Опьяняющая ревность

- Юрио! – раздается голос японца с кухни. Блондин неохотно отрывает глаза от телефона и оборачивается на брюнета. Кацуки, как молодая мамочка, хлопочет на кухне, заканчивая готовить ужин. – Накрой, пожалуйста, на стол. Плисецкий тяжело выдыхает, но встает с дивана и идет на помощь. Жить и тренироваться здесь, в Питере, за три года для Кацуки стало обычным делом. Он уже смирился с тяжелым климатом северной столицы. Юри живет в этой уютной квартирке почти в центре Петербурга с легендой фигурного катания – Виктором Никифоровым. Они оба до сих пор выступают и покоряют сердца зрителей. Русский магическим образом отлично держал позицию и тренера, и фигуриста. Кацуки же все еще остается лучшим фигуристом Японии, хотя на родной земле он уже давно не был. Плисецкий же стал сенсацией. После золотого дебюта во взрослую лигу, Юрий не прекращал удивлять. Он смешивал в себе образы, то показывая чистую невинность и великолепную женственность, то заставляя людей дрожать от своей пылкости и мужественности. Но годы шли. Плисецкому уже 18, и организм начинал меняться. Это было весьма поздновато, по сравнению с другими парнями его возраста, но Юрий принял это как должное. Голос уже сломался. Теперь ругательства от блондина звучат еще более устрашающе. Хрупкая почти девичья фигурка стала больше походить на мужскую: плечи стали больше, руки и ноги уже не такие тонкие. Но помимо физических изменений в жизни Плисецкого появились еще и душевные. Юрий встречался с Королем Канады - Жаном. Блондин не знает подробностей, но Леруа по какой-то причине расстался со своей невестой, что сильно подкосило его. Плисецкий не мог смириться и наблюдать как парнишка, что в его дебютный год два раза вырвал у него золото, теперь медленно гниет изнутри и теряет весь смысл своего существования. Юрию было жалко и досадно от всей этой ситуации, и поэтому он взял на себя страх и риск вернуть канадца на лед. И ему это прекрасно удалось. Почти за год, проведенный рядом с полуживым Жаном, Плисецкий, как он выражается, выбил из канадца все дерьмо. Леруа же теперь не может и представить жизнь без блондина. Только одна мысль о том, что его покинут, заставляет его рвать и метать все, что он видит на своем пути. Собственник, что сказать. За эти три года многое поменялось, но есть то, что осталось неизменным. Любовь Виктора и Юри с каждым днем становилась сильнее и сильнее. Теперь уже кто-то и представить не мог, чтобы кто-нибудь из парочки приехал на соревнование без второй половинки. Они всегда были вместе, будь то светское мероприятие или же встреча с семьей или друзьями. И все же когда им приходилось расставаться на время, все окружающие знали насколько им плохо без друг друга. От такой ванильности не то чтобы у Плисецкого голова кружилась, уже и у бабушек в подъезде не хватало слов, чтобы обозвать парочку. Все было бесполезно. Эти двое даже не думали покидать друг друга. - Эй, Кацудон, у вас вилки кончаются, - предупредил хозяина Юрий, взяв из ящика оставшихся два столовых прибора. Брюнет моментально бросил на парня взгляд, а потом снова на плиту, где уже дожаривалось мясо. - Ок. Я сегодня всё поставлю в посудомоечную машину, - сказал Юри и аккуратно переложил мясо на тарелки, которые заранее подготовил ему Плисецкий. В квартире они были только вдвоем, не считая Маккачина, который крутился вокруг ног Кацуки, ощущая запах еды. Виктор и Джей Джей были вынуждены покинуть своих любимых ради какого-то интервью, которое происходит в Москве. Мужчины были так недовольным фактом, что они должны уехать на несколько дней, что в тот момент, когда они получили приглашения, можно было услышать 1000 и 1 плохое слово на русском и английском. Короче, выдали весь свой словарный запас. Юрий закончил сервировку стола, как тут же Юри поставил на стол тарелки, а затем еще пару мисок с гарниром в виде запеченной картошки по-деревенски и пару салатов. Плисецкий встретился с глазами Кацуки, и в один момент они вместе усмехнулись. Отношения между этими двумя стали гораздо лучше. Их было тяжело назвать «лучшими друзьями», но их теплые отношения вызывали порой ревность у Никифорова и Леруа. На тренировках они всегда помогали друг другу. Каждый, конечно в своей манере, но добрые намеренье всегда звучали в голосе или были видны в поступках. На соревнованиях Виктор и Юри, а порой еще и Джей Джей подключался, поддерживали Юрия плакатами. Порой Плисецкому было слишком стыдно за своих «папочек» и возлюбленного. Кацуки действительно включал режим мамочки возле Юрия. Проверял, все ли он съел, не болит ли у него что-нибудь, если блондин выглядел не совсем здоровым, спрашивал, не холодно ли ему. На первых порах это очень бесило Плисецкого, но потом смирился и даже привык к такому теплому отношению. - Отлично! Все готово, - радостно воскликнул Юри, снимая с себя фартук и передвигая горячие сковородки на холодный край плиты. – Что пить будем? Там где-то сок остался или можно газировку. - К черту детские напитки, - послышался голос Плисецкого, а затем шуршание пакета. Кацуки обернулся и увидел, что Юрий достает из пакета пару банок чешского пива, которые ему привез на Новый год Некола. Японец сначала смотрит на блондина весьма удивленно и хотел что-то сказать, но… - Что? Мне уже скоро будет девятнадцать. От пары банок нам плохо не будет. Да и пятница сегодня. Не порть малину, Кацудон. - Тогда, гулять так гулять – почти на чистом русском говорит Юри и направляется к небольшому барному холодильнику, достает оттуда стеклянную бутылку с портвейном, которая осталось с Нового года. - Ловишь фишку, Юри, - подхватывает Юрий, когда Кацуки садится рядом. Время шло, и градус повышался. Все началось с пива и портвейна, потом подключилось итальянское вино, которое привезла Мила в подарок после проведенного отпуска с Сарой, а на конец руки уже и дотянулись до оставшийся водки. В итоге микс получился знатный. Юри и Юрий сидели за столом, причем один обнимался с опустевшей бутылкой вина, а второй спокойно закидывал в себя последнюю рюмку и затем тянулся к закуске. - Ну, вот послушай, - опьяневшим голос произнес Кацуки, привлекая к себе внимание блондина. – Я ему золото выиграл – выиграл, постель с ним делю – делю, а он жениться не хочет. Я, конечно, не настаиваю, но все же….Чувствую, будто меня используют. - Вот именно! Вот у меня тоже так же! Ты на него целый год убил, получил сотни раз от Якова, а потом после всего проделанного не чувствуешь отдачи! А если он снова сойдется с той своей невестой, - сначала Плисецкий начал бодро, а под конец затих и опустил голову на стол. Он же любит Леруа. Действительно любит. Да, возможно, Плисецкий не совсем умеет показывать свои чувства, и орет, когда Джей Джей проявляет к нему слишком много нежности и любви, но он так ежится, потому что не знает, что такое любить. Стесняется. Боится. Отабек, конечно, сильно помог другу в объяснении «что такое любовь?», но теория всегда отличается от практики. - Хэй, Юрио, - почти шепотом произнес Кацуки. Блондин поднял свое лицо от стола и посмотрел на японца. Сейчас его щеки казались еще более алыми, и не только из-за алкоголя. Юри мялся. Нервно кусал нижнюю губу. Отводил темные глаза. Но потом, тяжело выдохнув, он приманил Плисецкого к себе пальцем, словно в этой квартире есть кто-то помимо их двоих и Маккачина, который уже сладко спал на диване. Юрий наклонился к парню, подставляя ему ухо. Дыхание Кацуки слегка обожгло нежную мочку блондина. – Ты же в постели имеешь роль…кхм…девушки, верно? - Ну да. Ты ведь тоже? - почти без стеснения спросил Юрий. Ему сложно было представить, как альфач-Никифоров позволяет себе стонать и задыхаться под нежным японцем. Ему кажется, что скорее рак на горе свиснет, чем Виктор возьмет на себя роль пассива. - Ага, - покраснев еще больше, вымолвил Юри. Видно, в голову брюнета пришли воспоминания всех тех ночей, проведенных в объятиях Виктора. Да и не только ночей. Кацуки и представить не мог, что в своей жизни он попробует заниматься сексом не только в кровати, но и на полу, на столе, возле стены, в кабинке туалета, в раздевалке катка и много других мест и поз. И осознание того, что всегда ему чертовски хорошо, заставили японца краснеть еще больше. – Но ты когда-нибудь хотел быть сверху? - Что? – немного поразился от такого вопроса Юрий. Быть активом? Рядом с таким монстром как Леруа? Даже если бы очень хотелось, это скорее будет выглядеть не очень. Да и тем более сравнению с размером достоинства канадца блондин всегда чувствовал себя немного неловко. Он до сих пор не мог поверить, что эта штука помещалась в нем. Хотя сексуальной жизнью они начали жить недавно, так как Джей Джей не хотел домогаться к Юрию, пока тот не будет к этому готов. И вот на день рождения канадца Плисецкий подарил себя. И русский ни о чем не жалеет. – Джей Джея не завалишь. Он словно медведь. Если, допустим, брать кого-то другого, то тут можно подумать…. - А ты хотел бы попробовать? – Повторяет свой вопрос в другой формулировке Кацуки. Его глаза горят неистовым интересом. Юрий теряется. Он уже настолько привык к нижней роли, что даже представить не мог, что может кому-нибудь приносить такое же наслаждение, как ему приносит Леруа. Хотя неизвестность всегда пугала и интриговала блондина. Он начал медленно представлять, как все это происходило бы. Уши начинали гореть, но отряхнув голову, он попытался отбиться от этих мыслей. - Что за вопросы у тебя на нетрезвую голову?! – слегка прикрикнул Плисецкий, пытаясь сменить тему. Невольно его взор падают на часы. Уже шел третий час ночи. Юрий резко встает из-за стола, и смотрит на испугавшегося Юри. – Пора идти спать. А то мы завтра только вечером отойдем. - Ах…Да ты прав, - согласился Кацуки, вставая из-за стола. Сначала ноги слегка подкосились из-за долгого сидения, но потом брюнет уже уверенно пошел в сторону комнат. Даже не смотря на столь сильное алкогольное состояние, они оба выглядели нормально, не позли по полу и не махали руками, как бывает это с пьяными людьми. Словно, последняя водка выветрилась из их организма за считанные секунды. Плисецкий хотел убрать со стола, но Кацуки остановил его. – Оставь. Я завтра уберу. Пойдем, я комнату тебе подготовлю. Юрий лишь молчаливо кивнул, забирая со стола телефон. Японец отвел паренька в комнату, в которой когда-то спал сам Юри, но после развития отношений с Виктором, мужчина настоял на том, чтобы они спали вместе, так что теперь эта комната пустует. В небольшом помещении было достаточно прохладно из-за открытого окна. На улице был январь месяц, и холодный зимний ветерок отлично помогал парням немного отрезветь. Холодный паркет вызывал дискомфорт в ногах, и поэтому хотелось, как можно скорее встать на коврик перед самой кроватью. - Юрио, закрой, пожалуйста, окно. Иначе ты простудишься. А я пока белье на постель одену, - попросил Юри, вставая на колени перед постелью. Плисецкий направился к окну и закрыл форточку. Ночной Питер был тих. Редко мелькали люди и машины. А белый снег, словно одеяло, накрывало город и окутывало его неким домашним теплом. Услышав шуршание за собой, Юрий обернулся. Кацуки аккуратно распрямлял простынку на достаточно большую одиночную кровать. На постели он стоял на четвереньках, стараясь как можно ровно положить чертову ткань на матрас. Плисецкий впервые заметил, как хорошо сидят темные джинсы на заднице японца. Он ловил себя на мысли, что, несмотря на то, что Юри уже почти тридцать, он оставался весьма женственным и элегантным, конечно, когда он не наедается кацудоном и становится похожим на свинку. Юрий с очарованием смотрел, как нежные светлые руки проводят по белоснежной поверхности простынки. Как слегка не сфокусированный взгляд скрывается за стеклами очков. Как розовеют от алкоголя щеки – это было единственным ярким пятном на молочном теле брюнета. Юрий помнит, как впервые заметил Кацуки. Как впервые заинтересовался им. Как впервые возненавидел его. Как сильно он расстроился, когда понял, что возможно Юри уйдет из спорта. Даже если японец не подозревает, как сильно повлиял на жизнь молодого фигуриста, Плисецкому не хватит и трех дней, чтобы рассказать ему все. Алкоголь бьет в голову, заставляя разум мутнеть, а чувства выплеснуть наружу. Юри стоит к блондину спиной и уже заканчивает с перестилкой постели. Немного побив подушку, чтобы она стала объемнее, брюнет проверяет свою работу взглядом. - Ну вот. Теперь ты можешь поспать, Юрио. Если тебе что-то понадобится, ты только…, - не успел закончить фразу Кацуки, пока разворачивался к блондину. Резкий толчок в грудь заставил японца упасть на ковер. На полу было еще холоднее, чем в первые секунды в комнате. Слегка сжавшись от неожиданного удара таза с полом, Юри успел заметить, как над ним нависала мужская туша. Он уже привык видеть такую картину, но в этот раз все было по-другому. Плечи были не такими широкими, руки не так сильно вжимали в пол, но это ничуть не успокаивало японца. Резко распахнув глаза, Кацуки наблюдал за реакцией Плисецкого, который скрывал свое лицо в золотых волосах. Даже тусклый свет лампы, что включил Юри заранее, могла показать, насколько красив и прекрасен Юрий. Неожиданно брюнет почувствовал, как блондин начал упирать свое колено ему в пах. Юри невольно вскрикнул, когда почувствовал давление между ног. Свободной рукой он закрыл себе рот, пытаюсь сдержать стоны, но неожиданно рука Юрия медленно стянула с Кацуки очки и отложила их в сторону. Затем блондин провел рукой по своему лицу, показывая японцу изумрудные глаза. На секунду Юри показалось, что зрачки парня похожи на драгоценные камни, которые переливались десятком оттенков и завораживали. Воздух в комнате становился горячим. Тишина давила своей атмосферой. И только тяжелое дыхание блондина как-то разрушали молчание. - Ю-юрио? – наконец-то смог подать голос брюнет, стараясь привлечь внимание парнишки. - Ты сам виноват, - резко выдал Плисецкий. Юри сжался еще больше. Тут его вообще-то к полу прижали, и еще виновным обзывают. Он уже хотел немного возмутиться, но алкоголь, который все еще бурлил в крови, заставил заткнуться и ждать. Ждать, что будет дальше. Плисецкий начал медленно, словно хищник над добычей, наклоняться к японцу. Горячее дыхание обжигало кожу, но почему-то Юри не смог отвернуться. В мгновение губы соприкоснулись. Каждый из парней сравнил ощущения с поцелуями своих возлюбленных и сошлись на том, что все было по-другому. Конечно, каждый из них уже набрался опыта, поэтому это уже не были робкие или детские прикосновения губами. Юри чувствовал, как язык блондина проникает в его рот и толкает его собственный язык. Становилось жарко. Голова начинала болеть еще сильнее, а щеки нагревались с сумасшедшей скоростью, добавляя еще эффект алкоголем. Милый и женственный Юрий сейчас больше напоминал зверя, который долго скрывался за массивной тушей канадца. Всегда ли эти прозрачно-зеленые глаза, которые обычно можно было описать только в сказках, имели этот похотливый огонек? Может, это было из-за алкоголя. Может, это было из-за ранее сказанных слов. Кацуки не знает. Кацуки нервно сглатывает слюну, когда Плисецкий отстраняется. Юрий теряется в собственных желаниях. Он понимал, что сейчас фактически и он, и брюнет изменяют своим половинкам. Но желание попробовать что-то новое всего один разочек, казалось не таким уж и неправильным. Поэтому тяжело вздохнув и мысленно попросив прощения и у Виктора, и у Жана, он наклоняется к шее брюнета, замечая, как тот, громко заглатывает раскаленный воздух. Плисецкий вдыхает запах японца и ловля помимо алкоголя легкий аромат самого Кацуки. Такой сладкий. Словно ароматная вишня. Русского заводит это лишь сильнее. Он мягко проводит шершавым языком по молочной коже парня, ловля вздохи, которые Кацуки пытается скрыть одной рукой. Вторую руку хватает Плисецкий и, сплетая пальцы, ощущает, как медленно Юри млеет. Время шло, и возбуждение растет. - Всего один разок – шепчет сам себе Плисецкий, запуская руки под майку японца. Холодные пальцы заставляют Кацуки невольно вздрогнуть и слегка прогнуться вперед. Блондин замечает, какая у Юри чистая и мягкая кожа, когда поднимает верхнюю одежду, открывая себе вид на грудь и живот парня. Она без татуировок, как у Леруа. Мягкая, как у ребенка. Такая светлая, как у фарфоровой игрушки. Но следы, которые оставил в последнюю ночь Никифоров, были как алые узоры на светлой коже. Они показывали всем, что Кацуки уже принадлежит кому-то, и не просто «кому-то», а самому завидному жениху российского и мирового фигурного катания. Укусы и следы засосов были словно метки, которые время от времени возобновлялись. Но, даже не смотря на такой заметный признак собственности, Плисецкий попытался не обращать на них внимание. Юрий проводит по телу с нажимом, замечая, как алые полосы проявляются на коже. Он представлял, как каждый раз Виктор ловит экстаз от таких прикосновений. Как сильно мировой фигурист возбуждается, когда слышит томные вздохи Юри. Они звучат словно мелодия. И Юрий понимает всю прелесть положения актива. Ему хочется. Хочется довести этого японца, который знает только прикосновения Никифорова, до наслаждения. Увидеть его истинный эрос, о котором ему так нахваливается Виктор, когда Юри нет рядом. Это желание и алкоголь выбивают остатки разума, давая сорваться. Сейчас можно. Только на эти несколько часов. Перед Жаном и Виктором он объяснится потом. Плисецкий вновь наклонятся к телу Юри, вдыхая его аромат и целуя кожу. Руки ласково изучают тело и медленно спускаются к штанам Кацуки. Тот не говорит ни слова, лишь глухо дышит, стараясь не выдать свое возбуждение. Сейчас пути назад уже нет. О проблемах они буду думать завтра. Сейчас хочется всего лишь одного. – Всего один… Наутро в Питере все еще тихо. Только особые чудаки встанут в такую рань. И две таких фигуры бодрым шагом направлялись к подъезду многоэтажного дома. Белоснежный снег хрустел под ногами, облипая дорогую обувь мужчин. Один тащил за собой небольшой черный чемодан, второй нес сумку через плечо. Первый одет был весьма легко для января месяца, но чувствовал себя очень комфортно в черном ухоженном пальто, красном теплом шарфе и нежно-охровом свитере. Второй же был укутан в теплую зимнюю крутку и обмотан темно-зеленым шарфом. Первый быстрым движением достал из кармана ключи и открыл дверь в подъезд, но точнее сказать парадную, как принято в северной столице. Как только парочка оказалась в тепле, они оба с облегчением выдохнули и направились к лифту. - И почему здесь всегда так холодно? – жалуясь на погоду, сказал черноволосый парень в крутке, убирая с сумки снег. - Ты еще не привык? Сколько ты уже вместе с Юрой живешь? Пора бы привыкнуть, - некой ноткой холода произнес блондин, заходя в лифт. Он нажал на нужный этаж, и лифт тронулся. - Знаю-знаю. Что уже пожаловаться нельзя? Никифоров, ты слишком строг ко мне, - делая немного обиженную мордочку произнес Жан. - Ничего не знаю. Так получилось, - все так же спокойно ответил Виктор и вышел из лифта, когда тот остановился. Канадец последовал за ним. Никифоров сначала попробовал позвонить в звонок, но после нескольких попыток никто не открыл и за дверью слышался лишь лай Маккачина. Блондин нахмурился, доставая ключи из кармана, которые только недавно убрал. – Спит что ли? Виктор открыл дверь и с порога на него кинулся верный пес. Мужчина с радостью погладил своего питомца, попутно спрашивая, где Юри. Как жалко, что животные не умеют говорить, а то бы Маккачин в красках рассказал о произошедшем. Виктор и Жан сняли с себя верхнюю одежду и ботинки, а затем прошли в гостиную. Во-первых, их удивило то, что помимо куртки Юри в коридоре оказалась куртка Плисецкого. Жан сначала даже обрадовался такому повороту событий. Раз его фея здесь, значит ему не придется мчаться к нему домой, чтобы быстрее заключить в объятия. Виктор тоже радостно усмехнулся, все еще тяжело верив в тот факт, что Юри и Юрио теперь в хороших отношениях. Даже сказать в слишком хороших. Второй звоночек уже более сильно насторожил парочку. Пустые банки из-под пива и бутылки из-под портвейна, вина и водки заставили Никифорова нервно закашлять, а Леруа выпучить глаза. Брюнет взял пустую бутылку и, вдохнув аромат из горлышка, удостоверился, что там был реальный алкоголь. - Ну…Вчера была пятница, они спокойно могли выпить, - начал сам себя успокаивать канадец. - Да, ты прав. Но даже для них двоих — это слишком. Сегодня они будут еле живые, - немного насторожился Виктор, замечая, как дверь в бывшую комнату Юри слегка приоткрыта. Он сделал пару шагов в сторону комнаты, но перед этим повернулся к Жаку и головой позвал его к себе. Тот покорно послушался и пошел вслед за фигуристом. Виктор аккуратно приоткрыл дверь, и то, что они увидели, поставило их в культурный шок. Юри и Юрий лежали на ковре в обнимку, причем русский был раздет по торс, оставшийся на половину сползавших штанах, а японец лежал то ли голый, то ли в одном нижнем белье, но понять это было сложно, потому что он накрыл свой пах одеялом, которое, видимо стянул с постели. На коже Кацуки были заметны красные полосы, словно его подрала кошка. Губы обоих были налиты кроваво-алым оттенком, который так и побуждал впиться в сладкие уста. От неожиданного холодного ветерка, Кацуки поежился и привстал с пола. На ощупь он пытался найти свои очки, которые где-то оставил Юрий, и после нескольких минут поиска он наконец-то нашел их и надел на себя. Сначала его взгляд упал на еле просыпающегося Юрия, а потом уже на дверной проем. Немая сцена. Виктор с Жаном чуть ли в цвете не поменялись, видя состояние своих половинок. Юри начинает сильно толкать Плисецкого в бок от чего, тот недовольно приподнимается и шипит. - Чего тебе, Кацудон?! Ты видишь, который час?! Я только пару часов назад уснул! Как ты вообще умудрился встать после вчераш…?! – начал возмущаться Юрий, но Кацуки быстро закрыл ему рот. Он смотрел ему в глаза. Темные зрачки выражали ужас и так и говорили, что пора бежать отсюда и не оборачиваться. Плисецкий сначала не понял, но повернув голову в сторону двери, понял, от чего так сильно перепугался японец. Теперь лица Никифорова и Леруа пугали. Можно было только представить, что творилось в головах мужчин. Но понятно было только одно – Юри и Юра уже хранили себя на ближайшем кладбище Петербурга. – Бля…. - Юри~ - сладко произнес Виктор, делая громкий шаг вперед. От оглушительного стука японец чуть не подпрыгнул на месте, попутно стараясь завернуть себя в одеяло как можно сильнее. Он знал, что такое Виктор в гневе. Он боялся такого Никифорова. – Что тут у вас произошло в наше отсутствие? - Эм…Привет, Виктор, эм…ну знаешь, мы тут вчера выпили с Юрио, и….ну это. – Юри уже говорил не на английском, как обычно, а на смешанном японско-русско-английском языке. Он словно потерял дар речи, но все еще пытался как-нибудь спасти ситуацию. В голову не приходило ни одной отмазки, которая хоть как-то могла помочь. НИЧЕГО. Белый лист. Он медленно отползал назад, стараясь делать это как можно незаметнее. Плисецкий же воспользовался ситуацией и, ухватив майку, что лежала рядом, хотел покинуть комнату, которая в будущем станет последним, что видел Кацуки в своей жизни. Но, пока Юрий наблюдал, как Никифоров медленно наступает на зажавшегося Кацуки, рука Жана резко пролетела прямо перед лицом русского. Замечая перед своим носом мужскую загорелую кисть, блондин нервно сглотнул. Он медленно повернул голову к канадцу, стараясь не показывать свой страх, хотя пальцы предательски дрожали. - Куда бежим, Юрочка? – также сладко произнес Лерой, но потом резко нахмурил свои брови, показывая свое негодование. - Не твое дело, - резко ответил Юрий, отворачивая голову. Со стороны канадца послышался раздражительный выдох. Неожиданно Плисецкий почувствовал, как мертвая хватка сжала его кисть. Было больно, и блондин притуплено вздохнул. Канадец, схватив парнишку, направился вон из комнаты, но перед тем, как покинуть комнату, обернулся на Виктора, который уже бесстыдно прижимал полуживого японца к полу. Никифоров словно зная, обратил свой взгляд на Леруа. - Ванна моя, - резко произносит канадец. - Ок, - все таким же холодным и спокойным голосом вымолвил Виктор, и повернулся обратно к Кацуки. Жак и Юрий покинули комнату, при этом хлопнув за собой дверью, чтобы Маккачин не пришел в самый интересный момент. Плисецкий не успел опомниться, как оказался в душевой кабинке, прижатый огромной тушей к холодному кафелю. Юрий задрожал. Он никогда не видел Жана таким. Таким ревнивым и озлобленным. Почти сразу без прелюдий и лишних разговоров, канадец впивается в алые губы, заставляя парнишку жадно глотать воздух. Юри так не целуется. Его прикосновения мягкие, нежные. А здесь… Этот язык не давал блондину даже возможность и произнести что-нибудь. Канадец прикусывал губы Юрия, добавляя в поцелуй металлический вкус. Сильная хватка на запястьях вызывала боль, от которой хотелось вскрикнуть, но не получалось. Юрий задыхался. Синяки, безусловно, потом останутся на светлой коже и, чтобы хотя бы как-то их скрыть, Плисецкому придется надевать напульсники, чтобы Яков и Лилия не стали расспрашивать его. Ему было душно от таких неожиданных и резких прикосновений. Жак, который относился к нему, как к золотому слитку, теперь был готов разорвать его здесь и сейчас. Он с напором вдавливал юное тело, не давая тому даже шанса на сопротивление. Любые брыкания и попытки освободиться терпели фиаско. Канадец оборвал поцелуй только тогда, когда ему самому понадобилась новая порция воздуха. Наконец отовравшись от страстных губ, Юрий почувствовал, как теряет свою силу. В момент ноги перестали держать, и блондин пополз вниз по кафелю. Сильные руки по-прежнему прижимали уже покрасневшие запястья к стене, хотя сам Плисецкий лежал на полу и пытался отдышаться. Ноги сводило, будто после долгой пробежки. Голова кружилась, не давая мыслям собраться. Надкусанные губы болели, и алая кровь струйкой стекала по подбородку, перетекая на вздымающуюся от тяжелого дыхания грудь. Где-то глубоко внутри себя русский понимал, что сейчас он должен взять себя в руки и возмутиться на канадца, но при таком физическом состоянии он ничего не мог сделать. Но в следующую секунду блондин почувствовал, как холодные капли падают на него сверху. Жан включил холодный душ, чтобы смыть с его любимого запах японца. От такого неожиданного и неприятного чувства парнишка злобно рыкнул, поднимая голову вверх, и замечает, как мужская кисть хватает его за подбородок и затягивает внеочередной поцелуй. Ледяные капли, бьющиеся об кожу, и горячие страстное сплетение губ окончательно вскружило голову блондину. В местах, где Леруа прикасался к холодному телу Юрия, разгорался пожар, заставляющий блондина больше терять над собой контроль. Леруа притягивает к себе обомлевшего Юрия и снова вдавливает его в стену, хватая руки парня и прижимая их над головой. Сырые штаны Плисецкого резким движением были расстегнуты, и они вместе с нижним бельем тут же слетели вниз по дрожавшим ногам и были отброшены куда-то в сторону. Жан провел дорожку быстрых, но очень горячих, поцелуев от сладких губ парня до светлой шеи, не пропуская ни один сантиметр нежной кожи. Попутно он слизывает уже размытые водой капли крови, которые стекали с опухших от поцелуев губ блондина. Юрий запрокидывает голову, предоставляя канадцу все свое тело. Шум воды заглушает вздохи Плисецкого, когда Джей Джей перешел к его груди и грубо ласкал его соски. Он медленно проводил по розовевшим бугоркам своим шершавым языком. Затем всасывал его в рот, продолжая ласки. А в конце резко кусал, заставляя блондина вскрикнуть от боли. Пару минут канадец мучает парня сладкими прикосновениями, которые периодически менялись с острой болью, вызванной укусами или сильным нажимом пальцев в нежную кожу. Леруа выпрямился и томно смотрел в замутневшие зеленные глаза. Голубые зрачки с жадностью рассматривали каждый миллиметр возбужденного лица блондина. Кто бы поверил, что русский гопник умеет показывать такую сексуальную и нежную реакцию. Юрий тяжело дышал, обжигая своим дыханием лицо канадца. Щеки и уши парня горели. - Тебе понравилась роль актива в паре с японцем? – тихо шепчет на ухо Жан, заводя руки за нежную спину блондина. Он проводит по всей длине позвоночника, нажимая в некоторых местах и заставляя Плисецкого выгнуться вперед и потереться возбужденным телом об мужчину. Юрий прикасается своим членом с пахом канадца и чувствует, как сильно пульсирует немаленькое достоинство. Юрий вспыхивает с новой силой, словно зажженная спичка. Он пытается оттолкнуться от Леруа, но тот обнимает его лишь сильнее, не давая возможности на побег. – Ты был так же нежен как я с тобой? Или поддался животному инстинкту и жестко оттрахал его? - Заткнись, - отводя смущенный взгляд, отвечает Юрий. - Ну-ну, Юрочка. Я же тебе говорил, что со мной тебе надо быть честным. Иначе, мне придется наказать тебя, - быстрым движением Леруа переворачивает парня спиной к себе и снова прижимает его стенке. Плисецкий вздрагивает, когда чувствует, как об холодный кафель трется его возбужденный член. Но в следующее мгновение кисть Жака обхватывает стояк Юрия, а вторая рука с силой ласкает затвердевший сосок. Любовник начинает медленно водить ладонью по всей длине достоинства, желая сначала наказать блондина за ложь, а потом с каждым новым движением приносить больше и больше наслаждения. Хотелось затянуть этого невинно-чистого ангела, который с такой женственностью и изяществом катал свое Агапе, в самые грязные и пошлые желания. Жан хотел увидеть, как возбужденные, дрожавшие от наслаждения губы, шепчут о всяких взрослых вещах. Как плача от боли и экстаза Юрий молит о продолжении. Только мысль о таком русском, вызывала у брюнета желание скорее воплотить желания в реальность. Партнер ускоряет темп рукой и ощущает, как под ним содрогается парень. Глухой вздох от блондина, когда Джей Джей начинает сжимать член сильнее, а потом резко ослабляет хватку, словно прощая парня, а затем снова схватывает. Леруа медленно проводит языком по плечу, слизывая капли воды, переходит к шее, не забыв оставить пару ярких меток, а затем с выдохом проводит по розовому ушку, заводя язык в саму раковину. Юрий сдерживает стоны рукой, прикусывая кожу и оставляя на ней следы зубов. Но когда брюнет резко кусает жилку на шее, и большой палец начинает ласкать головку, при этом оттягивая крайнюю плоть, парень не сдерживается и громко выдыхает, прогибаясь в спине. Движения рукой Жака становятся с каждой секундой сильнее и быстрее. Плисецкий чувствует, как вот-вот будет готов, но в самый нужный момент Леруа останавливает руку на основании и сильно сжимает член в кольцо. Юрий разочарованно и жалобно стонет, стараясь краем глаза взглянуть на партнера. – Чего ты хочешь, Юрочка? - Тц…П-паршивец, - сквозь зубы выдает Плисецкий. Если Леруа отпустит руку, Юрий будет прерван на самом пике удовольствия, чего он сам не очень-то и хотел. Поэтому отбросив сейчас всю свою гордость, блондин кладет руку на щеку канадца и притягивает к себе через плечо, так чтобы его губы были примерно на уровне уха мужчины. – Дай мне кончить. - Конечно, моя принцесса, - с победной улыбкой произносит король и вновь возобновляет движения рукой. Плисецкий сдался под ним, и теперь его надо вознаградить за послушание. Юрий резко вздрагивает и через несколько секунд вскрикивает и ощущает сладкую дрожь по всему телу, пачкая руку брюнета белой вязкой жидкостью. Чувствуя приятную усталость и огромное наслаждение, Плисецкий опирается руками об стену, чтобы не упасть. Леруа же решил не отмывать руку от спермы блондина и нашел ей лучшее применение. Второй рукой канадец раздвинул упругие ягодицы, наблюдая, как ритмично сжимается порозовевшее колечко мышц. Юрий уже не сопротивляется, а даже наоборот, больше прогибается в спине, подставляя свой зад Жану. Блондин уже подготовленный, поэтому, не церемонясь, Леруа вставляет в проход два пальца, от чего парень глухо хрипит и скрепит пальцами по стене, стараясь удержаться. Легкий дискомфорт быстро исчезает, когда Джей Джей начинает двигать рукой, обволакивая внутренности вязкой жидкостью. Он чувствовал, как дрожал и сжимался Юрий, и это его заводило. Через мгновение брюнет вытащил пальцы, стянул с себя мокрую одежду, кинув ее в сторону штанов блондина, приставил свой член к проходу. Плисецкий пытался посмотреть на своего партнера через плечо, но тут же почувствовал, как массивное тело наваливается на него, обхватывая его за живот, а вторая рука проскальзывает в открытый ротик. Холодные пальцы давят на язык, от чего слюна стекает по лицу блондина и теряется в потоке воды. Юрий чувствовал, как медленно Леруа входит в него, как головка раскрывает его. - Даже если ты и был активом, Юра, - шепчет Леруа, замечая, как на зеленых глазах выступает пару слезинок. Он хочет слизать их, попробовать на вкус, но не сейчас. Сейчас он хочет показать Плисецкому, что он весь, от кончиков пальцев на ногах до светлой макушки, принадлежит только канадцу. – Но подо мной ты всегда будешь задыхаться. Джей Джей резко вводит член внутрь. Грубо. Сильно. Юрий, не ожидав такого, вдавливается в стену, прогибаясь словно кошка. Он громко стонет, периодически забывая, как дышать. Движения Леруа быстрые, грубые, не дающие нормально привыкнуть к ощущению заполненности. Жан переносит свои руки на мягкие ягодицы, раздвигает их и с наслаждением наблюдает, как его член входит в юное тело, которое каждый раз содрогается от сумасшедших чувств. Стоны блондина и периодический рык канадца сливаются в унисон, и даже струящиеся капли воды не могут заглушить их. Еще несколько резких движений и Леруа снова наваливается на Юрия, хватая его уже вновь возбужденный стояк, и давая понять, что он уже близок к разрядке. Но Король Джей Джей не был бы королем, если бы позволил себе кончит раньше своей принцессы. Брюнет начал снова активно водить рукой, при этом попадая в ритм со своими толчками, отчего Плисецкий застонал еще громче, забывая к черту о Викторе и Юри, которые тоже время не теряли, о Маккачине, который вообще не понимал, почему из двух комнат разносятся стоны, и тем более о соседях, о существовании которых он вообще мало волновался. Леруа улыбался как чеширский кот, наблюдая за такой сильной и страстной реакцией блондина. Только он мог заставить грубого и дерзкого Юрия кричать и стонать от наслаждения. Только он видел его таким слабым и милым одновременно. Это было только право Леруа, и он никому его не отдаст. Плисецкий сдается первым, снова пачкая руку канадца и медленно обмякая в крепких объятиях. А после последнего резкого и до сумасшествия глубокого толчка Джей Джей вытаскивает и кончает на ягодицы блондина. Пару мгновений они просто стоят и тяжело дышат. Несмотря на то, что из душа текла довольно прохладная вода, в кабинке были чертовски душно, как в бане, которые так не переносил Плисецкий из-за высокой температуры. Но почему-то находиться в такой наколенной атмосфере сейчас приносило приятное чувство блаженство. Юрий, все еще цепляясь за стену, старается не упасть из-за ослабевший ног. Ах, если бы не только сильная рука канадца, поддерживающего своего возлюбленного, то Юрий бы уже во всю валялся бы на кафеле. А Джей Джей взглядом собственника проводит по всему обнаженному, изможденному телу, которое принадлежит только ему. Русский проводит по спине рукой, собирая немного спермы, а потом рассматривая ее. - Ну вот….Я теперь весь грязный…, - с легкой ноткой досады и игривости произнес Юрий. Жан намек понял и резким движением притянул к себе парня, страстно целуя его. Поцелуй был коротким, но его было достаточно, чтобы передать все наслаждение и любовь, что переполняла сейчас партнеров. - Тогда, может, примем ванну? – предложил канадец, с нежностью всматриваясь в зеленые глаза. Плисецкий лишь игриво улыбнулся. - Можно. Эти двое точно еще в процессе. У Юри хорошая выносливость, а Виктор будет наслаждаться этим до последней секунды. Не очень хочу слышать, как эти двое стонут, - произнес Плисецкий, и обвел руки вокруг мужской шеи, затягивая партнера в новый поцелуй. Когда Юри услышал защелкивание двери, из которой только что вышли Юрий и Жан, он понял, что прям здесь ему настанет полный писец. Виктор уже всей своей массивной тушей давил на японца, который пытался укутаться в одеяло сильнее, чтобы скрыть оголенные участки кожи. Никифоров часто ревновал японца к окружающим. Его выводило, когда кто-то смотрел на Юри таким добрым и ласковым взглядом. На ЕГО Юри. Но на публике Виктор всегда сдерживал себя, чтобы не оскалиться и не броситься либо на Криса, который подходя сзади к Кацуки, проводит своей ладонью по аппетитной попке, либо на Минами, который без стыда и совести виснет на шеи своего кумира. Несмотря на то, что днем Никифоров пытался подавить свои приступы ревности, иногда все же срываясь и крепко обнимая своего брюнета, но ночью, когда им было дозволенно забыть о тренировках или соревнованиях, мужчина никогда не сдерживал себя. Он без задней мысли помечал укусами и засосами то, что, по его мнению, всецело принадлежит ему. Виктора всегда лелеяла мысль о том, что у Кацуки никогда не было возлюбленных или других партнеров. Вся его светлая и нежная кожа, которой могли позавидовать даже некоторые дамы. Сладкие, пухлые губы, с которых срывались блаженные стоны, и в которые так сильно любил впиваться сам Никифоров. Он был первым, кто узнал обо всем этом. Первый, кто показал ему, что секс – это всегда сначала больно, а потом до замутнения разума приятно. В жизни Никифорова не было никого, кто мог бы соревноваться с ним в том, как доставить японцу наслаждение. Но теперь, только мысль о том, что Плисецкий мог видеть это краснеющее от ласк лицо, душило мужчину, и тяжелым комом застревало в горле. Виктор с безумной злобой и ревностью смотрел в карие глаза, из которых казалось вот-вот пойдут слезы. Блондин замечал, как нервно дрожат поджавшиеся губы, как Кацуки сглатывает накопившуюся от волнения слюну. Никифоров понимал, что можно простить своего партнера, так как тот был пьян, и по опыту, когда японец перебирает с алкоголем, он не отвечает за свои слова и действия. Он прекрасно знал это, но часть Виктора, которая уже третий год делит свою жизнь и постель с брюнетом, просто не могла не наказать эту милую хрюшку за неверность. Никифоров перенеся свой вес на один бок, прижав при этом Юри ноги, вскрывает кокон, в который так упорно прятал себя японец. Брюнет вспыхивает и дрожащими руками пытается противостоять Виктору, но спустя несколько секунд возни Кацуки сдается. Резким движением Никифоров одергивает ткань, открывая вид на грудь и живот Юри. Тот пытается оттолкнуть партнера и стыдливо хочет спрятать свое обнаженное тело. Блондин, словно не замечая протест парня, начинает водить руками по нежным бокам и опускает свои губы на шею брюнета, но не целует. Горячим дыханием он дразнит чувствительную кожу, замечая, как по телу японца пробегают мурашки. Когда с уст Юри срывается тихий, еле заметный, выдох, Виктор моментально впивается в ключицу, прикусывая ее. Руки мужчины во всю уже ласкали голое тело, иногда задевая резинку трусов, словно пытаясь перейти к бо́льшему, но потом одергивая, возвращает руки на живот, вызывая у парня дрожь. Кацуки, предоставляя себя всего Виктору, повернул голову в сторону и глушил свои стоны рукой. Блондин обсыпает поцелуями шею, на которой уже не осталось живого места. Медленно проводит языком по искусанным ключицам и плечам, и переходит на уже затвердевшие соски. Юри вскрикивает, когда мужчина резко всасывает один розовый бугорок, а другой активно массирует пальцами. Виктор знает. Это одно из самых чувствительных мест Кацуки. Никифоров решает помучить брюнета, и поэтому играет с его грудью долго, наслаждаясь каждым стоном и вздохом японца. Он любил наблюдать, как сильно краснеет Юри от таких ласк, но при этом не отталкивает, а наоборот притягивает мужчину к себе руками, лаская мускулистую спину. Спустя несколько минут, Виктор отрывается от возбужденных сосков, которые теперь казалось еще более розовыми и искусанными, и перемещается так, чтобы лица партнеров смотрели друг на друга. Бирюзовые глаза с небывалой властностью впиваются в шоколадные зрачки, которые не скрывали ни единой мысли, которую не может выговорить Кацуки. «Прошу. Еще,» - сверкало в темных глазах. Никифоров усмехается, понимая, что Юри не может смотреть ни на кого, кроме него. Что в этих зрачках отражается только Никифоров со всеми его недостатками и достоинствами. И даже если Кацуки переспал с Плисецким, мужчина больше чем уверен, Юри не был так удовлетворен, как с ним. Виктор медленно проводит рукой по покрасневшей щеке японца, от которой веяло неистовым жаром, переходит на скулу и аккуратно опрокидывает голову брюнета, поднимая его за подбородок. Юри зачаровано наблюдает за каждым движением своего любовника. Он ловит кайф от этих нежных прикосновений, которые противоречат с ядовитым взглядом небесно-голубых глаз. Никифоров резко впивается в сладкие губы, проталкивая свой язык в рот брюнета. А Кацуки покорно раскрывает рот, позволяя мужчине делать с ним все, что желает его душа. Виктор целует страстно, напористо, стараясь передать все свои эмоции. Языки сплетаются в безумном танце. Юри чувствует, как глаза становятся мокрыми, и по вискам стекают одинокие капли. Воздух моментально вышибается из легких, оставляя японцу лишь попытки вдохнуть немного кислорода в коротких перерывах между поцелуями. Виктор крепко держит за шею и голову так, чтобы у партнера не было и возможности отвернуться от сладостного сплетения. Юри же одной рукой опирается в плечо блондина, которое еще какого-то черта спрятано под свитером, а второй обхватывает шею, пытаясь приблизить партнера, тем самым углубив поцелуй. Виктор отрывается от припухших губ лишь тогда, когда от недостатка кислорода у обоих начинает болеть голова. Пытаясь восстановить дыхание, пара ни на секунду не отрывает друг друга помутневших глаз. Никифоров ловит каждое движение ресниц Кацуки, каждый томный вдох и выдох. Блондин вновь проводит по лицу брюнета рукой, задерживая большой палец на нижней губе и слегка оттягивая ее, позволяя слюне тонкой струйкой скатиться с уголка рта на щеку парня. - Ты же хочешь продолжения, верно? – тихо шепчет Никифоров, усмехаясь над беззащитностью своего партнера. Юри не в состоянии, что-либо сказать, лишь накрывает своей ладонью руку мужчины и стыдливо кивает головой. - Тогда, - Виктор неожиданно встает и тянет за руки Кацуки, чтобы тот хотя бы на колени сел. Затем, не отпуская руку японца, мужчина садиться на кровать, раздвигает ноги и притягивает Юри так, чтобы парень оказался лицом прям возле ширинки штанов. Брюнет заливается краской, уже подозревая о дальнейшем. Виктор кладет дрожавшую руку на свой пах, а сам расслабленно откидывается назад, опираясь кистями в матрас. Улыбка чеширского кота расплывается на лице мужчины, а Кацуки нервно прикусывает нижнюю губу. – Подготовь его для себя. Кацуки смущенным взглядом смотрит на Виктора, который пожирает его уже не только мысленно, но уже и физически. Дрожавшие руки приземляются на застежку ремня и довольно быстро справляются с первой преградой. Юри всегда не любил застежки на штанах Виктора, потому что их было невозможно с первой попытки расстегнуть, но брюнет очень удивился в этот раз. Словно, весь мир намекал Кацуки на то, что от Никифорова не убежать. А он и не пытался. Японец расстегнул пуговицу руками, а за ширинку ухватился зубами и медленно провел вниз, замечая бугорок на дорогих черных трусах. Он хватается за пояс штанов и спускает их чуть-чуть вниз, чтобы больше освободить пах мужчины от ненужной ткани. Затем Юри проводит рукой по проявляющемуся стояку, слыша первый глухой выдох от Никифорова. Сначала он проводит по члену блондина языком, не давая тому так запросто почувствовать победу. Он задерживается на головке, пару раз проводит по ней круговыми движениями и замечает, как ткань стала намокать от вытекающей природной смазки. Осознав, что Виктору уже надоедает этот режим разогрева, Кацуки стягивает трусы, позволяя достоинству блондина освободиться от давящей ткани. Юри начинает в медленном темпе. Проводит языком от основания до верхушки, облизывая каждую венку. Не забывает массировать одной рукой мошонку, а второй придерживать сам стояк, иногда водя по нему пальцами, либо всей ладонью. Кацуки целует возбужденный член, вдыхая запах Виктора. Юри уже не был уверен, был ли он так сильно пьян от пива, портвейна, вина и водки, как от этого аромата, который заставлял терять самообладание и приносить мужчине наслаждение за наслаждением. Брюнет заглатывает Виктора сначала наполовину, а потом с каждым новым движением пытается взять в рот все больше и больше. Никифоров с небывалым удовольствием наблюдает, как темная макушка ритмично движется у него между ног, издавая пошлые звуки. Ему безумно нравилось, когда Юри переставал строит из себя девственника и включал свой настоящий Эрос. Мужчина ввел свои пальцы в мягкие волосы Юри и, схватившись за них, начал подстраивать его под новый, более быстрый темп. Кацуки чувствовал, как Виктор насаживает его почти по самые гланды, иногда вызывая рвотный рефлекс. Он хотел попросить, нет, скорее молить о том, чтобы Виктор немного сбавил темп, но замечая напряженное и наслаждающееся процессом лицо Никифорова, Кацуки подавил в себе любое желание останавливаться. Как он может не доставить своему любимому такой экстаз, от которого самому в трусах становиться тесно. Еще пару резких движений и блондин начинает шептать о близкой разрядке. Кацуки уже сам ускоряется, заставляя Виктора сильнее сжать темные волосы, и, прижав голову к паху, так чтобы Юри взял до самого основания, Никифоров кончает прямо в рот японцу. - Не глотай, - произносит Виктор, все еще оставляя свой член во рту парня, чтобы ни единая капля не упала на пол. Юри держит всю смазку во рту. Как он может ослушаться? Ведь это приказ его любимого тренера, который до жути не любил непокорность. Затем Виктор аккуратно отпускает Юри, чтобы тот отпустил член, но не выплевывал все, что было во рту. – Покажи мне. Никифоров берет Кацуки за подбородок, слегка оттягивая его вниз и заставляя брюнета разомкнуть губы. Юри послушно открывает рот, показывая Виктору все содержимое. Никифоров с улыбкой наблюдает, как вязкая жидкость стекает по зубам и перемашивается на дрожавшем от возбуждения языке. Темные глаза парня слегка приоткрыты, с губ слетают тяжелые вздохи. Виктору нравится такой Юри. - Теперь можешь, - шепчет Никифоров, убирая руку, и Юри проглатывает все, слегка жмурясь, когда жидкость тяжело проходит в горле. Затем он резко опускает голову, пытаясь восстановить дыхание и спрятать еще сильнее порозовевшие щеки. Краем глаза он замечает, что, даже несмотря на то, что Виктор только что кончил, его член все еще стоит. Кацуки снова сделал для себя заметку в голове, что у Никифора выносливость ничем не хуже, чем у него самого. Неожиданно он замечает перед собой раскрытую мужскую ладонь. Брюнет поднял карие глаза, наблюдая за счастливым лицом блондина. – Иди сюда. Юри протягивает руку, вставая на ноги, и садясь сверху на Виктора. Они сидели лицом друг к другу на белоснежной кровати. Японец был в этой ситуации чуть выше Никифорова, что позволяло ему наблюдать за возлюбленным немного с необычного ракурса. Виктор снова начал ласкать молочное тело руками. Он хотел опять ухватиться губами за сосок Кацуки, но тот резко одернул его голову вверх, вовлекая в поцелуй. Блондин сначала сильно удивился активности партнера, но потом поддался желанию парня. - Хватит ласк. Приступим к делу, - разорвав поцелуй, шепчет в губы Кацуки и хватается за свитер, чтобы скорее избавиться от него. Никифоров с игривой улыбкой слушается своего любовника и начинает стягивать с себя штаны, попутно помогая Юри со свитером. И спустя мгновение они оба уже обнаженные вновь прижимаются к друг другу, ощущая возбужденную плоть партнера. Японец обхватывает плечи Виктора и вжимает его в свою шею, когда чувствует, как заранее подготовленная Никифором смазка стекает по пояснице и проскальзывает между аппетитными половинками. Он прогибается, давая блондину страстно зацеловывать свою грудь и плечи, когда мужские пальцы входят в его заднее отверстие. Виктор пропихивает смазку внутрь парня, раздвигая сжатые стенки и подготавливая японца. Пару секунду и Юри бесстыдно просит Виктора быстрее вставить ему. Никифоров не может ослушаться, так как сам уже на пределе. Кацуки придерживает рукой член русского, приставляя его к входу. Виктор нажимает на бедра японца, чтобы тот опустился вниз, и ощущает, как Юри насаживается на головку. Кацуки старается опускаться медленно, привыкая и стараясь причинить себе как можно меньше дискомфорта. Но Никифоров не хочет ждать. Блондин резко и сильно надавливает на брюнета, входя в него почти до самого конца. Кацуки вскрикивает и прогибается назад, впившись пальцами в плечи русского, чтобы не опрокинуться. Виктор ощущает легкую боль на коже, когда чувствует, как ногти брюнета оставляют алые полосы на его плечах и лопатках, но это не заставит его наслаждаться происходящим. Секундная передышка была обманчивой. Кацуки уж поверил, что любовник даст ему несколько мгновений привыкнуть к ощущениям, но Виктор, подхватив парня за ягодицы, начинает интенсивно подбрасывать бедра. Юри судорожно ловит ртом воздух. По щекам стекают предательские слезы. Но, несмотря на боль, по телу японца пробегает сладкая дрожь каждый раз, когда он чувствует, как Никифоров задевает нужную точку, доставляя брюнету экстаз. Отбросив всю свою стеснительность и невинность, Юри поднимает лицо Никифорова вверх и страстно впивается в его губы, заглушая свои собственные стоны. Виктор продолжает вдалбливаться в партнера, который уже самостоятельно работал бедрами, стараясь двигаться навстречу толчкам и чувствовать весь член блондина внутри себя. Кацуки ощущая приятное жжение в своем паху, одной рукой начинает ублажать себя. Но в следующую секунду японец получает по руке, от чего вынужден убрать кисть и разорвать поцелуй. Он непонимающе смотрит на Виктора, который с пошлой искрой в глазах, сам опускает свою руку на член парня. - Я займусь тобой, а ты хорошо поработай сзади, - шепчет на ухо блондин, вызывая своим дыхание мурашки на коже брюнета. Но Кацуки принимает предложение, и, опираясь на плечи мужчины, начинает активней двигать задницей. Юри двигал бедрами то вверх, то вниз, переходя периодически на круговые движения, а потом вовсе замирал, когда член до основания был внутри. Он пытался менять углы, старался принести самому себе и Виктору новые ощущения. Никифоров же, не отрывая взгляда от Юри и следя за каждым его движением, водил по стояку японца то снижая, то увеличивая темп. Кацуки блаженно закрывал глаза и томно стонал, когда блондин крепко сжимал руку и потом резко начинал двигать. Лицо настоящего Эроса Юри казалось Виктору самым незабываемым и сексуальным выражением, которое только есть. Если бы четыре года назад, ему рассказали бы, во что может превратиться скромный и застенчивый японец в его руках, Никифоров, скорее всего, очень бы сильно поразился, а может и вообще бы рассмеялся. Но прямое доказательство сейчас перед ним, задыхается и стонет, скользя по члену. Такого брюнета русский не хотел делить ни с кем на всем белом свете. Такого Юри хотелось держать только в своих объятьях. - В-виктор….Я сейчас…, - открывая шоколадные глаза, томно шептал Кацуки. Виктор прекрасно чувствовал, что пульсирующий стояк парня просто обжигал кожу на ладонях и подергивался от накопившегося возбуждения. Да и сам блондин чувствовал, как был уже готов. - Я тоже. Давай еще секунду, и я вытащу, - сквозь зубы произнес русский, хотя ему так не хотелось даже на секунду отпускать своего любимого. - Нет! Пожалуйста, не вытаскивай! – резко возразил Юри, и от произнесенных слов, начал двигаться лишь быстрее, выбив Виктора из русла. - Но…ах…Я же без презерватива… черт, - еле прошептал Никифоров, чувствуя, как сбилось к чертям его дыхание, и как сильно пульсировал его член в сжатой дырочке. - Не волнует. Виктор, - сладко прошептал Кацуки, схватившись двумя руками за лицо русского, заставляя бирюзовые глаза удивленно смотреть только на него. Виктору показалось, что в темных глазах блеснули сердечки, скрывающиеся под пеленой слез и экстаза. Юри приблизил свои губы к губам блондина и, горячо обжигая своим дыханием уста, прошептал на русском, - Кончи в меня. Никифорову от такой просьбы просто вскружило голову. Он сильно вцепился пальцами в аппетитные ягодицы Кацуки, который от резкой боли вскрикнул, и начал в него с неистовой яростью вдалбливать свой член, который, как показалось Юри, стал еще больше. Японец, одурманенный такой сильной и страстной реакцией, хватается за спину и плечи русского, словно он утопающий, а мужчина - его спасательный круг. Но только бы если он знал, что этот круг тянет его на самое дно… Хотя Кацуки может и знает, но готов добровольно опуститься на любые глубины за Виктором, даже если понадобиться идти в ад. Пару сильных толчков и блондин насаживает партнера настолько глубоко, насколько ему возможно. Виктор грубым басом рычит и кончает внутрь парня. Юри громко стонет, процарапывая спину русского до кровавых полос. Ноги японца содрогаются в приятной судороге. Руки дрожат, как осенние листья на ветру. В груди застывает воздух и пару секунд парень вообще не в состоянии даже сделать простой выдох. Никифоров ощущает, как на его живот стекает сперма брюнета, который кончил вместе с партнером. В комнате, в которой пару часов назад Юри замерзал, теперь стало невыносимо душно, от чего хотелось открыть настежь окно. Но витающий в воздухе аромат Виктора полностью отбивал эти мысли, заставляя Юри больнее насладиться этим моментом. Тяжелые вдохи и выдохи разносились по спальне эхом. Виктор, когда смог восстановить дыхание, хотел вытащить из Юри свой член, но тот насадился лишь сильнее, обнимая мужчину за плечи и утыкаясь лицом в его плечо. - Останься там еще на пару мгновений, - попросил Кацуки, томно выдыхая. Никифоров не стал спорить, и поэтому лишь ласково усмехнувшись, взаимно обнял брюнета, ощущая разгоряченную кожу всем телом. Пару минут после такого яростного и страстного секса парочка просто сидела на кровати, прижимаясь к друг другу и передавая всю свою любовь одними лишь прикосновениями. Потом Юри слегка отодвинулся от мужчины, аккуратно вынимая член из себя и ощущая, как сперма вытекает и падает на ковер. Он заглянул в бирюзовые глаза, в которых он мог прочитать так много нежности и любви к нему, что японец заливался внеочередной волной краски. Виктор провел правой рукой по горячей щеке, стараясь запомнить до мельчайших деталей это выражение лица. Японец накрыл руку мужчины своей правой кистью и, аккуратно повернув голову, поцеловал внутреннюю часть ладони, а затем с нежностью посмотрел на блондина. На секунду Никифорова ослепил яркий свет, который сверкнул от их сплетенных рук. Мимолетно прищурившись, Виктор наблюдал, как золотые кольца на безымянных пальцах блистали от солнечных лучей, которые, словно по волшебству, появились в это зимнее утро. - Ты всегда будешь для меня только единственным. Тебя не заменит ни одна живая или даже мертвая душа, - ласково прошептал Кацуки, закрыв свои глаза и сильнее переплетая пальцы. Но затем карие глаза резко открылись, на секунду переливаясь вишневым оттенком, в котором промелькнула нотка Эроса. Легкая дрожь прошлась по телу русского, но она настолько невесомой, что он сам ее еле почувствовал. Юри коварно улыбнулся, снова притягиваясь за плечи к лицу Никифорова. – Я принадлежу только тебе. Я только твой. - Вау, - срывается с уст Виктора, который явно не ожидал услышать такой эрос от Кацуки, который был готов изменить ему этой ночью. Но блондин больше не мог злиться на свое золото, поэтому протянув его к себе еще ближе, Никифоров провел по спине Юри, слегка давя на нее. – Тогда может на второй раунд? - Прости, но нет. Если мы снова займемся сексом, Юрио прибьет нас. Ты же знаешь, как он ненавидит слышать наши стоны за стеной, - положив указательный палец на мягкие губы, сказал Юри. Виктор понимал, о чем говорит Кацуки, и мысленно согласился с ним. И правда, потом не очень хочется получать выговор от Плисецкого. Виктор отвел взгляд от японца, пока вспоминал, как в последний раз яростно орал на них юный фигурист, но неожиданно его одернули, заставляя обратить на свою персону внимание. – Но, сегодня, когда они уйдут, мы можем с удовольствием продолжить, Витя~ Никифоров страстно поцеловал губы, которые так бесстыдно предлагали ему отдаться животным инстинктам ночью, забыв о стыде и соседях. Мимолетный, глубокий поцелуй заставил Кацуки немного разомлеть. - Я трахну тебя так, что завтра с утра ты и думать не сможешь о пробежке, - прозвучала как угроза из уст Виктора, когда тот оборвал поцелуй. Юри лишь игриво улыбнулся, прижимаясь лишь сильнее. - Жду не дождусь. Во второй половине дня, после того, как Джей Джей и Виктор выгуляли Маккачина, который очень тихо и спокойно пережил всю эту сумасшедшую сцену, и Юрий с Юри прибрались в квартире, Леруа и Плисецкий решили, что пора и домой ехать. В гостях хорошо, а дома лучше…Ведь там своя постель и никто не мешает. Виктор и Юри стоят на пороге, наблюдая, как парочка натягивает на себя зимнюю одежду и готовится к выходу на холод. - Спасибо, что навестил меня, Юрио, - произнес Кацуки, улыбаясь. - Да не за что, Кацудон. Ты уж прости меня за вчерашнюю сцену. Напился как малолетка, навалился на тебя и уснул, - с иронией вспоминая вчерашнюю ночь, выговорил Плисецкий. Неожиданно Леруа, который надевал ботинки, пошатнулся, и только закрытая дверь не позволила ему упасть, а Никифоров пару раз нервно кашлянул, вылупив глаза на парочку. - СТОП! – резко выкрикнул канадец, наваливаясь на Юрия. – Вы не переспали? - Нет, - спокойно ответил Плисецкий. - Юрий из-за алкоголя уснул на полпути. Он успел только с меня одежду снять, и все, - прояснил японец, замечая, как ошеломленно на него таращится Виктор. - То есть секса не было? – переспрашивает Никифоров. - Не было, - в голос отвечают Юри и Юрий. Канадец и русский переглядываются и в момент одаривают себя красивым фейспалмом. Они приревновали к тому, что не происходило. Верх идиотизма, как казалось мужчинам. - Ладно, закрыли тему, - прервал гнетущую тишину Юрий, прихватывая с собой свой рюкзак. – С тобой, Кацудон, увидимся на тренировке, а тебя, Виктор, я попрошу провести до первого этажа. - Ха? Лифт всего пару коридоров и все, - не понимая, к чему клонит Плисецкий, сказал Виктор, но неожиданно его стукнули в голень и одарили свирепым взглядом. - НА. ПАРУ. СЛОВ, - на русском произносит Юрий и направляется к двери. Поворачивает ключ и выходит из квартиры. – Пока, Кацудон, Маккачин! - Пока-пока! – слышатся голос Юри и отдаленный лай собаки, когда троица покидает квартиру, а Виктор перед тем как уйти целует японца в щечку, обещая скоро вернуться. Канадец не очень понимал, зачем Плисецкому неожиданно понадобилось поговорить с Никифоровым, но Леруа знает, что если у Юрия такое серьезное выражение лица, то стоит немного подождать, пока он сам все выскажет. Брюнет только молиться об одном – чтобы они не вели разговор на русском. Он хочет понять, в чем же проблема, а языковой барьер всегда был проблемой. Жану действительно нравится, когда Юрий говорит на русском. У него как будто голос становиться другим. Более мягким, ласковым. Канадец и так завидовал Отабеку, с которым Плисецкий может разговаривать на родном языке. И тут еще Никифоров, который почти все время до знакомства с Юри был с блондином, и постоянно что-то обсуждал с ним на русском. Уж слишком много за сегодня Леруа приревновал. Еще одного раза он не вытерпит. В лифте троица ехала в тишине, но Юрий и Виктор играли в «переглядки», стараясь взглядом пробурить в друг друге дырки. Лифт остановился, и компания вышла в коридор, но неожиданно Юрий остановился. Леруа и Никифоров стали внимательно наблюдать за блондином. - Я скажу тебе одно, Виктор, - сказал на английском Плисецкий, резко поворачиваясь. На душе Жана немного отлегло. Он будет понимать суть разговора. Серьезный взгляд Юрия немного поразил Виктора. Он не в первый раз наблюдает за таким выражением лица блондина, но почему сейчас оно казалось куда взрослее и строже. – Береги Юри. Заботься о нем как мама-утка заботиться о своих малышах. Если хоть один чертов раз я увижу, что эта свинка плачет из-за тебя, клянусь, я заставлю пожалеть тебя об этом. Сделай все возможное и невозможное, чтобы он был счастлив. Ты понял меня?! Виктор и Жан с ошеломленным взглядом наблюдали за парнем. Никифорова поразило то, что сам ПЛИСЕЦКИЙ переживал о том, кого считал неудачником и слабаком. Кого хотел раздавить и вытурнуть из фигурного катания как мешок мусора. Это казалось невозможным, но Никифоров выдохнул и с улыбкой посмотрел на Юрия. - Можешь не переживать. Я так просто Юри не отпущу, - погладив Юрия по шапке, уверенно сказал Виктор. Но затем он перевел взгляд на Джей Джея, который с легкой улыбкой наблюдал за русскими, которые со стороны выглядели как сын и отец. Леруа слегка вздрогнул, когда Никифоров стал долго и внимательно смотреть на него. - Да? – попытался прервать тишину канадец. Неожиданно Виктор подошел к брюнету и протянул свою руку. - Я давно планировал это сказать, но все как-то времени не хватало. Я оставляю Юру на твою душу. Позаботься о нем, - как настоящий отец, произнес Никифоров, смотря на возможно будущего зятя, хотя и не совсем кровного. Леруа сначала передернулся, а потом ловля удивленный, но безумно счастливый взгляд Юрия, победно усмехнулся и протянул руку в ответ. Крепкое мужское рукопожатие означало для Жана, что теперь его отношения, его любовь к Плисецкому принял самый главный опекун его принцессы. – Или Король Джей Джей неуверен в своих силах? - Что ты, Виктор. Я позабочусь о Юре самым лучшим способом. По-королевски, так сказать, - ехидно усмехнулся канадец, принимая последние слова Виктора как вызов. - Что-то вы начали какую-то парашу нести. Я пошел! – резко воскликнул Плисецкий, ломая всю эту семейно-душевную атмосферу. Но краем глаза и Никифоров, и Леруа заметили счастливую улыбку, что расползлась по лицу блондина. Мужчины переглянулись, слегка усмехнувшись реакции парня, а затем канадец уже хотел попрощаться с Виктором и направиться вслед за Юрой, как тот внезапно остановился. – Ах, да! Забыл тебе кое-что сказать, Виктор. - Да? Что? – сказал Никифоров. Плисецкий резко развернулся и, указывая пальцем на самого Виктора, вновь сверлил его взглядом. - Поторопись и женись на Юри! Хватит вокруг да около ходить! Хочу побыстрее увидеть его в белом фраке с прозрачной фатой и с венком из голубых роз. Я все сказал! Бывай! – на одном дыхании выдал Юрий и гордым шагом покинул парадную. Мужчины, в который раз за этот день, выпали в осадок. Пожалуй, так легко и до пятидесяти можно не дожить с такими потрясениями. Неожиданно на плечо канадца резко упала мужская ладонь, сжавшая куртку в сильной схватке. Леруа дернулся, но не хотел показывать свой страх, и поэтому очень медленно повернул голову. - Жан, - раздался холодный, низкий голос, который пробирал морозом получше, чем питерские зимние ветры. Виктор улыбался, но вся атмосфера вокруг него не вызывало ничего, кроме ужаса и желания бежать подальше, желательно, до канадской границы. – Ты что, рассказал Юре о том, что я встретился в Москве с дизайнером свадебных костюмов и попросил ее о помощи в подготовке к свадьбе? Так еще помимо этого, ты рассказал ему о том, каким я мечтаю увидеть Юри под венцом? - НЕЕЕЕТ! ВИКТОР! Я НИЧЕГО НЕ ГОВОРИЛ! ЧЕСТНОЕ СЛОВО! ЮРА! СПАСИ СВОЕГО КОРОЛЯ! - ЛЕРУА ЗАТКНИСЬ! И ВИКТОР ОТПУСТИ ЕГО, А ТО РЕАЛЬНО С ЮРИ ПЕРЕСПЛЮ!