***
Рука ползет по бедру слишком близко от паха. Чонгук внимательно слушает ведущего, Тэхён скрипит зубами. Менеджер сказал — фансервис, детки, сегодня пару раз сделайте. Чонгук, сука, послушный, но, видать, бессмертный. Тэхён наклоняется к его уху близко-близко и шепчет: — Убери руку, сука, иначе придушу! Менеджер довольно кивает, мол, молодцы, Чон убирает руку, всё так же не глядя, и лыбится. Скотина. Ведущий радостно хватается за событие и спрашивает с лукавой улыбкой: — Тэхён, что вы там такого секретного обсуждаете? — О, — делает Тэхён типа смущенное лицо, — простите, это слишком личное. Чонгук хихикает, менеджер счастлив, все счастливы. Юнги косится взглядом «только попробуйте учудить, твари».***
— Еще раз ты такое выкинешь, сволочь, и я тебе яйца оторву! Тэхён вжимает Чона в стену ванной и шипит, поглядывая в коридор. Чонгук хмыкает, заламывает его руки назад и спрашивает, опасно приблизившись нос к носу: — А силенок хватит? Чонгук, конечно, сильный, прям Рэмбо, блять, но он каждый раз допускает одну и ту же ошибку. Он недооценивает степень долбоебизма Тэхёна. Поэтому когда широкий язык вдруг проходится по лицу от подбородка до носа, он Кима чуть не роняет от шока. — Ты вообще больной? — кривится, вытирает рот рукавом и тут же смотрит на ткань с отвращением. — Ха-ха, какие мы нежные! — Ким наблюдает, как младший умывается над раковиной, и лыбится. — Ты если так хочешь что-нибудь полизать, могу кое-что получше предложить! Тэхён вздергивает бровь, закрывает дверь в ванную и делает шаг вперед. У Чона с подбородка стекает вода, в глазах — настороженность. — Не подходи ко мне, придурок! — А то что? Ну же, предъявляй, что у тебя есть полизать? Что ты испугался, как целочка? Ты хоть одну фанаточку шпёхнул или так и ходишь у нас одуванчиком с пятнадцати? Тэхён наступает, Чонгук пятится к ванне, но Ким разочарованно не видит во взгляде девственного испуга. Ну что ж, малыш, зачет, продолжим. Палец снова ползет вдоль ремня, ныряет в дырочку между пуговицами на рубашке и касается горячей кожи. Чон хватает его руку и заламывает назад. Фу, как скучно. — Ты кроме этого еще что-нибудь можешь? — Могу. Табло тебе начистить. — Не-а, не можешь. Ты тогда станешь плохим манне. — Один раз потерпит. — А че ты так ссышь? Боишься меня? — Боюсь, что у нас завелся пидор, а мы прошляпили! — Воу, какие мы слова знаем! Длинные пальцы другой руки хватаются за штаны, Чонгук резко тянет воздух и выкатывает глаза. — Давай, назови меня еще пидором, — шипит Тэхён ему прямо в губы, — и останешься без бубенчиков. Уж поверь, на это у меня силы хватит! — Что ты творишь, идиот… Чонгук приподнимается на носочках, пытаясь ослабить натяжение в нежном месте, и неосознанно хватается за плечи старшего. Тэхён косится на руки, лежащие на нем, и его улыбка становится шире. Он переводит взгляд на чонгуковы губы, обратно на глаза, и снова на губы. Малой пытается отстраниться, но его тянут назад всё за то же место. — Тэхён… — О, смотри-ка, он вспомнил мое имя! А то всё идиот да придурок. Так вот как надо тебя вежливости учить! — Убери руку, сука… я же выберусь и придушу тебя! — Начинай! — шепчет Тэхён, почти касаясь губами и сжимая пальцы. Чонгук мечет глазами молнии, матерится, но боится дернуться. Чертов Ким так цепко держится, что не вздохнуть. И где только научился так за причиндалы хвататься! А Тэхён тем временем сверлит взглядом, хитро щурится и дышит прямо в лицо. Глаза его вблизи кажутся еще больше, опасные, будто на камеру играет, как обычно. Чонгук думает, что, похоже, не всегда играет. То, что обычно воспринимается как томный взгляд, оказывается — угроза. Или нет? — Ну же, малыш, я жду, когда ты начнешь меня душить, - хриплый приглушенный голос звучит где-то возле уха. — Что. Ты. Делаешь? - Чонгук делит слова, дыша через раз, потому что ну пиздец, ну. — Нюхаю тебя, — будто между прочим сообщает голос. — Зачем? — Интересно. Покажешь, чем собрался угрожать, или мне самому посмотреть? Чонгук делает примерно такое же лицо, как когда тридцатилетние девахи орут ему из толпы «оппа». — Ты серьезно? Это не смешно уже, Тэхён. — А мне смешно. Держаться-то всё удобнее. Младший вспыхивает, дергается, а гаденькая ухмылка Тэхёна все шире и шире. — У кого-то так давно не было потрахушечек, — снова щекочет ухо голос, — что он даже от руки хёна завелся? Чонгук изворачивается и больно хватается за запястье Кима. Давит, проваливаясь пальцами между сухожилий, Тэхён кривится, но держать всё сложнее, и через минуту отпускает чоново хозяйство, рыкнув от боли. И тут же его с размаху впечатывают в стену, крепкая рука хватает подбородок и больно сжимает. — Я вот знал, что ты псих, но не думал, что настолько! Дверь распахивается, и входит Юнги. Натыкается на них, закатывает глаза и отвешивает Чонгуку подзатыльник. — Да вы заебали! Теперь еще и драться будете? А ну брысь! Чонгук злобно щерится на Тэхёна, хихикающего от того, что мелкий отхватил, отпускает его и выходит из ванной, получив еще и пинка от Мина. Ким юркает следом, оставшись без нагоняя, и вслед Чону отправляет издевательское «лошара». Сегодня он таки победил с небольшим перевесом.***
Блямс. Блямс. Чонгук пытается дорисовать автограф очередной пожирающей его взглядом фанатке, а розовая игрушка на палочке лупит его по рукам. Раз, второй, десятый. Он ловит ее одной рукой, другой дописывает, поворачивается, чтобы наградить Тэхёна злобным взглядом, но чувствует, как его тащат за руку. Фанатка тянет его пальцы, лапает безбожно, будто пытается оторвать руку на сувенир, и, как назло, ни одного менеджера поблизости. Только хихикающий Ким. С натянутой вежливой улыбкой Чонгук пытается освободить руку, но хватка мертвая. Тэхён приходит на помощь, когда от улыбки младшего остается жалкая гримаса, потому что его уже тащат через стол. — Малышка, пожми мне руку тоже, а то я ревную! — и перехватывает на себя цепкие пальцы, потом ловко вкладывает в них игрушку и освобождает руки. Девушку подталкивают следующие в очереди люди, и она, бросив жалобный взгляд, сдвигается дальше в сторону Юнги. А уже того за руки хватать боятся все. Тэхён под столом незаметно тянет влажную салфетку, Чонгук вытирает руки и тратит остатки самообладания на невозмутимость, снова принимаясь за автографы. Косится на Кима, но тот как ни в чём не бывало болтает с очередной фанаткой. Вот иногда же может быть не придурком. А вполне себе хёном, заслуживающим благодарности. «Всегда бы так», — думает Чонгук. А Тэхён думает, что вцепился бы этой дуре в патлы, чтобы не лапала мелкого, и сдерживает дрожь. Странное такое чувство, на ревность похоже.***
Чимин сидит, поджав ноги, на стуле и смачно прихлебывает остатки рамена прямо из кастрюли, и вдруг ему в спину прилетает удар такой силы, что он давится, звякает зубами о металл и выплевывает всё наружу, обливаясь ярко-рыжим бульоном. — Не подавись, Гук-и! Чимин подрывается со стула, и лицо Тэхёна вытягивается от шока. — Чимин? Чим обтекает разводами по белой толстовке, скидывает капюшон с головы и шокированно оглядывается. — Тэхён, ты обалдел? — Прости, хён, я думал, это не ты! Прости! Ким в панике пытается отряхнуть старшего, это, само собой, бесполезно, и если бы на месте Чима был Юнги, Тэхён уже был бы хладным трупиком, прощай Бигхит, теперь бантосов шесть штук без одного долбоёба. — Прости, прости, Чимин-и, я не хотел! — Ты мне чуть зубы не выбил, Тэхён! — голос Чима не злой, а обиженный, и от этого Киму еще более стремно, вот уж кого обижать он бы в жизни не стал. — Что тут у вас? Тэхён оборачивается на голос лидера, снова смотрит на Чима и ждет казни. Но Чимин тихо вздыхает, щупает зубы и говорит, что облился случайно. Тэхён готов зареветь от благодарности самому доброму из всех в мире хёнов, но благостный настрой портит согнувшаяся от смеха пополам фигура позади лидера.***
— Ебать ты лошара! Чонгук валяется на нижнем ярусе кровати, от души ухахатываясь над Тэхёном, которому и самому смешно, но всё равно обидно, что мелкий видел его облом. — Как можно было нас спутать! — Да он в капюшоне сидел! Да пошел ты! Тэхён швыряет в Чонгука огрызком яблока, тот закрывается руками, поднимает его с постели и бросает обратно, попадая точно в лоб. Смачный шмяк впечатывается в башку, Тэхён делает «ауч», а Чонгук, удивленный результатом, открывает рот в восторге и ржет уже в голос. — А-а-ха-ха-ха, бля, сегодня не твой день, Вивишка! — Ах ты опездолочь! — Тэхён подрывается с места, с размаху наваливается на Чона, но тот снова умело отгораживается локтями и коленями, ржет, Тэхён щиплет его за бока, зная его боязнь щекотки, и щемится внутрь блока из конечностей. — А как тебе это, а? Кусь-кусь, малыш, волчок пришел кусать за бочок! Чонгук верещит, изворачивается, дрыгает ногами, потому что реально до смерти боится. В какой-то момент он уже в панике всерьез брыкается, Тэхён делает офигевшее «О-О», хватается за пах и валится на бок. — Твою ма-ать… Он катится по кровати, скуля от боли, падает на пол и уже оттуда воет. Чонгук поржал бы, но чисто из солидарности сочувствует и наклоняется, чтобы извиниться. — Живой? — Ссу-ука-а… — раздается снизу. — Это тебя боженька наказал за мои бубенчики! Рука взлетает в воздухе, хватает мелкого за шиворот и резко тянет вниз. Чонгук явно не ожидал, поэтому валится на пол, и тут же оказывается под кроватью, куда его затолкали коленями. — Ты мне ответишь, мелочь! И руки снова беспощадно бегают по ребрам, бежать некуда, под кроватью особо не помашешь конечностями, но Тэхёну снова не везет, и он прикладывается башкой об «потолок». — Бля-а-а, Вивишка, ты перестань меня так смешить, я скоро сдохну, а-ха-ха… Чонгук заливается хохотом, теряет бдительность, и Тэхён шустро наваливается сверху, придавливая всем телом, заводит его руки наверх и сжимает ноги своими. — Смешно тебе, да? Отбил мне яйца и рад? Тесно. Два тела друг на друге, дальше — каркас кровати, Чонгук дергается, но лишь вжимает Тэхёна бедрами в «потолок». Получается очень не очень. Он тут же опускается и ёрзает уже влево-вправо. Не помогло, только рожа у хёна светится радостью. — Слезай, придурок! — Не-а. Щас буду тебя наказывать. Тэхён сползает чуть ниже по чоновым ногам, обнажает зубы и рычит, прицеливаясь к ребрам. У Чонгука ужас вылетает воплем на самой высокой ноте, потому что он знает, что сейчас будет. — Не-ет! — Да-а! Чонгук вырывает руки из тисков, пытается тянуть голову от себя за волосы и орет благим матом, но бесполезно — Тэхён с рычанием впивается зубами в бока, ржет и наслаждается агонией младшего, которого уже реально трясет в истерике, потому что это пиздец как щекотно. — Всё! Хватит! А-а, ну Тэхён, не надо, сдаюсь, всё, всё, бля, отпусти, а-а-а-а! Тэхён замирает, услышав неподдельную панику в голосе, и осознает, что футболка Чона задралась, а сам он зубами держит в захвате голую кожу в районе талии. Чонгук часто дышит, бока вздымаются, явно боится пошевелиться, чтобы не спровоцировать новую атаку. — Скотина. Ненавижу тебя! Ауч! Тэхён лыбится, любуясь отпечатком зубов на коже. — Ну, еще разок, назови меня скотиной! — Пошел ты! И снова мелкий вскрикивает, а на боку уже два отпечатка. Тэхён целится на третий, Чонгук с силой толкается бедрами вверх, и его больно впечатывает в кровать спиной. — Полегче, детка, я так и возбудиться могу! Чон опять смотрит взглядом «оппа, мне сорок пять, но мы будем счастливы». Тэхён знает и без него, что двинутый, можно так и не пялиться. А покусанный младший под ним выглядит как-то очень съедобно. Черт. Тэхён наклоняется и проводит языком по отметинам, от чего Чон дергается круче, чем от щекотки. Ловит бешеный взгляд, лыбится и повторяет, только медленнее. — Чертов извращенец! Тебе лишь бы что-нибудь полизать! — Хочешь снова предложить варианты? В тот раз я так и не дождался. — Тебе показать или сам найдешь? Тэхён вскидывает бровь, типа «нихуясебе!» и делает «воу» губами. — Какой смелый малыш! — Мой малыш тебе в рот не влезет! — А вот это ты зря. Тэхён резко сползает вниз по бедрам Чона еще ниже и впивается зубами в многострадальные причиндалы через мягкие домашние штаны. Чонгук охает, ударяется башкой туда же, куда раньше Тэхён, и даже сказать ничего не может от шока. А Тэхён лыбится, не выпуская добычу, и еще сжимает чуть зубы. Не проходит и минуты, как Чонгук реагирует, в его глазах бесконечный ахуй, а Тэхён следит за ним и продолжает терзать уже набухающий член. — Ты чертов мудила! Ты в своем уме? — Надо же проверить, чем ты так все время хвастаешься! — Тэхён разжимает хватку и лыбится. — Это что, всё, Гук-и? Серьезно? Чон вспыхивает краской под издевательским взглядом, резко толкается рукой от стены и выбирается из-под кровати. Тэхён выкатывается следом, лежит на полу и продолжает издевательски щурить глаза. — Мой рот, если ты помнишь, победитель соревнований по размеру, Гук-и. И свои угрозы ты, судя по всему, можешь разве что Юнги предъявить. Чонгук закатывает глаза. — Сказочный долбоёб! — Но пахнешь вкусно, тут не спорю, — доносится с пола, когда Чонгук почти вышел из комнаты. Хрипленьким таким голоском. У мелкого в штанах пульсирует от этих слов, и он чувствует, что вот теперь точно наливается в полную силу. Он матерится, доходит до двери, закрывает ее на защелку, возвращается и за шиворот приподнимает Тэхёна с пола. — Ты серьезно? Отсосал бы мне? Тебе только размер не подошел? И вообще, с каких пор ты по этим делам? Не замечал за тобой раньше. Тэхён поднимается на ноги, отряхивается и хмыкает. — Ты такой грубый, Гук-и. Тебе предлагают приятно сделать, а ты обзываться. Фу. — Да потому что это пиздец! — Где? — Тэхён картинно оглядывается в поисках пиздеца. — Вот он, — тычет ему в грудь Чонгук, — передо мной стоит. — Пхх, удивил тоже мне. Но ты не расстраивайся, на каждый размерчик есть своя норка по габаритам! Тэхён по-отцовски хлопает Чонгука по плечу, сдерживая издевку во взгляде, тот закусывает губу и снова закатывает глаза. Потом хватает руку хёна и вжимает в свой стояк. Тэхён удивленно выгибает брови и пялится вниз. — Вау! Беру свои слова обратно! Так ты у нас с выдержкой, да? Зачет! Вот прям зачет! — Ты идиот, Тэхён. Феерический идиот. — Зато методом тыка выяснил, какой ты у нас аппетитный! — А хочешь, я методом тыка выясню, насколько твой ротик-чемпион хорош в деле? Чонгук ждал какой угодно реакции, всё еще надеясь на то, что Тэхён одумается и отшутится, но только не хриплого «хочу» и потемневших глаз. — Только можно я начну сверху? Тэхён выжидающе дышит ему в губы, стоя так близко, что жарко, а Чонгук думает, что они совсем ёбнулись. Но с этим хёном любая блажь кажется нормальной. Для его чокнутой Вселенной нормальной. — Ты правда псих, — выдыхает он в чужие губы. И целует. Тэхён стонет в ответ так сладко, что мысли о том, что фанатки офигели бы от такого фансервиса, улетучиваются почти сразу. Тэхён классно целуется. Не как в гейской порнушке, которую Чонгук, конечно же, видел, а как нормальный, вполне себе потрясный парень. Чон, конечно, не девчонка, но блин, сейчас это как-то неважно стало, может, потом накатит, а пока так вкусно, что хочется еще. — Чонгук, это пиздец… — шепчет Тэхён, запуская руки туда, где всё еще краснели следы зубов. — Серьезно? Ты только сейчас это понял? — И мне это пиздец как нравится. Хочу всё и немножко больше! — Да ты же чертов извращенец… — Да, Гук-и… хочу тебя… Пальцы хватают гуков стояк, сжимают, и младший думает, что а ну его в задницу, приятно же. Тем более что хён прав, секса давненько не было. — Ты вообще этим занимался с парнем? Учти, я свою задницу не подставлю! — Не-а. — Ну супер! Значит, я твоя голубая мечта? — Ты прекратишь пиздеть? Можешь меня сам трахнуть, только заткнись! Как-то Чонгук не запомнил, каким образом после этих слов они оказались на кровати, как он сдирал с Тэхёна одежду, пока тот судорожно хватался за него, атакуя потрясными поцелуями и тоже раздевая. Запомнил только, что жарко капец, и совсем не так, как с девчонками, лучше даже, если честно, потому что Тэхён до невозможности пошлый, не зажатый, вообще, походу, не парится, парень или девчонка рядом, а еще стонет так хрипло и сильно так обнимает, что голова кругом. Чонгук оглядывается, хватает с комода какую-то баночку, успевает только убедиться, что там написано «крем», а не какой-нибудь «пилинг», как Тэхён требовательно тянет его обратно, и он зачерпывает сразу полбанки пальцами, шлепает на член, размазывает и говорит: — Ну, держись. Я не умею, учти! Тэхён кусает губы, пока он проталкивается, впивается пальцами в плечи и матерится, закатывая глаза. Чонгук реально не понимает, как это возможно, но всё же помещается внутри и восхищенно выдает: — Охренеть там тесно! Ты живой? — Охренеть, ты здоровый! — хрипит Тэхён. — Я, кажется, умер. — Сам нарвался! Нехрен было меня размером стыдить! — Тут ты ваще прав, вот прям тысяча извинений, всё в порядке у тебя, малыш. — Ты тоже не промах, хён, — хмыкает Чонгук, опуская глаза вниз. — А ведь одна из стаффа сказала, что у тебя маленький. — Вот сука! — Это ж какое у нее ведро тогда? Тэхён смеется через боль, причиняя Чонгуку кайф, тот стонет и начинает двигаться, и уже через пару минут в комнате раскаляется воздух, потому что Тэхён был бы не Тэхён, если бы не проворачивал с блеском все свои до единой сумасшедшие затеи, и трахается он, как животное, даром что снизу, нашел себе и в этом кайф. Чонгук вбивается в жадное горячее тело и думает что геи, пожалуй, не так уж и не правы, верхние уж точно. Член стоит колом, потому что офигенно хорошо в тесноте, а хриплый голос друга сам по себе экстаз, и в союзе с чисто мужицкой выдержкой вообще огонь. Чонгук взмок и выплюнул из себя все силы своего совсем не хиленького тела, Тэхён не уступил в азарте, и он, кончив душевно как никогда, не поскупился помочь хёну рукой, сорвав кучу одобрения и благодарное «ох, Чонгук-и-и», когда тот излился себе на живот. — Ты не слышишь, есть кто дома? — Не-а, тихо вроде. — Хорошо. А то мне-то пофигу, ты же у нас мальчик-золото. — Волнуешься за мою репутацию? — Конечно. Ты же у нас один любимый манне. — Еще бы ты не пытался выбивать мне зубы кастрюлей. — А-ха-ха, не буду больше, обещаю. После случая с Чимом точно не буду. Я за него испугался больше, чем он сам. — Придурочный ты, хён. — Зато нескучный. — Вот тут даже не спорю. Юнги валяется на диване рядом с Хосоком, который в ужасе закрывает ладонями красные щеки, и улыбается, поглядывая то в телик, то в сторону спальни. — Да ладно тебе. Может, хоть сраться перестанут. Реально задолбали. Они и правда перестанут. Аж на целый месяц. Но это уже совсем другая история.