День Дурина

      Бильбо не сразу понял, что происходит. Гномы как-то странно притихли, сбиваясь в кучку по двое. Порядком удивленный хоббит приотстал от компании. — Гендальф, что происходит? — тихо спросил недоумевающий хоббит у мага. Пристальный взгляд Торина не давал ему покоя, а общее прихорашивание навевало на мысли. «Мне поставить печать на лбу — собственность Торина Дубощита?» — мысленно простонал он, вздрагивая от взглядов Бофура. Гном деловито поправлял усы и бросал на хоббита странные взгляды, что последнему не слишком нравилось. — Мой дорогой Бильбо, ты не устаешь меня удивлять, — хмыкнул маг, доставая трубку. — Сегодня день Дурина. — И? — Бильбо ошеломленно посмотрел на притихших и сосредоточенно возящихся с чем-то гномов. — Чем все так заняты? — Подготовкой, разумеется, — голос Торина, раздавшийся за спиной, заставил хоббита вздрогнуть и обернуться. Предводитель отряда выглядел чем-то очень довольным. — Ну да… конечно… подготовкой… как я мог не понять, — забормотал Бильбо, растерянно моргая. В самом деле, с его точки зрения, все выглядело странно — они только недавно выбрались из очередной передряги, до горы им идти и идти, а гномы деловито готовили костры, негромко переговариваясь между собой на родном языке. Даже неугомонные Кили и Фили притихли, что было совсем странно.       Торин усмехнулся, глядя на хоббита. Тот явно был не в курсе гномьих традиций и успел забыть, что значит день Дурина. Бильбо нервно косился в сторону Бофура и явно пытался придумать деликатный предлог, чтобы отказать ему. Король усмехнулся, наблюдая за всем этим. Бофур явно жаждет повторения гулянки, на манер той, устроенной ими в доме хоббита. Претендовать на что-либо еще он не будет. — Торин, что происходит? — Бильбо умоляюще смотрит на гнома. — Пока еще ничего, — усмехается он. — А костры в таком количестве? — Бильбо окидывает взглядом поляну и невольно замирает. Все гномы расплели свои волосы. Все до единого. Повернувшись к Торину, хоббит удивленно моргнул. Тот тоже неторопливо расплетал свои косы. — Каждому из нас есть, что вспомнить в этот день, — Балин обвел всех печальным взглядом. — И о ком вспомнить, — согласился Торин. — Разжигаем костры? Гендальф мягко оттащил потрясенного Бильбо чуть в сторону. Маг чуть покачал головой, показывая, что расспросы следует отложить на потом.       Непривычно выглядели гномы с распущенными волосами. Странно смотрелись они при свете костров.       За заревом огня, в дальних пределах, За солнцем, луной и твердью земной, Я кликаю душу твою неумело. Хоть на минуту останься со мной. За дымом костра услышь ты мой голос, Единственный день — тревожу покой. За бренностью жизни услышу твой голос, Ты словно со мной… Песня резко оборвалась, оставив после себя ощущение незаконченности. Бильбо старался не дышать лишний раз, боясь пропустить момент. На некоторое время воцарилась тишина. Кажется, можно было услышать шелест крыльев мотылька. — Можем праздновать, — Торин первым затушил свой костер. — Бильбо, не обеспечишь нас хорошей стряпней? — Я… ага… сейчас, — хоббит подскочил, суетливо метнувшись к походному большому костру, который никто не удосужился разжечь. На это он потратил несколько минут.       Торин успел привести себя в порядок. Синие глаза неотрывно смотрели на маленького хоббита, суетливо бегающего туда-сюда. На секунду грозному воину вдруг захотелось оказаться в теплом уюте хоббичьей норы и больше никуда из нее не выходить. «Когда все закончится, — вспомнил Торин тихий голос Бильбо после одной из ночей. — Ты навестишь меня? Там, в Шире?» «Я тебя из Эребора никуда не отпущу», — тогда ответ казался единственно правильным, но сейчас Торин начал в этом сомневаться. «Нашел о чем думать, — разозлился на себя гном. — Смысл дня Дурина заключен не в смерти. Он — в новой жизни». Бильбо мысленно называл себя идиотом. Он совсем забыл о празднике Нового Года гномов. Правда, он не ожидал, что все будет так. — Помочь? — Фили и Кили, первыми, не считая Торина, разобравшиеся с прическами, посмотрели на бегающего хоббита. — Да… нет… сейчас… — Ясно, — усмехнулись братья, включаясь в процесс готовки.       Спустя час они праздновали. Смеялись. Поздравляли друг друга. Гендальф в честь такого случая достал несколько бочонков эля, после чего был немедленно признан величайшим волшебником.       Бильбо и Торин сидели рядом, уплетая хорошо прожаренного зайца. Рядом шумно смеялись Фили и Кили, Глоин что-то рассказывал Ори, Дори и Нори. Балин и Двалин вели оживленный спор, то и дело подливая себе эля. Оин поправлял свою трубку, слушая Бофура, который пытался сыграть на подобии флейты. Звук получался таким, что уши сворачивались в трубочку, но никто не прерывал его. Бифур ворчал на гномьем, судя по усмешке увлеченно жующего Бомбура, ворчание выходило далеко за пределы пристойности. Один Гендальф оставался трезвым, негласно взвалив на себя обязанности часового на всю ночь. Только кольца дыма иногда срывались с его губ. «Однажды мы отметим этот день в Эреборе», — подумал Торин, наклоняясь, чтобы подлить себе эля и встречаясь взглядом с Бильбо. «Однажды я обязательно затащу тебя на праздник Нового Года в Шир», — подумал Бильбо, подставляя Торину кружку, чтобы добавил и ему. — Как думаешь, они когда-нибудь прилюдно поцелуются? — шепнул Кили на ухо брату. — Надо бы раздобыть веточку омелы, — задумчиво ответил тот. — И загнать под нее дядю с Бильбо. Если нам не отрубят голову Оркристом — может и уговорим. — Торин и Бильбо усмехнулись, слушая коварные планы племянников. Праздник продолжался. У них еще было время.