Красное и Зелёное

Красное. Ясусада чувствовал приближение Рождества. Оно ощущалось в воздухе: волшебство, запах корицы и имбиря, горячего глинтвейна, звон колокольчиков. Но прежде всего Рождество для Ясусады начиналось с тёплого дома, в котором, то там, то тут, были развешены пёстрые красные ленты; начиналось с красных ярких шариков на ёлке и с красных носков под ней. Это — одно из ценных воспоминаний: как-то на прогулке они увидели парные носки для мелких подарков и не смогли пойти мимо. И, что важнее всего — Рождество начиналось с алых хитрых глаз Кьёмицу, который каждый день приносил что-нибудь вкусное, прятал и, чтобы найти лакомство, заставлял играть в игру «горячо-холодно». Рождество начиналось с ярко-красных ногтей Кьёмицу — в этом сезоне с белыми снежинками; с тёплого огромного шарфа, тоже красного, на котором были вышиты ветви ели и весёлые пожелания. С его тёмно-бордовой рубашки, которую Кьёмицу носил исключительно зимой. И продолжалось под музыку, которую они вместе отобрали и записали на диск, с домашним ягодным глинтвейном тёмно-вишнёвого цвета. С карминными свечами, которые они зажигали по вечерам, когда Ясусада нередко засыпал на плече Кьёмицу, укутанный красным пледом. Без всего этого не существовало бы Рождества. Именно поэтому, войдя в дом и встретившись глазами с Кьёмицу, который вышел навстречу из комнаты, встряхивая руками и высушивая очередной шедевр, Ясусада поскорее выпутался из куртки, чтобы крепко обнять, вдыхая пряный запах имбиря. Его Рождество сейчас было рядом, касалось рукой румяных от мороза щёк и заключало в волшебные объятия. Зелёное. Кьёмицу по-своему относился к Рождеству. По правде, он понятия не имел, отчего люди каждый год методично сходят с ума. Впрочем, ему нравилась атмосфера праздника, долгожданный отдых и, ему определённо нравилось проводить время с Ясусадой, покупая его любимые пончики, щедро политые рождественским фисташковым кремом или карамельные зелёно-белые леденцы, или устраивая для него игру «найди, где я это спрятал». Ему нравилась тёмно-зелёная ёлочка, которую они вместе купили в прошлом году, нравились изумрудные огоньки гирлянд по периметру комнаты — они добавляли загадочности и волшебства привычному дому. Кьёмицу сам не заметил, как Рождество для него превратилось в салатовый дождик, который весь следующий год они с Ясусадой будут находить в самых неожиданных уголках квартиры. Ещё Рождество — это ярко-зелёные листья омелы, которую Кьёмицу всегда вешает над дверью, точно там, где всегда становится, ожидая возвращения Ясусады. Рождество — это зелёный шарф Ясусады, который заключил в себе, кажется, все оттенки зелёного. На его поиски Кьёмицу, в своё время, потратил немало времени и сил. Рождество — это эльфы Санты в травяных шапочках. Те самые, которых они рисовали в детстве, мечтая побывать дома у Санты, увидеть знаменитых оленей, и вдохнуть неповторимый запах самой чудесной ночи в году. Кьёмицу не представляет другого Рождества. Они всегда справляли его вместе, вдвоём, просто сидя до полуночи — смотрели фильмы, слушали музыку, тихо переговариваясь, иногда делясь мечтами и планами. Всегда пили зелёный чай с имбирными пряниками и разговаривали, разговаривали, разговаривали. А потом засыпали прямо на полу до утра, чтобы проснувшись, первым делом обменяться подарками в блестящей салатовой упаковке. У Рождества много красок и Кьёмицу с Ясусадой, похоже, нашли свои.