Opposites attract

Стилпорт здорово отличался от Стилуотера во многих аспектах. Для начала, первый был меньше и был лишён преимуществ крупного мегаполиса, например, в нём не было подземки. Он вообще значительно уступал соседу населением и известностью и когда-то начинался с рабочего класса. Но зато в Стилпорте куда лучше жилось бандам и различным подпольщикам. Город представлял историческую и культурную ценность, но при этом в нём царило самоуправство. Власть здесь принадлежала царю горы, которому удалось заполучить в свои руки определённые сферы деятельности. Этим царём был вовсе не мэр. Мэр играл своего рода роль третейского судьи. Он знал, что бороться с преступностью здесь - всё равно что ловить дым голыми руками. Его предшественники много раз пытались очистить улицы от хулиганов, но потерпели фиаско. Наученный их опытом выросший среди бедноты и бандитов, Рэйнольдс знал, что лучший способ сохранять порядок - отдать свободу действий в руки победителю. Поначалу это были Лучадоры, Декеры и Морнингстары. Они переделили территорию и не доставляли неприятности. Поначалу. Мэр, однако, начал беспокоится, что их главари проникли слишком глубоко в местные органы правопорядка и иные составляющие Стилпорта. Их власть укреплялась, а преступность при этом росла. Лучадоры убивали гражданских, Декеры устраивали диверсии в транспортной системе, а Морнингстары активно скупали муниципальную собственность, завышали цены и провозили всё больше запрещённых товаров, чем только способствовали беспорядкам на улицах. Оружие теперь продавалось свободно. Наркотики и шлюхи заменили деньги и тянули уровень преступности всё выше. Лорен казался вначале рассудительным человеком, и мэр относился к нему дружелюбно, но впоследствии банды совсем отбились от рук хозяина. Нужна была свежая кровь. Срочно требовалось вмешательство извне. И вот, мэру улыбнулась удача, когда в его вотчину прибыли под фиолетовыми флагами новички. Святые обещали стать символом больших перемен. Их деятельность была направлена в сферу СМИ и шоубизнеса, так что в отличие от Синдиката они занимались не только незаконными видами деятельности. По правде, их популяризация среди молодёжи приносила им немалые деньги, отчего у них с годами снижалась необходимость в грабежах и торговле на чёрном рынке. Их лидер, тем не менее, оставался в тени и не спешил показываться до тех пор, пока не взорвали мост. Рэйнольдс не поверил в виновность главаря Святых. Это был стиль Лучадоров вымещать злобу на гражданских и заниматься вандализмом. Мэр также знал, что Киллбейн терпеть не мог конкуренцию и наверняка просто пытался избавиться таким образом от новичков. Святые же отнимали район за районом, причём быстро и почти без жертв со стороны мирных граждан. Когда же мэр наконец добился встречи с многообещающей новой фигурой в криминальной игре, то был приятно удивлён. Лорен был далёким от проблем простых людей человеком. Он был выходцем из богатого класса, а потому мэр не мог общаться с ним на равных, ощущая едва скрываемое высокомерие. Киллбейн был слишком одержим боями и вообще не особо умел говорить, опять-таки, в каждом его слове угадывалось презрение. Не то чтобы мэр был ранимым человеком, он не ставил себе задачи скорешиться с бандитами, но ему было бы в разы проще, найди он с ними общий язык. В очередной раз, когда ему понадобилась помощь, он решил взять кота в мешке и попробовать попытать счастья со Святыми. Тогда перед ним и предстал лучший из всех кандидатов в короли подпольного Стилпорта. Лидер Святых оказался настроен дружелюбно и с большой охотой согласился решить проблему, причём за так, без оплаты. Для него куда важнее было заручиться поддержкой Рэйнольдса, что он в итоге и получил. Мэр готов был идти на уступки и, как выяснилось, не прогадал, поскольку приход Святых ознаменовал перемены к лучшему. Они получили всенародную любовь и осели на новом месте, вытурив остальные банды с улиц. Стилпорт стал принадлежать им. А мэр благодаря вовремя проявленной толерантности получил свою долю почестей. Однако, было у Стилпорта и Стилуотера и кое-что общее. Например, время суток здесь теряло своё значение. Города эти никогда не спали, а движение небесного святила никак не мешало продолжать тусовку или лечь спать. Шаунди уже даже не пыталась восстановить сломанные биологические часы. В последнее время она подстраивалась под режим Босса, который мог три ночи подряд барагозить, а потом проспать целые сутки. Он мог лечь в пять утра и проснуться к вечеру, чтобы продолжить свои дела. Важные и не очень. Шаунди не появлялась в студии, не отвечала на звонки режиссёров и Пирса. Босс дал чёткие распоряжения: отдыхать и не думать о "ёбаных шоу". Она и не предполагала, что ей понравится для разнообразия пожить в его ритме, когда ощущаешь себя поистине хозяином своей судьбы. Босс никуда не спешил, ему не нужно было на работу или в спортзал. Он просто наслаждался свободным временем и коротал дни то тут, то там. Это напоминало Шаунди саму себя до вступления под цвета Святых. Только теперь всё было как-то веселее. Она не чувствовала злости от того, что бесцельно тратит своё время. И она прекрасно понимала, в чём состояла разница. Эта разница распласталась напротив, повернувшись покрытой татуировками спиной. Босс спал, разбросав все свои излишне вездесущие конечности по кровати. Даже во сне он не забывал показать, кому тут принадлежит кровать. Он занимал её почти на две трети, что удивительно при его-то худощавом телосложении. Он вообще напоминал огромного паука, расположившегося на простыне как на паутине. И Шаунди злилась, ощущая себя попавшейся в его сети. Но в то же время ей грело душу осознание того, что здесь и сейчас она лежала в одной с ним постели. Голая и довольная. Давненько ей не приходилось расслабиться, просто забыть обо всех проблемах, о кастингах, о фотосессиях и интервью. Прошло уже две недели с тех пор, как она была последний раз дома. Первые пару ночей она осталась у Босса, потому что не было сил ехать к себе. Но ночёвка продлилась ещё, и в конце концов она перестала пытаться уехать. И пока это был самый длительный перепихон в её жизни. Отчего-то ей казалось, что рано или поздно наступит момент, когда Босс скажет своё "хватит" и продолжит свою холостятскую жизнь. Он на её памяти ни разу не спал ни с кем дважды. Шлюхи, стриптизёрши, домработницы и просто гости в его пентхаусе часто служили удовлетворению его сексуальных желаний, но он ничем не привязывал себя к ним и забывал их лица сразу с их утренним уходом. Стриптизёрши и девочки Зимоса осторожничали с ним, зная, что он не потерпит, чтобы его поимели без его согласия, так что не лезли к нему, пока он не позволит. Они вертели перед ним задами и трясли своими прелестями, но не садились к нему на колени, не трогали его руками и внимательно следили за его реакцией. Иногда, если ему нравилось то, что он видел, он делал лёгкий жест пальцами, намекая на продолжение. И лишь в этом случае девушки подходили ближе, гладили ему плечи, садились рядом и после, возможно, завершали всё оргией. Босс был порождением хаоса. У него не было ценностей, которые он поставил бы выше себя любимого. Только лишь свою банду он любил безмерно и беспрекословно, отдаваясь ей полностью, без остатка. И потому Шаунди не тешила себя пустыми девчачьими хотелками. Она выросла в этой банде и научилась жить самодостаточно. Но временами ей очень хотелось побыть наивной, почувствовать нечто большее, чем просто оргазм. Ей хотелось почувствовать Босса, прощупать его потаённое нутро, понять ход его мыслей и найти в нём нечто новое. Он был непредсказуем и очень настойчив в постели, брал инициативу на себя, но иногда его настроение резко менялось, и он вдруг позволял ей быть сверху. И Шаунди не знала, как расценивать это: как знак уважения или как попытку внести разнообразие. Стоило отдать ему должное, он был умелым любовником, он не боялся экспериментов. Так что с ним ей было хорошо. Она могла не беспокоиться, что покажется странной, поскольку они оба в жизни опробовали всяческие извращения. Ей нравилось, что он молчал во время секса, не портил момент очередной своей фразой. Он вообще нравился многим, пока не открывал рот. И это тоже ей льстило, поскольку он молчал только когда был полностью на чём-то сосредоточен. Его прикосновения были шальными и смелыми. Он сам решал где и как её трогать, даже если она поначалу противилась. И её заводили мысли о том, что теми же самыми руками он убивал, калечил и разрушал. Самый опасный человек на Земле, надравший зад императору пришельцев, мирно спал рядом с ней. И пусть это ещё ничего не значило, но Шаунди довольно улыбалась происходящему. Он казался безмятежным во сне, но она знала, что это блеф. Босс был параноиком, он мог дрыхнуть под дабстеп, но вскочил бы при лёгком щелчке предохранителя. Рядом с кроватью на тумбе лежали его парные позолоченные пистолеты. Ему потребовалось бы меньше секунды, чтобы схватить их, прицелиться и спустить курок. И пусть он давно уже не был очнувшимся от комы беглецом, которого подстерегают везде и всюду Самеди, пусть его давно окружали верные братки, готовые застрелить любого, кто покусится на его жизнь, Босс всегда был начеку. Шаунди выдохнула прямо на крылатую девушку, вытатуированную на его спине, отчего он слегка заёрзал, но не проснулся. Шаунди очень хотелось увидеть его лицо, пока он спит, потому что во время бодрствования он был просто невыносимой сволочью, а пока смотрел сны, выглядел вполне себе безобидно и даже мило, поскольку гримаса ухмылки исчезала, и он даже казался адекватным мужчиной, даже вроде как красивым. В основном потому, что молчал. Она внимательно рассматривала его татуировки. Он не страдал манией забить все видимые участки кожи, но рисунков на теле у него было предостаточно. Все они так или иначе были связаны с бандой. Кресты, ангельские крылья и геральдические лилии покрывали руки Босса, на левом предплечье он изобразил корону как апогей своей высокой самооценки. По обеим ногам от самых бёдер и до стоп тянулась длинная вереница черепов, на шее красовалась та самая отличительная лилия, как клеймо или личная печать, а за крылатой девицей на спине можно даже было увидеть звезду в точности повторяющую аналогичную на руке Шаунди. Несмотря на их ставшие регулярными препихоны, Босс нанёс эту звёздочку намного раньше, что никак не укладывалось в голове у Шаунди. Либо он просто был пьян и выбрал первый попавшийся рисунок (а с ним такое случалось частенько), либо он недоговаривал чего-то. И девушка ничего не могла с собой поделать, но она очень рассчитывала на второй вариант. Если же всматриваться особо тщательно, то среди линий чернил можно разглядеть и отдельные рубцы, а в случае Шаунди, даже нащупать их под пальцами. Она знала о происхождении лишь одного из них - едва заметной полосы сбоку под рёбрами. Туда воткнул однажды нож Темпл, мечтая покончить с заклятым врагом, но по счастливой случайности не задел ни жизненно важных органов, ни крупных сосудов. В новой реальности этот человек был арестован раньше, чем успел поиграть с боеголовкой, лишив тем самым Босса возможности занять пост президента снова. Но как знать, быть может, он найдёт новый способ завоевать сердца избирателей... Некоторые шрамы были едва различимыми и напоминали старые ожоги, но их было немного. Всего парочка на плечах и один на груди. Последний шрам виднелся сразу под ключицей, чуть прикрытый изображением церкви. Он был также небольшого диаметра, но явно был оставлен пулей. Когда Шаунди впервые его обнаружила, то подумала тогда, что ранение должно было быть серьёзным, но она никак не могла припомнить, чтобы Босс отправлялся в больницу. Даже то ножевое ранение в живот стоило ему всего недели больничного, да ещё на дому и без всяких жалоб. Он будто бы и не заметил этой мелкой помехи. Эта же рана наверняка была глубокой, по крайней мере, Шаунди так казалось. И теперь, случайно нащупав её во время их с Боссом игрищ, она представляла, как снайпер часами сидит в засаде, потом, дождавшись наконец свою цель, ищет в перекрестии место, где должно быть сердце, а затем выпускает пулю, ожидая смерти ничего не подозревающего человека. И в такие моменты её собственное сердце сжималось, словно это её пытались пристрелить. "Я планирую жить вечно, дорогуша. А если и откинусь, то ожидаю по меньшей мере тысячу залпов в небо, оргию с участием сорока шлюх и море выпивки. И никаких заунывных мелодий." Ей жутко хотелось обнять его, чтобы почувствовать теплящуюся в нём жизнь, чтобы лишний раз повторить себе словно мантру "он же Босс, он всегда находит способы выжить". И снова её пронзает чувство отвращения к себе. Она вспоминает себя слабой, вспоминает себя глупой обкуренной шалавой, неспособной защитить собственный зад, не то что других, вспоминает, как потеряла Джонни и злилась на Босса. И ей неприятно, стыдно. Даже после стольких лет она только и может, что жалеть себя, а люди вон, напарываются на катаны и ножи, получают пулю в грудь, а потом идут дальше, будто бы ничего не случилось. Она привстала на руках, чтобы нависнуть над главарём Святых в порыве заботы, желая просто в очередной раз взглянуть на него. Но спокойный Босс вдруг открыл глаза, почуяв на себе чужой взгляд, и принял снова облик истинного Босса: - Что, опять трахаться? Я бы для начала поел. И душ бы принял. Во рту настоящая свалка. Она резко столкнула его с кровати. - Ну вот что ты за мудила такая?!