Луврские тайны

В последнюю ночь декабря в Лувре было пустынно и герцог Бэкингем подумал, что само Провидение вмешалось и не дало ему успеть во Францию к Рождеству. Он собирался пробраться к королеве еще в Сочельник, смешавшись с праздничной толпой на маскараде. Конечно, в этом был риск, но риск, не лишенный романтичной притягательности. Разыгравшаяся буря на несколько дней задержала отплытие из Англии, но планов влюбленного герцога поколебать не смогла. Он по-прежнему был полон решимости пробраться в королевские покои, и сделать это в заранее подготовленном наряде. Примерка состоялась в доме госпожи Бонасье и едва не стоила герцогу жизни. Чертов гасконец опять свалился как снег на голову и едва не проткнул шпагой постороннего мужчину, завернутого в простыню. Потом, конечно, бурно извинялся и даже терпеливо держал покрывало, пока госпожа Бонасье подшивала края. Наконец костюм был готов и даже снабжен для пущей безопасности вуалью, отлично маскировавшей усы и бородку. Шпагу пришлось оставить в лавке: она никак не хотела прятаться под драпировкой и вечно выпирала откуда-нибудь самым неожиданным образом. Пришлось довольствоваться кинжалом. Констанция, проведя герцога в Лувр, тихо ускользнула: было условлено, что дальше герцог, знавший дорогу, пойдет один. Призрак Белой Дамы, шествующий по дворцу в компании вполне материальной камеристки, неминуемо вызвал бы гораздо больше вопросов, чем призрак, витающий в таинственном одиночестве. Бэкингем глубоко вздохнул, нащупал сквозь белоснежный батист рукоятку кинжала, расправил оборки и устремился вперед к покоям королевы. Охраны не было видно, хотя, пробираясь мимо караульного помещения, герцог отчетливо услышал нестройное разухабистое пение. То ли мушкетеры все еще отмечали Рождество, то ли потихоньку перешли к языческому празднику. Как бы там ни было, они явно дошли до того состояния, когда привидение, шатающееся по Лувру, показалось бы делом житейским. Успокоенный звуками бурной пирушки, герцог зашелестел простынями дальше. Неожиданная встреча состоялась на лестнице. Бэкингем, успокоенный отсутствием помех на пути, утратил бдительность и ускорил шаг. В существо, возникшее на ступенях, он не врезался только потому, что проскочил через него насквозь. Крика не получилось: только сдавленное сипение. "Вы же понимаете", — говорил герцог впоследствии своему другу Винтеру. — "Даже если бы я испугался, кричать все равно было нельзя: я рисковал бы честью королевы". Он застыл на мгновение, расширенными глазами глядя в пространство, а потом все-таки решил оглянуться и оцепенел окончательно. Белоснежная дама в двурогом головном уборе мерила его скорее изумленным, чем возмущенным взором, колыхаясь в воздухе над ступеньками так, что они с Бэкингемом очутились вровень. — Это что за дьявольщина? — спросила дама. — Новенькая, что ли? А почему меня никто не предупредил? Голос у нее звучал странно, будто она говорила в пустой медный кубок. Бэкингем дернулся, отступил на шаг, прижался к стене и отчаянно закивал головой, прикрывая усы краем покрывала. — Новенькая! — пропищал он. Белая Дама качнулась и подлетела чуть ближе. Бэкингем не верил своим глазам: она действительно была белой! Не только чепец и платье с длинными рукавами, но и руки, и лицо. Дама подбоченилась. — За дуру меня держишь? — справилась она. — Новенькая бы через стену дунула. Герцог вдавился спиной в стену, молясь, чтобы та и в самом деле раздвинулась. Стена осталась равнодушна к его проблемам. Призрак осторожно оглядел Бэкингема справа и слева, а потом шагнул прямиком в него. Герцог зажмурился. Холод пробрал его до костей, и он не знал, самого ли его передернуло от страха, или же это обычное чувство у тех, в чью шкуру пытается влезть что-то потустороннее. — Надо же! — послышался задумчивый голос. Герцог осторожно открыл глаза. Белая Дама снова колыхалась перед ним, оглядывая его с сочувствием и интересом. — Еще и иностранец? — спросила она. Герцог понял, что прятать усы от призрака, только что побывавшего в его теле, уже бессмысленно. Он опустил руку, заодно как бы невзначай скользнув ладонью по рукоятке кинжала за поясом. У него тут же вырвался горестный вздох: надо было раньше подумать, каково будет выдергивать его из ножен сквозь облако кружевных оборок. Даже если бы удалось вытащить — много ли может сталь против бестелесного духа! И потом... это же, все-таки, дама! — Иностранец, — хрипло вымолвил он. — Но я надеюсь на ваше понимание... — Только не вздумай рассказывать, будто ты шпион, — предупредила Белая Дама. — Я честная женщина, шум подниму. — Нет, вы не так поняли... — пробормотал Бэкингем. Белая Дама хмыкнула. — Я-то все правильно поняла, не первый раз по Лувру витаю. Одного в толк не возьму: зачем ты мною вырядился? Не знаешь разве, что я к беде? Напугал бы свою даму сердца до слез в подушку. — Как так — к беде? — Бэкингему так и не становилось лучше, он с трудом шевелил губами. — Значит, случится что-то ужасное? — Ты что, принц крови, чтобы что-то ужасное происходило? — скептически спросила Белая Дама. — Я предвещаю беду только членам королевской семьи. И вообще... — Она на мгновение замялась, но все же решилась на откровенность. — Я вообще-то шла горло промочить. Не хочешь пропустить кружечку за компанию? Потребность пропустить кружечку была, наверное, самым острым ощущением Бэкингема в эту минуту. Но тут он встрепенулся. — А как вы собираетесь это сделать? — подозрительно спросил он. — Привидения же не пьют. — Если вино призрачное — еще как пьют, но тебе-то мы найдем обычное, — ответила Белая Дама и решительно мотнула головой. — Пошли. Спускаясь за смутно мерцающим привидением по ступеням, Бэкингем спрашивал себя, каким образом он умудрился впутаться в гораздо большую передрягу, чем собирался. Его всерьез тревожили опасения, что предстоящая выпивка окажется ловушкой. Но проявить себя трусом перед дамой, пусть даже помершей задолго до его рождения и изъясняющейся, как башмачник — нет уж, ни за что. И герцог, стиснув зубы шел дальше. По его расчетам они уже находились в подземелье, когда Белая Дама остановилась и повернулась к нему. — Тут за поворотом торчит стражник, — свистящим шепотом сообщила она. — Он пьяный и дрыхнет, но мало ли, вдруг возьмет да продерет глаза. — Отлично, тогда я пойду обратно! — с облегчением воскликнул Бэкингем. — Ты что? — удивилась Белая Дама. — Из-за какого-то мушкетеришки? Бэкингем ничего не успел ей ответить. Откуда-то сверху раздался грохот. Казалось, что-то увесистое упало и разбилось. Через несколько мгновений из-за угла выскочил мушкетер с осоловелой физиономией. При виде герцога и Белой Дамы он на мгновение приостановился, но тут же замотал головой, как бы отгоняя непрошеное видение, и побежал вверх по лестнице. «Эта мегера еще и в глазах вздумала двоиться!» — донеслось до Бэкингема, когда стражник проскочил мимо него. Белая Дама гневно вскинулась и сделала несколько скачков ему вслед, норовя пнуть пониже спины. Понятно, не преуспела. Бэкингем запоздало подумал, что следовало бы ему вступиться за спутницу. Хотя он не очень представлял себе, что он мог бы сделать в своем кружевном коконе, да еще сохраняя при этом инкогнито. — Ну, засни еще раз на посту! — пригрозила Белая Дама убегающему обидчику. — Такое увидишь — потом в своей постельке три дня не уснешь. Она повернулась к Бэкингему, смущенно топтавшемуся в своих простынях. — Ну так что, идем наконец? — Идем, — решительно ответил тот. Потребность выпить достигла того градуса накала, когда можно было наплевать на риск. Белая Дама проникла в заветный погреб прямо через стену, а в следующий миг голова в двурогом чепце уставилась на герцога из массивных досок двери. — Ты где застрял? — спросила она. — Проходи, тут же не заперто. Иначе зачем, думаешь, здесь бы ставили охрану? Бэкингем толкнул дверь и в лицо ему повеяло хорошо знакомой заманчивой сыростью винного погреба. Он осторожно переступил порог. — Какая темень! — вырвалось у него. — Как же я здесь что-нибудь увижу? Мерцающий силуэт заколыхался прямо перед ним. — Я тебе посвечу, — пообещала Белая Дама. — Я-то знаю, что тут где. Призрачная фигура отплыла чуть в сторону и заколебалась в воздухе. — Иди сюда, — позвала она. — Здесь кружки на полке. Бэкингем приблизился, осторожно переставляя ноги. В слабом свечении, исходящем от Белой Дамы, действительно стали видны выстроившиеся в шеренгу кружки. — Не серебро, конечно, — хмыкнула Белая Дама. — Но ты, вроде, не из этих расфуфыренных дурней, которые сморкаются только под аккомпанемент арфы? — Конечно, нет, — гордо ответил Бэкингем, решивший не отступать ни перед чем. Он протянул руку и взял одну из кружек. — Сюда! — позвала Белая Дама. Она отлетела чуть дальше и воспарила над одной из бочек. — Вот это попробуй, — посоветовала она. — Из этой бочки даже Ла Шене подворовывает, а его вкусу верить можно. Бэкингем нащупал кран и отвернул его. Вино закапало в кружку. Белая Дама между тем перебралась в дальний угол. Оглянувшись, герцог увидел, что она склонилась над бочкой, от которой исходит такое же свечение, как и от самой Белой Дамы. А в руках у нее появилась такая же мерцающая кружка. — Это призрак вина, хранившегося здесь еще при Генрихе Наваррском, — сообщила Дама и любовно похлопала по бочке. — Бургундское. Вино-землячок. — Вы из Бургундии? — спросил Бэкингем. — Ах ты, дьявол, я же не представилась! — Белая Дама подплыла к нему со светящейся кружкой в руках. — Бланка Бургундская. — Джордж Вильерс... — после секундной заминки начал было герцог. — Да знаю я, кто ты. — Бланка Бургундская подмигнула и подняла кружку. — За знакомство. Чокнуться не получилось, но ни одного, ни другую это не смутило. Усевшись на бочках, они неспешно потягивали вино. Бэкингем не мог не признать, что вкус у Ла Шене и правда оказался отменный. — А как вы попали в Лувр? — полюбопытствовал герцог, когда выпито было достаточно для того, чтобы завязать с призраком светскую беседу. — Ты не поверишь, но после смерти, — отозвалась Бланка. — Обычно мы витаем там, где жили или где произошло что-то очень важное. Хотя... — она задумчиво покачала кубком. — Кое-что значимое произошло именно здесь. Погоди-ка, плесну себе еще кружечку. Она снялась с бочки и устремилась в тот угол, где мерцал «землячок». Бэкингем воспользовался моментом, чтобы заново наполнить свою кружку. — Жила-то я не здесь, — сказала Бланка, возвращаясь с кружкой. — У себя в Бургундии. В отцовском замке. И была, брат, у меня там любовь. Она умолкла и грустно уставилась в кружку. — Кто-то из слуг?…— догадался Бэкингем. — Кузнец, — с гордостью сказала Бланка. — Ого! — вырвалось у герцога. — А я о чем. В первый раз я увидела его случайно. Потеряла моя лошадь подкову на прогулке. Я и свернула в деревню. Подъехала к кузнице, а там моя погибель и стоит. Рост и плечи такие, что в любую дверь ему входить только боком и пригнувшись. И глаза синие, как небо. Эх... — она тяжело вздохнула и покачала головой. — Словом, на следующий день я другую подкову у лошади сама оторвала. Бэкингем смотрел на нее с сочувствием. — Ну а потом, — продолжала Бланка, — одному упырю, который тогда здесь правил, понадобилось заключить какой-то там союз, чтобы сподручней было отбиваться от испанцев. Тут-то я и подвернулась. И сплавили меня за анжуйского сморчка, который не то что ось телеги, но и собственный хребет ни согнуть, ни разогнуть не мог, а ревновал, как бычок-двухлеток. Тьфу. Она залпом допила кружку и рыгнула. — Ты меня извини, — сказала она. — Я, как выпью, вечно страшные истории про мужчин рассказываю. Сам знаешь, какие мужики бывают. — Э-э, вообще-то... — начал Бэкингем, не зная как напомнить, что он имеет к мужчинам самое непосредственное отношение. — Ой, ладно тебе! — отмахнулась Бланка. — Я же в твою шкуру заглядывала. «Стини, принеси то, Стини, сделай это». Бэкингем уставился в кружку, надеясь, что так не будет видно краски, заливающей лицо. — Брось! Что я, не понимаю? — Бланка соскочила с бочки и поправила чепец. — Помогу я тебе. В конце концов, я для того в Лувр и явилась, чтобы не позволять всяким коронованным индюкам мешать любящим людям. Она стремительно понеслась в темную глубину погреба. Если бы не свечение, Бэкингем мигом потерял бы ее из виду. Бланка остановилась у дальней стены и нетерпеливо закачалась в вохдухе, поджидая Бэкингема. Тот медленно пробирался к ней, почти наощупь лавируя среди бочек. — Видишь? — торжествующе воскликнула Бланка и ткнула в стену рукой. Под ее светящейся ладонью герцог увидел очертания двери. — Потайной ход, — с гордостью объяснила Белая Дама. — Ведет прямиком к покоям королевы. — Невероятно! — вырвалось у Бэкингема. — Что тут невероятного! — отмахнулась Бланка. — Мне рассказала о нем Жанна. — Жанна? — переспросил герцог. — Жанна Наваррская. Бывало, пропустим мы с ней по кружечке и ну через этот ход ее покойному величеству Екатерине Медичи являться. Крику бывало… Можно, конечно, подняться просто так, сквозь пол, но иногда так приятно тряхнуть стариной! Тут она посмотрела вверх и засуетилась. — Совсем мы с тобой заболтались! Скоро полночь, иди давай! Встреть Новый год у своей дамы. И мерцающая пятерня неощутимо, но энергично пихнула герцога в плечо. — Толкай третий камень, вот этот. Иди по ступенькам вверх, а как упрешься.в стенку, вытяни руку вперед и найдешь рычаг. Тяни его вниз. Герцог налег плечом на камень и почувствовал, как склизкая глыба отъезжает в сторону. После пирушки в подвале в компании призрака подземный ход не казался чем-то пугающим, и Бэкингем, держась рукой за стену, чтобы не поскользнуться, стал подниматься вверх. — Выйдешь прямиком к покоям королевы. Удачи! — крикнула Бланка ему вслед. Дверь, приводимая в действие потайной пружиной, начала затворяться. — Спасибо! — донеслось из подземного хода, прежде чем камень встал на прежнее место. Бланка едва успела отойти от двери, как из-под сводов погреба слетел призрак с такой тощей и кислой физиономией, что его наверняка принимали за привидение еще при жизни. — А, почтенный Прежан! — приветствовала его Бланка, как бы невзначай пропуская учтивое «мсье». — Что это вы в столь поздний час и такой невеселый? — Меня переполняет досада, — прошипел Прежан, кружа над бочками. При жизни он славился скупостью и ненавистью к гугенотам, а после событий Варфоломеевской ночи закатил бурную пирушку, после которой скончался. Полагали, что он оказался непривычен к столь щедрым возлияниям, хотя злые языки утверждали, будто Прежан попросту посчитал, во сколько ему обошлось застолье, и не перенес результата. Бланка с иронией наблюдала за его метаниями под сводами погреба. Призрак сделал виток у нее над головой. — Предводитель этих мерзких английских гугенотов собирался прийти к нашей королеве, — пожаловался он. — Мне сообщил об этом кое-кто из крыс. Бланка кивала с выражением скептического сочувствия. — Интересные у вас знакомые, — проронила она. Прежан издал раздраженное шипение. — Знакомые! — фыркнул он. — Скажете тоже! Я сейчас пугнул парочку из них так, чтобы они опрокинули вазу возле покоев королевы. Мерзкий англичанишка как раз должен был подходить туда. Стража сбежалась, а он так и не появился! Он негодующе зарычал. Бланка хихикнула. Прежан остановился и злобно посмотрел на нее. — Сами-то как новогоднюю ночь коротаете? — едко осведомился он. — Поди, есть что праздновать, раз в одиночестве в погребе торчите? — А как же! — весело откликнулась Бланка. — Я, любезный, украсила этой ночью рогами сразу две короны. И натянула нос одному призраку-недоумку. И, довольно улыбаясь, она устремилась в угол погреба, где ее поджидал «землячок».