Беги быстро, Харли Квинн

Харли Квинн н-а-д-о-е-л-а Джокеру. До смерти надоела ему своей лёгкостью, беззаботностью и раболепной преданностью. Они и так были вместе дольше, чем мистер Джей провёл с любой из своих помощниц: пять лет — только вчера эта полоумная в честь юбилея выскочила из торта и забрызгала кремом его любимый костюм. Дура искренне не понимала, отчего он разозлился и приложил её головой об угол стола, наслаждаясь зрелищем появления свежей алой крови на белоснежном паркете. Её крови. Харли Квинн ему надоела, и ей пора умереть. Присоединиться к скелетам других арлекинов в подвале. Джокер оставлял их умирать мучительной смертью: приковывал цепями к стене и просто уходил, возвращаясь через неделю, дабы проверить, хватило ли этого времени. Хватало всегда, хватит и на этот раз. Она не понимает, когда Джокер врывается в её комнату и заставляет надеть костюм арлекина. Она не понимает, когда он перебрасывает её через плечо и уносит из комнаты. Она не понимает даже тогда, когда он за волосы тащит её по ступеням вниз, к остальным. Харли считает всё это игрой, странной и жестокой, в стиле её обожаемого Пудинга. Но как только они оказываются в подвале, и Харли видит иссохшие скелеты, на которых кое-как болтаются такие же костюмы, как на ней сейчас, она всё понимает. Не верит, но понимает. Ровно через неделю мистер Джей, уже наметивший себе целью новую девицу, весело насвистывает под нос непонятную песенку и спускается в подвал, чтобы проверить, как там его Королева, которую заставили отречься от престола и отправили в изгнание. Песенка обрывается, когда он видит дверь в подвал. Открытую. Джокер рычит и через несколько ступеней сразу бросается вперёд, чтобы убедиться в своих самых страшных догадках. Никто ещё не сбегал отсюда! Никто и никогда! Её нет внутри. Цепи, которыми Харли была прикована к стене, залиты давно запёкшейся кровью, кровь и на полу. А девица исчезла. Исчезлаисчезлаисчезла! Он стоит на том месте, где оставил её, минуту или две. Не мигает. Не двигается. Со стороны может даже показаться, что не дышит. Вдруг, и правда, не дышит? А потом заливается безумным смехом, от которого из глаз брызжут слёзы, рёбра недовольно хрустят, и все внутренности дрожат от этого смеха. Она всё равно умрёт. Не сегодня, так завтра, и не одна, а с единственным человеком, к которому может податься, который станет её защищать, которому красотка уже вырыла могилу тонкими длинными пальчиками в тот самый момент, когда впервые увидела. Дэдшот — покойник. — Беги быстро, Харли Квинн. И я даже почти позволю твоему новому дружку спасти тебя.