Runnin

      Месяц. Ему оставалось не больше месяца. Что-то с его мозгом, он не знал точно. Теперь ему, а не Боунсу, можно было жаловаться: «Я капитан, а не чертов доктор». Да и не интересовало это. Если бы что-то можно было сделать, Джим бы конечно попытался, ведь безвыиграшных сценариев не бывает, и бла-бла-бла, но, видимо, режиссер его фильма решил иначе. Но тут ситуация была заведомо решена. Маккой объявил приговор охрипшим голосом, окаменел лицом и телом. Даже тянуться за бутылкой не было сил.       Джеймс на секунду завис, потом взял себя в руки, поблагодарил Боунса за оказанную услугу и попросил пока придержать эту информацию у себя. Развернулся и вышел из медотсека.       У себя в каюте Джим сел на кровать и опустил взгляд на руки. Сжал пальцы в кулак и разжал. Повторил пару раз. В голове было пусто. Ему было… никак. Правда. Ему вдруг подумалось, что в глубине души он знал это всю жизнь. Нет, не то, что он когда-то умрет, это было логично, как бы выразился его новоприобретенный друг. Он знал то, что его смерть будет… Никакой? Напрасной? Серой? Скучной? После всего, что было?       Казалось, жизнь Джиму Кирку была дана по ошибке. Недоношенный, рожденный в космосе во время атаки? Он должен был умереть. Одинокий ребенок, угнетаемый отчимом и брошенный матерью и братом, сиганувший в обрыв? Он должен был умереть. Он должен был умереть вместе с Землей от атаки ромуланцев, разбиться от падения на Вулкане, замерзнуть насмерть на Дельта Веге, быть задушенным взбесившимся вулканцем… Смерть неустанно преследовала Кирка, качала головой и протягивала костлявую руку. А Джим Кирк неустанно убегал от нее. Куда? К кому? Он не знал.       И вот теперь она его настигнет окончательно. Песок ускользнет из часов жизни. Гобелен из нитей судьбы был соткан, остались последние узелки.       Джим вздохнул. Казалось, так будет даже проще. Теперь он знал срок. Легче двигаться, когда есть начало и конец.       Хотя… Он вроде бы как нашел, для чего все-таки стоило проворачивать те выигрышные сценарии. Его корабль. Его команда. Его друзья. Наконец-то у него была семья. У него был Боунс. У него был… Спок. Мысли о Споке выводили мозг из оцепенения, вызывали эмоции и покалывания на ладонях, поэтому Джим постарался переключиться. Он не готов был сейчас думать об этой ситуации с эмоциями и, тем более, сквозь призму чувств к Споку.       Джим знал, что его смерть отразится на вулканце. Его ментальное здоровье было нарушено, он потерял мать, он потерял всю свою планету, все будущее Вулкана. Джиму не хотелось еще больше усугублять положение Спока. Если он значил хоть половину того, что значил вулканец для Кирка… Если бы только на этот раз что-то зависело от Джима…       Но это было не так. Оставалось лишь ждать старуху с косой, или как там она выглядит в эру космических путешествий.       По-хорошему, нужно было оповестить старпома. Конечно, всегда оставалась возможность умереть в бою в течении этого месяца, но если этого не случиться, помощник должен будет знать, что ему предстоит стать капитаном. Джиму не хотелось этого говорить. Джиму Кирку очень не хотелось этого говорить. Он, как взрослый капитан, отложил это на потом.       Но потом не случилось. Вернее, случился Хан, смерть Пайка, предательство адмирала Маркуса, неисправность ядра малышки Энтерпрайз, которую он, конечно же, полез исправлять. Это было его решением. Все было логично. Его смерть переставала быть напрасной. Только, когда Спок сидел по ту сторону стекла, Джиму перестало так казаться. Рука потянулась к Споку, стекло мешало, и его мучило неистерпимое желание выжить, ему было к кому бежать от смерти. Но та, наконец-то, захватила его в свои темные объятья.       Глаза резал резкий свет. Все расплывалось до пятен. Голова жутко раскалывалась, а во рту пересохло. Послышался голос Боунса. — Все в порядке, Джим. Все хорошо. Ты жив. Кирк попытался сфокусировать взгляд на друге. — С тобой все будет хорошо. Мы использовали кровь Хана. Ты выжил после убойной дозы радиации. И… твоя маленькая проблемка, имеющая месячный срок, решена. Абсолютно и навсегда, — проговорил Боунс. Было странно видеть улыбающегося Маккоя, с его то характером. Смысл слов доходил до Кирка о-очень медленно. Кирка подкинуло над кроватью, приборы противно запищали. Он жив! Он будет жить!       Спок! Он будет жить ради Спока! Спок! Где Спок?       Последнее он проговорил вслух. — Здесь он, здесь. Не буду вам мешать, — Маккой еще раз улыбнулся, поправил трубку, идущую прямо к руке Джима, и вышел. Из тени в углу комнаты вышел Спок. Челка была не в обычном идеальном состоянии, брови немного подрагивали, а глаза влажно блестели. Ну, или Джиму просто показалось. Спок молча подошел к Кирку и взял за руку. Погладил двумя пальцами запястье. Приборы запищали сильнее. Спок наклонился и легко поцеловал Джима еще и по-человечески.       О. Ради этого можно было и умереть.       Но все-таки, ради этого стоит жить. Определенно.