Ревнивый падаван

       — До встречи.        — Надеюсь, она произойдет совсем скоро.       Квай-Гон мило улыбнулся своей собеседнице. С Элли, довольно привлекательной инопланетянкой, ему приходилось работать еще несколько лет назад во время одной из многочисленных миссий. С тех пор их пути почти не пересекались — она редко появлялась в Храме, но он все равно был рад снова увидеть ее и поболтать о былых временах. Элли надо было куда-то спешить, поэтому они быстро попрощались и Квай-Гон, мечтательно посмотрев ей вслед, вздохнул, действительно надеясь, что они еще встретятся.       Оби-Ван во время их разговора сидел рядом. Сидел слишком тихо, мрачно уставившись в тарелку и изредка бросая косые взгляды на учителя, которые тот, конечно, не замечал. Когда Квай-Гон наконец соблаговолил обратить внимание на своего ученика, то был удивлен тем, что тот ни разу не перебил мастера и не встрял в разговор. Сначала он пытался вытягивать из падавана короткие фразы, но быстро забросил это дело.       Квай-Гон почувствовал легкое, постепенно нарастающее раздражение. Они сидели в столовой, поэтому он не придал этому явлению никакого значения и, поднимаясь из-за стола, вполне беззаботно предложил Оби-Вану отправиться домой. Падаван по привычке проворчал что-то про чересчур шустрых дроидов, мешающихся под ногами. Мастер полушутливо согласился с ним, смутно отметив, что раздражение стало еще сильнее.       Только в коридоре, где никого не было, Квай-Гон догадался посмотреть на ученика. Оби-Ван время от времени плотно сжимал губы, с видимым усилием стараясь держать себя в руках. Учитель, несколько удивившись, задал первый робкий вопрос, с которого обычно начинались все их беседы:        — Падаван, что-то случилось?        — У меня есть имя. — Здесь Квай-Гон уже перестал удивляться и начал изумляться.        — Хорошо, — он выдержал недолгую паузу. — Оби-Ван, что-то случилось?       Оби-Ван молчал, упорно продолжая идти вперед с абсолютно пофигистическим выражением лица. Потом, явно злясь на себя, он не выдержал и посмотрел на учителя. В его взгляде четко читались возмущение и обида. Кеноби последний раз сжал губы и абсолютно серьезно выдал:        — Я, между прочим, ревную, — не дожидаясь реакции мастера, он резко развернулся и продолжил путь. Квай-Гон, пару секунд пробыв в ошеломленном состоянии, быстрым шагом отправился вслед за ним.        — Кого?        — Вас, — совершенно безразличным тоном ответил Оби-Ван и, предугадывая следующий вопрос, добавил. — Ко всем.       Квай-Гон даже не пытался дать оценку своему состоянию. Нет, он мог, конечно, но предпочитал не использовать нецензурную лексику. Ужас начал медленно овладевать его сознанием. Падаван так спокойно говорит об этом… Неужели он обо всем догадался? Как давно? Почему ничего не говорил раньше?       Мастер-джедай понял, что все его самообладание вежливо машет ему ручкой и исчезает где-то далеко-далеко, пока он сам старается не запаниковать и не броситься к ученику, крича и требуя немедленных объяснений.        — Пад… Оби-Ван, ты не мог бы объяснить свои слова?        — С радостью, учитель, — он резко остановился у какой-то двери и Квай-Гон заставил себя вспомнить, что это — дверь в их комнату. После этого его соображалка полностью отключилась. — Вы являетесь домой в три часа ночи. Вы заставляете меня изводиться и переживать за вас, а когда приходите, то, не говоря ни слова, ложитесь спать. Вы постоянно просите меня выйти из комнаты, аргументируя это тем, что вам нужно «срочно поговорить с тем или иным существом». Вы бросаете нежные взгляды каждой встречной девушке, улыбаетесь так, что женщины штабелями укладываются у ваших ног. Думаете, я этого не замечаю? Или просто не воспринимаю всерьез?       В любой другой ситуации Квай-Гон сразу же прервал бы падавана и устроил ему хороший выговор. Но сейчас он стоял молча, стараясь смотреть не на ученика, а куда-нибудь в другую сторону. «Он такой милый, когда злится. И глаза так загораются…» — сейчас это была единственная мысль, на которую Квай-Гон был способен. Ему стоило больших усилий наконец прогнать ее и сказать нечто более или менее адекватное.        — Я не знал, что ты так относишься к подобным глупостям. — В глубине души Джинн уже распекал себя за идиотскую формулировку и совершенно ненужные слова.        — Это не глупости. Мне казалось, вы поймете.       Квай-Гон понял. И, стараясь не слушать собственную совесть, до жути медленно провел мозолистыми пальцами по плечу падавана и, на секунду засомневавшись и остановившись, легонько подтолкнул его рукой, прислоняя к двери. Джедай наконец осмелился заглянуть в глаза Оби-Вана — зрачки юноши расширились, он, совершенно не моргая, смотрел на учителя и ждал дальнейших действий.        — Прости, что позволил тебе так думать. Но мне казалось, что ты тоже поймешь.       «Сила, неужели это я сказал?» — пронеслось в голове у Квай-Гона. И сразу после этой мысли появилась другая: «Сила, неужели это я делаю?». Он наклонился к Оби-Вану, касаясь его своими губами и ощущая легкое изумление ученика, быстро сменившиеся насмешкой и тихой радостью. Какой-то частью сознания мастер понимал, что все произошло слишком быстро: разговор, признание, поцелуй. Но сейчас ему было совершенно все равно.        — Значит, ты у меня ревнивый, — проговорил Квай-Гон, наконец отстранившись от Оби-Вана. — Я запомню.        — И постараетесь больше не делать глупостей. В гневе я страшен.       Квай-Гон подумал, что за такие слова мальчишек принято наказывать и, повернувшись, открыл дверь. Он понятия не имел, какой у него сейчас вид, но, зайдя в комнату, услышал за своей спинной тихий, нахальный шепот:        — Имейте ввиду, лупить меня уже поздно…