Не бей, лучше обоссы

      Фонари тускло освещают переулок. А, стоп, уже не освещают. Грёбанное автоматическое освещение. Такая фигня прокатила бы если фонарные столбы были хотя бы в 35 метрах друг от друга.       Ещё один фонарь загорается с характерным трескающимся звуком. Как же отвратительно. Как же меня бесят эти мокрые, тёмные улочки. Как бесят ночи в этом районе и потные мужики на «геликах». Как бесят сраные школьники с колонками под балконами. Сами слушают дерьмо, так ещё и остальных заставляют. А ещё школьный психолог со своими этими «классический социопат, иди лечись, урод малолетний».       Ахх, сука, холодеет, однако. Сильнее заматываюсь в шарф и надеваю капюшон. На дворе уже давно ночь. Поцарапанный экран телефона показывает «2:43» и тухнет. Опять забыл зарядить, проклятье. Музыка в наушниках перестаёт играть и на душе становится тихо и одиноко. Ну, конец прогулочке.       А ведь я уже третий месяц гуляю на ночь. Мне психолог посоветовал. Приятный парень, симпатичный, лет 28. Был. Он уволился правда… Но не думаю, что из-за меня. Он уволился с криками «БЕЗНАДЁЖНЫЕ. БЕЗНАДЁЖНЫЕ ТВАРИ!!!». Да не будем сейчас о плохом.       Хорошо, что в заднем кармане джинсов есть небольшая нычка. Моя маленькая дверка в прошлое. Из этой дверки нычки я скрутил косяк и после первой же затяжки растянулся в улыбке. Хорошие времена были, когда я раздобыл этой травы. Мой кореш по кличке Пёс всё время ругал эту дрянь, хотя в тайне упарывался на уроках биологии. В такие моменты, ему казалось, что биологичка рассказывает довольно занятные вещи. Она, кстати, была недурной. Не старая, не толстая. Только большие, тупые её глаза. Как они меня бесили. Так искренне изображать удивление очень низко. А когда Пёс пялился на неё чёрными от дури глазами, краснела и отворачивалась. Парочка что надо.       Вторая затяжка и я забываю и о тупых глазах, и о сырости и холоде на улице. Сейчас всё по кайфу. Но ночевать в чужом, засратом подъезде меня не очень устраивало. Так что я повернул в сторону дома. Пятки кед уже давно растёрли ноги в кровь, костяшки не слабо саднили, но мне было откровенно наплевать на это всё. Сейчас есть только я, тишина и косяк.       Заворачивая в переулок я услышал хриплый шепот. — Эй, пацан. Сюда подошёл. — Если ты думаешь, что это лучший вариант ограбить или изнасиловать, то боюсь тебя огорчить… — Завались.       Капец. Он мало того, что прерывает меня, так ещё я чувствую, как пистолет утыкается мне в живот. Вот тут я увидел весь образ «гангстера» ахахаха. На нём была серая лыжная маска, закрывающая нос, рот и шею, а также чёрная кепка. Так что виднелись только глаза. Серые и гневные. Образ, конечно, так себе. Ну что же. Подготовился как для ограбление какого-нибудь лоха с 8-го класса. — Воу, братан. Может не стоит? Это крайние меры. — Стоит, не стоит. Мне уже похуям что делать. Карманы выворачивай.       Может, конечно, это было некрасиво. Но я так заржал в этот момент. Ой, чуваак. Не на того попал. — Если у меня была бы хоть мелочь — я бы, сука, не растёр в кровь ноги. И не чапал пешком. Ну что, мега-мозг, допёр, что не на того нацелился? В этот момент я бесстыдно врал. Что-что, а вот врать за эти годы меня жизнь научила. Ну не рассказывать же ему, что я просто так гуляю ночью, ища себе на попчан приключения? — Ну твою то мать!       «ГрабительНеудачник» прижал меня к, обклеенной старыми газетами и рекламами, стене и приставил дуло пистолета прямо мне в лобешник. С таким раздражением, на меня никто ещё не смотрел. Да, повезло ему со мной. Точнее я под горячую руку попался. Ну, прости, были бы деньги. А он с таким остервенением давит пистолетом в лоб, что я уже чувствую появляющийся красный круглешок на том месте. — Нет. Нет. Не бей, лучше обоссы, -забился я у него под рукой.       Такой фразой, я точно обескуражил грабителя. Он на меня посмотрел, как на очередного мокроподбородочника, но потом стал лапать меня второй рукой. Тут то я вспомнил про мобилу. Вот, чёрт. Мне даже на сраненький, сенсорный телефон неизвестной марки пришлось долго копить. И если он отыщет его во внутреннем кармане то-ооо…       О нет. Чёрт. Я издал протяжный стон, когда он прошёлся по бокам и спине. Я тут же скривился и стал ожидать реакцию грабителя. Что-то, а этого вопроса я не ждал. — Интроверт что ли? , -он театрально поднял бровь. Я скукожился, желая избавится от давления с его стороны, и он любезно убрал пистолет, но не отошёл ни на метр. — Не думал, что ты такое слово знаешь, -лучшая защита — нападение, верно?       Он рыкнул мне в ответ и расстегнул толстовку дабы обшарить всё под ней. Господи спаси и сохрани… Теперь его глаза непрерывно скользят по моему лицу, пытаясь уловить эмоции. И я сдаюсь. Ненавижу когда ко мне прикасаются. А тут я просто мурашками покрываюсь из-за него. И мне в душе становится мерзко от стены сзади меня, от этого самого грабителя и от себя. Лучше бы это не продолжалось.       Он проводит одной рукой по правому боку, а второй рукой давит на грудь, прижимая. Эй, чувак, ты меня обыскиваешь или нет? Я, конечно, хотел посмотреть ему в глаза, но почему-то было невыносимо стыдно. — У меня на тебя другие планы. — Не обоссать? , -я снова показательно скривился.       Он потёр меня по плечам и смачно хлопнул, а потом насильственно опустил на колени. Кажется, я понимаю к чему это ведёт. И такой расклад меня, естественно, не устраивает.       Я начинаю дёргаться. Ну конечно, я ведь не педик какой-то там. Самое обидное, что исходя из таких ситуаций — геем считают того, кого отымели, а не, собственно, насильника. И где в этом мире справедливость? В этот момент мне жалко себя и постиранные джинсы. — Чел, ну посмотри как тут грязно, мерзко… И вообще кому это нужн… — Мне. Говори меньше. И по делу. А лучше вообще не говори. И не дёргайся.       О чёрт, о чёрт. Он говорит таким серьёзным тоном, что у меня сердце бьётся через раз.       Он нежно гладит меня по плечам, вот подонок. Вижу его ухмылку лишь по глазам, точнее, по появившимся маленьким морщинкам у внешних уголков глаз. Обычно они мило смотрятся, но сейчас, как-то не до этого… — Открывай ротик… — Ой как это мерзко звучит, знаешь ли. Ты не в эротическом журнале или дешёвом пор… — Ну тих-тих…       Я чувствую как он давит по обе стороны на точку схождения верней и нижней челюстей и рот непроизвольно открывается.       И только услышав звук расстёгивающейся ширинки на джинсах, я тут же начал протестовать, ну слабенько, конечно, но хоть что-то; начал поднимать руки, неуклюже ими размахивая, чтобы хоть как-то встать. — Тебе, блять, надо обязательно под дулом пистолета отсосать?! Фетиш какой?! — Кааак неприлично!!! Хотя бы слово «отсосать» заменил как-нибудь на более романтическое.       Ой-йой. Теперь правда разозлил. Он схватил меня за волосы и тут же тыкнул себе в пах. Ему не страшно? Вдруг у меня зубы острые… — Зубами коснёшься — труп, -он уже достал на всяк пожарный пистолет для устрашения. Читает мысли… Ну, а что поделать? Время сколько мог потянул. Он видимо из бараноподобных: сказал так — значит так, и не отвяжется.       Я приспустил его трусы. Ой, фу, как пошло, однако. Его «дружище» был почти наготове, ну вы поняли; вроде как ещё нет, но ходить в обтягивающих штанах уже не удобно. А парень то возбудился от власти над кем-то!       Сглотнув слюну неприятности, я аккуратно попробовал головку. Ну, не так омерзительно как думалось. Я ж под дулом пистолета? Значит не пидор! Прошёлся языком по всей головке и спустился по стволу, вырвав из насильника заглушенный стон. Вероятно сейчас прикусывает нижнюю губу, чтобы не сорваться, чтобы не показать свою слабость передо мной… Хотя вздрагивает всем телом. Ух, ублюдок ещё у меня запоёт. Своими серенькими глазками хитро следит за каждым моим движением.       Осмелев взял чуть меньше половины в рот. Тот аж задохнулся. Чувствую, как его рука то сжимается, то почти отпускает мои волосы. Небось наслаждается тёпленьким ртом; эх, мне бы сейчас так… «Давай, давай, изводись, сучка, хоть как-то будешь от меня зависеть >: (», — злобно подумал я.       Начинаю движения головой в довольно быстром темпе, чувствую нарастающую силой хватку на моей голове. Но до горла не захожу, не хватало мне проблеваться перед ним. Хоть напряжение уже сильное, будто кто-то сжимает горло.       Ну он же у нас человек «умный» и яростно начинает натягивать меня. Его член упирается прямо в горло, а у меня слёзы из глаз брызнули, неприятно, однако… Сложно уже подавлять рвоту. По моей недовольной мордашке он понимает это и продолжает в том же темпе. Я пытаюсь освободиться, но это достаточно сложно в моём положении, мычу недовольно, а глаза жмурятся от потока слёз. Нет, не от обиды, не от злой ухмылки насильника. Горло печёт только… Я случайно прохожусь клыком по стволу… — Я предупреждал, сука. Рвано прорывается в меня, глухо постанывая. Я захлёбываюсь во всём этом и громко вою, дёргая его бока, но звук получается гораздо тише. Колени уже заметно болят, но я пытаюсь сделать ещё больший упор на них и оттолкнуться от этой сволочи. Будто весь воздух пропал, будто мне ударили под дых; вцепившись ему бёдра, я бы закричал на всю Ивановскую… Была бы такая возможность… Моей власти перед ним теперь совсем не было, и он упивался победой. Хотя он заведомо был победителем. Уши, мои уши… С таким удовольствием он натягивал меня за уши, что они уже наверняка бардового цвета.       Насильнику всё это пришлось по вкусу, я чувствовал, что он скоро сольётся. Хах, в прямом значении этого слова. И на последних толчках он глубоко проникает в моё, и без того саднящее горло и изливается с каким-то полурыком. Довольный, мерзавец…       А мне горячо, просто жутко горячо. Я пытаюсь отпрянуть от него, сильно давлю на его бёдра, но всё тщетно! Хуй там. Отакой! Он в посторгазменной судороге прижимает мою голову к себе, до сих пор изливаясь куда-то в глубь моего горла. Сучёныш! Он рукой с пистолетом неловко сжимает мой нос, не давая возможности как-нибудь выплянуть гадостную жидкость. — Бон аппетит, дорогой, -посмеиваясь, говорит он. А я сдаюсь и глотаю всё. Года 3 не смогу видеть молоко. ЗаКончив он отпускает мои уши, СлаваБогам, и поспешно собирается, буркнув только напоследок: «Ещё захочешь погулять — ошивайся тут. Повторим.» — Только если ради мести, сладкий, — с презрением проговариваю я, когда тот уже скрывается за мерзопакостной стеной с объявлениями. Я точно надолго запомню эти серые глаза и насмешливый тон. Может потом станет моим героем какого-то неудачного анекдота.       Я вытираю слюну, слёзы, всхлипывая, поднимаюсь с асфальта и медленно иду домой. Мама будет волноваться, а я шапку забыл.