Solo due satelliti

1. distratto Совместный проект всегда влечёт за собой необходимость огромных физических или умственных затрат — что, в свою очередь, ведёт к невероятной усталости. Франческа, продолжающая спать даже на заднем сиденье его машины, являет собой образец профессионального выгорания. Задремав в половине двенадцатого, она не собирается просыпаться, несмотря на все усилия пытавшихся её разбудить. После часов непрерывной работы Марко и сам, мягко говоря, не в лучшем состоянии — но послушно садится за руль и заводит машину. — Куда тебя довезти? — М-ммм… Яркий свет фонаря выхватывает из темноты очертания сонного лица Микьелин, но так удачно скрывает мрачные тени под глазами. Марко смотрит на оранжевые электрические блики в волосах Франчески, отводит взгляд, вздыхает, снова смотрит — и в итоге везёт её к себе, не решаясь тревожить долгожданный сон. Тем более вряд ли Микьелин сейчас поймёт его нестерпимое желание её обнять. 2. bellissimo Ручка будто сама по себе вертится в длинных, крепких пальцах; Франческа шумно выдыхает, опускает сцепленные руки на стол. Нужно сосредоточиться на работе, нужно думать, скоро вообще-то записывать; но всё, о чём она думает — многочисленные браслеты на запястьях Менгони и проклятая дьяволом ручка, которую он проворачивает вокруг среднего пальца… безымянного… мизинца. Быстрый поворот — уже на левой. Оборот. Il cazzo dall’inferno. Оборот, ещё оборот. Кто-то зовёт её, и Микьелин по-детски удивлённо распахивает глаза. Ручка с грохотом падает на стеклянную столешницу. 3. magnifico Марко знает, что порой делает правильный выбор; особенно в самых неочевидных случаях. Отдаёт свой голос на Х-Factor неказистой девчушке с лучистыми глазами из Венето; впервые встречается с ней (светлой, искренней, живой) лично — и понимает, что не ошибся. Франческа — она правдивая, человечная; кажется, будто солнце выбрало её своим посланником, потому что иначе это никак не объяснить. Стоя за кулисами на концерте Микьелин, он — неожиданно неловко — улыбается. Что-то подсказывает ему, что всё идёт правильно. 4. indelebile Франческа разительно отличается от других конкурсантов; Марко смотрит её интервью с лёгкой ностальгией по временам собственного выступления на Евровидении — и с интересом. И хочет продать кому-нибудь за бесценок свою внимательность, потому что зоркий глаз подмечает всё. Странный английский говор, скованные, напряжённые жесты — но всё тот же заразительный смех, заставляющий нечто в области сердца нетерпеливо и сладко заныть. Как во время прослушивания Nessun grado, как от L’amore esiste, в конце концов, словно Distratto на бесконечном повторе. Как же это глупо. Менгони опускает глаза, усмехается, приостанавливает видео нажатием пальцев. Конечно же, о своих guilty pleasures он Франческе ни за что не расскажет. 5. lontano Микьелин беспокойно прикусывает губу, думая, что уже давно от этого отучилась. Единственное, чего ей хочется — выбежать из студии и прорыдаться в закутке под лестницей; потому что её вроде-как-друг-но-наверно-не-очень, чёртов Марко Менгони, смотрит на неё из-за плеча звукооператора, смотрит через разделяющее два пространства стекло — и Франческа задыхается, не в силах выдержать пронзительного тёплого взгляда. — Ты как? Всё в порядке? — Конечно, не беспокойся. А руки можно и убрать за спину — чтобы не выдала нервная дрожь. 6. invincibile В студии слишком холодно, чтобы не позволить себе набросить на плечи Франчески тёплый пиджак. Микьелин благодарно, немного зажато улыбается краешками губ — «grazie mille», и Марко не удерживается — тянется к ней и заправляет выбившуюся из причёски каштановую прядь за ухо. Окружающие благоразумно не замечают языков пламени на щеках Франчески. Она тоже предпочитает промолчать. 7. l’essenziale Когда во время перерыва Менгони в шутку протягивает «da sempre sei per me l’essenziaaaaale», внимательно слушающая Микьелин внезапно оказывается так близко к нему — и его сердце ёкает и ненадолго замирает. Франческа боится пошевелиться, глядя на Марко снизу вверх; и тогда он обнимает её, чувствуя, что только этот жест и является сейчас нужным. Она с минуту стоит в крепких объятиях, словно не осознавая, что происходит; а потом руки Франчески смыкаются на спине Менгони. Мир вокруг стремительно теряет краски. Оба молчат. 8. sola — Наверно, скоро увидимся. Научу тебя наконец играть на барабанах! — Надеюсь на то. Буду только рад. Никто из них не говорит про хитросплетение долгих дней в студиях и концертных графиков, которое если и совпадёт, то с малой долей вероятности. Франческе отчаянно хочется ухватиться за эту вероятность, держать её обеими руками — но вместо этого она отпускает. Отпускает Марко из кольца объятий и отворачивается к другим, сохраняя усилием воли спокойное выражение лица. Последний день работы над проектом закончился, а вместе с ним — решимость Франчески что-либо Менгони сказать. 9. solo Вернувшись домой, Марко опускается на софу — как есть, в тёплом пиджаке и ботинках — и долго молчит, вглядываясь в темноту у входной двери. Марко не знает, как выразить то, что происходит; чувствует себя выпитым, высушенным изнутри — и в то же время разрывающимся от образов, от жестов, от слов, которые вряд ли будут произнесены. Которые уже не имеют никакого значения.