— У нас нет на это времени, — почёсывая голову, вздохнул Музака, глядя на валяющегося без сознания Доранта. — Позже будем думать, что делать с этим пацаном. А пока лучше перенеси его куда-нибудь подальше отсюда, Кентас.
Кивнув, Кентас поспешил отскрести от земли то, что осталось от молодого оборотня, а после упорхнул с ним куда-то.
— А сейчас давайте уже двигаться. А то как бы нам не пропустить всё веселье, если твой мастер доберётся туда первым, Франкенштейн.
— Боюсь, не всё так просто, — возразил Франкенштейн, осматривая собственные руки. — Кажется, любовь моя даже не думает меня отпускать, — невесело улыбнулся он.
— Ты о чём вообще? — Музака был явно озадачен.
— Моё оружие, Тёмное Копьё. К сожалению, оно обладает собственным разумом и, будучи себе на уме, терпеть не может, когда ему мешают получить желаемое. И сейчас оно всё ещё голодно — надо заметить, вашими стараниями, Музака-ним. Я уже много раз пытался убедить его отступить, но безуспешно, — вздохнул Франкенштейн, на мгновение став куда серьёзнее обычного. Но, конечно же, запала серьёзности надолго не хватило:
— Вы же видите, что я всё ещё пребываю под его эффектом? Цвет должен бы выдавать… Ах, постойте, ваш народ вообще-то цвета различает? Или вы, как собаки, всё в чёрно-белом видите? — Франки вызывающе усмехнулся, слегка наклонив голову, и сделал шаг вперёд.
— Это ты так меня провоцировать пытаешься? — Музака ухмыльнулся в ответ, не скрывая оскала. Он явно был раздражён, хотя и старался сохранять контроль, зная, с кем имеет дело. — У тебя какие-то проблемы? И, вообще, при чём тут я?
— К сожалению, теперь это не только моя проблема, но и ваша, Музака-ним. Обычно мой мастер помогает мне в подобных ситуациях, но сейчас я бы очень не хотел беспокоить его по таким пустякам. Его жизненная сила слишком драгоценна, чтобы тратить её на меня. Увы, не считая мастера, только вы способны меня сдержать, случись мне лишиться остатков рассудка. Судя по всему, вы достаточно выносливы, чтобы пережить это без существенного урона для себя, если будете осторожны. Я только что имел возможность лично в этом убедиться, — взглядом он указал на руки Музаки, на которых всё ещё виднелись две заживающие чёрные раны.
— И с чего это ты так уверен, что мне больше нечем заняться, кроме как тебе помогать? Мы, знаешь ли, не приятели, чтобы выручать друг друга за спасибо. И вообще, нам бы лучше поторопиться и заняться делом, — Музака явно не горел желанием соглашаться, но всё же продолжал неохотно слушать, вероятно, догадываясь, что дело серьёзное.
— О, поверьте, вы больше прочих заинтересованы в том, чтобы помочь мне сейчас. Особенно, если всё ещё собираетесь сразиться с их вожаком — как там его, Муд… Мадук, кажется?.. Ведь если вы мне сейчас не поможете, а я проиграю свою маленькую внутреннюю битву… скорее всего, вы обнаружите, что противников на сегодня у вас стало на одного больше. И один из них — невменяемый монстр, без разбора разрушающий всё на своём пути, способный подпортить и вашу регенерацию, помимо этой лоснящейся меховой шкурки.
— Чёрт бы тебя побрал, Франкенштейн… — Музака раздражённо почёсывал свою мохнатую голову, наморщив лоб. Но, как бы он ни был недоволен сложившейся ситуацией, перспектива иметь дело одновременно с Мадуком и свихнувшимся Франкенштейном, действительно, не внушала оптимизма. — Ну ладно, что от меня требуется?
— Очень дальновидно с вашей стороны согласиться без промедления. Не беспокойтесь, от вас не потребуется ничего особенного. Уверен, у вас более, чем достаточная квалификация для этой задачи. Просто
оприходуйте меня хорошенько, Музака-ним, — почти промурлыкал Франкенштейн крайне недвусмысленным тоном и каким-то не своим голосом, вызывающе ухмыляясь.
—…Чего? — оборотень невольно приоткрыл рот. Было сложно сказать, действительно ли он не понял, что имел в виду Франки, или же просто не мог поверить, что тот, действительно, сказал это вслух.
— Я говорю, просто атакуйте меня, — закатив глаза, со вздохом пояснил Франкенштейн, явно разочарованный вялой реакцией. — Только не перестарайтесь, по возможности. А то, чего доброго, ещё раз за сегодня сражаться придётся. И поторапливайтесь уже. Обещаю, что не буду сопротивляться… однако за Копьё не ручаюсь.
— Ну, так бы сразу и сказал, что хочешь, чтобы я тебе зад надрал, — вервульф тоже сделал шаг вперёд, хрустя пальцами с дерзкой ухмылкой на лице.
— Ой, а я-то думал, что уже давно дал это понять. Ещё когда Копьём на вас замахнулся. Это вы что-то притормаживаете слегка, Музака-ним, — с провокационной усмешкой Франкенштейн жестом обеих рук предложил своему оппоненту подойти поближе.
— Да-да, я уже понял… провоцировать ты мастер, — сказал Музака, возвращаясь в свою истинную форму. — Уж поверь, злить меня ещё сильнее сейчас не в твоих интересах. Я и так уже не могу гарантировать, что тебя потом не придётся собирать по кусочкам.
— Меньше слов, больше дела. А то что-то в сон потянуло, — Франки наиграно зевнул и тут же расставил руки, демонстрируя, что не намерен уклоняться.
Музака с рёвом бросился на него и сходу ударил кулаком в живот, отправив соперника в непродолжительный полёт до ближайшего кратера, оставшегося после битвы с Дорантом. Оборотень последовал за ним в один прыжок и, встав на одно колено рядом с лежащим на спине человеком, пригвоздил к земле, крепко ухватив за шею.
— Музака-ним… когда я попросил не перестараться, я не имел в виду, что вам следует обращаться со мной как с юной девой.
Удар учёного явно не впечатлил, но даже при этом его глаза сверкали в каком-то демоническом экстазе. Он определённо наслаждался процессом, от осознания чего Музака, не сдержавшись, поморщился.
— Советую серьёзнее подойти к своей задаче, иначе я могу перехватить инициативу, — сказав это, Франкенштейн резко схватил Музаку за плечо и перекатил вместе с собой, оказавшись верхом на его бёдрах. Похоже, ему нисколько не мешало, что оборотень по-прежнему держал его за шею. На мгновение всё его тело вспыхнуло тёмно-пурпурной энергией, и несколько чёрных лучей вытянулись из-за его спины, молниеносно отхлестав Музаку по рукам и груди. — Уж поверь
мне, тебе не понравится, если я буду сверху, — неожиданно перешёл он на фамильярное обращение.
Бывший лидер оборотней явно не ожидал такого поворота событий. Ему потребовалась пара секунд, чтобы хоть как-то отреагировать на подобную дерзость. Но стоило ему выйти из ступора, как стало очевидно, что Франкенштейн всё же добился своего: Музака был в бешенстве.
— Отчаянный ты человек, Франкенштейн. Так не терпится умереть? Ладно, убедил. Сейчас помогу, — практически прорычал он, оскалив зубы. Хотя, несмотря на видимую ярость, не было похоже, чтобы Музака был настроен так уж серьёзно. Используя шею Франкенштейна как рычаг, он вновь перекатил их обоих, и на этот раз сам без особого стеснения сел на оппонента всем своим весом.
Его свободная рука, теперь направленная на грудь человека, начала светиться белой энергией. Внезапно вокруг них материализовалось изображение призрачного волка. Пусть и намного меньшего размера, чем в реальной схватке, но всё же очень грозного на вид. «Волк» прошёл сквозь Франкенштейна, пронзив землю с яркой вспышкой. Созданная им взрывная волна выбросила из кратера ещё больше грунта.
— Да, да! Вот это совсем другое дело! Я уже начинаю слегка что-то чувствовать! — воскликнул учёный, казавшийся теперь ещё безумнее из-за широко открытых глаз и кривой усмешки. — Ну, и чего мы стоим, кого ждём? Не останавливайся! Копью всё ещё нужно больше!
Мне нужно больше!
Музака, уже тяжело дыша, недобро ухмыльнулся Франкенштейну в ответ, но говорить ничего не стал. Вместо этого с низким рыком он запустил следующего «волка», на этот раз приложив заметно больше силы.
***
Где-то позади на краю кратера Кэриас и Раэль наблюдали за сценой, периодически укрываясь от отдачи их атак и уворачиваясь от летящих камней. Оба выглядели порядком шокированными.
— Они… они ведь просто сражаются, да?.. — смущённо поинтересовался Раэль.
— Да… просто
сражаются… Не смотри туда, Раэль, — Кэриас попытался прикрыть его лицо ладонью. — Ты ещё слишком молод для этого.
— Прекрати обращаться со мной, как с ребёнком! — Раэль раздражённо оттолкнул его руку. Однако спустя несколько секунд он сам отвернулся в сторону как от сцены, так и от Кэриаса. И вовсе он не покраснел как рак, подумав о чём-то не о том. Вот.
***
— А ты, и правда, начинаешь нравиться моему
Копью. Ты же чувствуешь это? — голос Франкенштейна стал ниже, чем обычно, каждое слово было тягучим и нескрываемо похотливым, переходя почти в шёпот в перерывах между атаками. — Оно уже давно просит меня передать кое-что… Оно
хочет тебя, Музака. Хочет поглотить тебя целиком.
Франкенштейн слизнул свежую кровь с собственных губ, окинув сидящего на его бёдрах вервульфа откровенно грязным взглядом — начиная с лица, переходя к груди и, наконец, остановившись чуть ниже пояса. Непристойная улыбка не сходила с его лица. Потемневшая, почти чёрная кожа, покрытая капельками крови и пота, в лунном свете отсвечивала оттенками пурпурного. Чёрная энергия разливалась волнами под ними обоими, периодически выбрасывая многочисленные лучи подобно щупальцам. Они появлялись лишь на мгновение, всякий раз изловчаясь лизнуть оборотня, оставив болезненный след, и тут же исчезали.
— Эй, Франкенштейн… ты там как, в порядке? — Музака выпрямился, отмахиваясь от очередной атаки. Он стоял на коленях, возвышаясь над всё ещё лежащим на спине человеком. — Какие-то совсем уж безумные речи ты сейчас толкаешь. Я тебя едва узнаю.
— О, разве я забыл об этом предупредить? — проворковал Франкенштейн, приподняв верхнюю часть тела, опираясь на локти. — Чем больше силы ты применяешь, тем больше это проклятое оружие будет сопротивляться. А чем больше оно сопротивляется, тем меньше я могу контролировать свои действия. Только и всего, — с неприятной улыбкой он потянулся к лицу Музаки, попытавшись погладить его по щеке рукой, однако тот резко её оттолкнул. — Сказать по правде, я уже довольно давно и сам не уверен, кто сейчас с тобой разговаривает — я… или Копье…
С этими словами он резко подался вперёд, обхватив Музаку обеими руками, и повалил прямо на себя. В этот момент тысячи чёрных щупалец вырвались из-под его тела. В одно мгновение оба они оказались окутаны чёрной энергией, подобно кокону. Раздался сдавленный крик. И хотя сложно сказать наверняка, кто из них кричал, нетрудно догадаться, что это вряд ли был Франки…
Спустя несколько невыносимо долгих секунд чёрные щупальца исчезли в белой вспышке света, обнажая вновь лежавшего на спине Франкенштейна, широко раскинувшего руки по сторонам. Музака нависал над ним, теперь опираясь не только на колени, но и на обе вытянутые руки, расположенные по обе стороны от головы человека. Его волосы беспорядочно свисали вниз, а тело покрывало множество ужасных на вид чёрных ран. Капли крови и пота падали на лицо и тело Франкенштейна. Оба они тяжело дышали.
Кожа Франкенштейна начала стремительно приобретать свой нормальный цвет, начиная с головы и быстро распространяясь по всему телу. По большей части, он остался вполне невредимым, не считая горстки синяков, ссадин и кровавых потёков. Лицо же его выглядело вполне… удовлетворённо.
— А-а-а, да. Это было даже лучше, чем я ожидал. Спасибо, Музака-ним, вы очень мне помогли. Я чувствую себя намного лучше, — улыбнулся он на порядок менее безумно, но всё ещё довольно грязно, и сладко потянулся, после чего небрежно оттолкнул в сторону всё ещё пытающегося восстановить дыхание Музаку. Оборотень же выглядел на порядок хуже. Десятки чёрных ран кровоточили, кожа побледнела. Его трясло, будто в лихорадке. Он сел на земле рядом с Франкенштейном, всё ещё тяжело дыша. Вервульф выглядел измождённым и, судя по всему, его основательно тошнило. Морщась от боли, он сжал руку в кулак и прикрыл рот, так ничего и не ответив.
— Ой, простите, я сделал вам больно? Я-то ожидал, что вы и не такое сможете выдержать. Иначе не могу понять, как вы собирались драться со мной всерьёз, — он усмехнулся, вставая на ноги. — Если эта маленькая дружеская стычка настолько серьёзно вас потрепала, полагаю, лучше бы вам оставить эту идею.
— Ты… в самом деле, невероятный монстр… Франкенштейн. Не знаю, в чём секрет твоей силы, но… опробовав её на своей шкуре… теперь я ещё больше хочу с тобой сразиться в полную силу. Стоящего противника, представляющего реальную опасность для меня, в наши дни не так-то просто найти, чтобы упускать такой шанс. Не беспокойся, в следующий раз я буду готов. И лучше бы тебе тоже основательно подготовиться. Ведь сдерживаться я больше не собираюсь. — Музака уже выглядел немного лучше, но всё ещё сидел на корточках, держась рукой за голову.
— Ловлю на слове. Ну а пока не забывайте, что у нас ещё остались общие враги на эту ночь. Лучше бы вам поторопиться и залечить все эти царапины, Музака-ним, — сказав это, Франкенштейн протянул ему руку.
Музака потряс головой, но всё же, вздохнув, неохотно принял помощь. Не то, чтобы он не мог подняться сам, но в чём-то Франкенштейн был прав. Как бы там ни было, сейчас они не враги, а союзники — пусть и всего лишь временные.
