Последняя возможность

Виктор меланхолично рассматривал своё отражение в зеркале и думал о том, что обстановка слишком уж мрачноватая. Рама давно потеряла тот позолоченный блеск, хотя в этом и была её красота — кусочки поблёкшего золота на чёрном фоне. Мужчина ощущал себя одним из таких кусочков, поправляя ворот обтягивающей кофты, цвета воронова крыла, которая как нельзя лучше подчёркивала его светлые волосы. Пустым, ничем не обременённым мыслям пришел конец, когда раздался стук и кто-то почтительно замер в коридоре, ожидая ответа. Лишь только после получения разрешения дверь отворилась. — Милорд, отряд вернулся с поля боя. Думаю, Вам было бы интересно это увидеть. Из-за двери высунул голову мальчик. Один из прислуги, которого, несомненно, можно было бы назвать милым, что являлось большой редкостью в их кругах. Можно, правда, не считая опасного блеска карих глаз и знания того факта, что в услужение к одному из приближённых Сатаны он попал, убив всю свою семью. Виктор усмехается и кивает. Интересно увидеть. Эти слова явно не могут описать то, что через некоторое время наблюдает мужчина в одном из главных залов. Целый ряд пленённых ангелов стоит, словно озаряя мрачное помещение внутренним светом небес. Виктор даже прикусывает нижнюю губу, медленно ступая мимо военных трофеев и явно наслаждаясь ситуацией. Он думает, что война очень полезная штука, когда после каждого сражения видит ряд ангелов, пойманных своим верным отрядом. Демоны гнусно скалятся, но стоят у дверей и молчат. Потому что всё лучшее всегда достаётся их господину, который благородно разрешает не сразу убивать пленников. И это не сразу порой растягивается на очень долгий срок. Впрочем, никого в аду это не волнует. Виктор рассматривает ангелов, параллельно отмечая некоторые особенности. Вот светловолосая девушка дрожит от холодного мраморного пола и осознания своей судьбы, а рядом стоит до невозможности упрямый парень, весь запачканный кровью с поля боя, но во взгляде которого ещё теплится огонь сражения и желания к сопротивлению. Тёмный лорд мысленно прикидывает, кому же из своих воинов, что достанется в награду, пока не останавливается, прожигаемый ненавистью ярких зелёных глаз. Усмешка расцветает на губах демона, выбор становится чересчур очевидным. И после малейшего кивка головы, головорезы хватают ангела, утаскивая того прочь из зала. Виктор хлопает в ладоши, позже покидая это место и слыша за спиной похабный хохот вперемешку с возмущёнными криками. Обычно он оставался посмотреть на подобную вакханалию, с наслаждением наблюдая за моральным уничтожением пленников. Сидя в кресле на возвышении, так приятно слышать крики агонии и сладкие стоны после. Но сегодня собственный вечер обещал быть не менее интересным. Ангел уже стоял в его покоях, удерживаемый двумя рослыми демонами. Они злобно щерились, рассматривая тонкое одеяние мальчишки. Мужчина элегантно протянул руку, забирая тяжелую цепь, закреплённую на тонкой молочной шее. — Если я узнаю, что тут что-то произошло, пока меня не было, то вы на сотню лет будете отстранены от походов. А сейчас живо в зал, иначе ничего не перепадёт. Само собой, не забудьте потом всё зачистить, — леденящим голосом скомандовал он. Демонов и след простыл. Только явный запах серы ещё некоторое время витал в воздухе. Виктор слегка поморщился, продолжая осматривать хрупкое создание, стоящее перед ним. — Тебя зовут-то как? — начал он, уже успев окинуть жадным взором идеально белую кожу, наверняка мягкие пшеничные волосы, и поймать в ответ недоброжелательный взгляд. Ангел упрямо молчал, с тяжёлой цепью на шее разговор совсем не складывался. Но этот молодой парнишка забывал, в чьих руках находится его жизнь. Виктор дёрнул цепь, заставив ангела пошатнуться и чуть ли не впечататься в чужую грудь. Он раздражённо отвернул голову, потому что это всё, что тот мог сделать. — Не хочешь разговаривать? Ну что же, ты сюда и не для этого приведён. Знаешь, что я делаю с такими ангелочками, как ты? — опасно шепчет демон-соблазнитель на ухо. — Кто же тебя не знает? — огрызается пленник, — вот только разве мне это как-то поможет? — Верно, тебя спасёт только чудо, — хитро улыбается мужчина, проводя длинными когтями по швам хлипкой светлой одежды, заставляя ту упасть на пол. Ангел вздрагивает, но продолжает стоять неподвижно, все ещё прожигая убийственным взглядом. И Виктор понимает, что не ошибся в выборе. Он медленной поступью обходит свою игрушку, и разгорячённая цепь обвивается вокруг обнажённого тела, сковывая любое сопротивление. Парень шипит, вызывая ухмылку демона. — Какое тебе удовольствие от мук пленников? — спрашивает он через зубы, чувствуя, как когти чертят тонкие узоры на коже. И эти ощущения заставляют дрожать. — Мой сладкий, поверь, удовольствие получает не только мучитель, — искуситель приближается к шее, опаляя ту горячим дыханием. Парнишка, понятное дело, был впервые выпущен в бой. Он неопытен и зелен, а, значит, — чист, как первый снег зимой. И, наверное, попался в лапы демонам тоже по глупости. Именно это и доставляет особое удовольствие. Виктор проводит пальцами по белоснежным крыльям, слыша судорожный вздох их обладателя. Демон давно осведомлён о том, что они — сплошная эрогенная зона. Согласитесь, грех не воспользоваться подобным, не так ли? Когти прочерчивают дорожки на пушистых перьях, зарываясь глубже и вновь скользя по поверхности. У ангела сбивается дыхание, небесный воин, кажется, забывает о своей гордости и непоколебимости в решениях. Его кожи еще ни разу не коснулись, а он уже готов сдаться на милость искусителя, потому что эта дрожь предвкушения чего-то большего уже тревожит воображение. — Перестань, прошу. Я… — возмущения сменяются надрывистым стоном, когда язык демона проходится по позвонкам. Ангел не знает, куда деть себя от разрывающих противоречий, но мучитель почему-то внезапно останавливается. — Раз ты просишь, — резкий взмах тёмных кожаных крыльев, и парень уже ощущает своей спиной шелковистую поверхность простыней. Тяжесть цепи больше не сдавливает шею, вместо неё на нежной коже расцветают багровые следы от укусов. Дышать становится невыносимо, словно грудь заполнило всё пламя ада. Ангел забывает о том, что здесь он находится в роли игрушки, когда подаётся навстречу чужим прикосновениям, испытывая незнакомые, ранее необыкновенные ощущения. Зелёные глаза подёрнулись мутью, а мягкие крылья будто светятся на тёмных простынях. Но демон останавливается, рассматривая великолепного разгорячённого ангела, который ещё не утратил свою беспорочную чистоту. В том то и заключалось мастерство искусителей — довести этих безгрешных небесных созданий до такого состояния, чтобы они сами молили быть опороченными. Потому что, попав в постель лорда, ни один ангел больше не желал возвращаться на небеса. — Почему… Почему ты остановился? — тяжело дыша, спрашивает парень. — Я все ещё не знаю твоего имени, — демон хищно ухмыляется. Имена детей Бога содержат всю силу, и знание их даёт безграничную власть над небесными созданиями. Однако парень умён, он прикрывает глаза, стараясь выровнять дыхание. — Ты и не услышишь его, — Виктор пожимает плечами и отстраняется. — Раз так, то уходи, — дверь гостеприимно открывается, но ангел до сих пор не видит и малейшего света свободы. Белоснежные крылья слегка дрожат, когда уже не пленник обхватывает собственные плечи руками. — Ты не можешь просто так меня освободить! В чём подвох? — Его нет. Видишь, дверь открыта? Что случится за пределами покоев, меня уже не волнует. За своих подданных не ручаюсь, — мужчина отходит в другой конец комнаты, стягивая тёмный свитер через голову. Ангел, сидя на кровати, понимает суть мнимой свободы и принимает не самое лучшее для себя решение. Взмахнув крыльями, он оказывается около Виктора, протягивая вперёд руки со сведёнными запястьями. На губах искусителя расцветает довольная улыбка. Если бы это небесное создание осознавало насколько сейчас прекрасно в этой сломленной гордости и вынужденной покорности. — Я никуда не пойду, — с этими словами тяжело захлопывается дверь, отрезая последнюю надежду на спасение. Парень вздрагивает, когда демон приближается и шепчет в самые губы. — О, прекрасный ангел! Теперь ты полностью принадлежишь только мне. Проси всё, что хочешь, и я дам это, — горячее дыхание опаляет нежные нецелованные никем губы, по телу проходит волна жара, а щёки вспыхивают словно лишь от простого присутствия исчадия ада. — Хочу, чтобы ты продолжил то, на чём остановился, — тихо шепчет он. В мрачной комнате эти слова отдаются громом. Виктор наклоняет голову и отходит на пару шагов, рассматривая ангела, будто товар на рынке. Но парень всё ещё держит руки, сведёнными перед собой, словно готовый быть навечно связанным. И от представленной картины лорд понимает, что готов отыметь его прямо на этом самом чёртовом месте. Резко и несдержанно, чтобы крики отталкивались эхом от стен, чтобы слышать, как меняется голос небесного создания, когда тот начинает чувствовать приближающийся оргазм… Но нельзя. Он недостаточно просил. — Докажи, что действительно хочешь этого. Докажи, что я не зря выбрал тебя, а не того накаченного красавчика с бурей в глазах. Докажи, мой ангел, — облизывая губы, Виктор наблюдает за сменой чувств на лице парня. Когда тот опускается на колени, в зелёных глазах плещется обречённость. Тонкие пальцы аккуратно ложатся на пояс демона и напряжённо замирают. — Я… Я не знаю, что должен делать, — лорд приподнимает чужой подбородок, видя панику во взгляде, и вздыхает. Неужели он настолько невинен? Сколько же тогда ему лет, что совсем ничего не знает о плотских удовольствиях? — Ты когда-нибудь делал себе приятное? — красивым голосом мурлычет искуситель, но вновь встречается с непонимающим взглядом. — Приятное? — Не волнуйся, я всё покажу, — ангел вновь распластывается на кровати, с замиранием сердца смотря на нависшего сверху светловолосого мужчину. Он думает о том, что для демона тот уж больно красивый и на удивление чуткий, но мысли куда-то разом исчезают, когда чужие горячие губы касаются кожи. Небесное дитя плавится от умелых прикосновений, ёрзает и тянется за чужими руками-губами-телом. Лишь бы больше почувствовать, ещё сильнее потеряться в настойчивости его искусителя. Ангел уже не замечает, как обхватывает чужую шею руками и тянет к себе. Когда взгляд голубых глаз пробивает током, он рвётся отпустить руки, но попытка сразу же пресекается. — Ты что-то хотел, мой сладкий? — и от этого голоса резко пропадают все слова. — П-п-поцелуй меня… Пожалуйста, — почти умоляюще шепчет он, в эту же минуту ненавидя снисходительную улыбку на прекрасном лице. А после их уста сливаются в единое целое. Демон проводит юрким языком по нижней губе, и парень на уровне инстинктов приоткрывает рот, чем искуситель сразу же пользуется, шаря руками по обнажённому телу. Сознание ангела уже конкретно плывёт, когда он, не до конца отошедший от умопомрачительного поцелуя, ощущает влажные прикосновения в области паха. Щёки мгновенно наливаются краской, когда приходит осознание того, что произойдет дальше. И в этот момент в голове у парня что-то щёлкает. — Я хочу быть твоим. Полностью и безоговорочно, — он смотрит серьёзно, видя как сильно удивлён лорд подобным заявлением. Но буквально секунды хватает демону, чтобы вникнуть в смысл просьбы. — Я не смею в чём либо отказывать своему ангелу, — Виктор впивается поцелуем в призывно открытую шею, одним движением бёдер уничтожая непорочность небесного создания. И кончики ослепительно белых крыльев окрашиваются в цвет покрывала, чёрного как смоль. — Почему замер? Тебя о каждом движении умолять надо? — зелёные глаза теперь смотрят как-то иначе, будто частички ада уже проникли туда. Голос неизбежно дрожит, губы же демона расцветают в улыбке, когда он резко набирая темп, заставляет парня забыть о новоявленной язвительности и захлебнуться в собственных стонах. Виктор жалеет, что не прикупил на земле одно из тех записывающих устройств, потому что сие крики вкупе с рваным дыханием и просьбами не останавливаться, — можно было слушать целую вечность. Тонкие руки обвивают шею, пока лорд продолжает оставлять отметины на девственно-чистой коже, тем самым заявляя свои права. Ангел царапает чужую спину, чувствуя, как начинают загораться крылья. Перья потихоньку чернеют, вызывая надменную улыбку демона. Теперь ничто не заставит его остановиться. Слияние их тел, как извечных противоположностей, приносит незабываемое наслаждение. Ни один самый изощрённый секс не дарил столь ярких ощущений, как этот. Именно поэтому демоны обожали воевать и захватывать себе трофеи. Они не ведали о милосердии, как их небесные собратья, и использовали пленников, как только вздумается. Но самым изысканным издевательством было превращение ангелов в падших, ведь в тот момент исчезала вся божественная чистота. Виктор смотрит на бывшее небесное создание, что свернувшись калачиком на простынях, пытается отойти от головокружительного и первого в своей жизни оргазма. Перья наливаются ярким чёрным цветом, вызывая нешуточную дрожь во всём теле. И впервые за период подобных развлечений демон ложится рядом, осторожно проводя пальцами по чужому лицу, ловя солёные капли с щёк. — Почему ты плачешь, милый? — зелёные глаза приоткрываются и смотрят безжизненно. — Юрий. — Что? — Ты спрашивал имя, я — Юрий. Всё равно убьёшь меня, так что больше не вижу смысла его скрывать, — было видно, что эти слова дались нелегко. Умирать не хотелось от слова совсем, но ангел знал достаточно о развлечениях лорда. Если пленников не убивали сразу, то превращали в собственных слуг или же долго издевались в камере для пыток. — Юрочка, значит, — улыбается Виктор, — ты ошибаешься. Я не буду тебя убивать. — Что? Но почему?! — парень вскакивает и тут же теряет равновесие, но демон вовремя успевает подхватить его. — Потому что предоставляю тебе выбор: будь моим или умри. Всё очень просто. И для справки, такого я ещё никому не говорил, — Виктор падает на кровать, отстранённо смотря в потолок, пока ангел уже чуть смелее шевеля крыльями, остаётся сидеть в раздумьях. Он смотрит на прекрасного и обнажённого демона перед собой, проводит рукой по отметинам на шее, параллельно вспоминая то удивительное чувство, которое охватило его в кульминационный момент. Юрий думает, что именно так ощущается рай. Взрыв света перед глазами, пока по телу волнами растекается наслаждение, а спина горит огнём от чёрных крыльев. И это было настолько восхитительно, что парень хочет ощущать свой маленький рай снова и снова, ведь если обычный ему недоступен, то было бы глупо лишаться всего в обмен на смерть. Умереть всегда успеется, а сейчас перед ним лежит один из приспешников Сатаны, который предлагает ему неслыханно щедрую сделку. Губы Юры растягиваются в улыбке, когда он ложится на чужую грудь и прикрывает глаза. — Я останусь с тобой, что бы это ни значило, — демон вновь удивляется такому ответу и тянется рукой к голове падшего, над которой безобразным проржавевшим обручем висит погасший нимб. Виктор резко сдёргивает это уродство, бросая на пол и чувствуя напряжение парня, что прижался к его груди. — Ты будешь только моим, — мурлычет демон, проводя пальцами меж чёрных трепещущих крыльев. И Юра уже не против быть чьим-то.

***

Через некоторое время лорд собирает всех своих подчинённых в главном зале и делает заявление о том, что этот ангел становится его собственностью. Среди воинов начинается перешёптывание, но Юрий стоит по левую руку от трона и надменно осматривает толпу грязных, невежественных и грубых демонов. Его зелёные глаза горят адским пламенем, но стоит только взглянуть на Виктора, как настроение сразу же меняется. — Если я узнаю, что кто-то разговаривал с падшим непочтительно, грубо смотрел или, не приведи Сатана, решил распустить руки, то этого глупца ожидает самая жуткая пытка, которую только может выбрать пострадавший, а после — казнь. Если всё понятно, можете быть свободны. Холодный взгляд голубых глаз прожигает толпу приспешников, которая резко замолкает и пытается как можно тише скрыться из зала. Когда в помещении никого не остаётся, Юрий резко садится на колени к демону, при этом развратно улыбаясь. — Вы были так непреклонно строги к ним, мой лорд, — почтительно шепчет падший, прижимаясь непозволительно близко. Виктор кладёт руки на чужую талию, притягивая к себе. — Я не могу допустить, чтобы кто-то прикасался к тебе кроме меня, — Юра рвано вздыхает и страстно впивается в столь манящие губы, без лишних слов выражая всю свою благодарность. Проворные пальцы забрались под брюки лорда, но тот продолжил говорить, не останавливаясь, — и всё-таки не понимаю, почему ты тогда не выбрал смерть? Вы же, ангелы, всегда так делаете. — Прекрати сравнивать меня с этими заносчивыми ублюдками, — морщится парень, складывая руки за головой и отклоняясь назад, уверенный, что ему не дадут упасть, — они слишком боятся за свою честь и гордость, чтобы позволить хоть немного пожить для себя. Следуют правилам Великого Бога, которого ни разу в глаза не видели. Бьются на священной войне, но за что? Почему я должен быть настолько же непроходимо глупым? — Ты не… — падший прикладывает палец к чужим губам, призывая к молчанию. — Не перебивай меня. Я и на войну попал лишь из-за основательно промытых мозгов, а уже там понял, что сражаться мне не за что. Демоны не нападают на ангелов, ангелы же не стремятся захватить ад. Мы бьёмся только потому, что так надо, и я не должен умирать только ради воинского долга. — Хочешь сказать, что остался со мной только по причине подросткового максимализма? — смеётся Виктор, наблюдая за тем, как парень нахмуривает брови. — Нет, просто мой лорд очень хорош в постели, — Юра облизывает припухшие губы и тяжело сглатывает, шепча демону в самое ухо, — и когда он таким властным тоном раздаёт приказы своим подчинённым, я мгновенно возбуждаюсь. —  Спешу разочаровать, сегодня придётся заменить твоего лорда, — подыгрывает приспешник Сатаны, подхватывая любовника на руки, — и когда ты успел стать таким развратным? — У меня был хороший учитель, — усмехается падший, — незачем ходить до спальни. Эта стена очень даже хороша. И Виктор не может не согласиться.