Люблю тебя

Утро — прекрасное время суток. И дело даже не в том, что слишком большое обилие людей, которые очень часто смотрят друг на друга с осуждением, а в том, что утром исполняются желания. Каждый грезит о прекрасной жизни, или о больших подвигах, некоторые мечтают о том, как уедут куда-нибудь. Я же мечтаю о том, чтобы Джун признался мне в своих чувствах как-нибудь необычно. Ночь, время для раздумий. Мы встречаемся где-то с год и с каждым его признанием меня все более труднее удивить. Но я стараюсь, и неважно, что он уже в сотый раз пишет на полу из цветов свое признание, или ставит засосы на моей спине, выводя « я люблю тебя». Я стоял на балконе и делал маленькие глоточки вина, которые немного горчили и оставляли маленькую точку туманности в моем разуме. Бетонный пол холодил голые ступни ног, от стен, недавно разрисованных нами под иллюстрации любимых книг, веяло все той же прохладой, а с потолка в углу после сегодняшней вечеринки соседей посыпалась штукатурка. Но меня это особо не волновало. По этому сейчас я стоял и наблюдал за безлюдной улицей, за фонарями, которые иногда становились ярче от скачков напряжения. Сделав последний глоток, я поставил бокал на столик, уместившийся неизвестно как на маленьком балконе. Позади послышались шаги, видимо Джун проснулся. Я стараюсь его не тревожить, ведь работа отнимает слишком много сил, особенно когда пишешь музыку способную удивлять людей. Джуну двадцать восемь лет, но выглядит он немного моложе. У него серые волосы, которые располагаются в вечном беспорядке, карие словно чёрные глаза, в которые можно смотреть вечно. У него широкие плечи, что хорошо сочетается с его высоким ростом, но и в тоже время он почти не накачан. У него нет кубиков, которые слишком сильно могут выпирать у других, создавая отвратное чувство. У Джуна сильные руки, которые могут дарить незабываемые легкие ощущения. Я же отличаюсь не особо сильно: у меня также разбросаны волосы, правда цвета они светлого, карие глаза. У меня худое тело, которое все не может восстановиться после событий, что произошли чуть больше двух лет назад. Джун вышел на балкон и остановился позади меня, положив свои руки мне на талию.  — Ты почему спать не идешь, мелкий? — негодующе сказал он. Да, я помню, он обещал мне оставить болезненные ощущения в заднице, если я буду допоздна заниматься фигней. — Ты не забыл, что завтра тебе еще устраивать «сладкую» жизнь своему преподавателю?  — Забудешь тут, — я усмехнулся. — Он меня настолько достал, что я бы с радостью и сейчас ему напакостил.  — Черт ты мелкий, — Джун убрал руки и встал рядышком, заменив меня другой опорой — тонкой полосой подоконника.  — Во-первых, то, что я тебя младше на семь лет еще ни о чем не говорит, а во-вторых, да, я черт. И если ты сейчас соизволишь принарядить свою задницу, то я смогу стать им сполна, — усмешка как залезла на мое лицо, так его и не покидала.  — А если поймают? — Джун изогнул бровь. Мда, вот тебе и спаситель мира — боится стать отрицательным даже на один раз.  — Да не поймают, — я махнул рукой. — Как никак, а палиться я так и не научился, что непременно для меня плюс. Мой любимый улыбнулся и со словами « я сейчас» ушел одеваться. Я все также был в своих излюбленных джинсах, так что мне осталось лишь накинуть толстовку. Взяв бокал со стола, я ушел на кухню и сполоснул его, поставив его, чтобы вода стекла. Джунни же решил, что для мои косяков можно и одеться в старье: тоже джинсы и черная футболка с теплой кофтой. Я прошел в комнату, одел толстовку и взял из угла рюкзак, в котором лежали орудия вандализма, то есть балончики с краской. Взъерошив свое гнездо на голове, я направился к двери и быстро надел кроссовки, где меня уже поджидал Джун. Выходя на лестничную клеток, я словил хороший шлепок по заднице, а затем пригрозил кулаком парню. И мне совершенно плевать, что после такого я смущен, доволен и на начальной стадии возбуждения. Еще разок и я его руки заставлю работать в другом плане. До места расправы мы добрались без приключений, не считая того, что в безлюдном переулке мы пару раз чуть не забыли, зачем вообще вышли на улицу и куда идем. Каждый из института, где я учусь, недолюбливает нашего преподавателя. Он любитель поиздеваться и давать задания такой сложности, что никто не может выполнить нормально. Ну, а меня он стебет при каждой нашей встрече. В общем, неважно. А то распсихуюсь и не смогу нормально отплатить ему. Также каждый из студентов знает, на какой машине этот козел катается. Посему, быстро найдя по номерам нужную машину, я, пытаясь удержать радость, побежал к спине Джуна, так как заставил его нести краску. — Юнги~а, не напортачь, — обратился ко мне сероволосый.  — Я подумаю, а сейчас давай быстрее! Джун покачал головой, вздохнул и, проговорив, что я чересчур эмоциональный, правда с матами, снял рюкзак и открыл его, положив на землю. Мы взяли по балончику с краской, причем я захапал черную, так как на его белой машине это будет смотреться очень ярко, и направились творить. Не знаю, как мой любимый, а я наслаждался по полной, вырисовывая мужские половые органы и выводя жирным шрифтом буковки, обозначающие его, как мужичка легкое поведения, который любит быть снизу. И не только это. В общем, я не зря тратил время на художественную школу. А вот мой благоверный написал лишь красноречивое «козел».  — Мда, Джунни, ты очень добрый, — вздохнул я, когда увидел его творение.  — Ну знаешь ли, я не виноват, твоя фантазия более блистательна в ночное время суток, — парень съязвил, а затем усмехнулся.  — У кого она еще блистательна. — Пробурчал я себе под нос. Только я собрался взять другой цвет, как со стороны многоэтажного дома послышались оры про хулиганов. Выругавшись, Джун быстро закинул краску в рюкзак и, забросил на плечо, схватил меня за руку и рванул в сторону дома. Я же с самодовольной улыбкой на лице пытался не упасть, следуя за любимым. Как же я счастлив! До квартиры мы добрались, не снижая скорости, даже не с первой попытки я попал ключом в дверной замок, получив подъеб от Джуна, что активом мне не дано быть с рождения. Я, зло фыркнув, все-таки открыл дверь, затем мы влетели в квартиру. Закрыв дверь, я развернулся и облокотился на нее спиной, а затем медленно сполз на пол. Воспроизведя в своем воображении лицо препода, когда он завтра увидит наше творение, то я не сдержался и засмеялся. Аж слезы выступили, и только я хотел их стереть, как передо мной на колени опустился Джун и, улыбнувшись, стер большими пальцами мои слезы.  — Мин Юнги, тебе надо почаще творить всякую хрень, причем я должен это видеть. Я перестал смеяться и немного наклонил голову набок.  — Зачем?  — Зачем? Нуу… — парень злорадно улыбнулся.  — Ким Намджун?! — меня уже пугало его выражение лица.  — Дай руку, — я протянул ему ладонь, которую он нежно взял в свои руки, а затем положил на выпирающий стояк в штанах, который я заметил только что. — Чувствуешь, как бьется сердце?  — Но это же. хуй.  — Главное, что я люблю тебя, пиздюк мелкий.