Женщина с цветочным именем

Нежданный гость пришёл почти через год. Буднично. Этот кадр, застывший на грани двух миров, во всяком случае, знал, что такое дверной звонок, и, вопреки моему мнению об уровне умственных способностей британских магов, сумел сообразить воспользоваться данным изобретением по прямому назначению. Наверное, поэтому я и не была готова к неожиданной встрече, предубеждение помешало. Маг был бледен, болезненно худ, тёмные тени клубились под впавшими потухшими глазами, всклокоченные, давно не мытые волосы сосульками падали на лицо, скрывая его выражение, одежда была неопрятна, мда… — Явился! — мрачно констатировала я, глядя на этот кошмар гигиены. — Петуния, — прохрипел он, подняв на меня загнанный взгляд. — Я… — Что хотел сказать маг, я не услышала, мой нежеланный визитёр зашёлся безудержным кашлем. — Охренеть! — немного забывшись, на родном могучем выдала я, с изумлением глядя на сверкнувшие на мгновение капельки крови на длинных бледных пальцах визитёра. Тот факт, что рука быстро скрылась в складках мантии, уже ничем не мог помочь, когда-то ловкие руки зельевара утратили былую подвижность и скорость, а на зрение я никогда не жаловалась. — Петуния, — вновь прохрипел он, словно с трудом проталкивая членораздельные звуки. — Заходи, болезный. — Я посторонилась, пропуская его в дом. — Не нужно давать соседям лишнюю пищу для сплетен. И мантия сильно не вписывается в ваш пресловутый Статут. Снейп удивлённо сморгнул и словно впал в ступор, остекленевшим взглядом уставившись на меня. В какой-то момент мне показалось, что придётся перебороть брезгливость и втащить его в дом за шкирку, я уже каким-то шестым чувством чуяла, что соседка справа уже вышла на крыльцо. Ещё пара шагов, и она воочию узрит грязного бомжа, замершего на нашем пороге. К счастью, мараться о грязную тряпку, по недоразумению зовущуюся мантией, мне не пришлось. Маг, снова сморгнув, отмер и нерешительно прошёл внутрь, вздрогнув от звука быстро захлопнувшейся двери. Я пристально изучала нежданную добычу, настороженно озирающуюся по сторонам. Кажется, он уже и сам не понимал, зачем пришёл, а оставался на месте из природного упрямства. И судя по внешнему виду, это было первое спонтанное желание, едва лишь он покинул приют всех радикальных искателей лучшей жизни в магическом сообществе Британии. Да, Азкабан ума не прибавляет. А приличные мозги неплохо так размягчает. Только сомнения меня берут, что у этого юноши со взором некогда горящим мозги вообще наличествовали, как и у моей покойной сестрицы. Иначе бы держались от террористических группировок подальше. Ладно, будем работать с тем, что есть. Этот, по крайней мере, свои розовые очки уже успел разбить, заблудившись по дороге жизни. — Петуния, — в третий раз прохрипел чародей, — Лили… Я виноват, я… — Взгляд его затуманился, и он ощутимо покачнулся, но быстро выровнялся, снова вперив в меня взгляд чёрных глаз, в глубине которых плескалась глухая тоска безысходности. Я с облегчением перевела дух. Если этот самонадеянный юнец рухнет в обморок прямо посреди моей гостиной и мне всё же придётся оказывать ему помощь и прикасаться к тому, что он по недоразумению называет одеждой, тёплых чувств к нему это не добавит. А ещё и воняет от него далеко не розами. А я человек брезгливый. Ну кто в своём разуме заявляется в гости сразу же после тюремного заключения? Видимо, всё же что-то промелькнуло на моём лице, и мой гость справедливо принял это на свой счёт. Криво усмехнувшись, он попытался выпрямиться, являя миру в моём лице, что остатки гордости ещё не выбиты изнурительным заключением. — Я не знаю, зачем я пришёл, Петуния. Честно, — почти ровно проговорил он. — Я… — Он снова зашёлся в кашле и вытер руку о замусоленную мантию, бросив на меня затравленный взгляд. Такое чувство, что держался он исключительно на упрямстве. — Ясно, — ёмко прокомментировала я. — Ванная там, Снейп, — некультурно я ткнула пальцем в нужном направлении. — Надеюсь, палочка у тебя с собой? — Д-да… — удивлённо потянул он. — Отлично! Свою одежду уничтожишь. Всю. Я надеюсь, ты меня понял? Всю! — с нажимом повторила я. — Что стоишь? Пошёл! Глаза мага округлились, и в них плескалось ошарашенное удивление. На втором этаже послышался заливистый детский смех, и что-то с грохотом упало. Вместо оглушительного рёва вновь раздался смех, но уже на два голоса, и я посчитала возможным не спешить прояснять ситуацию. Нежданного гостя оставлять без пригляда не хотелось. Гость от звуков детских голосов дёрнулся было в сторону лестницы на второй этаж, но замер, придавленный моим ледяным взглядом. — Дамблдор сказал, что отдал сына Лили тебе, — вновь прохрипел он. — Ты пришёл за ним? — Я склонила голову к плечу, взглянув на него под новым углом, но никаких изменений не заметила. Всё тот же мерзкий бомж с затравленным взглядом. — Нет, — замотал он головой. — Я… я не знаю зачем… — И снова тот же отчаянный, обречённый взгляд. — Ясно, — вновь прокомментировала я. — Я тебя к ребёнку и близко не подпущу. Ты себя видел, жертва гигиены? Ты же рассадник инфекций! В душ! И всю эту ветошь ликвидировать. И на вши бы тебя неплохо проверить, — уже тише произнесла я, удовлетворённо наблюдая, как изумление в глазах мага сменяется лёгким ужасом. — Туда! — Я вновь ткнула пальцем в правильном направлении. Убедившись, что жертва собственной гениальности верно поняла посыл, я поднялась в детскую, узнать, что подверглось жуткому вандализму с учётом того, что падать там, кроме люстры, в принципе нечему. А ещё найти одежду узнику Азкабана, что крайне сложно, учитывая разницу в габаритах с мужем. И да, позвонить мужу и предупредить о нежданном госте. Выползло это чудо на свет божий через час. Затравленно озираясь, цепким взглядом охватывая обстановку, чародей приполз на кухню, заворожённо уставившись на мелких, сосредоточенно сопящих рядом со мной. Дети на явившегося мага внимания не обратили. Они были заняты. На табурет был установлен перевёрнутый дуршлаг, и детки старательно запихивали в него разноцветные палочки для канапе. Мозаика получалась так себе, но азарта хватило бы и на четверых. Что так изумило Северуса во вполне мирной домашней картине, я не поняла и вопросительно приподняла бровь, пристально глядя на него. Тот тряхнул головой, словно прогоняя наваждение, и не менее пристально уставился в ответ. Выглядел он как пугало, тонкой жердью болтаясь в висящей на нём одежде, а волосы, пусть и чисто отмытые, привычными сосульками падали на лицо, пряча впалые щёки и обескровленную, восковую кожу. Только глаза сверкали. Но игрой в гляделки меня не пронять, да и предупреждение Святослава не забыто. Пожав плечами, я невозмутимо вернулась к прерванному занятию. — Ужин через час, — сообщила я, мелко кроша овощи на салат. — Ты остаёшься. Это не обсуждается. — Это ведь поглотитель магии, да? — Хриплый голос меня слегка удивил. Вскинув голову, проследила за его задумчивым взглядом. Как оказалось, впечатлила его не возня мальчишек, а резная свистулька, зажатая у Генриха в подмышке. — Не наш. Славянский? — Угу, — не стала отрицать я очевидное. — Благодарные за спасение соотечественники-маги не озаботились помощью. Пришлось выкручиваться. — В смысле? — озадачился зельевар, аккуратно присев на свободную табуретку. — В прямом, — усмехнулась я. — Вот скажи мне, Северус, в магическом мире это нормально — маленьких детей под дверь подкидывать? — Как — под дверь? — Легко и непринуждённо. Ещё и без медицинской помощи. Про документы я молчу. — Погоди, — затряс головой маг. — Как — под дверь? — Просто подбросили в корзинке и свалили. Ребёнок замёрз, да ещё и ранен был. — Я зло стукнула ножом по доске, словно огурец был виноват во всех наших бедах. — Кто подбросил? — всё ещё недоумевал Снейп. — Дамблдор, МакГоннагал и мохнатый великан, — любезно перечислила я. — Он не мог… — Ещё как мог! В больнице сказали, ещё пара часов, и ребёнок замёрз бы насмерть. А полиция до сих пор ищет нерадивых родителей и сектантов, что детей под двери подбрасывает. — Но Мунго… — А как ты себе представляешь меня с ребёнком на руках в Дырявом котле, утверждающую, что это ребёнок Поттеров? — Вход в Мунго не через Дырявый котел, — взял себя в руки Северус. — А кто мне, магле, об этом скажет? — скептически хмыкнула я. — Ты вообще зачем пришёл, Северус? — Я… Лили… — резко сдулся он, уставившись в пол бегающими глазками. — Это я виноват! Я рассказал Лорду о пророчестве! — Что за пророчество? — невозмутимо поинтересовалась я, краем глаза следя за детьми. — Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… — начал цитировать он. — Бред! — вынесла вердикт я. — Ты ничего не понимаешь! Лорд решил, что это Поттеры и Лонгботтомы. — Где же мне, магле, — согласилась с ним. — Ты Лильке рассказывал? — Я рассказал, но она… — Он горько усмехнулся, болезненно скривив губы. — Назвала меня подлым слизеринцем. — И в этом вся Лилька, — понятливо кивнула я. — Так чего ты казнишься, если она предупреждена была и у неё целый муж был, что о безопасности семьи должен был думать. — Олень, — резко бросил чародей, злобно сверкнув глазами. — Олень, — грустно вздохнула я. — Она взрослая девочка была, Северус, это было её решение. И об опасности она знала. Ты не пуп земли, чтоб винить себя во всех бедах. Или сумасшествие Лорда — тоже твоих рук дело? Северус отрицательно мотнул головой, вновь уставившись на меня непроницаемыми чёрными глазами, в глубине которых укрылась застарелая боль. Слова… слова он не слышал. Но спасти можно лишь тех, кто жаждет своего спасения. Лили была непрошибаемо уверена в своей правоте, а вот Снейп неосознанно ищет якорь, за который можно зацепиться. Пусть даже это и будет старая знакомая с детства, с которой он так наивно враждовал. — Я дома, Туни, — раздался голос из прихожей. — Папа! Папа! — на два голоса радостно заорали два слоника и дружно, подтверждая видовую принадлежность, утопали в направлении нового действующего лица. — Где наш гость? — Вернон грузно вплыл на кухню, увешанный сыновьями. — О! И где же тебя так угораздило? — ошарашенно спросил он, оглядев зомби не первой свежести. — Вернон. — Но руку протянул, даже не поморщившись. — Северус, — слегка заторможенно ответил чародей. — Отлично! Туни, я зверски голоден, — просветил меня муж, аккуратно снимая повизгивающих от восторга детей и рассаживая их по высоким стульям. — Руки! — сурово сдвинув брови, напомнила я. — Естественно! — захохотал он, потеснив меня от раковины. Я быстро расставляла тарелки и выкладывала приборы. Снейп с лёгкой грустью смотрел на нашу семью, время от времени косясь на Генриха, словно выискивая знакомые черты. Но вот чьи? — Он Дурсль! — на всякий случай припечатала я. — Генрих Дурсль. — Что? — рассеянно переспросил Северус, удивлённо глядя на меня. — Мы усыновили мальчишку, — ответил Вернон, усаживаясь за стол и подтягивая поближе стульчик с ребёнком, вручая ему маленькую детскую ложку. Дети уже начали отвоёвывать себе пространство, пытаясь проявить самостоятельность. — Поэтому вздумаешь перенести на него ненависть к Поттеру — я тебя урою! Он наполовину и сын Лили. А сейчас он мой сын. Полностью. Мы поняли друг друга? — В первый раз я пристально и без страха взглянула в его глаза. Северус вздрогнул и первым отвёл взгляд. — Я бы никогда… — пробормотал он. — Я на это очень надеюсь! — припечатала я. — Да ладно тебе, прелесть моя, — добродушно усмехнулся Вернон, — поздно его воспитывать, а до остального он и сам дойдёт. Доставай то, что так умопомрачительно пахнет, пока мы слюнями не захлебнулись. Дети дружно застучали ложками по столу, подтверждая слова папы. Я недовольно сощурилась: узнаю, кто научил подобному поведению, — ложкой получит по лбу. Я многозначительно посмотрела на мужа, с невинным видом отводящего взгляд. Мальчишки! Ужин прошёл в молчании, но шумно. Развлекать разговорами гостя нам было особо некогда, мы пытались накормить детей, которые, усиленно пытаясь подражать взрослым, старались делать это сами. Но не всегда получалось. Дадли капризничал и обижался на ложку, что не с первого раза попадала в рот или подло выкидывала вкусняшку по дороге. Генрих злился и искрил. В прямом смысле этого слова. Но, слава свистульке и кристаллам горного хрусталя, распиханным по всему дому, искрами дело ограничивалось. Северус медленно бледнел. — Это всегда так? — осторожно уточнил он, наблюдая, как медленно светлеет кусок кварца на столе, изображавший оригинальную подставку для салфеток. — Постоянно, — кивнула я, — у Лили было менее ярко выражено. И реже. Намного. — Лили маглорождённая, а Гарри — потомственный маг, родившийся и живший на месте силы… Знаете, я никогда не смотрел с этой точки зрения… Вам нужны… — Он осёкся. — …зелья и инструкции по применению я предоставлю. Как на ноги встану. — Спасибо, — серьёзно глядя на него, кивнула я. Отказываться я даже не собиралась. Хочет помочь — замечательно. По крайней мере, один маг, не потерявший в неизвестных далях въедливую совесть, в Британии нашёлся. Хотя она у него необъятных размеров и со склонностью к медленному вдумчивому пилению по живому, как сварливая жена. В канонной истории талантливого мальчишку она превратила в жуткого монстра-мизантропа, ненавидевшего себя и всех окружающих. Маги любят крайности, это я уже поняла. После ужина Генриха клонило в сон, как и всегда после особо активных выбросов, Дадли же горел желанием и далее покорять необъятный мир. Разные биоритмы детей несли кучу сопутствующих проблем, оставленных на одну несчастную меня. Вернон с Северусом и бутылкой бренди уединились в кабинете, но я им мешать не стала. Пусть сами ведут свои мужские разговоры. Фу, у меня тут проблемы посерьёзнее. А вообще, время пролетело как-то подозрительно быстро. Вот они только-только научились ходить и говорить, как уже в ближайшем будущем замаячили младшие классы. Дети росли полной противоположностью друг друга, у них не только биоритмы не совпадали, но и интересы. Если Генрих оказался, как и я, стопроцентным жаворонком, то Дадли пошёл в отца и проявлял все признаки жутких полуночников. Выбросы у племянника становились всё чаще и масштабнее, но в большинстве своём предусмотрительность и поглотители спасали положение. Время от времени на нашем пороге появлялся посыльный с большой коробкой, полной новых кусков кварца, и исчезал с такой же, забирая наполненные, чуть ли не светящиеся. Вот мелькала на краю сознания мысль, что в этом вопросе маги нас в чём-то накололи, но поскольку нам заряженные накопители помочь ничем не могли, то мысль эта не стоила внимания. Хотя без эксцессов всё же не обходилось. Дети не могли сидеть безвылазно дома, а поглотители так или иначе давали сбои. Теория вероятности во всей своей неприглядной красе. В конечном итоге мы узнали, что делают с заряженным кварцем мои отечественные чародеи: детская энергия выбросов отлично подходит для лечения магического истощения. И детям тоже. Особенно самому донору. Что характерно, британские маги помогать не спешили, хотя Фигг точно была в курсе ситуации. Снейп традиционно прислал кучу зелий с подробной инструкцией, но сам явиться не рискнул. А в остальном тишина, так что моя нелюбовь к магам приобрела ещё одну грань неприязни. Едва дети пошли в школу, мгновенно активизировались почти забытые священники и прочие монахи, вежливо, но настойчиво напомнившие о желании видеть нас в воскресной школе. Таким не отказывают. Поэтому наше семейство чинно и важно еженедельно посещало ближайшую церковь, где в маленькой светлой келье пожилой священник, перебирая агатовые чётки, рассказывал довольно интересные вещи. Не знаю, как нам, но Генриху в закрытом магическом мирке это вполне может пригодиться. Кстати, как я поняла, при всём многообразии знаний о душе и путях, по каким она могла заблудиться, церковь о случаях, подобных мне, не знала или прятала под семью печатями. В то время как об одержимости, переселении в другое тело и крестражах рассказывали очень подробно. А вот о существовании других миров и путешествий меж ними — ни разу. Даже на вопрос о мультиверсности вселенной наш лектор неуверенно замялся. А раз информацией такой никто не располагает или не желает делиться, то и мне упоминать об этом не стоит. Вот так-то. Как я ни пыталась рационально подойти к вопросу подготовки детей к будущей жизни, но всё же перегнула палку. Если Дадли целеустремлённо выказывал интерес к технике, подражая своему отцу, вполне резонно собираясь пойти по его стопам и в будущем возглавить его фирму; увлёкся теннисом, заинтересованно поглядывая в сторону традиционного английского гольфа, то Генриха я отдала на фехтование. Я прекрасно помнила, какие немыслимые комбинации закручивала Злата с палочкой — с нуля так запястья не разработаешь. Пусть привыкает. А ещё мне в память запал эпизод из фильма с выходом учеников Дурмстранга, лихо вращавших внушительного вида посохами. И русские фамилии там мелькали, да и весь их вид чем-то неуловимо напоминал Ратибора. Поэтому мой младший сын попал в школу восточных единоборств, с пожеланием научиться обращаться с шестом. Пусть секция оказалась в Лондоне и расписание вышло крайне неудобным, но моё семейство спорить со мной не рискнуло. Зато как Вернон радовался появлению Святослава, раскритиковавшего мою идею. В последнее время он начал появляться всё чаще и чаще в нашей почти идеальной и умиротворённой жизни, почти полностью заняв внимание Генриха раскрываемыми возможностями. Что радует — контроль резко возрос, сведя к минимуму стихийные выбросы. Будущий учитель объяснял это сознательным возрастом и тягой к неизведанному. В общем, единоборства он категорически запретил, пообещав, что бою на шестах и колдовству он сам научит, а вот фехтование одобрил целиком и полностью. Впрочем, мелкий и сам основательно увлёкся. Святослав оказался не единственным магом, что внезапно зачастил в наш маленький городок. Если Арабелла Фигг была злом уже привычным и изученным, то внезапно появляющиеся и бросающиеся к моему ребёнку странные люди откровенно пугали. Не только меня. Мои дети прекрасно знали, что не стоит разговаривать с незнакомцами на улице, брать что-то у них или того хуже — согласиться куда-то пойти. Но одно дело — слова, и совсем другое — странный тип в фиолетовом цилиндре, хватающий ребёнка за руки. Заверещать на всю улицу мой сорванец не постеснялся. И это был не единичный случай. Если верить Ратибору, то, со слов Дамблдора, ребёнок надёжно спрятан, какая-то муть про защиту и всё такое. Но при этом каждой собаке были известны все приметы ребёнка, про него писались книги, выпускались игрушки с его образом. Официальный посол славянских княжеств любовно складывал все фактики в одну копилочку, мечтая, как в будущем он предъявит разгромный счёт. Нет, я и раньше была уверена, что род Дажьбога отпрыска Поттеров из загребущих ручек не выпустит, но готовящийся размах подставы меня слегка напрягал. Но гораздо меньше, чем странные личности, пристающие к моему ребёнку. Дошло до того, что мы детей одних отпускать вообще боялись. Хотя что мы можем сделать магам? Даже запереться в доме не удастся. Выход неожиданно предложила Мардж. Выслушав проблему, немного помолчав в трубку, она бросила короткое: — Ждите. — И отключилась. А через пару дней стояла на нашем пороге. — Вот, знакомьтесь, — с гордостью произнесла она. — Злыдень, мой лучший бульдог! Не расставалась бы. Но ради племянников мне ничего не жалко. Обучен как охранник, невероятно умён и просто милашка. Обожает детей. Мардж с искренней любовью взирала на коротколапое массивное недоразумение, обильно закапывающее пол в гостиной тягучей слюной. Взглянув в эти маленькие злобненькие глазки, что с трудом угадывались на складчатой морде, я с уверенностью могла сказать, что эта тварь если кого и любит, то только и исключительно себя. Дети, однако, моего мнения не разделяли, а с восторгом смотрели на пса, переводя умоляющие взгляды на меня, и ожидали окончательного вердикта. — Я думаю, ты права, Мардж, — наконец произнесла я. — Дети уже в таком возрасте, что пора приучать их к ответственности. Собака — наилучший вариант. Надеюсь, все помнят, что мы в ответе за тех, кого приручили? — Дети закивали, как китайские болванчики, боясь, что я вдруг передумаю. — Мардж, ты расскажешь им об уходе за новым другом? Дети с восторженными воплями рванули к псу обниматься, я слегка напряглась, но всё обошлось, только в слюнях измазались. Мардж умилялась и прикладывала белоснежный платочек к уголкам глаз. — Злыдень, прелесть моя, знакомься, это твоя новая семья, а Дадлен и Генрих — твои подопечные. Не переживай, мамочка будет тебя часто навещать! Но без тебя же детки пропадут. Пёс стоически выносил обнимашки и тисканья, а в глазах застыла немая тоска и вселенский вопрос: за что? Вернон понятливо хмыкнул и, покосившись на уже почти открыто рыдающую сестру, пошёл к бару, достав очередную бутылку дорогущего бренди. — Мардж, не соблазнишься, а?