***
— Уму непостижимо! Невозможно! Возмутительно! — восклицательные знаки так и лезли из Льва. — Как можно! Как обидно! — Мы поняли тебя, — не выдержал его мельтешения Яку и, схватив за майку, насильно усадил. Лев продолжал что-то обиженно бормотать себе под нос, да и остальные выглядели кислыми. Еще бы, столько времени вчера потратили на подготовку, а тут Кенма в своем амплуа просто взял и не пришел на вечеринку. Куроо оторвал телефон от уха и тут же оказался под прицелом взглядов всей команды. Пожал плечами: — Отключен. — Может, что-то случилось? — тут же предположил Яку в своем репертуаре. Лев тут же состроил испуганное выражение лица. — Бросьте, сейчас шесть утра, — зевнул Куроо и откинулся на маты. — Когда Кенма в последний раз приходил на утреннюю тренировку? Все дружно почесали затылки, пытаясь вспомнить, но Кенма ассоциировался лишь с ленивой дремой во время перерывов и зверскими опозданиями на вечерние тренировки, но никак не с присутствием в школе в шесть утра. Лев повесил нос, и воздух в радиусе метра от него буквально затрещал от разочарования. Куроо на всякий случай отодвинулся: Лев делился своими чувствами щедро, а ему как капитану требовалось сохранить спокойствие и трезвость рассудка. Впрочем, ни о каком спокойствии не могло быть и речи, когда лицо Льва внезапно посветлело, и Куроо в ту же секунду понял, что это конец. Какая-то безумная идея закралась в голову кохая, и вытравить ее оттуда может лишь немедленное ее исполнение. Или, возможно, это сделать мог и Кенма: глянул бы своим фирменным безучастным взглядом и сказал просто «нет», не утруждая себя объяснять причины. Сколько светлых идей Куроо умерло с этим убийственным «нет»!.. — Мы идем к Кенме-сану! — громогласно объявил Лев. Наверняка у самого Ноя было такое же просветленное надеждой лицо, когда он увидел кусочек суши посреди океана. — Да! — мгновенно вскочил Инуока, вскидывая вверх кулак с таким боевым настроем, как будто они шли по меньшей мере штурмовать Китайскую Стену, а не поздравлять товарища. Куроо захотелось побиться головой об стену. Хотя этого бы никто не заметил, потому что начался хаос, умело разжигаемый Львом: — А разве он не спит? — Разбудим! — А где торт? Не забудьте торт! Может, возьмем с собой плакат? Сколько краски на него угробили! — Возьмите шарики! Шарики не забудьте! Шарики! — Да возьмите уже кто-нибудь эти шарики, он сейчас разбудит все окрестные кварталы…***
— Я сам! — вовремя спохватился Куроо, ловя руку Льва буквально в миллиметрах от дверного звонка. Впрочем, тут же пришлось отдирать от двери Ямамото, который все пытался постучаться в квартиру всеми конечностями. Куроо бдительно проследил, чтобы все стояли смирно и не пытались разбудить весь подъезд и именинника заодно своими выходками, и тихо постучал. — Тецу-чан? — удивленно спросила Козуме-сан, стоя на пороге с тюрбаном из полотенца на голове и наполовину нанесенным макияжем. — Ты… — она углядела команду за его спиной. — Вы что здесь делаете? Сколько сейчас часов вообще? — Шесть часов двадцать три минуты, Козуме-сан, самое доброе утро! Простите за вторжение! — незамедлительно улыбнулся вежливый Лев и столь же «вежливо» прошел мимо хозяйки в квартиру. На своем пути он не видел преград. Квартира встретила их тишиной, что неудивительно в половине седьмого утра. Куроо хотел бы спать в такое время в такой же тишине, но вместо этого он вламывался в чужую квартиру с толпой гормонально неуравновешенных подростков. И огромным плакатом. И кучей шариков. Вначале Лев снес этими шариками все с тумбы в прихожей, затем противно заскрипел ими о стены, абсолютно перекрыл обзор взбешенному Яку и в заключение напугал кота Кенмы до микроинфаркта. Куроо прикинул примерный план действий и вытянул руку ладонью вперед: — Всем стоять и не двигаться, я войду первым. Постарайтесь ничего не разбить и ради Бога, заберите у Льва шарики. В комнате Кенмы мирное сопение ее хозяина доносилось из кокона одеял. Куроо огляделся по сторонам, а затем заработал в режиме пылесоса: раскиданную одежду распихал по ящикам, кучу посуды на столе сунул за дверцы книжного шкафа, отпинал какие-то книги с тетрадями на полу под кровать, туда же отправились раскиданные по ковру джойстики, и последним штрихом широко распахнул окно. Выдохнул. — Все, дружище, — громко объявил он, оборачиваясь к спящему и ничего не подозревающему Кенме, — ты готов принимать гостей! Из кокона одеяла выглянули сонные глаза. Кенма моргнул пару раз, заторможено оглядывая Куроо, и только через несколько секунд взгляд приобрел осмысленность: — Каких гостей? Ты что здесь делаешь? Сколько времени? Уже утро? Куроо замахал рукой, неожиданно заражаясь энтузиазмом Льва: — Слишком много вопросов! Надеюсь, — на всякий случай решил спросить он, — на тебе что-нибудь есть под одеялом? — Конечно, — рассеянно отозвался абсолютно выбитый из колеи Кенма. — А… где мои вещи? Куроо улыбнулся еще шире и дал знак. Возможно, появление команды нужно было заснять на камеру и запечатлеть для потомков, потому что это было грандиозно. Вместо того, чтобы войти как взрослые люди, парни попытались прорваться через узкий проем всем сразу, мгновенно получилась давка и суматоха: — Мои ноги! Ямамото, или кто это, ты стоишь на мне! — Где плакат? Мы же взяли его с собой? Где чертов плакат? Давайте сюда плакат! — У меня торт, не толкайте меня, у меня торт!.. Ай, Лев! — Где шарики? Где шарики? — возбужденно вопрошал Лев, залетая в комнату и тут же влетая лбом в турник, встроенный в проем двери. Воцарившаяся на секунду тишина взорвалась его воплями и стонами о воздушных шарах, которые прекратились только тогда, когда Яку стукнул связкой этих самых шаров Льва по голове. — Кенма-сан, — продолжал ныть Лев, потирая лоб, — ну кто ставит перекладину так низко? — Знал бы, что ты придешь, — ровно откликнулся Кенма, — поставил бы еще ниже. Из толкучки послышался смешок. Ямамото и Инуока наконец-то разобрались с плакатом и с гордыми улыбками развернули его перед кроватью Кенмы. На несколько секунд воцарилась тишина. Предвкушение какой-то радости от именинника стремительно выцветало с лиц ребят. — Пустой плакат? — невозмутимо уточнил Кенма. — Это другая сторона, переверните, идиоты, — вполголоса подсказал Куроо, очень желая поднести руку к лицу, но руки были заняты тортом. Лев трясущимися от волнения пальцами втыкал в него свечки, и Куроо не был уверен, что ему следует доверять зажигать их. Кенма на свой день рождения явно не хотел подожженную к чертям квартиру и вопящего двухметрового гиганта, посыпающего извинениями пепелище, в комплекте. — Шестнадцать? — на всякий случай уточнил он, пока остальная команда нестройным хором мартовских котов пела «с Днем рождения», путаясь в словах и строчках. Кенма сдержанно сидел на постели и подсказывал текст время от времени. — Н-не знаю, — нервно отозвался Лев, — я что-то не могу сосчитать… Как будто да. — Как будто идиот, — передразнил его Куроо и сунул поднос с тортом ему в руки. — Неси, счастливец. — Но… вы, семпай? — неуверенно попытался возразить Лев. — Ты же все это устроил, — ухмыльнулся Куроо, — давай, последние штрихи. Хайба просиял так, что Куроо всерьез обеспокоился, а не уронит ли он на радостях торт. Но Лев пошел медленно, торжественно, с неприлично счастливым лицом, словно именинником был не Кенма, а он сам. Не считая небольшого происшествия с Яку, когда он едва не окунул связку шаров в торт, путь Льва от двери к виновнику торжества был гладким. — С днем рождения! — удивительно слаженно проскандировала команда, а Кенма выглядел так, словно только что понял, почему они заявились к нему в комнату в половине седьмого утра. Кенма так сосредоточенно буравил торт глазами, как будто прокручивал в голове таблицы Брадиса, а не желание загадывал. Команда затаила дыхание. Кенма поднял голову, набрал в грудь побольше воздуха и… — Апчхи-и-у! — протяжно взвыл Лев, подскакивая с подносом в руках и задувая все свечи разом. Торт словно в замедленной съемке оторвался от подноса, взмыл вверх, пролетел у лица удивленного Кенмы и плюхнулся обратно, оставив половину крема на лице именинника. Кажется, Лев после своего неудачного чиха ни разу не вздохнул от ужаса. — Ну как тебе торт? — попытался спасти ситуацию Куроо, едва сдерживающий хохот. Яку напротив него изо всех сил прижимал руку ко рту, Ямамото уже несколько секунд похрюкивал в рукав, Инуока с широко распахнутыми глазами был в состоянии восторженного ужаса, да и остальные выглядели так, словно сейчас лопнут. — Отличная маневренность, — едва заметно улыбнулся Кенма. — И крем неплох. Лев, не болей. Этими словами он прорвал плотину, сдерживающую Некому в расплывчатых рамках приличия и относительного спокойствия. Прорвал — потому что происходящее дальше приличным назвать Куроо бы не решился: их гомерический оглушительный хохот было слышно, наверное, даже в подъезде. Кенма выглядел как обычно: невозмутимый и слегка отстраненный, но Куроо видел его покрасневшие от удовольствия щеки и чуть заметную, но все же улыбку. Лев получил свою порцию благодарностей и сиял, как новенький мяч, и зачем-то поздравлял смущенного Кенму через каждые пять минут. — Эм, Куроо? — негромко позвал Кенма, пока все дрались за торт. — А куда делись все мои вещи? Куроо почесал затылок и загадочно улыбнулся: — Кто знает… — потому что совершенно не помнил, что куда дел.