Краткий экскурс о том, почему Плисецкому не стоит пить

      Отабек проснулся от шума : горничная пылесосила в коридоре. Мягкий теплый свет пробивался сквозь окно, падал на пол, стены, простыни и разбросанные по полу вещи. Казах лежал на кровати, раскинувшись, как звезда, и смотрел в потолок. Справа от него, тихо постанывая от похмелья, свернувшись калачиком и закрывая лицо руками от солнца, лежал Юра. Медленно к Отабеку возвращались воспоминания о вчерашнем вечере, а вместе с ними страх и стыд перед другом. В его голове начинали судорожно метаться мысли о том, как объяснить русскому всё произошедшее так, чтобы это было честно и после этого парень не захотел покончить с собой или, ещё хуже, разорвать с Алтыном все связи. Или первое все же хуже?       После небольшого анализа всех вариантов, он пришел к выводу, что стоит начать с надевания трусов. Неплохо было бы одеть и Юру, но думать об этом надо было до того, как тот начал приходить в себя. Одежда была раскидана по комнате в порыве страсти, и найти ее сейчас было проблематично. Отабек медленно, не вставая, пополз к краю, стараясь не трясти кровать, чтобы не привлекать внимание Юрия. Но у бьющегося в муках, вызванных головной болью, Юры были другие планы. Отчаявшись защититься от назойливого солнца руками, он собрал все силы и перевернулся на другой бок, спиной к окну. Однако ткнувшись макушкой в плечо Отабека, парень мгновенно осознал чужое присутствие - он резко замер, перестал стонать и даже дышать. Брюнет тоже затаил дыхание. Все его мало-мальски рабочие планы только что канули в бездну безысходности. Юрий медленно поднял голову. Его глаза были широко раскрыты, а на лице застыло до смерти напуганное выражение. В первую секунду казах хотел притвориться спящим, но потом понял, что эту первую секунду провел уставившись на Юрочку в упор. Повисло неловкое молчание. "Что делать?"- пронеслось в голове Алтына. "Какого хуя?"-промелькнуло в голове Плисецкого.       Они лежали на двуспальной кровати в номере казаха абсолютно голые и смотрели друг другу в глаза, и каждый судорожно пытался сообразить, что делать дальше, но в голову не шло ничего адекватного. Ну, кроме тупой боли, если говорить о голове блондина, но она ему явно не помогала. Пауза тянулась,а напряжение росло. Отабек побоялся, что еще секунда, и Юрий взорвется тирадой благого мата не дав ему и слова вставить. А потом понял, что юноша все равно не поверит в его дешевые оправдания, ведь он не так уж глуп. А это значило, что Отабеку нечего терять. Маленькая фея, сама того не желая, загнала его в угол. А загнанное в угол создание способно пересилить само своё существо. И тогда Алтын рискнул. Он поцеловал Юру. Нежно, осторожно, лишь слегка прижавшись губами и внимательно наблюдая за реакцией подростка.       Глаза того сначала еще больше расширились, будто не веря происходящему, а потом, когда Отабек уже отстранился, в них появились слёзы. Лицо мальчика налилось краской, он сжался в позе эмбриона и, натянув на голову одеяло, тихо завыл. Алтын почувствовал себя последней в мире скотиной и сволочью.       "Все кончено",- думал он."Я сам себя добил. Теперь он меня ненавидит. Я ранил его, а он ведь такой хрупкий...Я сломал его. Сломал самую ценную фарфоровую куколку в мире. Нет мне прощения".       Или может...может есть еще шанс? Есть надежда, что фея простит все грехи своему истязателю? Ах, как сильно ему хотелось в это верить! Хоть на секундочку, на одну малюсенькую секундочку, поверить, что это не конец... - Прости меня, пожалуйста..., - прошептал он, поглаживая вздрагивающий комок одеяла в том месте, где предположительно находилось плечо Юрочки. - Прости. Я не должен был. Это моя вина. Я не сдержался. Прости. Просто.......я очень тебя люблю...и я так...       В мгновение ока всхлипы прекратились, и громкое "Чтоооооо??" ознаменовало появление из-под одеяла заплаканного лица Юры. -Дак ты меня ..?! - задохнулся блондин. -Прости, Юра, этого больше не будет. Никогда. Обещаю. - Ты меня?? -Извини, я просто хотел помочь... -Отабек! -Просто...ты и так много глупостей натворил, я хотел только помочь. Отвести в номер. И всё. Честно! -Отабек, блять! -А потом ты полез целоваться и я...я потерял голову. Мне так жаль, Юра, мне правда очень жаль. - Твою мать, Отабек! - Мне нужно было остановить тебя. Я знаю, что нельзя было поддаваться, но..ты..я..я.. -Блять, Отабек, ты меня ЛЮБИШЬ???!       В номере воцарилась тишина. Только сейчас казах посмел поднять глаза на прекрасную фею. Он ожидал увидеть злость, разочарование, обиду, презрение, но увидел надежду. Большие, припухшие и покрасневшие от слез, зеленые глаза Юры были широко распахнуты, рот чуть приоткрыт, и весь он замер в ожидании ответа, внимательно вглядываясь в лицо Отабека. -Да.       И снова тишина. Русский склоняет голову, пряча лицо за светлыми растрепанными волосами. Солнечный свет, уже заполонивший всю комнату мягким золотистым сиянием блестит, отражаясь от тоненьких прядок и гладкой белой кожи, делая Плисецкого невероятно похожим на спустившегося с небес ангела. И ангел шепчет: -...а я тебя...