***
В стабильное время мастерство — это показатель уровня профессионализма и силы, в нестабильное — это звание, позволяющее требовать подчинения. От артефакторов осталось меньше четверти мастеров, это была та самая критическая ситуация при которой всех тех, кто сдавал теорию и дипломную работу, делали мастерами. У такого способа, конечно, была и обратная сторона, после того как руководство Гильдии понимало что всё, кризис миновал и можно выдохнуть, они проводили переэкзаменовку. Сорок пятый год я буду помнить очень и очень долго. Разрушенный магический город и поле стазиса над ним, в воздухе пахнет кровью и смертью, но трупов нет и, кажется, будто их только недавно увезли. Восставшее кладбище при концлагере, с людьми настолько худыми и измученными, впалыми или наоборот сильно выпирающими животами. Дементоры, которые рождаются в каждом втором концлагере, и Бабий Яр, кишмя кишевший ими. Красные колпаки, наводнившие Восточную Европу, и фестралы, кружащиеся вокруг. Мой боггарт поменял свой образ, став картиной разрушенного магического квартала в Минске. Весь пропитанный кровью волшебников, с их трупами и чарами вокруг. Я была там всего десять минут в начале своего обучения, Анатолию Всеволодовичу понадобилась консультация у мастера-чаровника, что расплетал чары, не дающие убрать трупы и хоть как-то навести там порядок. И это проняло меня на двое суток. Гриндевальд был чудовищем. В сорок шестом меня, с постоянно сменяющимися подопечными, отправили в Японию помогать восстанавливать древние постройки и уничтожать радиацию, благо тандем Гильдии чар и ритуалистов смог построить нужное заклинание. Я могла в июне сорок шестого, когда закончился прописанный контракт, вернуться в Англию. Более того, должна была так сделать. Но Бартемиус вошел в мое положение и согласился перенести срок начала работы над его домом до переэкзаменовки. После работы в Хиросиме меня направили в Югославию. Работы там было очень много, и сейчас над алтарем древних богов, одной из ключевых точек данного региона, работали четыре молодых мастера из разных Гильдий. Я уже закончила свою часть, оставалось только правильно сформулировать отчет и прикрепить соответствующие колдографии, так что я шла к местному главе волшебной общины у поселка Эртилош. — Ти си вештица, зар не? Меня окликнула маленькая девочка, с учетом того, что это была магловская часть поселка, это немного напрягало. Тем более что местные жители напряглись, а мать этой девочки, наверное, замерла так, как будто не знала, то ли на меня бросаться, то ли дочку прятать за собой. Я по-сербски не понимала, потому переспросила на русском: — Прости, я не понимаю. Русская речь немного успокоила, но не сильно. А к девочке тем временем подошел мальчуган постарше и закрыл её собой, одновременно повторяя вопрос. — Ти си ведьма? Мерлину в жены Моргану. И где я прокололась? И что теперь отвечать? Согласие, так они могут и напасть, а меня по голове за нарушение Статута не погладят, стиратели уже все в мыле, хорошо хоть восстановили число работающих точек фокуса до половины от полного числа над Европой. Отрицание, так может что-то важное. Дар советовал спросить, в чем дело. И именно так я и поступила. — Озеро. Холодный, презрительный и в тоже время боязливый тон от мужчины за моей спиной. Я резко разворачиваюсь, палочка пока что в кобуре, но вытащить её дело трех секунд, посох привычно холодит ладонь в кармане, увеличить его можно за секунду, а аппарация займет пять. Но на меня никто не нападает. А потому я вновь пытаюсь понять, в чем дело. — Что с озером? — Там трупы и они затягивают всякого, кто касается воды. Первыми на ум мне пришли инферналы, и я быстро накинула на деревню отводящие их чары, уже не скрываясь. Здоровая паранойя советовала сначала их защитить, а потом уже стирать память. — Где озеро? — У домика лесника. Карту местности нас заставляли учить, вот только ни у одного из озер не было никаких домиков. Ничего не понимаю. Но прежде чем вызвать боевых магов или некромантов, а именно они знали иные способы уничтожения уже мертвой плоти кроме Адского огня, надо было проверить действительно ли это то, о чем я думаю, может просто русалки? Пусть это и маловероятно. — Показать сможете? Я достала карту и быстро развернула её на земле, подзывая мужчину. За прошедший год я уже наловчилась перемещаться не только по памяти, но и по координатам. Пусть это и было гораздо опаснее. Оставив карту на земле, я отошла в сторону. Незачем провоцировать местных. Интересно, а почему именно ко мне обратились? Наших здесь много. Странно. Мужчина ткнул пальцем в небольшое голубое озерцо на карте, я кивнула, и он отошел. — Вы можете отсюда исчезать. И только сейчас я обратила более пристальное внимание на местных. Неупокоенные души. Понятно. Когда я шла к банши с просьбой научить меня обращаться с даром, я знала, что столь длительный контакт с существом, постоянно заглядывающим на «тот свет» не приведет к хорошему, точнее говоря, я стану более чувствительна к смерти, но была к этому готова. Так я тогда думала. То, что я заблуждалась, стало понятно в прошлом году. Сразу после зачисления меня в ученики к Морозову мы с ним присоединились к работе над восстановлением магической части Санкт-Петербурга. Что примечательно, это был тот самый исключительный случай, когда маги отказались менять название города в угоду магглам. В прошлой жизни я родилась и выросла в России. Здесь прошла большая часть моей жизни. И я просто обожала Питер. Я была в него влюблена точно так же, как благоговела перед Москвой и трепетала перед Казанью. Могла ли я устоять перед искушением и выйти из магической зоны? Конечно же, нет. В тот несчастный день, я просто на мгновение забыла, что это сорок пятый год. И увидела ад на земле. Дети, старики, мужчины, женщины бродили неприкаянными по городу и проходили сквозь живых. Тогда у меня на голове появилась первая седая прядь. А потом нас послали в Крым, и там ведь тоже было жутко. Аппарировать в незнакомый участок леса, имея в наличии сведения об инферналах? Это не про меня. Первым делом я направилась туда же куда и шла, к главе местной магической общины. Отдав ему отчет и рассказав, куда иду, получила координаты ближайшей «безопасной» точки выхода. Проводника из местных найти не удалось. Навесила на себя ряд защитных чар, активировала амулет и удобно перехватила посох, а уже потом исчезла в вихре аппарации. Вынесло меня по нужному адресу. Десять минут ходьбы и вот я на месте. А в озере были инферналы из тех самых жителей деревни. Я могла бы просто спалить тут всё Адским пламенем, но боялась потерять контроль и разрушить всё, а потому вызвала по экстренной связи боевиков. Увидеть Долохова я ожидала меньше всего.***
О том, чем каждый будет заниматься после школы, они решили еще в конце шестого курса. Долохов хотел стать боевым магом, Реддл собирался немного подзаработать и приобрести ряд полезных связей в магическом мире, а потом отправиться путешествовать. Малфоя отец посадит за дела рода, как и Эйвери. Выходя из купе Хогвартс-экспреса, каждый из них знал, что они расстаются как минимум на год, а может и больше. Что в Англии знали о войне с Гриндевальдом? Не очень много. Она шла где-то там, на континенте, и изредка проникала к ним, но быстро останавливалась силами авроров. Больше ничего, впрочем, магам вполне хватало магловской войны с Германией. Лондон, Манчестер и другие города только чудом не лежали в руинах. Благодаря стажерству после третьего курса, проведя чисто формальную проверку, ему быстро дали статус Подмастерья. Это немного удивило, но мало ли, вдруг он просто знает чуть больше чем надо? А вот потом, когда по Гильдии разнесся жуткий звук боевого горна и его мастер-наставник увлек его в парную аппарацию, чтобы затем быстро и уверенно вклиниться в бой против непонятно каких тварей, стало не до рассуждений. С Кэри они иногда спаринговались, она очень любила импровизировать в бою и нередко атаковала его заклинаниями, никак для этого не предназначенными, а потому внимание у него было хорошим. Заметить летящую по воздуху тварь было нетрудно, как и сбить её прицельным Секо, разрезая крылья. Они срослись. Оглянувшись на мастера, Долохов решил пока повременить с инициативой и отступить, чтобы перегруппироваться и понять, что вообще делать. Бросаться сломя голову на что-то непонятное было глупо, да и он здесь только мешается, отвлекая. По-пластунски выбравшись за чужие спины, Антонин огляделся. Здесь идет бой, там стоят мастера из Гильдии чар и что-то колдуют, рядом с ними палатки целителей. Идея пришла внезапно, и он стал действовать так, как было, по его мнению, более логично. Прикрывая себя щитовыми чарами, Долохов добирался до раненых и вытаскивал их с поля боя прямо к палаткам. Занимался этим не только он, но и другие подмастерья. Значит он прав. Времени просто не было. Был раненый, которого надо доставить, палатки и поле боя. Слишком много крови, боли и смерти. Иногда он успевал дотащить кого-то и, наверное, он даже выживал, иногда нет, и у него на руках умирал человек. Всё закончилось, когда мир разрезала светлая вспышка. Вернулась ясность сознания, и потянулось понимание недавних действий. Недавние мечты почему-то показались такими детскими, ненужными, глупыми. После этого была беседа с наставником, еще бесчисленное множество звуков боевой тревоги, Антонин просто не считал. Убивать тварей из Запределья было тяжело, не морально, а физически, слишком много сил отнимали заклинания демонологов, а Авада их не брала. А в сентябре на весь мир прогремели взрывы в Нагасаки и Хиросиме. Чудовищные по местным меркам жертвы в гильдии артефакторов, что-то всколыхнули внутри. Кэри. Алиса Кэри. Тихая девчонка с Райвенкло, способная всего два месяца назад уложить его на лопатки, пробуя новое заклинание, а потом часа два рассказывать и объяснять его действие. Веселая, умная и чертовски сильная в душе. Та, которой он восхищался. Её флером безумия, неспособностью сдаваться, огромным объемом знаний и прочим. Списки погибших висели в каждой гильдии. Быстро пробежав глазами по букве «К» и не найдя там нужной фамилии он выдохнул, жива. А потом одновременно закончили восстанавливать Мангуп-Кале, все магические кварталы и пирамиду Хеопса. Завеса сразу стала ощутимо прочнее, сигналы тревоги становились реже и все выдохнули. Если до этого его наставник только в редкие дни затишья показывал ему заклинания и учил правильному поведению, то теперь за него и других подмастерий взялись всерьез. Этикет, танцы, фехтование, языки и боевая подготовка. До этого его расписание было очень плавающим. Когда прозвенит горн, тогда и подъем. Завтрак-обед-ужин если повезет. Спать на любой пригодной поверхности и прочие условия военного положения при красном уровне. Теперь появилось подобие расписания, хотя их все равно срывали по боевой тревоге. Стоя в январе на торжественной церемонии вручения знаков отличия, он не мог поверить, что эти полгода были действительно всего лишь шестью месяцами. Как говорил один мастер: «война разбирает тебя на части, рассматривает их, выбрасывает ненужное, а потом перемешивает оставшееся. Ты уже никогда не будешь прежним». Долохов остался в Гильдии еще на год. Надо было обучить подопечного, да и не представлял он своей жизни в Англии. Потому он метался по самым разным странам Европы, обезвреживая расшалившуюся нечисть. Дементоры, которых стало пруд пруди, красные колпаки, молодые банши, призраки, боггарты, обскуры и прочее. Иногда приходилось обезвреживать приспешников Гриндевальда или просто глупцов, которые хотели взорвать-убить кого-то. Он как раз закончил уничтожение очередной колонии красных колпаков в Сербии, когда ему поступил вызов по экстренной связи. Быстрая аппарация по линии связи и вот он стоит рядом с ведьмой-артефактором. А в озере невооруженным глазом видны инферналы. Мерлиновы кальсоны. С инферналами он до этого не сталкивался. Знал, как их убить, обезвредить, но не более. Этим было около трех лет, явно из местных, управляющее заклинание было стандартным: кто коснется воды, тот станет следующей жертвой. Но вот что-то было не так. Ведьма внимания не привлекала. — Что находится рядом? — В двух километрах местная точка фокуса Завесы в виде алтаря языческим богам, позднее перестроенная в скит. Разрушен приспешниками Гриндевальда от четырех до двух лет назад, восстановили — она посмотрела на наручные механические часы — четыре часа назад. Плохо. Вот что было не так, инферналы без магической подпитки быстро становятся просто утопленниками или трупами в воде. А эти присосались к алтарю. Стандартный метод убийства не подходит, как и любой другой из известных ему. — Я вызываю подкрепление. Оставьте свои контакты. Ведьма приподняла бровь в немом изумлении, как будто они были знакомы. — Сочту это комплиментом, Антонин. Алиса Кэри, мастер-артефактор. Это — Кэри? Молодая стройная женщина с короткими кудрявыми волосами и серыми глазами, высокая, в форменной гильдийской одежде, со знаками мастерства. От неё веяло силой и каким-то потусторонним спокойствием. Нет, Кэри тоже была красивой, стройной, с короткими кудрявыми волосами и серыми глазами. Но Алиса всегда улыбалась так солнечно и ясно, не сдерживала свой темперамент, да и вообще была крайне открытым человеком, которому просто нет дела до окружающих. Впрочем, он ведь тоже сильно изменился. Не ему судить. Откинув посторонние мысли и передав сообщение об озере с инферналами дежурному боевому магу из местного отделения, Долохов вновь окинул взглядом Кэри. — Как насчет того чтобы встретиться и поговорить как-нибудь? Девушка улыбнулась, практически как раньше, и покачала головой. — Это у вас затишье и зачистка местности от магических тварей, а нам еще артефакты восстанавливать. Да и у меня скоро переэкзаменовка. Давай потом, после всей этой чехарды? — Согласен. С последними словами прибыли другие маги. Ритуалист, боевик и некромант, они быстро осмотрели озеро и выпроводили вон случайных свидетелей, уточнив у Кэри, откуда та узнала. Призраки умерших, действительно, нередко помогали живым. Особенно, если последние хотели их упокоить. А потом снова потянулась рутина. Работа Гильдий давала свои плоды и уже к маю сорок седьмого сигналы тревоги вновь стали редкостью. Завеса восстановилась полностью, и с Европы сняли военное положение. Гильдии вернулись к довоенному устройству. Когда ему об этом сказали, он почему-то вспомнил сначала о Реддле, но тот писал что всё еще в Англии и прекрасно справится без Антонина, а потом о Кэри; оказалось, что та сейчас готовится к переэкзаменовке. И что теперь делать?***
С сорок пятого года я каким-то чудом смогла посетить все места бывших лагерей смерти нацистов. Где-то я была как сопровождающий при некромантах или гербологах, это было делом добровольным и такие походы позволили мне получить чуть более углубленные знания об их предметах, а также собрать различные полезные составляющие. Где-то я была как артефактор, например, в Бухенвальде я и еще несколько мастеров разбирали артефакты, разработанные Гриндевальдом, его записи, записи его подчиненных. Какая же он мразь и сволочь, монстр, я понимала, почему русские требуют его выдачи от американцев. За такое надо сразу прописывать Аваду в лоб и Секо по шее, чтоб наверняка, а труп потом сжигать и пепел по ветру. Тварь, ставившая эксперименты на людях просто потому, что он, видите ли, волшебник, он хочет понять, почему рождаются маглорожденные, и ради этого он запытал сотни малолетних волшебников и их родителей, помимо не волшебников. Я видела его записи. И мне хотелось пойти и самой его прикопать. Если узнаю, что Реддл занимается подобным, я его сама убью. Гримуар ведь не универсален, у него есть свои слабые места. Такие мысли всегда возникали у меня во время нахождения в карантинной зоне, так теперь назывались все концентрационные лагеря Третьего Рейха, гетто, места массовых убийств, зоны сражений с применением химического и радиационного оружия и многое другое. При работе в карантинах никогда не допускали, чтобы одна группа провела внутри больше трех часов. Слишком уж давящая там была аура, слишком тяжело там было находиться. Вообще, мало кто знал, что Инквизиция до сих пор существует. Конечно, не в том масштабе, что в Средние века и уже не столь нетерпима к магам, но она есть. И именно к помощи церковников прибегали маги, когда им требовалось вычистить ту или иную «темную» территорию. И именно церковники проверяли всех магов, работающих с наследием Германии. Они беседовали с нами, проверяли своими методами, и если что-то было не так, то этого мага забирали в лечебницы или храмы. Никто не хотел, чтобы мастера, работающие над такими материалами и в такой обстановке, сошли с ума. Это было бы катастрофой, слишком многое мы знали и умели, и мир совсем недавно стоял на грани разрушения. А в мае сорок седьмого у нас состоялась переэкзаменовка, которую я прошла с блеском. Моя дипломная работа была засчитана еще в августе сорок пятого, теория была сдана тогда же. И с тех пор со мной успело поработать два Подмастерья, с успехом защитивших уровень Мастера-артефактора. Альбертино Лоретти, мой первый ученик, даже успел выучить собственного подмастерья. Психологическая проверка тоже не выявила отклонений, её проводили у всех, кто работал в карантинных зонах. Я официально стала Мастером-артефактором в двадцать один год. Это был забавный казус военного времени. Все гильдейские звания, присужденные в столь сложный период без должной сдачи экзамена, не значили ничего в мирное время, с точки зрения юриспруденции, разумеется. Это касалось только тех Гильдий, что не принимали участия в боевых действиях, а я была членом как раз такой организации. С одной стороны это было правильно. Но я уже говорила, что нашему набору тотально не везло. Нас тогда было двадцать человек, получивших звание экстерном, и лишь пятнадцать дожили до сорок седьмого, при том что только у десяти были ученики. Кто-то погиб при магических обвалах и выбросах от нестабильных артефактов, кого-то убили, Марка Стенпсона забрали церковники — он повредился умом, изучая материалы в одной из потайных лабораторий Германии. Звание Мастера-артефактора получало всего девять человек. И доказать, что они достойны, смогли лишь восемь. Выходя из кабинета комиссии, я очень четко знала, чего я хочу. Спокойствия, тишины и тепла.