Тридцатидневный челлендж

Пытки не особо помогали узнать то, что нужно, но из-за Рено на это закрывали глаза и не пытались их запрещать. Рено был ценным турком, даже несмотря на не слишком подобающий турку стиль жизни и проблемы с головой. А еще его любил босс, но это было не главное. То, что у Рено были проблемы, знали почти все турки. Об этом прекрасно знал и сам Рено, который еще лет в пятнадцать провалил психологический тест, который одно время проходили турки каждый месяц. Тогда это дело замяли, и, после долгой беседы с Вельдом, в следующие разы он просто выбирал результаты, которые давали проходную оценку. Только лет через пять он наткнулся на свои первые результаты и письмо о том, что его необходимо "немедленно отстранить от заданий и изолировать". Он не совсем понимал, что именно так напугало в его ответах, но тон письма его позабавил. Большую часть времени Рено, конечно же, ничем наличие проблем с головой не выдавал, и для того, чтобы это продолжалось подольше, ему давали право допрашивать самых упрямых. Рено прекрасно знал, что нужно сделать, чтобы было как можно больнее, но все равно любил сначала запугать человека, рассказать, что именно он собирается сделать и в каком порядке, и только затем приступить к делу. Записи допросов, которые он проводил, могли слушать немногие, и обычно это сваливалось на Ценга. Тот после этого предпочитал хорошенько выпить, хоть и был человеком с крепкими нервами. Иногда за это брался Руфус. Он мог даже посмотреть видео с камеры в комнате допросов, и турки очень подозревали, что их босс сошелся с Рено совсем не случайно.