Призрак. Фантом. Эрик.

- Эрик! Где ты?! – его нет в гробу! Где же он?! Ушёл? Куда? Оставил меня... одну? Нет, наедине с мертвецом! Долго сдерживаемая паника волной захлестнула меня. Старательно отгоняемый образ убитого оказался прямо перед мои внутренним взором: в кромешной холодной тьме, у пустого гроба, я ясно увидела, как он протягивает ко мне руки, откидывает голову, и на его шее кровавым цветком раскрывается глубокая рана. Горячая густая кровь хлынула из разреза, и мертвец растянул губы в безумной улыбке. - Эрик! Эрик, помоги! – в ужасе я попыталась сделать шаг назад, запуталась в платье и упала бы, не подхвати меня чьи-то руки. Но мертвец был уже совсем рядом, из его открытого рта, не переставая, текла кровь, и я в отчаянии брыкалась, пытаясь освободиться, убежать от склизких густых красных потоков, затопляющих комнату. Я утону, захлебнувшись в этой крови! Внезапная резкая боль привела меня в чувство. Щеки горели, но мертвец куда-то исчез, а вместе с ним и море крови. -... же ты! Приди в себя, наконец! - Эрик? – я потихоньку начала осознавать реальность. Трупа здесь не было. Чиркнула спичка, и слабый свет обрисовал контуры гроба. Эрик держал меня в объятиях, одновременно пытаясь зажечь как можно больше свечей. Кажется, он был напуган, но ещё больше зол. Щеки отчаянно пылали, и я автоматически поднесла ладонь к лицу. - Простите, мадемуазель. Эрик никогда не называет меня по новому имени, почему-то вспомнилось мне. - Пришлось влепить вам пару пощёчин, но только чтобы привести вас в чувство. Преследуют кошмары? - Почему тебя не было на месте? – пробормотала я, все ещё не доверяя своим ощущениям. Вдруг мертвец все-таки где-то тут? Я вздрогнула и инстинктивно прижалась к Эрику поближе. - Я предпочёл тахту гробу. Предполагал, учитывая сегодняшнее потрясение, что вам может понадобиться помощь. Как видите, я оказался прав. Вы слишком нервная девочка, Кристин. Чего я не угадал, так это того, что вы решитесь сами прийти ко мне. Если бы не некоторая сухость его фраз, я так и не поняла бы, что происходит нечто странное, настолько я была опустошена видением мертвеца. Эрик обнимал меня. Эрик обнимал меня! Это было не прежнее мимолетное случайное объятие и не дружеский жест. Его руки поддерживали мою талию, и я прижималась к его груди своей. Его лицо - у моего лица. Всего несколько сантиметров... я подняла взгляд на маску. Эрик тяжело дышал, словно пробежал километры, упрямо глядя куда-то в сторону, и я внезапно ощутила своё превосходство над его растерянностью. Я, как ни странно, полностью овладела собой. Возможно, будь Эрик моим безупречным Раулем, я бы также волновалась, как и он, но привычная легкая брезгливость при виде пульсирующих вен там, где маска освобождала подбородок, сняла излишнее напряжение. Я прислушалась к себе, и с удивлением и радостью не ощутила ни страха, ни особого отвращения. То есть да, конечно, я прекрасно помнила, что за невероятно уродливая картина скрывается за маской, но я могла не думать об этом. Это была маленькая, но победа. Я осторожно положила голову Эрику на грудь, и услышала дикое биение его сердца. Казалось, оно сейчас выскочит из груди. - Эрик, – прошептала я, изучая реакции своего тела. Мне определенно нравилось находиться в его руках. Я ведь ещё ни разу не думала об Эрике вне его лица. Под костюмом – почему он не переоделся ко сну? из-за меня? как же мало он обращает внимания на свой комфорт, когда дело касается меня! – угадывалось худощавое, даже измождённое тело, но при этом ширина плеч и высокий рост не давали обмануться насчёт его физической силы. - Что? – ответ был хриплым, словно Ангел музыки позабыл, как пользоваться своим волшебным голосом. От платья Эрика пахло резкими восточными благовониями и сыростью, как от всего его подземного дома. Так мало людского... я чуть приподняла голову, так, чтоб ощутить запах кожи. Тоже – ничего, словно он сам навсегда впитал ароматы влажной земли и сырого камня своего дома-склепа... так пахнет смерть. У самой шеи едва угадывался слабый запах человека, почти перебитый тяжелыми восточными духами. - Ужасные духи, - пробормотала я куда-то в его рубашку. - Что? – он наконец перевёл непонимающий взгляд на меня, и тут же снова отвёл его в сторону. – Что вы имеете ввиду? Я снова прижалась к Эрику, ощутив дрожь, пронизывающую его с головы до пят. Он напряженно застыл, словно мраморное изваяние, я же наоборот была спокойна и... и мне было хорошо, с удивлением поняла я. Мертвец из видения ушёл, испугавшись Ангела. С Ангелом было тепло и безопасно. Эрик любит меня, внезапно подумала я, так сильно и так горячо, что мне не нужно больше ничего опасаться. - Спасибо, - я могла бы на ощупь пересчитать рёбра Эрика, так худ он был. - Ты больше не боишься? – Эрик по-птичьи склонил голову на бок. – Ни своих снов, ни меня? Сегодня я убил человека. Не в первый и, вполне вероятно, не в последний раз. - Боюсь, - честно призналась я. – Но винить тебя не могу и не буду. - Кристин, - выдохнул он мне куда-то в затылок, и мурашки быстро защекотали по коже. Это было очень приятно. – Я думал... - ...что придётся объяснять? – подхватила я. – Но не поступи ты так, как сделал, ты был бы уже мертв. - Может, это был бы не самый плохой выход для моей маленькой жены? – не смотря на мрачность шутки, я уловила на его обезображенных губах улыбку. Сколько мы так уже стоим? Спросила я себя. Минуту? Пять? Час или пять часов? Я могла бы простоять так очень долго... Словно отвечая на мои мысли, Эрик произнес: - Вы наверное очень устали. Позвольте проводить вас обратно в комнату? Я кивнула, но ни он, ни я не двинулись с места. - Кристин... – дрожь вновь прокатилась по телу Эрика. – Пощадите меня. Уходите, пока я могу вас отпустить. Уходите скорее. Вы не знаете, что я чувствую. - Мы не можем побыть вместе ещё немного? – мне было удивительно легко и хорошо с ним сейчас, и прервать эту близость было бы болезненным испытанием. - Кристин, - Эрик наклонил голову, касаясь лицом моих волос, - не просите меня больше об этом. Никогда, - он, как большой кот, потерся маской о мои локоны, - никогда, - повторил он шёпотом, медленно сжимая мою талию до синяков своими окаменевшими, словно сведёнными судорогой, пальцами. - Уходи! – внезапно взревел он, с силой отталкивая меня. – И запри дверь. Помнишь, милая, как тогда? Я обещал, что больше этого не повторится, но как видишь... тебе снова придется простить меня,– он пытался говорить ласково, но получалось плохо. – Хватит стоять как кукла, выполняй! Я быстро подхватила юбки и юркнула к себе в комнату, постаравшись, чтоб засовы прогремели как можно громче, когда я их задвинула. В душе мешались страх, восторг, отвращение и – о Боже, нет! – желание. Его желание, разделённое на двоих – что за бред, что за ужас?! Я осознанно отказалась от физической близости, когда выходила за Эрика замуж. Я верила, что нашей духовной связи и высоких переживаний будет достаточно. Я не допускала мысли, что он может меня привлечь физически – только не человек с тараканьим лицом, о нет! И если я готова была принести свои естественные желания на алтарь высоких чувств и музыки, то и от него я ожидала не меньшего. Слава Примадонны, романтические легенды о розах, вечное томление духа, но не плоти, высокая роль Музы для своего Мастера и печальные осенние вечера, вначале со своим спутником, а после в одиночестве – вот чего я ждала от нашего брака. Откуда появилось это жаркое тепло между нами? Зачем Эрик любит как человек, а не как Ангел? Все было бы так просто... Словно отвечая на мой немой вопрос, Эрик заиграл. Я уже слышала эту часть «Торжествующего Дон Жуана» ранее, и вот он снова играл её, хоть обещал этого не делать. Но я не вышла из своего убежища и не велела ему прекратить. Я была готова к эффекту его музыки, но к чему я готова не была, так это к его присутствию в своей голове. В прошлый раз Призрак играл не думая обо мне, изливая страсть в звучании, композициях, аккордах. Сейчас он играл, зная, что я делю его музыку и его чувства вместе с ним, и самые дикие пассажи стали мягче, глубже, сокрушительнее. Он вёл мои руки на моем теле, и я отдавалась его игре, растворяясь в его желании. - Эрик... – шептала я, снова и снова ощущая его руки вокруг своей талии, на теле, под юбками, вокруг бёдер и выше. Ах, если бы твоё лицо не было так чудовищно отталкивающе! На волне очередного стаккато, закусив подушку, я простонала его имя, и клянусь, что слышала его ответный стон. Это было невыносимо! Музыка сокрушала мою волю, делала послушной своему Мастеру. Его музыка – страстная, отчаянная, безумная - звала, просила, умоляла и угрожала, разрывая меня между ужасом и желанием, и я ответила на ее зов.