Матушка

Она проснулась с тревожным тихим оханьем, чувствуя, как гулко стучит в висках кровь, а в груди – сердце. Приснившийся кошмар все еще стоял перед глазами и не давал прийти в себя. Что-то в комнате сдвинулось, и будто из теней выступила женская фигура, сопровождаемая звоном колокольчиков. – Что случилось? Я слышала крик… – Ох, матушка. – Хранитель вздрогнула и протянула руки к женщине. – Это был дурной сон. Но все выглядело так по-настоящему… – Тш-ш-ш, я рядом. – Скорбящая Мать присела на край кровати. Ее объятия были почти невесомы, как она сама, но от них все равно становилось теплее. – Расскажи, что это был за сон. Хранитель начала рассказывать, в красках описывая происходящее. Скорбящая Мать слушала, поглаживая ее по голове и плечам, забирая вместе с перезвоном колокольчиков на браслетах и боль, и страх, и сомнения. Спустя несколько минут Хранитель уже вновь сладко спала, не помня о своих кошмарах. А утром она радостно улыбалась солнечному дню, пока Скорбящая Мать расчесывала ей волосы, заплетая косу. – Матушка, нам обязательно надо поехать в Бухту Непокорности сегодня, – сообщила Хранитель. – У меня дела в лечебнице анимансеров, а ты можешь погулять по рынку… Я слышала, скоро там откроется ярмарка, наверняка будет много интересного. Ты ведь поедешь со мной? – Конечно, милая, – почти бесцветным голосом согласилась Скорбящая Мать. Хотя нежность в ее тоне не оставляла сомнений, что матушка правда этого хочет. Хранитель довольно кивнула. Она не могла припомнить, почему предпочла покинуть родной дом вместе с матерью, но ее присутствие рядом оказалось бесценным. Хранитель любила свою мать, и та отвечала ей взаимностью. Правда, почему-то больше никто Скорбящую Мать в крепости не видел, но та объясняла, что так даже лучше – все внимание будет уделено единственной и ненаглядной дочери. Матушка появлялась и исчезала бесшумно, и с каждым ее приходом Хранитель будто заново видела ее и начинала обожать еще сильнее. Хотя, конечно, это глупость – как можно не знать и не любить родную мать, которая воспитывала и растила тебя? Хранитель могла пожаловаться матушке на любую мелочь: что меч затупился, что болит плечо после битвы, что красавец-Эдер не обращает на нее внимания. И уже к вечеру кузнец Каэд Нуа приносил Хранителю новый меч, на столике у кровати оказывалось лечебное зелье, а Эдер застенчиво приглашал пройтись вокруг крепостной стены по берегу рва. Словно матушка была доброй волшебницей, творящей чудеса лишь для нее одной. Но никаких вопросов почему-то Хранитель Скорбящей Матери не задавала – стоило увидеть ту, и любые загадки казались ерундой, надуманной из-за плохого настроения. Матушка защищала ее даже вне Каэд Нуа, давала советы, участвовала в сражениях и походах, а вечером иногда шептала своим чарующим голосом сказки под перезвон колокольчиков на браслетах. Хранитель была взрослой девушкой, пережившей огромное количество невзгод, однако истории Скорбящей Матери слушала, как ребенок, и всегда испытывала прилив нежных чувств к ней. Правда, иногда Хранителю во снах являлась другая женщина – хмурая, с обветренным лицом и светлыми короткими волосами. Она качала колыбель, напевая что-то, мазала хнычущей маленькой девчушке разбитую коленку, вышивала обережные узоры на выходном девичьем платье. Чудилось – женщина живет очень далеко и ждет чего-то, а взгляд, устремленный в пустоту, казался пронзительным, усталым и полным постепенно умирающей надежды. Женщина была похожа на нее саму, но Хранитель не помнила ее имени, когда просыпалась. Да и надо ли помнить такую ерунду? Когда матушка была рядом, Хранитель чувствовала себя счастливой, и ничего иного ей было уже не нужно.