большая птица в маленькой клетке

Ресницы того парня словно разрезали окружающий воздух, так что Лукасу стало тяжелее дышать, и он втянул воздух шумнее, чем следовало. Роуз это заметила, и повернулась к нему, отвлекаясь на мгновение от зеркала в шкафчике. — Что такое? — она заправила непослушный завиток за ухо. — Ничего, — Валденбэк постарался перевести свое внимание на девушку. — Просто вспомнил о том, что отец просил меня сделать после школы сегодня. — Понятно, — Роуз кивнула, и Лукас почувствовал, как она еле сдержалась, чтобы не добавить еще кое-что от себя относительно его отца, но так и не решилась. Девушка вновь повернулась к зеркалу, проводя расческой по блестящим темным волосам, и Лукас осторожно скосил свой взгляд в сторону парня в темной толстовке. Он стоял всего в паре метров, загружая в свою сумку учебники, и не обращал внимания на остальных учеников. Лукас никогда прежде не видел этого парня, и не знал, почему сейчас не собирался отвести взгляд, словно находясь под гипнозом. От ушей к карману толстовки спускались белые ниточки наушников, волосы были аккуратно причесаны, и, собственно, ничего примечательного в том парне не было. Именно поэтому такое внимание со стороны должно было быть совершенно неуместным. Лукасу на мгновение показалось, что в его собственных ушах зашумела вода, словно прорвало речную дамбу. — Пойдем, — не глядя больше ни на темноволосого парня, ни на Роуз, ни вообще куда-то конкретно, Лукас оттолкнулся от прохладного металла шкафчиков и двинулся дальше по коридору. — Лукас, подожди, я еще не закончила, — заныла Роуз, но Лукас практически ее не слышал. Он все еще видел перед собой обнаженную шею того парня, с выступающим рисунком голубоватых вен на ней. Конечно, все дело было в ней, именно шея казалось такой неправильной, слишком уязвимой. — Значит, ты не сможешь сегодня сходить со мной в молл? — за спиной послышался голос Роуз. — Я же сказал, — Лукас постарался сдержать раздражение в собственном. — У меня дела. — Тогда я приглашу Бет. А ты мне позвони вечером, хорошо? — Постараюсь. Лукас врал. Отец не давал ему никакого поручения на этот день, просто у Лукаса не было желания идти с Роуз в магазин, да и вообще с кем-то сегодня тусоваться. Вместо этого он вернулся домой, разогрел обед, а после отправился в сарай, где находился мотоцикл. Его белоснежная страсть, его лекарство и спасение. Лукас залил бензин в почти пустой бак, и вывел байк на улицу, наслаждаясь тихим урчанием мотора. Надев на голову шлем и крепко завязав ремешки, Лукас сорвался с места, оставляя за собой облако пыли. Он помчался в поле, ставшее определенным треком, где Лукас мог практиковаться и просто развеяться вдали от всех. Прежде он часто брал с собой Криса, чтобы тот помогал ему снимать ролики для канала, но после того, как у Криса появилась девушка, у того находилось все меньше свободного времени. Лукас звал на помощь еще пару ребят, но выходило все не то, и он бесился, не находя взаимопонимания. Теперь же Валденбэк все чаще катался один, чтобы восстановить душевное равновесие. Все же это было больше, чем спорт — каждый раз, когда Лукас отрывался от земли, он чувствовал, что больше не принадлежит ей. Разгоняясь до бешеной скорости, он оставлял реальность позади себя. Мир словно был затянутой плотной непроницаемой пленкой, и Лукас прорывался сквозь нее, когда колеса его мотоцикла устремлялись в небо. Раньше Лукас боялся упасть на землю, а теперь он не хотел на нее возвращаться. Будущее, учеба, отец, Роуз, друзья. Все это переставало иметь значение за пределами купола, который окружал Лукаса. В незнакомом и манящем небе. Но как бы он не старался удержать это ощущение, в конечном итоге все равно приходилось приземляться, оставляя на дороге глубокие борозды от колес. После приземления Лукас сделал резкий разворот, чтобы посмотреть на них, оценивая длину торможения. Именно в этот момент, он вспомнил о рисунке вен на шее незнакомого парня, и громко чертыхнулся. Если бы кто-то мог его услышать, то принял бы это за крик отчаяния. Лукас стиснул зубы, и со злостью сжал ладонями руль, снова срываясь с места, еще яростней разгоняя мотоцикл. Какого хрена.             Какого, мать его, хрена. На следующий день Лукас узнал, что того парня зовут Филип. В этом своеобразная особенность маленьких городков, как Тиволи: утром знает один, к вечеру десять, а на следующее утро уже половина населения. Филип Ши стал приемным сыном шерифа Хелен и ее мужа Гейба, так что не было ничего удивительного в том, что Лукас узнал его имя так просто. Только спустя некоторое время до него дошли слухи, почему Филип попал в приемную семью, и о проблемах его матери с наркотиками. Из-за последнего обстоятельства на городского мальчика из Куинса смотрели косо, и Лукас понимал, что новичку с такой репутацией придется нелегко. Сам он был прекрасно осведомлен, какую роль играют твои родители в том, как тебя воспринимают люди. А так же о том, что слухи расползаются подобно яду по кровеносной системе, и их уже никак не вытравить. В их школе отсутствовала открытая травля, драки и побои являлись редкостью и возникали скорее на фоне крупных ссор, а не открытой ненависти. Сомнительного ученика предпочтут сторониться и игнорировать, никак не высказывая свое отношение, но так же найдутся и те, кто отнесется с пониманием. Поэтому, у Филипа, казалось, не возникло серьезных проблем с тем, чтобы влиться в жизнь старшей школы, если опустить слухи о его семье или сексуальной ориентации. Было непонятно, откуда взялась последняя сплетня, и кто или что послужили ее источником. Лукас даже забыл, где и при каких обстоятельствах до него дошел этот слух, но хорошо помнил, как в ушах снова зашумело от того, что к ним прилила кровь. В тот вечер он особенно долго не возвращался домой, пропадая где-то со своим мотоциклом. Лукас врал Роуз, что помогает отцу на ферме. Лукас врал отцу, что гуляет с Роуз. Лукас врал Крису, что Роуз терпеть не может двойные свидания, чтобы самому на них не ходить. Лукас врал Лукасу, что не думает слишком много о Филипе. Сидя на своем байке и упершись ногами в рыхлую землю, Лукас вертел в руках бутылку пива и задумчиво смотрел на зеленоватую гладь озера, на стройный ряд деревьев за ним. Сегодня утром он приехал к школе раньше обычного и, подходя к лестнице в здание, увидел возле ступенек Филипа, отрешенно уставившегося в свой телефон. Казалось, Лукас просто не мог его не замечать в те редкие моменты, когда они пересекались, но почти всегда Ши был погружен в свои мысли. Казалось и сейчас, Лукас просто пройдет мимо, смотря при этом куда угодно, только не в сторону парня, но в этот раз пошло не по сценарию. Потому что Филип поднял голову и посмотрел на Лукаса, и тот не успел отвести взгляд. А потом и забыл об этом. Глаза Филипа карие и пронзительные, блики света напоминали осколки зеркала. И смотрели прямо на Лукаса, в этом можно было быть абсолютно уверенным. У Филипа бледные пухлые губы, ямочки на щеках и родинка на подбородке, которую прежде сложно было заметить. Лукас невольно посмотрел на выступающее сухожилие на шее Филипа, которое свидетельствует о том, что Филип все же взволнован. Из-за чего? Что он думает о Лукасе? Думает ли что-то вообще или просто почувствовал, что на него кто-то пялится? Но Лукас вовсе не пялился, и не собирался этого делать. Именно поэтому он быстро пересек крыльцо в три шага, словно случайно скользнув глазами по городскому мальчику и не собираясь задерживаться ни на секунду дольше. После он нервно огляделся — его взгляд метался из стороны в сторону — чтобы убедиться, что никто не смотрит на него с подозрением. Вокруг немногочисленные школьники погружены в свои занятия, и никому нет дела до драмы местного масштаба, которая разверзлась в душе Лукаса подобно черной дыре. Он сделал глоток пива, стирая пену с губ, и все еще чувствовал эту дыру внутри. А ее там быть не должно, как и Лукаса здесь. Он должен зависать где-то с друзьями, Роуз, делать домашнюю работу по биологии, в конце концов. Не напиваться в одиночестве и думать о чертовой родинке под губой. Делать вид, что все в порядке, когда на самом деле — нет. Он просто хотел быть нормальным. «Я нормальный» — говорил себе Лукас. Я нормальный. Все это ерунда. Врать себе сложнее всего, и голос в голове словно не принадлежит Лукасу. Разве нормальные парни смотрят на ресницы других парней?              Он сделал глоток побольше. — Извините, — Лукас случайно задел кого-то плечом, когда подошел к полке с журналами в магазине, и поспешил исправиться. — Ничего, все нормально, — спокойно ответил человек, и звук этого голоса, заставил Лукаса почувствовать холод в пояснице. Он повернулся и действительно увидел Филипа Ши, который стоял у этой же полки и листал журнал. Прошло уже больше двух недель, как Лукас заметил в себе нездоровый интерес к этому парню. — Привет, — поздоровался тот. — Привет, — Лукас ответил, а его глаза невольно начали бегать. Это в первый раз, когда они заговорили. Черт, надо было ему зайти в этот гребанной магазин именно сейчас. Филип же спокойно смотрел на Лукаса своим пронзительным взглядом, и только слегка напряженная шея выдавала его волнение. — Ты, наверное, это ищешь? — он показал Валденбэку обложку журнала, который держал в руках. Это оказался «Cycle World», который и был необходим Лукасу. — Вот, держи, — Филип протянул журнал, но Лукас не торопился его брать. — Он ведь тебе тоже нужен. — Бери, я все равно не собирался его покупать, — усмехнулся Филип, и Лукас принял у него из рук издание. Филип кивнул и продолжил разглядывать остальные обложки. Лукас сглотнул, не зная, как ему стоит себя повести. Спокойней, чувак, спокойней. Это самый обычный разговор между двумя парнями. — Эм… Спасибо, — пробормотал он, запуская руку в свои волосы. — Так, тебе нравятся мотоциклы? — Я думаю, что это выглядит очень круто, — Филип поднял голову и вновь посмотрел на парня перед собой. — А сам когда-нибудь пробовал? В смысле, катался сам? — Нет, никогда, — Филип шмыгнул носом. — Но я неплохо управляюсь со своим велосипедом, пока в нем не спускаются шины. Так что до твоих трюков мне далеко. — Ты знаешь, что я занимаюсь этим? — на лице Лукаса читается неподдельное удивление, но потом он вспоминает, что они оба живут в Тиволи, и о причастности младшего Валденбэка к мотокроссу известно почти всем в школе. — Я смотрел видео, как ты выполняешь все эти прыжки на байке. Это офигенно, честно. — Правда? — Лукас не может сдержать широкой улыбки, когда говорят о предмете его гордости. — Значит, ты нашел мой канал? — Ага, — кивнул Филип. — У тебя есть все шансы стать звездой мотокросса. Ты ведь продолжаешь этим заниматься? Просто в последнее время у тебя почти нет обновлений. — Ну да, — замялся Лукас. — Просто парень, который раньше помогал мне со съемкой, сейчас немного занят. А самому мне, сам понимаешь, не очень удобно все это проделывать. — Неужели тебя некому больше снимать? — Не сложилось что-то, — буркнул Лукас, а затем осторожно и внимательно посмотрел на Филипа. — А у тебя как с этим? Есть какой-нибудь опыт видеосъемки? Ему показалось, что Филип немного смутился. — Разве что на мобильный телефон, — признался он. — Кстати, я не представился. Меня зовут Филип. — Я знаю, — Валденбэк выпалил это, и только подумал, а стоило ли. — В смысле, ты ведь живешь теперь у шерифа Хелен. Ну, как меня зовут, ты уже в курсе, верно? — Ну, разумеется, Лукас, — Филип улыбнулся более искренне, и Лукас на секунду завис, словно ему на голову упала бетонная плита. Филип, слава всем святым, этого не заметил, вновь переводя свое внимание на обложки перед собой. Это дало возможность еще раз проследить за ним: взгляд скользнул по мягким чертам лица и остановился на приоткрытых губах. — Что ж, мне пора, — голос Филипа вывел его из забвенья. — Увидимся в школе? — Ты вообще не будешь ничего покупать? — Лукас не знал, хотел ли он продлить эту беседу, или просто отвести тему от школы. Ему стало не по себе от мысли о том, что Филип может заговорить с ним при остальных — это будет казаться слишком странным, и пойдут лишние разговоры. О чем именно, Лукас и сам не понимал, но заранее этого опасался. — Не сегодня, — Филип повел плечом, вновь слегка сморщив переносицу. — Пока, Лукас. — Пока. Ши поправил лямку своей сумки и направился к выходу из магазина. Через витрину Лукас мог наблюдать, как Филип отстегивает свой велосипед, и уезжает на нем, вероятно, в сторону нового дома. Валденбэк почувствовал, как под ним трескается лед. Он ненавидел себя за то, что завел этот хоть и короткий, но хоть какой-то диалог с Филипом, и надеялся, что это был единичный случай. Лукас понимал, что Филип может оказаться (если уже так не решил) хорошим парнем. Вот только остальные не поймут, если он заведет дружбу с сыном наркоманки и, возможно, геем. С крупными завитками каштановых волос и плавной линией губ.              Лукас начинал думать, что сходит с ума. Когда Лукас был еще ребенком, то любил смотреть по телевизору какой-то австралийский сериал для тинэйджеров. Сейчас он слабо помнил сюжет самого сериала, кажется, там было что-то из мира меча и магии. Больше всего ему запомнился один из героев, кажется, один из друзей девочки, вокруг которой и крутилась вся история. Лукас и сам не мог объяснить, почему ему интереснее было следить за второстепенным персонажем, чем за основным сюжетом. Кажется, у того мальчика были проблемы с семьей, из которой он сбежал, чтобы последовать за главной героиней. Он старался быть добрым даже со своими врагами, и его редко показывали в сражениях, потому что тот слабо умел драться и лучше скакал на лошади или забирался на деревья. Чем сериал закончился, Лукас так и не узнал, и судьба того мальчика осталась для него неизвестной. Название сериала он тем более уже давно позабыл, и сейчас не стал бы искать. Просто, в те редкие минуты, когда Лукас думал о своем детстве, он вспоминал как мама готовила блинчики, а после ее смерти только того мальчика из старого сериала.             Лукас хотел бы завести такого приятеля. Тогда и сейчас. Он не должен смотреть на Филипа Ши. Потому что это рождает неправильные мысли. Лукас отталкивался от земли, словно пытался прорваться через все существующие слои атмосферы. Он не знал точно, как высоко ему нужно взлететь, чтобы разорвать колесом пленку этого мира, которая с каждым разом становится все недосягаемее. Или это Лукаса все сильнее тянет вниз. Он не мог оставить все мысли позади. Филип — самый красивый парень, каких знал Лукас. Он притягивал к себе. Его хотелось узнать. До него хотелось дотронуться. Лукаса тошнило от страха, от осознания, как это ненормально. Мотокросс перестал быть самым подходящим средством, а вот алкоголь все еще позволял забыться. Поэтому Лукас разрешил себе выпить еще бутылку пива в субботу и затеряться в толпе других пьяных подростков. Он никогда не садился пьяным за руль мотоцикла, поэтому сегодняшним вечером он пошел с Роуз на день рождения какой-то из ее подруг. Без понятия, как звали ту девчонку уже через полчаса, но все вокруг слишком веселые и слишком молодые, поэтому, кого это волнует? — Ай, Лукас, осторожнее, — до его ушей донесся упрек Роуз, которую он целовал где-то на заднем дворе дома. — Мне же больно. Он и сам не понимал, почему так крепко сжал ее запястья и жадно впился в губы. Роуз явно к такому не привыкла, да и сам Лукас тоже. Они же целуются вовсе не так. Они целуются, как в романтичных комедиях, когда девушка привстает на носочки. Они не целуются так, словно пытаются весь воздух друг из друга выкачать. Как хотел этого сейчас Лукас. — Прости, — он хрипло извинился перед Роуз и отпустил ее. — Не хочешь прогуляться вдвоем? — кокетливо спросила она, не сердясь на своего парня за такую выходку. — А твоя подруга не обидится? — рассмеялся Лукас и быстро поцеловал Роуз в губы. — У нас еще будет время для этого, хорошо, детка? Когда очаровательная девушка подает недвусмысленные сигналы, то отказывается или полный дурак, или больной. И Лукас не знает, кто же он. Он намеренно уходит от разговора о сексе, и буквально выдавливает из себя это тошнотворное «детка». Хотя до этого, казалось, был готов повалить Роуз прямо на траву, лишь бы она ответила ему такой же больной страстью. Лукасу хотелось горечи на языке, поэтому он открыл еще одну бутылку. Слава богам, в конце вечера Роуз ушла к своему дому вместе с друзьями, потому что у Лукаса уже не было сил проводить ее. Он кое-как добрался до своего дома. Кровать встретила его гостеприимной прохладой, и Лукас даже не мог заставить себя снять одежду, поэтому повалился на простыни прямо так. Ему хотелось бы забраться под одеяло и спать так долго, как сможет. Или, например, чтобы рядом с ним был кто-нибудь теплый, кого бы не хотелось от себя отпускать. С подобными мыслями Лукас и заснул. Во сне он снова кого-то целовал, также жадно и ненасытно. И этот кто-то обхватывал его лицо руками и подавался навстречу, словно они целуются в последний раз. Под пальцами Лукаса мягкие волосы, прохладная кожа и ткань чужой футболки. Он строит мир на осязании. Утром Лукасу плохо вовсе не от выпитого накануне алкоголя. Он прекрасно понимал, что хотел целовать вовсе не Роуз. Ни на вечеринке, ни в собственном сне. Перед его глазами выступающие вены на шее и родинка под нижней губой.             Если бы Лукас мог, он бы самовоспламенился. — Привет, — Филип поздоровался с ним, и Лукас был готов поверить в существование самых страшных демонов, которые подстраивают подобные встречи. Сегодня они пересеклись возле ларька, к которому Лукас подъехал, чтобы купить бутылку воды. — Привет, — ему ничего не оставалось, как поздороваться в ответ. — Так это твой мотоцикл. Клево, — Филип обвел взглядом белый байк с цифрой «77» у руля. — Этот номер что-то значит? — Две семерки, наверное, двойная удача, — пожал плечами Лукас, хотя в данный момент сильно сомневается в правдивости своих слов. Он посмотрел по сторонам, но никого не заметил, и почувствовал себя чуть увереннее. — Ты куда-то идешь? — Да так, просто решил прогуляться. Хелен и Гейб отправились на озеро, а я не захотел весь день торчать дома. — Ты гуляешь один? — Как видишь. — Слушай, Филип, — он впервые называет парня по имени, и тот поднимает глаза на Лукаса. — Помнишь, ты говорил, что можешь снимать на телефон? Он поспешно отводит взгляд, чтобы не смотреть на Филипа слишком долго. — Да какой дурак не сможет. — Поверь, у многих и с этим проблемы, — усмехается Лукас. — Так вот, я о том… Просто я у меня на днях такой прыжок начал получаться, и я бы хотел снять и посмотреть на него со стороны. Вернее, чтобы кто-то его снял. — Ты предлагаешь мне сделать это? — в голосе Филипа слышится недоверие и что-то еще. — Ну да, — выдыхает Лукас, немного жмурясь. — Ты сейчас занят? — Нет, я свободен, если тебе действительно нужна моя помощь. — Круто. Так это… Я сейчас съезжу домой за запасным шлемом, а ты подожди меня у моста, хорошо? — Хорошо. Благо, что отсюда до моста намного ближе, чем от дома Лукаса, и можно дойти пешком минут за десять-пятнадцать. Будь это кто другой на месте Филипа, то Лукас бы предложил поехать за шлемом вместе с ним без опасения. Но, с другой стороны, никого другого бы Лукас не стал приглашать помочь ему с видеосъемкой. Или под предлогом видеосъемки, он и сам не знал. Когда он приехал к мосту, то Филип уже ждал его там, облокотившись на перила и смотря на струи воды, огибающие камни. Услышав рев мотоцикла, он отвлекся и развернулся к Лукасу, который протянул Филипу шлем. — Никогда не держал его в руках, — усмехнулся Филип, покрутив и рассмотрев мотоциклетный шлем, а затем водрузил его себе на голову. — Довольно удобно. — Главное, что это защитит твой мозг, — заметил Лукас, не в силах самому сдерживать улыбку. — Лукас? — Филип снял шлем, отчего его волосы заметно растрепались. Но даже с беспорядком на голове он не стал выглядеть хуже, а может и наоборот, о чем тут же было запрещено думать. Лукас тоже стянул с головы шлем. — Да? — Зачем ты позвал меня с собой? — Я же сказал, что мне нужна помощь с камерой, — выдохнул Лукас, переводя свой взгляд на ручей. — Что тут непонятного? — Ну, допустим, мне непонятно. В школе мы никогда не пересекаемся, говорили только один раз, а теперь ты сам меня приглашаешь. Не в твоем это духе, как мне кажется. — Не говори так, будто знаешь меня, — Валденбэк уже сам начал корить себя за необдуманный поступок. — Ты просто первый, кого я встретил сегодня, и просто попросил о помощи. Ты мог отказаться, если не хотел, и все еще можешь. — Я хочу. — Тогда к чему этот разговор? — он проигнорировал мурашки внизу поясницы. — Надевай этот чертов шлем, садись и поехали. Филип обошел мотоцикл и опустился сзади. Лукас почувствовал себя очень странно, когда Филип обвил его руками, сцепив их где-то в районе его живота, внутри которого уже завязывались узлы. Поэтому он поспешил рвануть с места, и громкий вздох Филипа потонул в реве мотоцикла. Лукас не любил возить кого-то на своем байке, даже Роуз, не то, что позволить сесть за руль, а везти Филипа было еще сложнее, потому что… Они даже не друзья и, действительно, общались сегодня лишь второй раз в жизни, если это можно считать общением. Да и в школе Лукас сознательно Филипа избегал.             «Я хочу», — словно эхо все еще отдавалось в голове. «Он смотрит на меня», — все, о чем мог думать Лукас до того, как колеса его мотоцикла не оторвались от земли, и все мысли развеялись потоком встречного ветра. В его грудной клетке стало невообразимо просторно и свободно, словно туда можно было поместить еще одно озеро, и лес, и холмы. Однако приземление теперь не казалось Лукасу таким отталкивающим. — Это было невообразимо классно, чувак! — стоило ему стянуть с головы шлем и убрать мешающие соломенные волосы со лба, как он услышал восхищенный голос Филипа. То же восхищение светилось в карих глазах, прямо глядящих на Лукаса, что тот не мог заставить себя отвести собственный взгляд от лица Филипа, пока тот еще раз пересматривал снятый ролик. У Лукаса такое чувство, что если он слишком долго будет смотреть на Филипа, то случится что-то, что невозможно будет потом исправить. Поэтому он торопливо опускает голову и глядит на экран смартфона, на котором отображается летящая фигура мотоциклиста на фоне серо-голубого неба. Мотоциклист приземляется, сделав изящный разворот, словно не сбрасывая скорости после полета, и вновь огибает холм, растворяясь в облаках пыли и песка. — Эй, отлично снято, — замечает Лукас. — У тебя определенно к этому талант. — Ты так считаешь? — в голосе Филипа слышатся нотки удивления и гордости. — Я серьезно, мне правда нравится, как у тебя вышло. Это обязательно надо будет залить на мой канал. Скинешь мне видео на почту или на телефон? — Хорошо, — улыбнулся Филип. — Возьмешь мой номер телефона на всякий случай? — Что? А, да, давай, — несколько растерянно отреагировал Лукас, забивая в память телефона несколько цифр. — Можешь сейчас сохранить и мой номер, чтобы потом не удивляться, что за неизвестный тип тебе пишет. — Ну, мне не так много типов пишет, — Филип рассмеялся. — Хорошо, сейчас, позвони мне, я сохраню. Лукасу нравилось, что он заставляет обычно отрешенного Филипа улыбаться. — Ты здесь чаще всего катаешься, или есть еще места? — Ши окинул взглядом поле перед собой. — Много где еще, — подтвердил Лукас. — В лесу, у озера. Там у моего отца есть домик. — Здесь столько открытого пространства для этого: безлюдные пустоши, извилистые дорожки и мрачные леса. А в городе даже горизонта толком не увидишь, лишь клочки серого неба за домами. Еще тут так тихо. — Ты… Скучаешь по прежнему дому? — Немного. Но не совсем по дому, — голос у Филипа дрогнул, и он сглотнул, словно очнувшись. — Я даже не видел все окрестности Тиволи, с тех пор, как живу здесь. Наверное, здесь еще больше хмурых и загадочных мест, чем я представляю, верно? — Хочешь увидеть? — Лукас приподнял уголки губ в легкой улыбке, а в его вопросе явно слышалось приглашение.             Филип согласно кивнул и поднял с земли шлем. — Ты что-то от меня скрываешь, или тут на самом деле снимали сцены для фильмов ужасов? — шутливо возмутился Филип, оглаживая рукой прохладный камень туннеля. — Да, возможно я забыл упомянуть о парочке трупов школьников, которых тут нашли прошлым летом, — подхватил Лукас, оставляя мотоцикл и следуя за Филипом. Тот уже прошел небольшой туннель и стоял в его конце, вновь окруженный светом. Лукас притормозил и облокотился плечом об отсыревший камень, наблюдая. Филип развернулся на подошвах своих кед и выставил руки перед собой в подобии фотоаппарата. — Вышел бы отличный кадр. — Серьезно? — усмехнулся Лукас. — Не люблю фотографироваться. — И это говорит звезда молодежного мотокросса? — Нет, правда. Я занимаюсь этим ради того, чтобы ездить, а не быть моделью. — Да, ты просто любишь повыделываться, чтобы девчонки тащились, — Филип облокотился спиной о стену туннеля рядом с Лукасом, так что тот мог рассмотреть его тускло освещенный профиль. — Эй, — он шутливо ударил кулаком в плечо. — Это неправда! Глупо гонять ради девчонок. — А ради чего стоит? — Филип чуть повернул голову, и их лица оказались слишком близко. По крайней мере, Лукасу расстояние в локоть уже казалось таковым. Вопрос же Филипа заставил его задуматься, и он не знал, насколько искренним он готов быть. — Знаешь… То, чувство, когда ты оказываешься в нескольких метрах над землей. Или когда ветер бьет по плечам на высокой скорости. Это своего рода наркотик, с которого уже тяжело слезть. — И что же ты чувствуешь? — голос Филипа словно стал тише. — Я? — Лукас заметил, как его собственный голос начинает сдавать. — Словно могу вырваться, и больше не думать ни о чем. Ни где я должен находиться, ни кем хочу быть на самом деле. Но тебе, наверное, сложно понять. — Думаешь, я глупый? «Нет, не в этом дело», — думает Лукас. Просто Филип кажется тем, кого не душит страх быть кем-то другим. Словно он находится за тем куполом, и поэтому манит Лукаса не меньше высоты неба. — Нет, ты не глупый, ты… Ты… «Удивительный». Он понимает, что проиграл — смотрел на Филипа слишком долго. И тот тоже молчал, только ресницы едва заметно подрагивали, и линия челюсти заметно напряжена. Нужно отвести взгляд, пока не слишком поздно, но Лукас просто не мог заставить себя сделать это. Кожа Филипа оказалась едва теплой, когда Лукас коснулся его лица подушечками пальцев. Филип не двигался, даже, кажется, что не дышал. Поэтому пальцы медленно скользнули по его скулам, словно очерчивая их чернилами, а затем опустились к шее. Лукас убедился в том, что Филип продолжает дышать, потому что их лица непозволительно близко друг от друга, и он чувствовал это, но сам, похоже, забыл, что ему нужен кислород. Может, если он откажется от воздуха, то ему позволят дышать им. Он коснулся губами уголка рта Филипа неловко, несмело и неправильно. Под пальцами пульс Филипа бился так бешено. Лукас знал, что сделал ошибку, о которой потом будет сожалеть, однако именно сейчас казалось, что он просто не вынесет, если не сделает этого. Филип определенно смелее, и его губы медленно скользнули по губам Лукаса. Это не было похоже на поцелуй, но будоражило ничуть не меньше. Они соприкоснулись кончиками носов, и Филип томно прикрыл глаза, словно собрался погружаться в воду. Лукас со стороны, наверное, выглядел не менее ошалелым, словно не в силах совладать с собой. Он вцепился пальцами в затылок Филипа, пропуская сквозь них мягкие волосы, и осторожно поцеловал его уже по-настоящему, прихватывая нижнюю губу. И Филип ответил, чуть склонив голову на бок. Лукасу хотелось целовать Филипа, пока у них обоих голова не закружится. Хотелось после просто оставить его в кольце своих рук. Хотелось касаться губами его шеи. Все эти желания рвались на свободу как птицы из клетки. Птицы, которым суждено было пойти на отстрел. Поцелуй был коротким, не более двух секунд. Этого было мало, но уже слишком много для одного из них. — Лукас… — его имя зашипело на языке Филипа подобно пузырькам газировки, и это подействовало отрезвляюще. Лукас резко убрал руку и отстранился, отходя на пару шагов. Он почувствовал, как его начинает затапливать ужас от того, что сейчас произошло. Он плотно сжал губы, словно желая стереть воспоминание о том, что он касался ими губ другого парня. Парня. Этого не должно было случиться. Так нельзя. Лукас запустил руку в свои волосы. Филип часто дышал, от чего его шея чуть ли не ходила ходуном, будто Лукас только что не поцеловал его, а ударил. — Очень весело, — прокомментировал он, отворачиваясь, чтобы не показывать выражение своего лица. — Нам не стоило этого делать, — Лукас судорожно ломал пальцы, хотя ему хотелось со всей силы врезаться в стену. — Я понял. Наверное, нам пора обратно. Эксперименты окончены, — послышался шорох подошв о гравий. Кажется, за стремлением не смотреть, Лукас не заметил, что скрывалось во взгляде самого Филипа. Но ведь это полный бред, Лукас не может ему нравиться в таком плане. — Филип! — Лукас выбежал из туннеля, когда тот уже стоял возле мотоцикла. — Это не было экспериментом. Просто я… Я… Мне правда жаль. — О чем? — Филип поднял голову, и по его взгляду Лукас догадался, что тот имеет в виду. Повисло молчание. «О том, что ты вне купола, а я живу в нем». — Скоро стемнеет, нужно возвращаться, — пробормотал Валденбэк, и сел за руль, натягивая шлем. Филип устроился сзади, и мотоцикл поехал в сторону Тиволи, подпрыгивая на лесной дороге. Лукас сам не помнил, как он доехал до населенного пункта, пока впереди не показался дом Гейба и Хелен. Он остановился за лодочным сараем, и Филип тут же разжал руки, спрыгивая с мотоцикла. — Спасибо, что позвал, — он протянул Лукасу шлем. — Я пришлю тебе видео. — Филип, — Лукас сам от себя этого не ожидал, но спрыгнул с байка и схватил парня за запястье, видя как тот собрался уходить. — Пожалуйста… Просто забудь о том, что там произошло, хорошо? Ши вопросительно поднял брови, наблюдая за умоляющим выражением лица Лукаса, и даже почувствовал к нему жалость, пробивающуюся сквозь обиду. — Но это было, Лукас, — ответил он и выдернул руку из хватки. — Я гей, и для меня это нормально. Что насчет тебя? — Я не такой! — кажется, резкость в его голосе заставила Филипа нахмуриться. — Просто это какая-то лажа. Мы не должны… Ему пришлось оборваться на середине предложения, потому что Филип подался навстречу и поцеловал его в обветренные губы. Внутри Лукаса поднялась волна от низа живота до горла, и он собирался уже оттолкнуть Филипа, но его руки отказались ему подчиняться. Поэтому он позволил обхватить свое лицо ладонями и втянуть в еще один поцелуй, а после его руки и вовсе оказались на пояснице Филипа. Чувствуя, как внутри все продолжает бесноваться, Лукас издал тихий гортанный звук и толкнул Филипа вперед, прижимая его к стене лодочного сарая. Тот тяжело выдохнул от такого столкновения, но тут же снова подался навстречу, возобновляя поцелуй. Ладони Лукаса скользнули по пояснице, а затем пробрались под куртку, задирая на спине футболку. У Филипа сбилось дыхание от ощущения грубой ткани перчаток Лукаса на своей обнаженной коже. Нервы на его спине тут же превратились в оголенные провода, и он дернулся, слегка выгибаясь. Чем Лукас тут же воспользовался, припадая губами к его шее. Филип вцепился в его локти, отчего костяшки пальцев у него побелели, и простонал сквозь зубы. От подобной ласки у него в голове образовался вакуум. Кожа на шее Филипа была такой теплой, в остальных же ощущениях Лукас дико путался. Он словно был под кайфом, потому что обычный Лукас никогда бы подобного себе не позволил. Иначе, почему же он продолжал зажимать Филипа Ши у лодочного сарая и чуть ли не вылизывал его шею. Поэтому, приходя в себя, Лукас отскочил, словно его розгой под колени ударили. Филип посмотрел на него туманным расплывчатым взглядом, переводя дыхание. Так на Лукаса еще никто никогда не смотрел, хотя вниманием он явно не был обделен. Однако в его собственных глазах можно было прочитать сейчас поистине животный ужас. — Ничего не было? — по слогам проговорил Филип, дотрагиваясь тыльной стороной запястья до своих губ. Лукас ничего не ответил. Он резко развернулся, подхватил с земли свой шлем, и, бросив затравленный взгляд на Филипа, дал по газам. Лукас боялся, что не впишется в ближайший поворот, потому что видел перед собой только растерянное лицо Филипа. Черт, черт, черт. Дьявол бы тебя побрал! Нет, теперь ему точно нужно держаться подальше от него. Может Филип и не будет трепаться, кто ему поверит-то. Однако, если Лукаса втянут в подобного рода слухи, то это будет кошмар, особенно перед грядущими соревнованиями. И Лукас сам будет виноват, что все похерил по неосторожности и глупости.             По глупости позволил себе почувствовать то, чего не должен был. Той ночью сон не шел, и Лукас ворочался в своей постели, путаясь в проводах наушников. Его подташнивало. Какой позор, он целовался с парнем, позволил себя увлечь до такой степени. Это даже сложно было назвать изменой Роуз, и об этом Лукас вспомнил почему-то в последнюю очередь. Ведь тут даже словами сложно объяснить, что произошло между ним и Филипом в темноте туннеля, а затем за лодочным сараем. Лучше забыть об этом, как он и сам советовал. Лукас тяжело вздохнул и перекатился на спину. На экране телефона часы показывали 02:17. Он помедлил еще с полминуты, а затем разблокировал телефон и нашел в списке контактов номер Филипа. Тот прислал часа четыре назад видео, на котором был снят трюк на мотоцикле, и с тех пор Лукас так и не потрудился ответить. Что ж, хотя бы формально это стоит сделать: «спасибо. классно получилось» Отправить. Выполнив эти нехитрые манипуляции, Лукас положил телефон обратно, поудобнее устраиваясь на другом боку. Однако это было что-то не то. В груди отчаянно возилось то непонятое ощущение, доставляющее дискомфорт. Лукас снова потянулся за телефоном и написал еще одно сообщение: «эй, ты не против снять еще раз такое видео? могу после показать тебе охотничий дом» Отправить. Он вздохнул. Нарушил собственное обещание, однако, не испытывал теперь сильных мук совести из-за этого. В конце концов, они ведь больше не собираются делать ничего такого, а Филип на самом деле хорошо обращается с камерой. Все будет нормально. Завтра все будет нормально. С этой мыслью Лукас, наконец, позволил себе заснуть. 08:31 Входящее сообщение. От Филипа:             «доброе утро. я не против.» Солнце выглянуло из-за горизонта, окрашивая сероватое небо в нежные тона.