Развалины и руины

– Просыпайся, Сион. Бархатная материнская рука скользнула по щеке, нежно помяла седые волосы и затем отстранилась: глаза сына медленно и неохотно приоткрылись, прищурились, столкнувшись с ласковым и еще утренним солнечным светом. Каран улыбнулась, подарив сыну такое же мягкое ощущение, как от утреннего солнца. Матушка встала с кровати и направилась на кухню, но остановив телодвижения у порога в комнату Сиона она повернула голову в его сторону и так же, с теплотой в словах, сказала, что завтрак уже на столе и пора начинать новый день. И что погода сегодня просто замечательная. Слушая сначала тихий голос и затем медленные шаги по деревянному паркету, который был отмыт до состояния свечения от дневного освещения, укутанный шрамом и покрывалом любимый сын медленно пробудился ото сна и выбрался из мягкого кроватного плена, который покидать было как никогда не охота. Босые ноги соприкоснулись с деревянным полом, который на таких радостях от контакта поверхностей издал длинный скрипящий звук. Прямо перед кроватью Сиона стояло зеркало с него высотой, в которое, сразу после утренних «потягушек» и вокального исполнения зевка, обладатель ленте подобного шрама, окутывающего тело , начал смотреть настолько пристально, что можно было подумать, будто парень сам себя не узнавал, смотря на отражение. Жизнь наградила сединой аж в восемнадцать лет, глазами цвета кровавого и отметиной на все тело. Сион никогда в жизни не придавал особого значения внешним признакам, они конечно всегда играют роль, но не главного героя пьесы. «Просто это не честно», – так думал он про себя, ведь никому никогда умышленно не удавалось выбирать, с какими внешними данными рождаться. Прервав свое жадное изучение глазами своего шрама, парень пошел умываться и вскоре уже сидел вместе с мамой на кухне, распивая чай и обсуждая расписание дел на день. Поскольку в окрестностях зоны №6 виднелись маленькие ростки растений на месте без пяти минут пустынь, в которых не было ни единого грамма полезного ископаемого, можно было с уверенностью сказать, что стена между утопией и реальностью была разрушена не зря. Все выжившие и не заразившиеся пчелиным вирусом это прекрасно осознавали, особенно Сион, который испытал заражение на своей шкуре. Когда граница была разрушена, стало сложнее определять, какое время года радует жителей руин сейчас. Сейчас середина весны, а значит, что есть шанс одарить земли плодородием и растительной жизнью. Перебираясь за пять десятков километров от зоны можно заметить черную фигуру с уже где-то порванным плащом, тканным шарфом и развивающимися на ветру, отдающими синевой волосами, собранными в конский хвост. Незуми превратился в скитальца, но если выражаться максимально правильно, то дитя природы стало ближе к своему творцу как никогда ранее. Тот дом, уютная норка, крысиное логово, оно для него осталось лишь воспоминанием, потому что нужно двигаться вперед и останавливаться в одной точке неправильно, но самая главная причина в том, что в этом месте произошло слишком много событий, думая о которых Ив чувствует стук своего сердца во всем своем теле, загоняясь этим бешеным ритмом. Каждый раз погружаясь в прошлое, парню становилось невыносимо грустно. Не смотря на все уважение, любовь и восхищение своим когда-то другом Сионом, он ушел. Слишком неприятно осознавать, что игра гормонов способна затуманить даже самый благочестивый ум и самое страшное, что душу заодно тоже. Незуми думал, что ему никогда не придется говорить об этом вслух, а в особенности – с кем-то.