Валиде

Рано поутру Кёсем Султан проснулась, слыша из соседней комнаты смех своего двухлетнего старшего сына Османа. Ахмеда в их спальне не было: сегодня он встал раньше обычного, чтобы провести срочное заседание дивана* по поводу заключения мира с Австрией. Блики солнца упрямо лезли в глаза Хасеки, словно окончательно пробуждая её ото сна. Девушка встала с кровати и пошла в детскую. Айше с Мехмедом ещё спали, и мать наклонилась над их кроватками и по очереди тихо поцеловала их. Осман, видя эту картину, замолчал и неуклюже заворочался в попытках усесться. Повернувшись к нему, юная султанша присела рядом. Мальчик же потянулся к матери, просясь на руки. Кёсем, без труда поняв эту просьбу, нежно улыбнулась названому сыну и посадила его к себе на колени. — Доброе утро, мой львёнок. Рановато ты сегодня проснулся. Что ж тебе не спится-то, Осман? — девушка ласково погладила ребёнка по тёмным кудрям, машинально прижимая того к себе. Шехзаде обнял пухлыми ручонками шею мамы и положил голову ей на плечо. Кёсем взяла маленького Османа к себе на попечение после того, как юный султан Ахмед, совершенно охладев к его настоящей родительнице Махфируз, сослал ту в Старый дворец. Осман, которому на то время не исполнилось и года от роду, принял своей матерью Махпейкер и привязался к ней всей душой. Да и Кёсем, несмотря на скорое рождение собственного сына Мехмеда и дочери Айше, полюбила его как родного и не делала различий между ним и своими кровными детьми. Ахмеду, конечно, такое устроение очень понравилось. Всякий раз по окончании государственных дел он шёл в свои покои — отдохнуть в присутствии любимой супруги и поиграться с детьми. Осману пора было бы уже и начать говорить, но пока что никаких вразумительных слов он не произносил. Однако ни Ахмед, ни Кёсем ничуть не расстраивались из-за этого, считая, что просто время ещё не пришло. Взяв мальчика к себе на руки, Кёсем направилась в гаремную кухню. Едва она усадила Османа за стол, как тот принялся беспокойно вертеться и крутить головой, будто разыскивал нечто очень его волнующее. Возможно, именно поэтому он упорно отказывался есть, хотя на завтрак была подана пахлава. Султанша уж и не знала, как накормить озорника, но тут из детской послышался плач: то проснулись Мехмед и Айше. Кёсем направилась к младшим детям кормить их, а Осман остался один на кухне. Но сидел он абсолютно спокойно. По лицу его можно было предположить, что он что-то придумывает. Вернувшись минут через десять, девушка увидела, как шехзаде старательно ковыряет ложкой пахлаву и отправляет её в рот. При этом он почему-то косился на Кёсем Султан. — Осман, ты ешь пахлаву? не упрямишься больше? Ай, молодец! — одобрительно воскликнула мать и потрепала его по волосам. Она превосходно понимала, что сын не ответит ей ни словечка, но часто с ним разговаривала, сама не зная зачем. И тут-то случилось неожиданное. Проглотив очередную порцию, помещавшуюся в ложке, Осман немного косноязычно произнёс: «Валиде». — Чего-чего? Что ты сказал? — вздрогнула Кёсем. — Валиде! Валиде! — уже куда отчётливей повторил малыш, с обожанием таращась на неё во все глаза. Юная султанша широко заулыбалась, в груди аж потеплело от нежности. Кареглазый мальчик глядел на неё — её сын, её Осман, лицом точь-в-точь такой же, как отец — султан Ахмед! И нисколько не похожий на свою биологическую мать, опальную наложницу Махфируз. Вскоре к ним пришёл Ахмед и с удивлением застал Кёсем, пребывающую на седьмом небе от счастья, и сидящего возле неё Османа, который с горделивым видом доедал пахлаву. Юноша обнял любимую за плечи, поцеловал её и спросил: — А чего ты такая счастливая? — Осман сегодня сказал первое слово, — пояснила девушка и откинула голову на руки Ахмеду, прикрыв глаза. — Да ты что! Какое? — заинтересовался султан. — Валиде! — внезапно ответил мальчик, с любовью поглядев на Кёсем. Ахмед улыбнулся и опять поцеловал жену, а потом погладил сына по волосам. Зашедшие в кухню повара увидели необычайную картину: их Повелитель, султан Ахмед I, стоит возле стола с наследным шехзаде на руках и сияет лицом ярче, чем утреннее солнце в небе над Стамбулом.