Бионика

      Фиолетовый марсианский расцвет озарил Аэлиту, столицу колониального королевства на Красной Планете. Лучи холодного белого цвета легли на зеркальные призмы выносных отражателей на фасадах домов на западной стороне Венецианского бульвара и разделились, осветив подобные отражатели на затенённой, восточной стороне, и сфокусированными через линзу пучками проникли в окна спален колонистов. Квартиры мгновенно наполнились пронзительными птичьими криками.       Поросшее перьями существо, напоминающее попугая, в крохотной, плотно меблированной комнате надрывалось криком под пекущим лучом света, тщетно пытаясь укрыться в прозрачной клетке. Октавио откинул шерстяное одеяло, коловшее даже сквозь хлопковый пододеяльник, рывком вскочил на тощие ноги и шагнул к бившемуся в истерике, шумному существу.        - Сейчас, Бигбро, сейчас, - давясь утренним кашлем сказал человек и повернул клетку на одну восьмую оборота, луч из-за окна при таком углу падения рассеялся о стеклянную стенку и перестал причинять боль существу. Вместо диких криков из клетки донеслась вполне разборчивая имитация человеческой речи:        - Доброе утро. Вас приветствует проект "Бионика". Давайте вместе насладимся новым днём жизни под куполом.        - Где мой портсигар? - вслух произнёс колонист, о чём сразу пожалел, ведь на любой озвученный вопрос следовал ответ местного подобия попугая.        - На подоконнике, он совершенно пустой. Процедура наполнения портсигара вам хорошо известна.       Октавио босиком прошлёпал в ванную и, открывая дверь, заметил скатавшегося из пыли мусорного кролика, извлёк из белого шкафчика коробочку и выпустил на пол пузатого бескрылого жука, тотчас принявшегося загребать жвалами частички пыли.        - Квартирная пыль в основной своей массе состоит из отмерших клеток эпителия обитателей и составляет полноценный рацион для жуков-полотёров, - донеслось из клетки. - Эти жизненно необходимые существа выведены в рамках проекта "Бионика", как и я, собственно.       Услышав "как и я, собственно", Октавио выругался. Нейтральная фраза, вбитая в птичью голову Бигбро часами дрессировки в лаборатории, должна была разбавить слишком уж академический стиль повествования говорящего создания, дабы не резать слух привыкшим к человеческой речи колонистам. На деле "как и я, собственно" раздражала людей сильнее монотонных комментариев каждого производимого жильцом действия.       Октавио помочился в раковину, положив пенис на её фаянсовый бортик, прополоснул головку, придерживая крайнюю плоть одной рукой и зачерпывая тёплую воду из под крана другой. Понюхал пальцы и, достав из баночки в шкафчике мокрицу длиной с фалангу пальца, запустил её в рот.        - Зубная кислительница тщательно выполняет очищение ротовой полости, - Бигбро вещал, склонив голову набок, отчего внешний вид его становился лукавым. - Механически удаляет твёрдые частицы конечностями и устраняет налёт кислотной жидкостью, которую выделяет гипертрофированными железами внешней секреции. Эти жизненно необходимые существа выведены в рамках проекта "Бионика".       Жилец, о котором заботились все эти существа, мысленно поблагодарил тренеров Бигбро, что описание стилизованной под Девонский период зубочистки обошлось без "как и я, собственно". Он выплюнул зубную кислительницу обратно в баночку и обратил внимание на мучивший его руки тремор. Прополоскал рот и, сплёвывая воду нагнувшись, громко и протяжно испортил воздух. С потолка сорвалась целое облако мотыльков, порхая за его спиной, они быстро разогнали неприятный запах. Октавио спустил трусы до щиколоток и сел на выращенное в форме унитаза с кроной вместо сливного бачка дерево. Руки автоматически обшарили расположенные рядом полочки в поисках курева, нашлись только зажигалки, предусмотрительно разбросанные заядлым курильщиком по всей квартире. Колонист ещё несколько раз выпускал газы, менял позу сидения и беззвучно ругался. Опорожниться, не покурив, было для него проблемой. Вспомнив недавний выпуск известного ток-шоу, поставил под ноги другую мокрицу, размером со скамеечку для прихожей, во всём остальном - точную копию Девонской зубочистки. Он приподнял колени, выпрямил спину и, наконец, со дна вертикального дупла дерева, на котором он сидел, послышался характерный всплеск. На кроне дерева, как при ускоренном воспроизведении видео, набухли почки, распустились листья, и дерево расцвело нежно розовым цветом. Воздух наполнился приторно сладким ароматом, выполнявшим роль освежителя. Усиленно порхавшие всё это время мотыльки слетелись на соцветия. Через несколько секунд, листья на дереве пожелтели и осыпались, на месте цветения завязались мелкие, похожие на кофейные зёрна плоды. Мокрица-подставка выползла из-под его ног и принялась поедать опавшие листья, тщательно их пережевывая, при этом из её клоаки выходили сухие, ровные цилиндрики длиною семьдесят и толщиною восемь миллиметров. Первый цилиндрик Октавио буквально вырвал из мокрицы, дрожащей рукой зажег огонь зажигалки и блаженно потянул в себя едкий дым, раскуривая "сигарету". После первой затяжки даже закашлялся, зато руки больше не дрожали, непрерывные комментарии Бигбро из комнаты не злили, а привычная ясность ума возвращалась колонисту. Бросив окурок в дупло дерева, он собрал с пола "сигареты" и пробежал через комнату к подоконнику прятать их в портсигар. "Хорошо, хоть не жидким сходил!" - подумал колонист, машинально оглядываясь, не запачкал ли он ковёр. Можно было сначала вымыть зад, а потом нести курево в комнату, но он боялся, что другие обитатели его квартиры могут в это время растащить или, по крайней мере, размочить "сигареты". Приняв душ, колонист собрал урожай с выполнявшего роль унитаза дерева, бросил плоды в клетку Бигбро, наполнил его поильник, выпил и сам кружку крепкого земного кофе и, одевшись в идеально выглаженный костюм, подхватил свой рабочий чемодан и вышел из дому.       Венецианский бульвар в целом походил на лучшие земные бульвары. Такие же роскошные деревья и лавочки под ними на центральном тротуаре, дорожные знаки и остановки общественного транспорта на боковых. Главным отличием была проезжая часть. Она представляла собой реку с раздвоенным руслом. Роль пешеходных переходов исполняли высокие, изящные мостики, а транспортом служили огромные, но смирные рептилии, управляемые кучерами. В спинах рептилий были углубления, чтобы их пассажиры не выпадали за борт, а обтянутые шкурой с гладкой чешуёй, рёбра служили сидениями. Дождавшись "крокодила" с нужным номером на лбу, Октавио привычно расплатился с кондуктором и уселся на свободное место. Транспортное чудище поплыло по маршруту, плавно перебирая лапами и виляя хвостом в мутной воде бульвара, кишащей жизненно необходимыми, но от того не менее мерзкими организмами.