Как куют металл...

] Когда это началось, не помню. Если подумать, то… Да-да, тогда на улице шел дождь? Или просто было сыро и пакостно? Не помню, да и неважно это уже боле. - Гезиль, железяка недозакаленная, вызываю тебя на дуэль! – громкий стук в дверь и не менее громкий ор на всю улицу. Дурак! И чего ему дома не сидится? - Да мой метал закален дальше некуда. Даже твоего огня не боится! – ору в ответ и наслаждаюсь двумя секундами тишины. - Проверим? – голос вкрадчивый, тихий, но я слышу. И даже вижу, как он хмурится. В тяжелых дубовых дверях специально сделано маленькое окошко, чтобы можно было посмотреть на посетителя. А то вдруг заявятся в самом скверном расположении духа. Чаем мне их, что ли, поить? Или чем покрепче? Вот еще запасы на всяких ненормальных тратить! - Проверим, - петли скрипят, приглашая в темное неуютное жилище - почти полуподвальное помещение с минимумом освещения. Я улыбаюсь, предвкушая нечто… Нет, это будет не обычной дракой, что-то еще произойдет. Только вот что? Предвкушение клубится туманом где-то в животе, а руки так и чешутся что-то сделать. Проходит без боязни, оглядывается по сторонам, хмурит тонкие брови, а потом… Кто же его так улыбаться научил? С вызовом, флиртуя? По рукам пополз холодок металла, вокруг его сжатых ладоней начинает собираться пламя… Деремся молча, яростно и жестко. Придавливаю к стене и (а почему бы и нет?) целую. Пока только прикосновение губ. Не открывает рот, не пускает дальше. Зараза! Бьет ногой в колено. Отшатываюсь, а он нападет, принимая условия только что созданной игры. Повалил на спину, прижимает объятые пламенем руки к полу, мое железо все еще держится, тогда он повышает температуру огня и вместе с тем целует. Что же, позволю зайти дальше. У тебя был опыт, головешка? Хм… Горячо, но это замечательно. В огне металл становится крепче. Или крошится, стоит прикоснуться. Переворачиваюсь, теперь он снизу, ухмыляюсь и целую. Да, вот так, малыш. Проводит когтями по спине, разрезая жилет. Металлические заклепки пояса поддаются легко, стекая по спине дальше. Рву его одежду. В глазах вызов, в руках огонь, а губы складываются в понимающую и жестокую улыбку. «Малыш», - уважительно. Встаю, отхожу от него подальше. Думаешь, что победил? Нет? Не понимаешь, зачем? Ударом ломаю тонкую стенку из досок, те тяжело падают на каменный пол. В неровной дыре видна другая комната. С каменным ложе, устланным шкурами и одеялами. Да, огнеустойчивы они, выдерживают любую температуру и удары любой силы. Приятно. Наконец, понимаешь. Встаешь с пола, где так удобно лежал, упираясь на локти, и подходишь к стене, которую тут же доламываешь своим огнем. Немного света не повредит. Прохожу, не обращая внимания, и ложусь на кровать. Ты идешь следом. Наконец! Можно не сдерживаться! Иаррр! Все тело покрыто металлом, вокруг которого пляшет пламя. Не растопишь его, никогда! Поцелуи жесткие, собственнические, укусы, не нежность, но всепоглощающая страсть. Когти режут кожу, руки сминают все, до чего могут дотянуться. Металл и огонь. Борьба за первенство, главенство. Кричишь, и я кричу, входя в тебя. Огонь повсюду, жарко невыносимо. Вся комната в огне, лижущем стены, плавящим камень, превращающим все в тлен. Только мой металл держится, раскаляется добела, обжигает сам огонь, заставляя кричать от боли и страсти. И я кричу вместе с ним. В голове туман и огненные цветы, на руках начинается плавиться железо. Молчу, стискиваю зубы и убыстряю темп. Только так, только до конца, только до изнеможения и боли во всем теле. Чтобы потом гордиться красными пятнышками, чтобы повторить безумие, чтобы узнать, кто лучше, кто сильнее. Догорает кусок какой-то особо упертой доски, падает, разбиваясь на несколько маленьких очагов пожара. Мои шкуры выдержали эту пытку огнем, все: и собственная, и те, что на кровати. Прихожу в сознание, не пытаясь осмыслить произошедшее. Нацу лежит рядом, довольно растянувшись на мягком. Кажется, он все еще пребывает в своей личной стране. Не буду мешать. Поднимаю руку. Все-таки расплавился металл. Неприятно, будет жечь. Надо найти потом мазь. Или оставить все, как есть? Лежу с открытыми глазами, слушаю шум ветра за окном и понимаю, что мы не проронили ни единого звука с тех пор, как Саламандр переступил порог. Только огонь ворчал, пожирая толстые, пропитанные чем-то доски. Тихо.