Падал теплый снег

      Мун щелкала зажигалкой в который раз, давно сбившись со счета. Зачем вообще считать подобные вещи? Пламя вспыхнуло на долю секунды и потухло, но этого вполне хватило, чтобы закурить.       Снег огромными хлопьями падал на ее волосы, черную накидку, подол платья, от чего принцесса становилась похожей на прекрасную фею из сказки. Только феи не прячутся по углам, боясь, что кто-то застукает их за тем, как они, прикрыв глаза, затягиваются сигаретой, нервно подергиваясь и поглядывая то и дело за угол, чтобы убедиться, что никто к ним не приближается, как это делала Мун.       Сигареты успокаивали ее. По крайней мере, раньше она курила поэтому, но теперь, кажется, осталась только зависимость. Именно та самая, о которой постоянно твердят учителя, искренне веря, что их безмерные нотации на тему вредных привычек окажут на детей хоть какое-то влияние. Впрочем, многим от этого только еще сильнее хотелось попробовать, как же это — пропускать через легкие густой серый дым.       А что говорить о тех, кто все это романтизируют. Знаете этих девушек, которые представляют себе романтичный образ худой и бледной девушки, которая пьет кофе, сидя на подоконнике, сжимает тонкими длинными пальцами сигарету, томно смотрит в окно из-под полуприкрытых век, сжав плотно пухлые губы? Именно в компании с одной из таких девушкой оказалась чисто случайно четырнадцатилетняя Баттерфляй.       Она уже и не помнила, почему тогда разозлилась и убежала на улицу, но прекрасно помнила, как высокая девушка протянула ей сигарету и предложила закурить. Почему-то в тот момент Мун решила, что это и вправду может ее успокоить. Но кое-кто далеко не всегда слушал учителей на классных часах и вовсе упустил из памяти, что сначала это действительно успокаивает, а потом уже просто нужно и все.       Снег падал, тая на ее, еще горячих, руках. Не снег. Пепел. От сигарет. — Вот уж не думал, что прекрасная и идеальная принцесса Мьюни курит.       Баттерфляй широко раскрыла глаза, судорожно сжав сигарету между пальцев так сильно, что она чуть не переломилась. Ящер стоял рядом с ней, смотря на нее то ли с укором, то ли с недопониманием. — Тебя это не касается, Тоффи, — пробормотала она, стряхивая пепел на белый снег. — Почему ты вообще вышел, хотел же потанцевать с той графиней? — Не судьба, — ящер пожал плечами, разговаривая таким тоном, словно делал одолжение.       Впрочем, он, кажется, всегда и со всеми так разговаривает.       Один из тех, с кем не хочется дружить, но нужно.       Мун фыркнула и уставилась на снежинки, такие крупные, пушистые. И теплые. Или ей кажется? Может, воздух вокруг нагрелся от того, что огонь ее ненависти запылал с невероятной силой при появлении монстра рядом с ней? В любом случае, это делает таяние снежинок на коже еще более неприятным процессом. Будто это вовсе не снежинки, а горячий пепел.       Холодные руки скользят от тонкой лебединой шеи вдоль ее тела и замирают на талии. Ящер утыкается в волосы девушки, закрыв глаза, ощутимо сквозь ткань платья давя когтями на кожу, на те места, где не сошли еще засосы трехдневной давности.       Нет, она определенно сведет его с ума когда-нибудь.       Или он ее.       Эдакое соревнование между двумя совершенно разными существами, которые однажды, на собственное несчастье, пересеклись на каком-то там приеме. Кто сейчас ведет — сложно сказать.       Баттерфляй невольно прижалась ближе к ящеру, отступая назад, желая ускользнуть от его рук, пусть уж лучше на ее кожу падает пепел, обжигая, оставляя красные ноющие следы, какие обычно оставляет на ней Тоффи. Но ее попытки убежать давали ему лишь больше власти над ней. Даже если ей удавалось сбежать, он все равно всегда оставался в выигрыше. Всегда на шаг впереди.       Противные прикосновения. Противные до дрожи, до желания вцепится ему в глотку зубами, впиваться ногтями в кожу, чтобы он взвыл от боли, умолял ее прекратить.       Ее начинает потряхивать. — Не люблю курящих девушек, — ящер отпускает девушку и уходит.       Баттерфляй лишь раздраженно что-то бурчит, все еще вздрагивая. Смотрит на сигарету и, что-то прошипев, бросает в сугроб, намереваясь вернуться на бал.       А снег все такой же теплый, неприятно касается кожи.