Выдыхай, Марья Ивановна.

В городе N всегда хорошая погода. Всегда. Это продолжается недолгое время, ровно до тех пор, пока наша начальница не звереет. Бывает это, как правило, раз в месяц. А ситуация следующая: наша любимая Марья Ивановна, в свои тридцать восемь одинока, муж ушел от нее еще лет пять назад, не выдержав «давления» со стороны жены. Давление проявлялось в том, что та зарабатывала больше своего мужа и он при этом не чувствовал себя полноценным мужиком. Как это часто бывает, мужская гордость и эго стали поперек еще одних отношений, а в данном случае – еще и супружеской жизни. После ухода мужа Марья Ивановна пошла в разнос. Вначале ушла в запой суток на трое, после заявилась в офис с новой прической, боевым раскрасом и платьем, длинной, как у школьницы, причем самой развратной, без комплексов. Марья Ивановна баба простая. Ведь для счастья что нужно? Поесть, не пугаться по ночам, глядя в свое отражение и иметь рядом мужика, на которого можно положиться. Поэтому каждый месяц она упорно ищет себе «того самого», который не убегал бы от нее после того, как узнал о ее работе и предпочтениях (заядлая любительница БДСМ). Говоря об этом, может проблема была не только в том, что Марья Ивановна зарабатывала больше мужа, ведь, если задуматься, она предпочитала доминировать. Но как бы грустно от этого не становилось (причем не только ей, но и всем работникам компании), очередной боец спасался бегством, будучи даже в одних семейниках, а иногда и без них. Для Марьи Ивановны я была что-то вроде подруги-психолога. На работе я – подчиненная, а она начальница, но за пределами офиса мы чуть ли не лучшие друзья. Я знаю обо всем, что происходило и происходит в ее жизни, о ее дальнейших планах и мечтах. Кто бы мог подумать, что такая мерзлячка и любительница теплой погоды захочет отправиться в Антарктиду, чтобы увидеть пингвинов. «Мечта детства, – говорила она. – Всегда хотела их увидеть. Они казались мне самыми милыми существами. Найдя свою пару, они навсегда остаются вместе. Они не продажные, как многие люди в наше время». При этом если бы мне представилась возможность избавиться от нее, я бы ни за что на это не решилась. Ибо человек, познавший вкус предательства, не станет предавать других, но и сам будет менее открытым. Таким образом, я знаю о ней все, но вот она обо мне – практически ничего. «Знаешь, – сказала она мне по пьянее. – Ты даже больше мужик, чем все те, которые меня окружают. И тебе бы я доверила не только компанию, но и свою жизнь». И, тем не менее, то утро было определенно неплохим до тех пор, пока я не узнала, что квартиру надо мной купил двухметрового роста качок, переевший стероидов и никак не развивавший свой интеллект. Как я узнала об этом? Все просто – меня разбудили. Вначале я слышала противный писк (понадеялась на крыс, но что-то слишком громким и противным он был), далее протяжный стон и писклявый голос, просящий прекратить. Дальше я провела небольшое расследование. Хотя это, наверно, громко сказано. Я просто собралась на работу и вышла из подъезда, направившись к бабе Зое. Баба Зоя любезно докладывала мне обо всем, что происходит в нашем районе. Иногда думается мне, что она работает лучше нашей доблестной полиции. Ведь она всегда в курсе всего, да и поспевает быстрее других. Когда жительница соседнего подъезда, Любовь Дмитриевна, застукала мужа за изменой и пыталась засунуть кактус в его анальное отверстие, баба Зоя поспела первой, дабы предотвратить сие безобразие. Но чуть позже она мне призналась, что с удовольствием помогла бы Любочке, ведь ее муж, цитирую: «Человек невоспитанный, хоть бы раз поздоровался, а он нет, нос воротит!» Итак, узнав о том, что сосед сверху умом и сообразительностью не блещет, да еще и сидел за что-то и вышел совсем недавно, я поняла, что жизнь моя спокойная кончилась. Однако сюрпризы на этом не кончались. Забыв о том, что уже конец месяца, и возможен летальный исход одного из коллег в следствии порыва гнева Марьи Ивановны, я шла на работу в довольно унылом расположении духа. В те дни, когда происходит очередной «побег», мне следует утешать и всячески пытаться настроить ее на нужный лад, но сделать это довольно сложно, когда тебя самого необходимо настраивать. Не успев отхлебнуть даже глоток своего чая, я наблюдала как Марья Ивановна медленно, грацией кошки приближается ко мне. Чай пришлось отставить, ибо далее следовал особый ритуал, который мы проворачиваем каждый месяц. – Ну что, Анастасия Сергеевна, как обстоят дела в офисе? – Все отлично, Марья Ивановна. – Ветров уже пришел? – она окинула пристальным взглядом стол Максима, моего коллеги и по совместительству неплохого друга, пытаясь найти его не то под столом, не то на нем. Обычно он либо прячется от нее под ним, либо сидит на нем, рассказывая различные анекдоты, не желая работать. – Еще нет, – ответила я, сдерживая смех. – Плохо, очень плохо, – театрально вздохнула она. – Передай ему, чтобы зашел, как только придет. – Конечно, Марья Ивановна. – И пусть захватит отчет, – ее взгляд метнулся к папкам и она, понизив голос, подозрительно спросила: – Он ведь готов? – Не уверена, не спрашивала. – Пусть зайдет сразу же и отчитается! – Я поняла. Гордо вскинув голову, Марья Ивановна прошествовала к двери своего кабинета и вошла в него. И тут, в хорошем расположении духа, входит тот самый Ветров. Максим был моим соседом и коллегой вот уже три долгих года. Жил он прямо подо мной. Никогда особых проблем не приносил, все это время мы неплохо ладили. Иногда, когда у него намечались «жаркие ночи», он предупреждал меня об этом заранее, и в эти дни я обычно оставалась в офисе, работая дополнительно. Всегда позитивный и жизнерадостный друг не боялся ничего, кроме трех вещей: пауков, одиночества и Марьи Ивановны. – Привет! Ну че, как дела? Че нового? – Ветров кинул свой дипломат на стол. – Засада. Беги, – произнесла я, хитро глядя ему в глаза. – Понял, – бодро, с ноткой тревожности ответил он, схватил свой дипломат и направился обратно к выходу, но не тут-то было. Марья Ивановна, как будто почувствовав его присутствие, выбежала из кабинета с кактусом, что не являлось хорошим предзнаменованием, ведь историю про Любовь Дмитриевну знали все жители нашего района. Баба Зоя позаботилась о сохранности граждан и добросовестно решила предупредить их о замашках горячо любимой Любочки. – Максим, – с довольной улыбкой на лице и странным огоньком в глаза, Марья Ивановна выплыла из кабинета. – Куда направился? – Так это, Марья Ивановна, мне домой надо. – Девять утра, Ветров. Что за срочные дела? – и вот к ее кактусу прибавилась папка, весом в тонну. – Так это, ребенок у меня дома один, надо бы накормить, в школу отвести. А я, представляете, забыл! А жена-то в командировке, совсем зашиваюсь! – У тебя нет жены, – произнесла она, подозрительно сощурив глаза. – Да? Так я заведу! – И ребенка у тебя нет! – Есть! – Откуда?! – Родил! – Ты? – изумленно спросила начальница. – Я! – решительно ответил Ветров, гордо вскинув голову. И тут мы услышали, как в соседнем кабинете Светлана Игоревна подавилась чаем и притихла, уборщица Галина Евгеньевна уронила швабру, а голубь Вася на минуту перестал перебирать перышки и удивленно уставился на Ветрова. И вот, спустя минуту, весь третий этаж компании охватил дикий хохот. Марья Ивановна, будто очнувшись ото сна, быстрым шагом направлялась к Максиму, все сильнее сжимая в руках кактус. А Ветров, в свою очередь, несся от нее на всех парах. Уже через неделю, когда наша горячо любимая начальница отошла от очередного провального романа, она благородно решила одобрить корпоратив. Корпоратив организовывала я и мой горе-друг, который светил алым фингалом на правом глазу. Марья Ивановна все же добралась до него, только вот кактус и папку у нее благополучно забрали, но никто не знал, что у нее превосходный хук справа. Никто, кроме меня, конечно. В вечер корпоратива я благополучно напилась, и плохо помнила, как добралась домой. На следующее утро я встретила какого-то парня, который радушно со мной поздоровался и спросил, как мои дела. Мне показалось невежливым, что я даже имени его не знаю. Но потом выяснилось, что он - мой новый сосед. Я решила для начала познакомиться, а потом ударится в разговоры о погоде. – Так мы уже познакомились, – выдал он мне новость. – Когда это? – я лихорадочно пыталась собрать воспоминания в кучу. – Вчера, когда ты собиралась к соседям сверху, так как они сильно шумели. Ты встретила меня у двери, я тоже собирался подняться к ним и угомонить. После чего спросила: «Что, тоже не спится, соседушка-душка? Ниче, ща я все улажу» и, пожав мне руку, пошла наверх. Я пошел с тобой, потому что этот парень был двухметрового роста, а ты меньше его в два раза. В общем, когда он открыл дверь и предстал перед нами абсолютно нагим, ты попросила его прикрыть свой ужас. Парень, мягко говоря, немного офигел, как и его девушка. После этого ты прошла в его квартиру, взяла шланг от пылесоса и сказала ему, что засунешь его «сама знаешь куда», но потом ты видимо побоялась, что он тебя не поймет, и расшифровала куда. Далее ты приказала ему надеть тапочки и погнала его до первого этажа, а там уже выгнала на улицу. На мой вопрос, зачем ему тапки, ты ответила «Без них бы он замерз». Теперь ты гроза всего района. – Я вчера напилась и ничего не помню… Поэтому мне определенно не стыдно и совершенно все равно. Возможно, если я напьюсь так еще раз, смогу выставить его отсюда уже навсегда. Было бы неплохо, – мечтательно улыбнулась я. – Ну что, бесстрашная, каково тебе быть всеобщей любимицей? – на площадке нарисовался Ветров, заинтересовано поглядывая на нашего нового соседа. – Не знаю, у меня болит голова, мне на все плевать. – Пить надо меньше, тогда и проблем не будет. Каждый раз, как не напьется - выкидывает что-то новенькое. – Это признак веселой жизни, – говорит сосед улыбаясь. – Это признак алкоголизма, – деловито поправляет его Ветров, протягивая руку. – Максим. – Влад. Очень приятно, – сосед вновь расплывается в улыбке, и они пожимают руки уже долгую минуту. Решив, что они зависли, я пошла обратно в свою укромную квартирку. Подумала, что еще пару часов сна пойдет мне на пользу и вырубилась. Вечером в гости зашел Максим, чтобы предупредить, что сегодня ночью будет шумно. Несложно догадаться, кто на прицеле в этот раз. После его визита последовал звонок от Марьи Ивановны, которая была в стельку пьяной. Я вытащила ее с кабака и повезла домой. Напоила ее чаем и слушала долгую речь на тему: «мужики козлы, ни одного адекватного, что ж мне так не везет». Пока я пыталась поить ее чаем, она поила меня вином. Не знаю, сколько я выпила. Не знаю, насколько пьяной была она. В один прекрасный момент я просто оказалась под ней. И в очередной раз я смутно припоминаю, что было дальше. Помню наручники, еще помню плеть, застывший воск на моей коже, мои дикие стоны, ее влажный язык на моей шее и ее губы, вкуса спелой вишни. Наутро я проснулась в ее объятиях. Ближе к обеду, по ее инициативе, мы решили забыть о случившемся. Однако уже через неделю мы закрылись в ее кабинете, и в этот раз стонала уже она. Видимо, именно тогда мы и начали встречаться. Один день сменял другой, мало что менялось. Изменилось лишь мое мнение по поводу отношений. Пораскинув мозгами, я поняла, что быть в отношениях не так уж и плохо. И как бы странно это не звучало, мне нравилось, когда она заставляла меня подчиниться, хотя уже в следующий момент она оказывалась подо мной и молила о пощаде.