How is it, you never notice that you are slowly killing me?
Сегодня солдаты. Еще одна комната и еще одно испытание. Новый уровень в этой кровавой игре. Разница в том, что, чем дальше ты продвигаешься, тем больше проигрываешь. Ставки ползут вверх, а ты с огромной скоростью летишь вниз. Но еще есть жизни, за которые надо бороться, еще есть, кого спасать. И на это раз он не позволит себе совершить ошибку. — Мне страшно. Мне очень страшно, — раздается испуганный голос маленькой девочки, которая возлагает все свои надежды на него. Сейчас не время позволять эмоциям брать над собой верх. — Не бойся, я… — хочет успокоить ее Шерлок, но связь снова прерывается. — Так, вернемся в нашу игру, — бодро говорит Эвр, явно наслаждаясь всем происходящим в этом здании. — Гроб. Проблема. Кому-то придется умереть. Как я понимаю, это будет трагедия. Так много дней не прожито, так много слов не сказано… и так далее, и так далее, и так далее, и так далее… — Да-да, и вот это приготовлено для него, — гневно отвечает Шерлок, указывая на гроб, стоящий посередине черной комнаты. — Для кого именно, Шерлок? Включай свою дедукцию. Через мгновение я добавлю контекст. Выдох. — Что ж, отбросив совершенно бессмысленное сочувствие, я бы сказал, что гроб предназначен для того, кто невысок ростом. Это, скорее всего, женщина, — чтобы спасти жизни, придется следовать ее правилам. — Не ребенок? — скептически спрашивает Джон, оценивая размер гроба. — Детский был бы дороже. Этот из другой ценовой категории, но все же… лучший в своем классе, — поясняет Шерлок. — Одинокая ночь в гугле. Шерлок ходит вокруг гроба, присматриваясь к деталям и выискивая любую мелочь, которая поможет ему разгадать еще один ребус его кровожадной сестренки. Кого ещё она собирается в это впутать? — Это практичный и осознанный выбор. Баланс вероятности предполагает, что он для незамужней женщины, которая не близка с родней. Это видно из экономного оформления: люди осведомлены об утрате, но относятся к процедуре похорон без глупых условностей. Если мы посмотрим на подкладку, то мы… — Да-а, очень хорошо, - Майкрофт перебивает поток мыслей Шерлока, делая самую очевидную вещь. - Но не проще ли прочесть надпись на крышке? Он переворачивает светло-коричневую крышку гроба лицевой стороной к брату и его другу. Они подходят ближе, чтобы рассмотреть надпись на табличке. Неужели имя? Нет, было бы слишком просто. «I Love You» — Я люблю тебя, — читает Майкрофт. Шерлок обреченно закрывает глаза, начиная понимать, в чем заключается этот уровень игры. — Значит, для влюбленного, — делает свое предположение Ватсон. — Это для того, кто любит Шерлока. Да, все дело в тебе, Шерлок, — опровергает теорию Майкрофт. — Так кто тебя любит? Я думаю, список невелик. Шерлок медленно подходит к гробу, чтобы еще раз на него взглянуть. Есть только один человека из его окружения, который точно подходит под описание, которое он сам же и дал. Но хочется верить, что речь идет не о ней. — Ирен Адлер, — уверенно произносит Ватсон. — Не смеши. Взгляни на гроб, — Шерлок закрывает глаза, представляя перед собой образ той, для кого предназначен этот гроб. — Нет мужа, прагматичный подход к смерти, одинока. — Молли, — наконец-то понимает Ватсон. — Молли Хупер. Женщина, которая всегда была рядом, которая всегда помогала, даже в самых трудных и запутанных случаях, которая отдавала все, что у нее было, не требуя ничего взамен. Еще один близкий человек, который ни в коем случае не должен пострадать от рук Эвр. Шерлок этого не допустит. Молли не заслужила того, чего бы там Эвр для него не готовила. На этот раз он обязан сделать все правильно. — Ей абсолютно ничего не угрожает, — вмешивается довольная Эвр и на экране телевизора вместо нее, появляются записи с камер в квартире Молли. — Ее квартира взорвется лишь через 3 минуты, если я не услышу спасительный код из ее уст. Я звоню ей с твоего телефона, Шерлок. Пусть она скажет. Шерлок обреченно качает головой. — Скажет что? — с недоумением спрашивает Джон. — Очевидно, — ухмыляется Эвр. — Нет, — отвечает тот. — Да… — Шерлок поворачивается в сторону крышки гроба. «I Love You» — Но с одним условием, — продолжает Эвр, — ты не должен упоминать, что ее жизнь в опасности. Ни в коем случае нельзя намекать, что существует какой-то кризис, а то придется оборвать не только ваш разговор, но и ее жизнь. Шерлок кивает, принимая условия. Тик-так, тик-так, тик-тик тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-так. Пошли гудки, и он видит, как Молли отвлекается на экран телефона. «Sherlock» — гласит тот. Но она не берет трубку, а лишь подходит к кухонной доске с лимоном, стараясь не замечать надоедливый рингтон. — Что она делает? — недоумевает Шерлок — Собирается пить чай. — А почему она не берет трубку? — Ты никогда не берешь, — констатирует Джон. — Но она же видит, кто звонит, — настаивает Шерлок. Гудки прерывается, и они слышат ее голос, который говорит с ними из автоответчика. Она не хочет отвечать. Она просто смотрит на погасший экран, мысленно умоляя его больше не перезванивать. — Ничего-ничего. Еще разок, — издевательски произносит Эвр по ту сторону этого дурацкого экрана. По ту сторону этой дурацкой игры на выживание. И снова гудки. Джон за спиной просит ее взять трубку, но Молли на экране лишь нервно смотрит на имя того, кто ей пытается дозвониться. Шерлок закрывает глаза, упираясь в сложенные перед собой руки лбом, умоляя ее ответить. Он должен ее спасти, она не умрет из-за него. Молли, возьми трубку. Я прошу тебя, просто возьми трубку. — Привет, Шерлок, — слышит он приветствие и чувствует мимолетное облегчение. — У тебя что-то срочное? У меня сегодня и так плохой день. — Молли, мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня, не спрашивая, зачем, — тараторит он. — О, Боже! Играешь в очередную, дурацкую игру? — Это не игра. Мне… мне… — он не может ее об этом попросить, даже для него это слишком. — Мне нужна твоя помощь. — Но… я не в лаборатории, — отвечает та. — Совсем необязательно. — Ну… говори тогда. Но Шерлок молчит, пытаясь собраться с силами. Он не может, просто не может ее об этом попросить. Унизить ее, унизить ее чувства. — Шерлок? Чего ты хочешь? Но Эвр хочет зрелища. А Шерлок лишь хочет спасти женщину, которая ни раз спасала его. Любой ценой. Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-так. — Молли… пожалуйста, без всяких вопросов. Скажи лишь три слова, — сегодня мы солдаты, эмоции необходимо убрать, если от этого зависит чья-то жизнь. — Какие? — улыбается Молли на экране. — Я тебя люблю, — словно гром среди ясного неба, раскаленный свинец, беспощадно залитый в ее уши. За что? Просто за что он так со мной поступает? Чем я все это заслужила? Она убирает телефон от уха, отказываясь верить услышанному. Молли потерянно смотрит на имя на дисплее телефона. «Я тебя люблю», — эхом звучит в ее голове. — Оставь меня в покое! — грозит Молли своему телефону. — Молли! Молли, пожалуйста, не бросай трубку! НЕ БРОСАЙ ТРУБКУ! — Спокойнее, Шерлок, а то прикончу ее прямо сейчас, — вмешивается Эвр. — Почему ты так поступаешь?! Почему смеешься надо мной?! — Это не так, я клянусь. Пожалуйста, выслушай меня, — Шерлок не может держать себя в руках, он теряет контроль над эмоциями. — Мягче, Шерлок, — снова раздается голос сестры. Секунда. Вдох, выдох. — Молли, все это нужно для дела. Это… что-то вроде эксперимента, — Шерлок пытается подобрать нужные слова, но на деле выходит совершенно не то. Эксперимента? Мои нервы, мои чувства — это эксперимент? Куда дальше он зайдет, издеваясь надо мной, пользуясь? - Я не один из твоих экспериментов, Шерлок, - уверено отвечает Молли. - Нет, конечно, ты не эксперимент. Ты… мой друг. Мы друзья. Но… п-пожалуйста, просто скажи эти слова для меня. — Пожалуйста, не нужно… не…не… не вынуждай меня, — ее голос дрожит. — Это очень важно. Почему, сказать не могу. Но поверь, это действительно важно, — он смотрит на экран, читая каждую ее эмоцию, каждый отпечаток боли в ее движениях и дрожащих руках. Он должен ее спасти. Эти слова, это ведь просто слова? Они ничего не изменят. — Я не могу этого сказать. Тебе сказать не могу. — Что за бред? Почему? — Ты сам знаешь. — Я не знаю, — уверенно произносит он. — Почему? Молли глубоко вздыхает, собирая остатки своих сил. Почему если проблемы приходят, то сразу скопом? В один день, лавиной обрушиваются на твою голову, чтобы ты не выдержал и сломался. Упал на колени, моля высшие силы, если они вообще существуют, о пощаде. — Да все ты знаешь! Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-тик тик-так, тик-так, тик-так. — Я прошу, скажи, — повторяет он. — Я не могу, — обессиленно произносит она, — не тебе. — Почему? — настаивает Шерлок. — Перестань. Потому что это правда, — ее голос почти срывается, уступая место подкатывающим слезам, которые она больше не в силах сдерживать, — это правда, Шерлок. И всегда было правдой. Неужели существует еще большая боль, которую он может ей причинить? Неужели у боли есть пределы? — Пусть правда. Все равно скажи. Она усмехается. Не потому что ей смешно, а потому что сил терпеть это больше нет. Она готова сдаться, она готова произнести эти три слова. Наверное, когда-то надо было. Рано или поздно. Но ведь когда не говоришь, не произносишь эти слова вслух, даже наедине с собой, скрывая их в потайных уголках души, они не кажутся такими реальными. Ты знаешь, что это так, но такой весомости это не имеет. Ты можешь отнекиваться, убеждать себя, что это не так, что все давно уже в прошлом и ты двигаешься дальше, живешь своей жизнью. Не говорить — гораздо проще, ведь если никто не знает, значит этого нет. Но, когда ты произносишь, слова обретают форму, вес, значимости. Встают перед тобой, оживают. От этого уже не убежишь. Когда произносишь — ты это признаешь, хотя бы для себя. — Ты придурок. — Пусть так, все равно скажи. — Ты скажи, — говорит Молли. — Давай. Скажи эти слова первым. Она ведь имеет право услышать их. Пусть он соврет. Пусть перейдет грань. — Что? — изумленно спрашивает он, глядя на экран. — Скажи. Скажи, как будто это правда. Скажи так, чтобы я поверила. Он меняется в лице и смотрит на таймер. — Последние тридцать секунд, — объявляет, наблюдающая за всем, словно кукловод, Эвр. — Я… — она сильнее прижимает телефон к уху, хватаясь за него и левой рукой, когда слышит этот голос, отчаянно пытаясь убедить себя, что это всего лишь сон. Как сотни других, после который просыпаешься полностью разбитой, потому что там было все, а здесь — ничего. — Я люблю тебя. — наконец произносит он. Заветные три слова, словно удар под дых. Сколько раз ей хотелось бы услышать их. Звучат почти честно, словно он действительно имеет ввиду то, что говорит. Как бы ей сейчас хотелось ему поверить. Но это не так, и каждый раз, когда она будет думать об этом, ей придется себе об этом напоминать. О том, что все это ложь. Очень красивая ложь. Сказка, которая никогда не окажется явью. — Я люблю тебя. — повторяет он. — Молли. Молли, пожалуйста. Ее одолевает желание бросить трубку прямо сейчас. Прервать эту пытку и проснуться. Лучше проснуться с пустотой, чем с ней жить постоянно. Глубокий вдох. Терять больше нечего. — Я тебя люблю. Сразу после этого звонок прерывается, но она продолжает стоять, прижимая телефон и глядя в никуда. Все эти годы, проведенные в ожидании непонятно чего, пролетают перед ее затуманенными глазами, отданные тому, кто их не просил и, более того, не ценил, а только пользовался. Помочь в любое время дня и ночи? Да пожалуйста. Помочь подстроить его смерть, никому ни слова не говоря? Конечно, без лишних вопросов. Заменить Ватсона, помогая в расследованиях? Без проблем. Она задается вопросом, действительно ли Шерлок хоть когда-то беспокоился о ней? Именно о ней? Было ли ее присутствие хоть когда-либо важно для него? За что, за что, за что, за что? — словно сломанной пластинкой крутится в ее голове зажеванная фраза. Зачем он так со мной поступил? Надоело просто смотреть, захотелось еще и услышать? Потешить свое самолюбие? Как можно быть таким первоклассным детективом, но при этом таким идиотом? Молли молчит, ей даже больше не больно. Она патологоанатом и прекрасно знает, что такого не может быть, но она чувствует лишь пустоту, словно всю жизнь, все жизненно важные органы вмиг вырезали, не оставив ровным счетом ничего. Она опускается на пол кухни, потому что ноги больше не могут держать. Слишком много всего, слишком много. Внутри образовалась огромная дыра, черная дыра, которая все больше и больше засасывает, но несмотря на это по щекам катятся слезы, она не может их контролировать или остановить. Она просто сидит, пытаясь понять, как ей дальше жить, как вновь собрать себя из мелких осколков, как притворяться, что ничего не было? Как возвращаться к той жизни? Почему ни в одной книге нет дельного совета, как вернуться к жизни, когда кажется, что она и не нужна тебе вовсе? Ничего уже не будет как прежде. Ничего уже не будет хорошо.***
— Я тебя люблю, — наконец произносит Молли. Таймер на экране останавливается, и мужчины с облегчением выдыхают. Шерлок закрывает лицо руками, облегченно дыша. Он не видит, как Молли застывает. Он не видит, как по ее щекам катятся слезы. Он не видит, как она обессиленно опускается на пол кухни. — Шерлок, как бы трудно тебе ни было… — прерывает тишину Майкрофт. Не сейчас. Сейчас он об это думать не будет. Не время для этого. Времени вообще нет. Каждая минута сейчас на счету. Молли он уже спас, а там, где-то в небе, его ждет девочка, которую все еще нужно спасти. Он объяснит все Молли потом, в конце концов, это просто слова. Он спас ее жизнь. Она жива, дышит, и это самое главное. Она жива. Молли все поймет, надо только выбраться отсюда, спасти девочку и все объяснить. Все уладится. Он все уладит. Это ведь Молли Хупер, женщина, которая всегда рядом. Это ведь просто три слова. Сантименты. Они ничего не значат. — Эвр, — произносит он, глядя на экран, с которого Молли уже пропала, — Эвр, я выиграл. Играй честно, в самолете девочка, я должен с ней поговорить. Она склоняет голову на бок и улыбается, довольно, словно все пошло именно по ее плану. Но он выиграл. Молли жива! Жива! — Я выиграл! Я спас Молли Хупер! — кричит Шерлок. — Ты ее спас? — усмехается его сестра. — Но от чего? Ах, мысли здраво, милый братец. Нет у неё в доме никакой взрывчатки. Думаешь, я работаю так топорно? Ох, Шерлок, ничего ты не выиграл. Ты проиграл. Что ты сделал с ней? М? И с самим собой? Столько нелепых, ничтожных эмоций, я даже со счета сбилась. Эмоциональный контекст, Шерлок, сводит к нулю всю твою работу. Осознание медленно приходит к нему. Теперь он понимает. Теперь-то он понимает, что на самом деле натворил. Ты ее спас? Шерлок разворачивается и идет к крышке гроба. Он берет ее двумя руками и внимательно смотрит на золотую табличку с вырезанными на ней тремя словами. Всего три слова, а сколько они могут поменять? «I Love You» Он проиграл. В одном из самых важных сражений за человека, который не раз его спасал, он проиграл. Он не спас ее. Он не спас Молли Хупер. Не спас от себя. Дверь в новую комнату, где неизвестно, кому еще ему придется навредить, открывается. Майкрофт и Джон направляются к ней. Шерлок берет крышку и подходит к гробу. Это все его вина. Потому что он всегда это видел, но никогда не придавал значение. — Шерлок? — обеспокоенно окрикивает его Джон. Шерлок молча закрывает гроб, в котором он похоронил Молли Хупер, крышкой и обреченно опускает голову. Молли Хупер - женщина, которую Шерлок Холмс не спас.