к нему мальчик, уже давно всё понял по глазам. Дин хотел того же, и не мог ничего поделать с собой. Карл тёрся своими маленькими ягодицами всё сильнее, вдруг сжал себя через одежду и излился с протяжным стоном. Дин сам чуть не кончил от этого звука. — Прости...прости...я не смог дольше, — зашептал Карл. — Ничего, всё в порядке...Всё нормально, мой мальчик. — Пусти меня туда, — Карл уже не стесняясь засунул руку под резинку боксеров и сжал толстый Динов член. Весь влажный от собственной смазки он прекрасно скользил в его неумелых пальцах. Но было так охуенно хорошо, что Дин не продержался и пары минут. Обильно кончил, заливая трусы и руку Карла тёплым семенем.        Они отдышались, всё ещё обнимая друг друга. Карл вытер руку об одеяло, не зная, что делать дальше. — Всё? Мне пора спать? — улыбнулся Карл, ласково глядя в зеленые глаза напротив. — Если только пообещаешь спать спокойно и без кошмаров. Иначе мне придётся всю ночь сторожить твой сон. — Тогда можно я останусь?        Дин тут же подумал, что скажет Сэм, если увидит их утром, выходящих из комнаты Дина — заспанных и помятых. Брат не поймёт, он этого не заслужил. Дину вдруг стало стыдно, что он кончая, думал о Сэме. Всё получалось как-то странно и неправильно. Дин не знал, что делать с этой сложной головоломкой. — Не борзей, мелкий. Иди спать к себе. Если что — зови. — Ладно, — сонно согласился Карл. Выходя из спальни Дина, он счастливо сверкнул ямочками и улыбнулся самой солнечной улыбкой.        Через пару минут Дин выбрался из постели, сменил бельё на свежее и вышел в гостиную. Налил себе стакан виски и выпил залпом. Налил ещё один.        Сон всё не шел.        Утром, точнее уже ранним днём, сонный Дин прошел на кухню в поисках кофе. Чего он действительно не ожидал, так это сюрприз от Сэма. На столе, помимо кофе, его ждал сытный завтрак и внушительный кусок вишневого пирога. От удивления и щемящего восторга Дин замер в дверях. — Проходи, — позвал Сэм с улыбкой. — Что это всё значит? — Мне просто захотелось. — А в чём причина такого внимания, Сэмми? У меня сегодня день рождения? — Сегодня 18 сентября, Дин, а ты родился в январе, если помнишь. И ни у кого из нас нет особой даты. Я же сказал, что мне просто захотелось похозяйничать на кухне. Ты не думай, я тоже поел, и мелкого покормил. — Ясно, — Дин вспомнил ночь, и отвёл глаза, — Ну спасибо, Сэмми. — Не за что.        Сэм уже намеревался покинуть кухню, так и не поговорив с ним. И Дин вдруг понял, что он не хочет отпускать брата. Тот мог прятаться после апокалипсиса у себя сколько угодно, но не сейчас. В этот раз что-то изменилось. Сэм выбрался из своей скорлупы отрицания, и Дин подозревал что тому причиной их отношения с Карлом. Неужели его младший действительно ревновал к новому мальчику? Это вдруг очень взволновало Дина, и он потерял всякий интерес к еде. — Иди сюда, — он притянул Сэма в объятия, когда тот пытался пройти мимо. Не ожидавший такого, Сэм просто опешил на секунду, и замер, оказавшись в крепких руках. Видимо, он тоже скучал по прикосновениям, а глупый Дин понял это только сейчас. Какие же они оба дураки, что прятались в собственных переживаниях, когда мир рухнул и они стали больше ему не нужны. Зато они по-прежнему нужны друг другу.        Дин уткнулся носом в шею Сэма и втянул родной, до боли знакомый запах. Именно его так не хватало. Будто целую вечность он голодал, а сейчас жадно впитывал в себя то настоящее, что он всегда так неистово желал. Вдруг стёрлось всё — и ночь, и все воспоминания, призраки прошлого, оставив только "здесь и сейчас". Настоящее и живое чувство семейности, которое он вечно старался подменить подделками: девчонками из бара, Лизой, охотой, своим долгом и моралью.        Сэм крепко обнял в ответ, вплавляясь всем телом в Дина. И тогда Дин ощутил огромную разницу между эфемерным воспоминанием о маленьком Сэмми и настоящим, живым братом из плоти и крови, любящего и заботящегося о нём, так же, как и он сам.        Удивительное и такое простое открытие. Как же они могли так долго жить после апокалипсиса, избегая друг друга? Как они могли так сильно отдалиться?        Дин подавил предательские слёзы, отпускать Сэма никак не хотелось, но тот сам прервал затянувшиеся, слишком крепкие для братьев объятия. — Спасибо, Сэмми. Я обожаю, когда ты готовишь. Я чуть с тарелкой не съел твой прошлый пирог.        Младший Винчестер усмехнулся, и на его лице появились самые родные в мире ямочки. Сердце старшего сжалось от нежности.        Это было чудесное утро. Дин снова чувствовал себя целым.        С тех пор как Карл Граймс поселился в бункере летописцев время словно ускорило свой бег. Стало хорошо просыпаться по утрам, зная, что они с мальчиком встретятся сегодня, что Дин увидит его стройную фигуру, светлую улыбку, игривый взгляд. Возможно, они даже поцелуются где-нибудь за углом, таясь от Сэма. Это было настоящее счастье. После этого они оба ходили возбуждённые, румяные, Дин прятал стояк и глаза от брата, который, казалось, всё замечает. Трудно было не заметить этот новый шальной блеск в глазах Дина. Он сам удивлялся порой, глядя в зеркало: будто помолодел и посветлел лицом, морщины разгладились и хотелось улыбаться, как подростку, вроде Карла.        И Сэм тоже изменился со временем, на него было больно смотреть. Он весь осунулся, появились темные круги под глазами, словно он плохо спит. Совсем исхудал, и Дину это не нравилось. Но при этом, он радостно улыбался, когда видел Дина, словно ждал момента, когда тот захочет поговорить, уделить ему немного внимания. Дин в эти моменты чувствовал свою вину, тоже улыбался, поддерживал любые темы для разговоров, даже если они были скучно-научные или просто воспоминания о былой охоте и тех людях, которых они знали.        Но стоило малышу показаться в дверях, как сердце замирало и пропускало удар. Дина магнитом тянуло к Карлу, хотелось немедленно прикоснуться, увидеть в его серо-голубых глазах ответное желание быть ближе. Торкало от мальчишки, словно от наркоты — кружило голову необузданными идеями. Запереться с ним в душе, гладить его мокрое и податливое тело, а затем затащить в свою спальню на целые сутки и вылизать его всего и везде. Даже там, где мальчик очень стеснялся.        Карл продолжал приходить по ночам. И Дин уже не мог совладать с собственной похотью. Они не торопились, и это только усиливало желание, делало всё происходящее особенным, только для них двоих. Карл был нетронутым, невинным во всех смыслах, и Дин был нежен и аккуратен, ласкал с ног до головы, от ночи к ночи позволяя себе заходить чуточку дальше. Пока Карл не стал принадлежать ему целиком и полностью. Наверное, не осталось ни одного кусочка кожи на теле Карла, куда не касались распалённые губы Дина. Оставалось надеяться на то, что громкие стоны его мальчика больше никто не услышит. Это были самые сладкие ночи в жизни Дина. А без запаха Карла он уже не мог и не хотел засыпать.        Дин был счастлив.        Вылазка в тот же магазин, "Гипермаркет Сансфри", где они обнаружили Карла два месяца назад, произошла спонтанно. Они, спасаясь от группы ходячих на шоссе, свернули на северо-восток. Было принято решение ехать в другой магазин, а на обратном пути расчистить себе дорогу до дома. Карл сидел на заднем сидении, и Дин ловил иногда его взгляд в зеркале заднего вида. Дина мучили противоречивые чувства. Сэм, сидящий рядом, как обычно, сканировал пространство на предмет опасности, но на удивление, до пункта назначения они добрались без особых приключений, если не считать обглоданные кости неизвестного животного у дороги.        На парковке у магазина обнаружились новые ходячие, с пробитыми черепами. Это был знак, что кто-то из живых здесь уже появлялся не так давно, либо всё ещё был внутри. Дин подал молчаливый знак Сэму, и тот кивнул, мол, всё понял. Карл достал пистолет из кобуры на поясе. Они вышли, тихо пробрались к разбитой витрине и осмотрелись по сторонам. На вид всё было тихо. — Так. Берём по списку, и в машину, — скомандовал Дин и первым обогнул здание и вошел внутрь.        Как только он оказался в недрах разорённого гипермаркета, то мелькнувшая тень за стеллажами привлекла внимание — там точно был человек, не зомби. — Кто здесь? Мы не причиним вам вреда, выходите. Нам просто нужны продукты, можем спокойно разойтись.        Из-за прилавка показался мужчина, в руке он держал серебристый револьвер. На вид старше Дина, с небольшой сединой в волосах и щетине. Его голубые глаза смотрели сурово, но почему-то этот человек не казался злым, или мародёром, коих сейчас было полно среди выживших. Единственное, что действительно озадачило Дина — браслет на руке, сжимающей оружие. Он был точь-в-точь таким же, как у Карла. Первое о чём подумал Дин: Этот парень имеет отношение к группе, оставившей мальчика. И всё внутри похолодело от недоброго предчувствия. — Кто вы? — Это не имеет значения, мы просто расходимся, — мужчина двинулся в сторону выхода, держа на мушке Дина. За его спиной был наполненный провизией рюкзак. Видимо, они могли разминуться, если бы приехали чуть позже.        Сзади послышалось шуршание, шаги, и тишину магазина разорвал мальчишеский крик: — Папа!!!        Сэм подошел к Дину, они оба наблюдали, как Карл и мужчина, опустивший немедленно оружие, бросились в объятия друг друга. Голубоглазый сжал, как выяснилось, своего сына. Это было невероятно, но, похоже, они заново нашли друг друга в этом сумасшедшем мире. — Я думал, ты мёртв. — Я сам не надеялся, что ты жив, сынок. Но мне удалось отыскать тебя каким-то чудом. — Папа, всё в порядке. Эти двое парней взяли меня к себе в убежище. — Хорошо. Ты в порядке, Карл? Я каждый день приходил сюда, в надежде, что станет известно, что произошло, после того, как Джим и Моника оставили тебя. — Что с ними? Как ты нашел нашу последнюю группу? — Они не выжили. Моника не вернулась в тот день, а Джим сказал, что потерял тебя в магазине, и вынужден был бежать от толпы ходячих. Он умер три недели назад в нашу очередную вылазку. Но я не сдавался, верил, что сумею найти твой след. Я нашёл группу через некоторое время после твоего исчезновения. Мы не должны были разделяться. Это моя ошибка, сынок.        Дин слушал и смотрел, понимая, что отныне всё изменится. Было горько и волнительно одновременно. Хотелось развернуться и уйти, взяв с собой Сэма. Либо просто отмотать время назад и не поехать сюда, оставив Карла себе. Винчестер прогнал эти мысли немедленно. Всё правильно, он не должен и не может претендовать на этого парня. Карл не принадлежит ему. Хотя они успели привязаться друг к другу... Даже более чем. Внутри Дина расползалась чёрная дыра отчаяния. Вдруг до боли захотелось не отдавать его красивого, уже родного мальчика. Ведь очень давно Дин не чувствовал себя по-настоящему, настолько нужным. Карл любил его, почти боготворил, и Дин был счастлив заботиться о нём. Потому что забота о близких людях была смыслом всей его жизни. Он отвернулся, напоровшись на серьёзный и понимающий взгляд Сэма. И этот взгляд не понравился Дину... — Погоди, папа. Нам нужно обсудить, что делать дальше. Я не могу так просто оставить Дина... и Сэма. — Я очень благодарен вам, ребята, что присмотрели за моим сыном. Спасибо. Но нам нужно двигаться дальше. Наша группа и так задержалась здесь дольше положенного из-за моих поисков.        Это был тот момент, когда ещё можно было что-то сохранить. Например, приютить всю группу у себя в бункере или... Сэм покачал головой, будто читая сокровенные мысли брата.       "Нет, Дин. Пусть идут." — Не благодари. Карл прекрасный парень, и с ним не возникало проблем,— ответил Дин, глядя во внимательные глаза отца Карла. — Рик Граймс, — он протянул руку, представляясь. — Дин Винчестер, — пожал её в ответ Дин, — А это мой брат Сэм.        Сэм кивнул, затем Рик обернулся к сыну. Тот стоял, отчаянно глядя на Дина, словно не веря, что это конец. —Пап, мы не можем остаться с ними? — его голос дрожал. — Вы хотите вступить в нашу группу? — вместо ответа Рик посмотрел на братьев Винчестеров. — Нет, — ответил Сэм, — Мы сами по себе. — У вас есть лагерь? Там безопасно? — Пап, не надо. Это их дом. Не заставляй его отвечать... — Мы расходимся, — жестко отрезал Дин. — Вы идёте в свою сторону, а мы с братом в свою.        Сердце заходилось от боли. Но на лице не дрогнул ни единый мускул. Дин старался не смотреть на Карла, боясь, что передумает, что всё пойдёт неправильно. Он должен отпустить мальчика с его отцом. Должен...Должен...        Просто отпусти. — Дин!!! — Карл теперь рванул к старшему Винчестеру, вцепляясь в плечи и заглядывая в глаза, — Мы больше не увидимся? Это прощание? Навсегда?        Дин криво ухмыльнулся и потрепал Карла по вихрастой макушке. — Никогда не говори никогда, малыш. Может встретимся, земля круглая. Если что случится, ты знаешь, где нас искать.        Больше никто не произнёс ни слова. Молчание было тяжёлым, невыносимым. Карл медленно отошёл, тронул отца за руку. И они направились к выходу. — Удачи вам, ребята,— пожелал Рик на прощание. — И вам, — ответил Дин.        Уже на парковке, когда они закинули рюкзаки с продуктами и всякой мелочью на заднее сидение Дина окликнули. — Дай мне минуту, — попросил Дин у Сэма.        Тот молча сел в Импалу, сжав губы. Ничего, Дин разберётся с этим позже. — Вот, возьми, — Карл протянул Дину свой браслет, — Я хочу, чтобы он остался у тебя. — Но это же подарок мамы. — Я хочу, чтобы моя часть осталась рядом с тобой. Нет другой вещи, которая бы значила для меня больше. Ты должен оставить её себе. Пожалуйста, Дин. — Хорошо, малыш, — кивнул Дин, сжимая подарок, — Иди сюда.        Они обнимались отчаянно, крепко, до боли сжимая друг друга. Отрываться было физически невозможно. — Господи, как же больно..., — вдруг зашептал Карл, утыкаясь в широкую грудь Дина. Сердце билось так сильно, что, наверное, его мальчик тоже чувствовал этот учащённый ритм. — Всё пройдёт...пройдёт, мой маленький, — шептал Дин в ответ куда-то в макушку. — Это не пройдёт, и я не хочу, чтобы проходило, — признался Карл и посмотрел на Дина.        Дин ожидал слёз, но взгляд серо-голубых глаз оказался твёрд и уверен. Лишь на секунду его лицо дрогнуло, и чувствовалось, что мальчик сейчас потянется за прощальным поцелуем. Но нельзя. Не здесь и не сейчас. Уже слишком поздно. Карл отстранился сам, наверное это хорошо, потому что Дин так и не смог бы отпустить. Никогда. — Береги себя и будь счастлив, — Карл бросил взгляд на Импалу, в которой чётко обозначалась тень Сэма. — Ты тоже, — ответил Дин, понимая, что больше не в силах прощаться. — Карл, нам пора! — позвал отец. И мальчишка рванул прочь, не оглядываясь.        Дин ещё долго ощущал его фантомное объятие на своём теле. Засунул браслет в карман, зная, что при Сэме носить его не будет. Пусть эта загадочная вещица останется с ним, как воспоминание о чудесном мальчике, который помог им с Сэмом очнуться, вновь почувствовать себя прежними. Дин знал, что его брат вернулся из своего кокона отрицания действительности и теперь готов быть рядом, сражаться плечом к плечу. И это было самым важным. То, ради чего действительно стоило пережить всю эту боль потери.        Они ехали молча. А в бункере Сэм налил два бокала виски. На этот раз он не ушел в свою комнату, не оставил Дина один на один с его болью. И отчего-то стало легче, будто так действительно правильно, именно так и должно быть. Карл снова с отцом, который позаботиться о нём. А Сэм вернулся к Дину, снова замечает его, и даже, что кривить душой, наверное рад, что пацан оставил их в покое. Сэм следил за каждым движением брата, ловил перемены настроения. Протянул виски. Дин забрал бокал, и уселся на диван, на то место, где любил сидеть Карл.        Не хотелось разговаривать, не хотелось думать. Но мысли, налетая одна на другую, не давали покоя. Теперь, всё в этом бункере напоминало его мальчика. Как так могло произойти всего за пару коротких месяцев, Дин не знал. Он смотрел на стену напротив. Там Дин зажал парня, украв поцелуй, любуясь, как расширяются зрачки его прекрасных глаз. Хотелось вечность смотреть в эти глаза, видеть в них отражение собственного восхищения, тёмных, постыдных желаний. До ломоты в теле захотелось вернуть его себе, немедленно броситься на поиски, забрать у отца, наговорить чего-нибудь. Эта глухая тоска не давала дышать. Впервые за долгое время хотелось пустить скупую слезу, от чего он уже давно отвык, и сейчас было срать на то, что подумает Сэм. И сам Дин подумает о себе. — Я рад, что мы вдвоём, — сказал Сэм, после долгого молчания, — Так будет лучше.        Дин не смог ответить, разозлился отчего-то. Неужели непонятно, что он не настроен вести светские мозгоправные беседы?        Сэм смотрел по-щенячьи, пристально, и это бесило. Дин встал, бросил пустой бокал на стол, и вышел не оглядываясь.        Дни шли чередой. Но говорить с братом хотелось всё меньше. Да, он тут вообще не при чём. Дин уходил на вылазки один, и плевать хотел на то, что это крайне опасно. Ноги сами несли его в злосчастный магазин на северо-восточном хайвэе. Но там было пусто. Никто больше не прятался за стеллажами, никому не нужна его защита. Это так глупо. Карл знал, где находится бункер, но он не вернётся. Нужно просто смириться с этим и перестать скучать.        Дин возвращался с каждой вылазки взвинченный, сразу уходил к себе в комнату. Почти не ел, почти не спал, и совсем не разговаривал. Пружина внутри звенела от отчаяния и потери. Он не должен был влюбляться в парня. Сам теперь виноват. Нужно просто выкинуть его из головы, жить дальше.        Душными ночами они снова были вместе, в этой самой кровати, где Дин нежно ласкал своё маленькое сокровище. Такое запретное, что невозможно было оторваться. Маленькие пухлые губы впервые обхватили его ноющий член. Карл брал совсем неумело, боялся толкнуться глубже, дать в горло. Дин не настаивал. Он просто смотрел, как его малыш легко касается розовой головки Динова члена, слизывает смазку, нервно облизывает свои распухшие губы. Смотрит на Дина вопросительно, мол, я всё делаю верно? И Дин улыбается, по-кошачьи, щуриться и стонет от удовольствия — даже такой малости ему сейчас хватает, чтобы кончить на своего мальчика, перепачкать его лицо.        Это было впервые. Вот так, чтобы улететь до небес... Ведь у Дина всегда были только женщины, но ни одна из них не тронула сердце, не запала так глубоко в душу. Оказывается, его отрада — это юный мальчишка, его самый нежный и непорочный рот, мягкая улыбка. Хотелось Карла всего забрать себе, пометить, брать каждый день по-настоящему, как бывает у взрослых. То, что у них уже происходило... Снова подмять под себя, раскрыть слишком крупным для подростка членом, нашептать всякой нежной чепухи. Чтобы понял, как сильно Дин дорожит им, как вожделеет каждой клеткой своего тела. Эта сладкая похоть всегда была с ним, лишь стоило взглянуть на Карла. В ту же секунду у Дина стояло, так крепко, как не стояло ни на одну цыпочку.        Проснулся старший Винчестер на мокрых простынях. Будто сам вернулся в тот возраст, когда позорно кончал во сне от эротических иллюзий или воспоминаний. Это было невыносимо и никак не заканчивалось.        Дин не мог понять, как он, взрослый мужчина, прошедший через ад и рай, ангелов и демонов, даже самого Бога, а теперь и зомби-апокалипсис, ещё не сошел с ума, не стал роботом, машиной для убийства ходячих, которая заправляется виски каждый вечер...может испытывать такие нежные и трепетные, почти юношеские чувства к этому мальчику? Будто не было брони из жутких слоёв прошлой жизни. Будто он способен просто чувствовать.        Он, вдруг, отчётливо понял, что так жить больше не может. Если бы Бог, или Вселенная, могли услышать его мольбы, то прекратили эту пытку, стёрли все воспоминания.        Дин встал, принял душ, побрился, и это немного успокоило его нервы. Сегодня точно стоит отправиться на вылазку, это поможет перестать думать и отвлечёт. В кармане куртки лежал браслет. Это было глупо, но Дин сжимал его, чтобы успокоиться. Острое ребро пентаграммы врезалось в кожу и становилось легче.        В один из обычных вечеров братья встретились в коридоре бункера. У Сэма явно лопнуло терпение, и он сдавил предплечье Дина, когда тот собирался, как ни в чём ни бывало прошествовать мимо. — Может хватит уже! — зашипел Сэм. — Руки убрал… — Дин тут же вырвался из хватки и, наконец-то, посмотрел на Сэма. — Я так больше не могу жить. Нам надо поговорить. — Это тебе надо. А мне — нет.        Сэм сглотнул подступивший к горлу комок, но всё-таки ответил. — В чём я провинился перед тобой? Дин, пожалуйста… Это просто разговор. Я не могу так больше.        Они смотрели друг на друга в упор, пока старший не кивнул в сторону гостиной, мол, пошли, не здесь же важные вещи обсуждать. — Скажу прямо, — начал Сэм, — Я долго пытаюсь понять, что произошло. Почему ты вместо очаровательных девушек начал трахать детей, да ещё и мужского пола.        Кулак прилетел прямо в челюсть, но Сэм устоял. Он попятился назад от Дина, пока не наткнулся на стол. — Заткнись, это не твоё дело, кто греет мою постель. — Дин, он же совсем ребёнок. И он мальчик! — Ты мне собираешься нотации о морали читать? Кто угодно, только не ты, Сэмми. Мы оба в дерьме достаточно, чтобы упрекать друг друга. — А я и не упрекаю, я просто пытаюсь понять. — Тебе не понять.        Они надолго замолчали. Каждый думал о своём, чувствуя боль. И вдруг Сэм выдал неожиданное: — Так чем он лучше меня?        Это уже было слишком. Дин уже не смог спокойно говорить. Вся его усталость и раздражительность, смешались с дикой тоской и чернотой внутри, которые заполняли его практически полностью за это время без Карла, превращаясь в гнев. Когда не боишься говорить самое страшное, то самое, что вызывает дикую боль. — Чем... Тем, что он, будучи мне абсолютно посторонним и совершенно чужим человеком, нуждался во мне, искал моей поддержки и опоры. При этом он был так заботлив, ласков и добр, что мне казалось будто до встречи с ним, я вообще не знал какими бывают эти чувства. За всю свою никчемную жизнь, я отдавал всего себя другим...тебе...но взамен не получил ничего! Да, он тоже был нужен мне. Он полюбил меня, не страшась никаких слов, мыслей и поступков. Он, юный мальчик, понял и почувствовал, что я ЖИВОЙ... И заставил меня поверить в это.        От сказанного у Дина нервно сжалась челюсть. Волна накатывала изнутри и он, прикрыв глаза, отвернулся от Сэма, который слушал, глядя внимательно на брата. Возможно, если бы Дин хотел, то смог бы увидеть в глазах младшего такую же дикую боль. Но сейчас он не мог остановится, он изливал душу, и снова, развернувшись к Сэму, добавил: — А ты после апокалипсиса жил здесь один. Только с появлением Карла ты заметил, что я живу по соседству, что я тоже есть. Знаешь, не только ты лишился всего, лишился смысла жизни —прошлой и будущей. Но там, сидя в своей комнате, ты наверняка жалел о каждом дне, который мог провести с Джесс, а не со мной.        Повисла звенящая напряжением тишина, и Сэм нерешительно сделал шаг к брату: — Дин.        Вдруг Дин швырнул о стену стоящий у него на пути стул, попятился прочь от Сэма. — Ты...Сэмми...единственное что у меня было. Ради кого я жил до определённого момента. Но ты же прекрасно мог обходиться без меня до апокалипсиса и спокойно жил после, так что знаешь...иди к черту Сэмми. Хотя, ему уже до тебя нет дела. — добавил Дин, удаляясь по коридору, и понимая с каждым шагом, что, возможно, это их последний разговор.        Он сам не понял, когда точно почувствовал, что остался совершенно один. Сначала просто спал, ходил, принимал душ, что-то делал... А потом вдруг как-то дошло: Сэма больше нет.        Нож, которым он резал вяленое мясо выпал из рук, потому что они мелко и противно затряслись от напряжения. Дин стоял на кухне, посреди какого-то бедлама, разбросанных коробок и тюков, грязной посуды. Первый, вросший словно под кожу, инстинкт: срочно вернуть его обратно. Этот обиженный жест не стоит жизни брата. На поверхности, где кишат ходячие, даже такой опытный охотник как Сэм, долго не продержится один.        Дин искал. Он убивал ходячих одного за другим, шёл напролом. Он высматривал Сэма в ближайших домах, в лесу, в парковой зоне, в заброшенном супермаркете с одеждой, ещё в одной аптеке. В общем, прочесал всю округу, но кроме дохлых ходячих тварей ему никто не встречался. Импала была на месте, Дин решил проехать чуть дальше — Сэм мог забрать любую из брошенных машин на парковке у гипермаркета, где они нашли Карла.        Ни-че-го. От брата не осталось и следа, ни единого знака, в какую сторону направился его единственный в этом мире выживший родственник. Дин, как никогда прежде, почувствовал себя опустошенным, мёртвым, словно он один из оживших тварей. На инстинктах: есть, спать, искать... Тянула сердце зависимость от Сэма, ныло и от другой тоски, любовной. Дин сжимал в кармане браслет Карла, одевал его на ночь, по утру снимал и снова убирал в карман. Так он выживал. Чтобы не сойти окончательно с ума. В бункере летописцев стало невыносимо тихо, как в одинокой гробнице давно забытого всеми охотника из прошлого. Лишь призраки бродили по коридорам, и иногда у Дина случались галлюцинации: то он слышал мальчишеский смех в гостиной, то ему виднелась высокая тень за поворотом. Иногда он бежал на звук, на встречу своим видениям, но догонял лишь пустоту. И тогда хотелось громить всё убежище, что иногда он себе и позволял. Хорошо, что оставался виски. Порой забыться тяжёлым, пьяным сном становилось лучшим выходом из ситуации. А на утро снова на поиски.        Дин не считал дни. По ощущениям прошло несколько месяцев, хотя, возможно, и меньше. В апокалипсис календари перестают иметь значения, а под землёй не видно ни солнца, ни звёзд. Дин и не хотел их видеть. Больше не существовало привычного мира, и даже нового, непривычного. Дин убивал и убивал, снова и снова... Летели гнилые головы, трещали черепа, лилась зловонная бурая кровь, струясь по пальцам, она пачкала одежду и мачете, заливала лицо. Дин остро чувствовал себя одним из них, превращаясь в такую же тварь, машину для убийств, и больше не думал, не вспоминал.        Однажды он увидел струящийся дым, в свинцово-сером небе, явно обозначавший присутствие живых. Дым от горящего костра в подлеске у заброшенного шоссе. Сегодня Дин не заметил, как уехал достаточно далеко от дома, и теперь обнаружил свидетельства пребывания людей совсем недалеко: стоило проверить. Винчестер не надеялся найти в лесу Сэма, или Карла. Зачем-то хотелось просто поговорить с кем-то, потому что, кажется, он начал забывать как это происходит.        Наверное, чудеса случаются. Хотя, как позже выяснилось, всё произошло не случайно. Сэм возвращался домой, они всё равно встретились бы — может и не так, скорее всего сразу дома, но Дин нашёл их именно в лесу, чем вызвал недоумение в глазах брата и испуганные глаза девушки, сидевшей рядом с ним. — Дин? — неверяще поинтересовался Сэм. — Привет, Сэмми, — криво ухмыльнулся Дин, как ни в чём ни бывало. Словно в его груди не было дыры, размером с долбанный апокалипсис. — Как ты здесь.... — Решил заскочить в бар у дороги, пополнить запасы спиртного. А потом гляжу — костёр в лесу, может и компания на вечер найдётся? Как удачно, что это ты, и милая юная леди. — Меня зовут Вайолетт Бин, — представилась спутница Сэма.        Дин уставился на неё, любуясь женской красотой. Он давно не видел живых женщин, а этот экземпляр отчего-то вызвал желание подойти ближе, дотронуться. Может быть даже трахнуть прямо здесь, на глазах у брата.        У неё были темно-русые волосы, сейчас казалось что такие же, как у Сэма. Даже их причёски были чем-то схожи: отросшие слипшиеся пряди, чуть ниже плеч. Одежда, на обоих явно из запасов униформы почивших военных, на худенькой Вайолетт висела мешком. На её щеке была грязная полоса от сажи, хотя, сидящий рядом, Сэм был не чище. Светлые глаза девушки смотрели на Дина недоверчиво, как на любого пришлого, внезапно возникшего из ниоткуда. Судя по всему, из прошлого её спутника. Но раз Сэм не хватался за оружие, она убрала свой глок обратно в кобуру на поясе. — Мы возвращаемся, Дин. Если примешь, — очень тихо сказал Сэм.        Дин лишь кивнул, проглатывая комок в горле. Он понял почему Сэм возвращается, и это чертовски обидно. Но лучше так, чем никак.        Они молча затушили костёр и, собрав все небогатые пожитки, отправились в сторону шоссе, где их ждала Детка и парочка случайных ходячих.        Дин привёл Вайолетт в её новую комнату в бункере. Там раньше никто не жил, нужна была генеральная уборка и свежий матрац, но кажется, она была счастлива этой малости. Поселить её в комнате Карла он не смог, зачем-то выбирая спальню для гостьи, как можно дальше. Она тут же спросила, где находится душевая и с благодарностью приняла чистое полотенце. Дин, оставив её, поспешил к брату, им нужно было о многом переговорить. — Ничего не хочешь мне сказать, Сэмми? — разговор начался на кухне, где Дин нашёл младшего, опустошающего скудные запасы холодильника. — Нет, — коротко ответил тот.        Это бесило. Хотелось припечатать его к стене и заставить смотреть в глаза. — Я рад, что ты жив, — признался Дин, — И что решил вернуться. — Вайолетт нужно убежище, нас дважды чуть не поймали ходячие. Двое — это слишком мало, а я теперь отвечаю за её жизнь. — Где ты нашёл девчонку? — Она была единственной уцелевшей в бойне. Её группа подверглась нападению другой группы, желающей захватить припасы и оружие. Я стал невольным свидетелем этой сцены. Когда понял что к чему, помог ей избежать гибели. На выстрелы пришла огромная толпа ходячих, мы еле спаслись, прихватив лишь вещи Вайолетт и оружие её покойного брата. — Невесёлая история, — пожал плечами Дин. — Да уж... Мне пришлось размозжить ему голову, чтобы он не обратился. Вайолетт плакала, но всё равно пошла со мной, у неё не осталось иного выбора. Позже мы нашли армейский грузовик. Он был на ходу ещё какое-то время, но его пришлось бросить на дороге, за несколько миль оттуда, где нас обнаружил ты. — Я рад, что ты здесь, брат, — после недолгого молчания ответил Дин.        Они доели найденную Сэмом фасоль и вяленое мясо. Просто молча жевали, как было раньше, и у Дина разливалось блаженное тепло под кожей. Наконец, всё шло правильно. От немыслимого облегчения даже клонило в сон, и тогда Дин подумал о том, что уже давно не высыпался нормально.        На следующий день они с Сэмом поссорились. Из-за какой-то мелочи, вроде забытой воды, которую они берегли. Дин взорвался — резко, сходу.        А через какое-то время понял, что дело не в воде, а в том, что между ними уже давно копилось то невысказанное, терпкое, режущее изнутри, царапающее сердце. Особенно, когда Сэм разговаривал с девушкой и не смотрел в сторону брата, будто его снова не существовало. И это бесило.        Разговор начался быстро, с порога, когда Сэм был (наконец-то, блин!) один. Дин боялся упустить время, не успеть сказать нечто важное или признаться. Казалось Сэм снова может растаять прямо в воздухе или исчезнуть за дверью той дальней комнаты, что теперь принадлежала Вайолетт. Самое главное сорвалось с языка сразу, будто жгло его всё это время: — Ты был мне нужен, тогда, после того как заварилась эта каша. Апокалипсис забрал тебя, но я рад, что ты вернулся, пусть даже не один, — признался Дин, и убежал в зал, плюхнулся на кресло. Сэм пошёл по пятам, сел туда же, слишком близко, отчего у Дина волосы на загривке вставали дыбом. — А я думал, что тот чужой парень сумел заменить меня, — эти слова Сэма сделали очень больно.        Дин смотрел, будто не понимал, хотя уже слышал эти обвинения от брата. — Ты думаешь я такой идиот? Я видел, как ты смотрел на Карла. Я знаю этот взгляд, помню каждый его оттенок... Я ловил его на себе практически всю жизнь, пока тебе не стало всё равно! — Конечно, мне стало всё равно! — соврал Дин, но боль уже выплеснулась через гнев, и остановиться было невозможно, — Тебе всю жизнь было срать на этот взгляд, ты думал только о себе! Свалил в свой долбанный колледж, променял нашу жизнь на белый заборчик и белобрысую зубрилу! Да ты и сейчас сбежал...        Это было жестоко и не справедливо. Возможно. А может быть и нет. Дин давно запутался в своих чувствах к Сэму, и сейчас выдал то, что копилось годами. — Не смей оскорблять память Джесс, — зашипел Сэм, — Я был другим, и тогда это казалось мне правильным. — Дело не только в Стэнфорде, ты мечтал свалить от меня все эти годы, упрямо пытаясь это сделать вновь и вновь. Я не нужен тебе... — А Карлу, видимо, очень нужен, — задел за больное Сэм. — Да, Сэм. Он хотел быть рядом со мной, и только со мной. — Но всё же он ушёл вместе с отцом! Так чем же он лучше?        Господи, куда всё зашло? Ведь всё на самом деле было не так. Дин никогда не отрекался от своей преданности брату, в каждом человеке, в любой вещи, в любом месте, он находил то, что напоминало ему о брате. Он любит его так сильно, что чуть не удержал того мальчика, сначала просто потому что тот напоминал ему о брате, был так преступно похож на него. Но потом... что-то изменилось между ними. А Сэм всегда был больным местом Дина. Но как теперь донести это до младшего? Когда тот ревнует, ничего не соображает от обиды. — Он не лучше, — устало ответил Дин, отодвигаясь подальше, пряча глаза, — Потому что он не ты...        Сэм застыл. И в зале повисла звенящая тишина. Напряжение между братьями можно было резать ножом. Дин боялся посмотреть на Сэма. Молчание затягивалось, и теперь Дин жалел о своём неловком признании. Нужно было уйти, срочно, сейчас.        Он уже встал и направился к выходу, когда сильные руки удержали его на месте. — Дин, — выдохнул Сэм в макушку и прижался сзади. Стало так невыносимо хорошо. Этот тон плавил сердце Дина. — Сэмми... — Дин обернулся, вглядываясь в родные зелёно-карие глаза, полные раскаяния. — Прости меня. — Сэм, — Дин прижался щекой к его щеке, не зная, как остановить это безумие, впервые так откровенно творящиеся между ними. Раньше их чувства были под прочным замком из морали и нравственности. Но теперь они жили в другом мире, где никакие законы больше не работали, где нет тех, кто осудит и посмотрит косо. Людям больше нет дела друг до друга, все заняты лишь собственным выживанием и заботой о тех группах, в которые они сплотились.        Братьям было достаточно друг друга. Так было всегда, оба отчётливо это понимали. — Я смотрел на него, и видел тебя.        Что-то внутри Дина царапнуло болью, словно он предавал Карла. Но Сэму нужны были эти слова. Значит, он их получит. — Дин...        Поцелуй с братом оказался не такой страшной вещью, как об этом думал Дин. Небеса не разверзлись, и земля не повергла их в адскую пучину. Были только губы Сэма: родные, желанные, вкусные и долгожданные.        И теперь Дин запомнит навсегда первое касание этих губ.        Сэм осторожно прервал поцелуй и Дин чувствовал как тот весь дрожит. Его самого колотило от нервов, эмоций и...это же Сэм! В его руках. — Дин. Выслушай пожалуйста, — младший медленно коснулся ладонью щеки брата и провёл по ней трясущимися пальцами, — Я хочу, чтобы ты это знал и понял меня.        Дин кивнул, совершенно поплывший. Сейчас он готов был сделать для Сэма что угодно; прерваться, выслушать, лишь бы Сэм, его Сэмми, продолжал смотреть так же ласково и открыто. — Я никогда не сбегал от тебя по-настоящему, даже сейчас...то есть...черт, всё было не так! По началу, в первую очередь, я сбегал от отца. Ты же был нужен мне всегда. И я стал трусом, и всю жизнь теперь являюсь им. Не смотря на свои умения, знания и навыки. Ведь ты же мой старший брат...ты мой герой, — он прикоснулся своим лбом к лбу Дина — Отец всегда ставил тебя в пример и я так хотел стать похожим на тебя, стать таким как ты. Но я им не был никогда. В детстве всегда искал у тебя поддержку, защиту...ласку...любовь... и каждый раз получал! И я считал это нормальным, так оно и было, но став взрослее, начал понимать, что теперь это ненормально, стал испытывать к тебе то, что не должен, что нельзя, запрещено. Я ревновал тебя к Карлу. — Сэм, — Дин хотел было возразить или что то сказать, но младший брат должен был закончить, поэтому старший остановил сам себя. — И просто испугался. Испугался собственных чувств, желаний и мыслей по отношению к тебе! Стал убегать от самого себя, пытаясь задушить эти ощущения. Потому что каждый раз, видя тебя с кем-то, с очередной шалавой из бара или просто медсестрой, официанткой, секретаршей, даже с этим мальчиком, я понимал, что они получали то, что я получить никогда не смогу! Это невыносимо, понимаешь? Делить тебя с кем-то. Каждую ночь, я хотел оказаться рядом, чтобы просто почувствовать твоё успокаивающее тепло, как в детстве, но мой разум, не давал сердцу свободы. А потом апокалипсис, с которым мы ничего не смогли сделать. И наши потерянные жизни... Я перестал думать обо всем, даже о себе, решил, что все кончено, что чувствам больше нет места в этом аду. Кстати, ты был прав, этот мир все-таки хотел самоубиться.        Дин прикрыл глаза, чуть улыбнулся, и почувствовал как невероятной силы груз свалился с его души. Он, наконец, вдохнул и выдохнул полной грудью. Наверно, он всегда знал то, о чем говорил Сэм, но тоже боялся ошибиться и превратится для брата в озабоченное больное чудовище, которое извращено настолько, что готово ради собственного удовольствия на всё. — И когда ты променял меня на мальчишку... — вдруг услышал Дин, и сразу прервал Сэма. — Так. Стоп! Я никогда не менял тебя на других и не искал замену. Я тоже думал, что смогу забыться в обществе других людей. Но превыше тебя не было никого.        Сэм улыбнулся так солнечно, что можно было ослепнуть. Кажется, он понял, поверил и простил. Это было самое главное. А с остальным Дин справится... И с лютой болью, обжигающей сердце.        Дин снова коснулся губами губ брата, постепенно углубляя поцелуй и отдавая ту ласку, ту нежность, которая так нужна была Сэму и взамен получил тоже самое.        Как они очутились в спальне Сэма — непонятно. Ноги сами принесли их туда. Дин невероятно обрадовался тому факту, что брат решил их обоих пустить на свою постель. Это хорошо. В ней ничто не будет напоминать о… — Не думай больше о нём, — прошептал Сэм, и поцеловал так сладко, что Дин забыл о чём хотел подумать.        Ласковые руки Сэма раздевали и направляли его. Это было что-то новенькое, совершенно непривычное. Огромный, сильный, высокий Сэм, так не похожий на девушку, на мальчика… Это его Сэм. Словно личный сорт удовольствия, замешанного на боли, зависимости и истинном счастье. То, чего всегда было мало.        Дин жадно целовал любимые губы, но хотелось больше. Нужно было понять ради чего они столько лет ходили вокруг да около, прикрываясь всем чем угодно, лишь бы не замечать эту страсть, эту первозданную похоть. — Ложись, я сейчас, — прошептал на ухо Сэм, и скрылся пулей в ванной. Чтобы появиться через секунду с флакончиком смазки и презервативом.        Дину стало слегка не по себе: неужели вот так, здесь, сейчас? А ведь они даже не договаривались, кто захочет быть сверху. И захочет ли кто-нибудь из них? Быть снизу — это не просто как вставить в вагину…тут нужна подготовка, и вообще…        Все ненужные мысли ушли, как только Сэм оделся ртом на член Дина и начал двигаться. Его проворные пальцы ласкали везде. В том числе, яички, которые Сэм массировал, спускаясь всё ниже. А ещё через минуту, ягодиц Дина коснулись влажные от смазки пальцы.        Дин про себя вздохнул и сжался. Да, а на что он рассчитывал? Видимо, этот вопрос им ещё предстоит обсудить. А сейчас... пусть делает с ним всё что ему вздумается. Наверняка, это хорошо. С Сэмом не может быть плохо.        Мысли Дина растворились в настойчивых ласках, умелых руках, и любимых губах его единственного брата.        Дин Винчестер впервые за долгое время встал ни свет, ни заря. Это было не в его правилах, но мир изменился. Не тот убогий внешний мир, а его внутренняя Вселенная. Теперь он вместе с Сэмом и ничто не станет как прежде. Пусть на улицах торжествует зомби-апокалипсис, ему уже всё равно, он бесконечно счастлив "здесь и сейчас", в эту самую секунду. Дин ухмыльнулся своей мысли. Они очень странные братья, если должен был случиться конец света, чтобы они почувствовали себя счастливыми. Дину действительно понравилось всё то, что происходило этой ночью.        Задница болела и саднила, но Дин ковылял, совершенно ошалевший от собственного счастья. Лишь одну мысль задвигая на край сознания... Он постарается не вспоминать.        Дин взял с пыльной полки кулинарную книгу и открыл её на закладке "Здоровое питание". Он сделает завтрак для Сэма.        Ему сегодня просто захотелось.        Он вспомнил эту фразу Сэма и улыбнулся. Конец. Послесловие:        Сэм бежал, задыхаясь, бок о бок со своим братом. От такой чудовищной толпы ходячих монстров можно было только спасаться бегством. Зомби цеплялись за руки, падали, тянули за штанину вниз. Было страшно, до дикой паники, которая выбрасывала адреналин в кровь. Сэм видел, как один из ходячих прыгнул на Дина сзади, щёлкал зубами, пытаясь укусить в шею. Дин рывками освобождался от цепкой хватки, выворачивался изо всех сил. Зомби схватился за куртку и потянул на себя. Дину пришлось выпутываться из одежды, чтобы уцелеть. Сэм не успел ничего сделать, как-то помочь брату, за ним бежала зловонная толпа тварей так быстро, что это казалось невозможным.        Всё-таки они успели заскочить в машину, вырывая собственные конечности из гниющих пальцев мертвяков. Дин завёл Детку и дал по газам. Его трясло, он матерился и скалил зубы, было страшно смотреть на его перекошенное окровавленное лицо. Они спаслись на этот раз, и Сэм не понимал, отчего Дин психует из-за сорванной с него одежды.        Это должно было пройти, но никак не проходило. Дин шипел, не подпускал к себе, и порывался вернуться на то самое место, где их чуть не сожрали. Наверное, это было безумие, но Сэм не мог отпустить брата одного. На следующее же утро они вернулись на ту грязную улицу, где за ними бежали ходячие. Толпа уже ушла, и это было счастьем. Но Дину казалось было наплевать на всё. Он высматривал свою вещь, рыская повсюду, как поисковый пёс. Наверное, стоило отвернуться, чтобы не видеть странную сцену: Дин поднимает собственную пыльную куртку, выпачканную в крови, прижимает к себе, словно она живая. Он застыл среди обломков, комьев травы и пыли, баюкая вещь, как человека, как крохотного грудного ребёнка. И это было очень странно.        Ехали обратно молча. По приезду в бункер, Дин свалил все вещи у входа, и направился к запасам виски. Кажется, его всё ещё не отпустило. Озадаченный Сэм, осторожно отодвинул рюкзак брата в сторону и погладил куртку. Зелёная, выцветшая от времени, потёртая, кое-где дыры. И что в ней такого? Сэм залез в карман. Там обнаружилась пустая смятая пачка сигарет и спички. Во втором кармане лежал браслет. Обычная серебряная цепочка, с небольшим брелком в виде пентаграммы. Явно амулет защиты от демонов.        Хмм.        Сэм положил браслет обратно в карман, вернул куртку на пол и прикрыл рюкзаком.        Нужно было поговорить с братом. Вчера Вайолетт сказала ему, что беременна. Они спали последний раз вместе ещё в лесу. Сэм был чист перед братом, но отчего-то чувствовал себя виноватым. Но они всегда жили без секса друг с другом, и не это было главным между ними. Скорее всего, эти отношения стали похожи на безумие, отголоски раннего, неудовлетворённого желания. Но теперь в их жизнях появится смысл — у Сэма будет ребёнок, а у Дина племянник или племянница. У них создастся новая семья. Дин должен понять, и принять это. А Сэм не сможет оставить мать его ребёнка. Всё будет хорошо. Они справятся с этим. Они всегда были вместе, и это радостное событие тоже не разлучит братьев Винчестеров. В этом безумном мире появилась слабая надежда на продолжение борьбы, на новый смысл жизни. Конец-конец. Я по тротуару, как по млечному пути Иду, не зная сам, куда же мне идти Я так устал, один в толпе... Хочу назад, хочу к тебе Только к тебе... Ещё-ещё, с тобой, с тобой, В последний раз до звёзд дотронуться рукой. Ещё-ещё, глаза в глаза... Мы так близки с тобой сейчас, Как никогда. В последний раз. Я перебираю чётки бесконечных дней, Я привыкаю к новой памяти моей. Там дом чужой, и снежный лес, И без тебя я сам исчез. Я сам исчез. Ещё-ещё, с тобой, с тобой, В последний раз забыть о том, что я не твой. Ещё-ещё, глаза в глаза... Мы так близки с тобой сейчас, Как никогда. В последний раз. (с)