Часть 1
17 января 2017 г. в 18:43
Не было никаких сомнений в том, что Атлас точно знал, что делал в последние несколько месяцев. Джон видел насквозь всё его притворство, все его покровы и маски. Не то чтобы этого было много — Атлас совершенно открыто выражал своё желание. С тех пор, как Джон сделал его своим личным стюардом, он следовал за ним всюду по Чёрному замку, находясь несколько ближе, чем это должен делать стюард. Он всегда был на пути у Джона, улыбаясь, хлопая глазами, наклоняя голову, кидая соблазняющие взгляды, покачивая бёдрами, говоря вещи, граничащие с непристойностью; всегда искал способ коснуться Джона, припасть или прислониться к нему, будто случайно, и наслаждался столь тревожной близостью.
Джон чувствовал, что не может сделать ничего, чтобы избежать всего этого внимания. Иногда ему казалось, что он даже и не хотел. Жизнь на Стене, а тем более теперь, когда он стал лордом-командующим, была одинокой; холод был суров и неумолим, и довольно часто, поздно вечером, Джон ловил себя на мысли, что интересуется вкусом губ своего стюарда и за что же все те люди в борделе Староместа платили золото.
И тогда он стыдился себя. Такие мысли были неприличны, и об этом не следовало думать лорду-командующему. Он чувствовал себя столь виноватым, что даже не искал облегчения от себя самого. Его рука, бывало, заходила туда, но только до того, как прикоснётся к ноющему, твёрдому члену; тогда его ударяла совесть, и он рычал от стыда и разочарования, убирая руку и бросая член в его одинокой, болезненной пульсации.
Если бы только Атлас прекратил. Но он не останавливался. Чем больше Джон сопротивлялся, тем больше он заигрывал.
Как-то он настолько осмелел, что положил руку на бедро Джона под столом и стал потирать его. Он был на встрече со Станнисом, неприятно складывающейся, поэтому Джон напрягся и начал нервно качать ногой. Атлас сидел рядом и записывал кое-какие примечания. Внезапно Джон почувствовал нежное прикосновение, а затем тяжесть и тепло на ноге. Нога его успокоилась, зато сердце заколотилось. А когда рука начала двигаться вверх, он с недоумением посмотрел на Атласа. Тот только улыбнулся и мягко сжал ладонь. Его рука остановилась в своём движении вверх, но осталась на бедре Джона на всё время встречи.
В другой раз Джон пришёл в свои покои и обнаружил Атласа голым в ванне. Хотя в этом, возможно, была вина его самого. Он слышал, как некоторые говорят самые непристойные вещи о его смазливом стюарде, и видел, как на него смотрят. Он подумал, что было бы разумнее, если Атлас не будет мыться в общих банях, и великодушно предложил ему пользоваться его ванной всякий раз, как он захочет. Он надеялся, что Атлас будет делать это в отдельной комнатушке, примыкающей к комнатам лорда-командующего, но тот, очевидно, был иного мнения.
Увидев неловкость Джона, нашедшего его в таком положении, он извинился и вышел из ванны, повернувшись спиной к Джону. Можно было сказать, что он сделал это скромно, пока он не наклонился, чтобы вытереть ноги и взять с пола одежду, показывая свою дерзкую хорошенькую задницу во всей своей красе и предлагая Джону отличный вид на самые интимные части тела. Джон не мог избавиться от этого образа в своей голове ещё несколько недель после этого.
Если бы только Атлас не был так красив. Но он был. Волнующе красив. Джон никогда не видел человека, будь то мужчина или женщина, более привлекательного. Он был стройный, гибкий и тонкий. У него были длинные волосы, падающие вниз тяжёлыми кудрями, обрамляя его прекрасное лицо. Его кожа была гладкой; она выглядела такой мягкой и нежной. Его рот и глаза, все его черты — они были настолько изящными, почти женственными. И Атлас, должно быть, знал о том эффекте, который он оказывал на других одним своим существованием. Джон не мог больше терпеть. Его терпение истощалось день за днём. Он был на грани срыва, и всё, что ему было нужно — малейший толчок.
Толчок явился в виде послушного стюарда, предложившего своему уставшему лорду-командующему массаж, чтобы помочь ему расслабиться после длинного дня. Джон отказался. Атлас настаивал. Он наклонился над ним, пахнущий дорогими специями, касаясь руками широких твёрдых плеч Джона, спустившись затем на спину. Джон попытался уйти, но Атлас надавил на его плечи. Джон протестовал; Атлас не обращал на это внимания. Джон закрыл глаза, тяжело дыша. Касания Атласа стали смелее, увереннее; он, вне сомнения, приписал глубокие вдохи Джона возбуждению. И он на самом деле был возбуждён; почти так же сильно, как был зол.
Он быстро обернулся и схватил Атласа за руку с сокрушающей силой, потянув его вниз, на колени, в то время как сам он встал. Для Атласа это стало неожиданностью. Он стоял на коленях с широко открытыми большими глазами и совершенно очевидным страхом на своём красивом лице. Джон швырнул его через комнату. Он перешагнул через Атласа, наблюдая, как тот дрожит, распластавшись на полу.
Атлас попытался сесть, но Джон грубо дёрнул его вниз за волосы, заставив его завизжать от боли. Он сел на него сверху и начал яростно дёргать шнурки рубашки Атласа.
— Лорд-командующий, Джон, пожалуйста… — бормотал Атлас слабо и испуганно.
Но Джон оборвал его. Он крепко взялся за его подбородок и положил указательный палец поверх его губ.
— Заткнись, — прорычал Джон, наклоняясь ближе. — Ты просил об этом; теперь прими это, как мужчина.
После этого Атлас замолчал. Он не сказал ни слова, когда Джон, слишком нетерпеливый, чтобы разбираться с завязками, порвал его рубашку и тунику, обнажив вздымающуюся грудь с дерзкими маленькими розовыми сосками, твёрдыми и манящими. Пальцы Джона забегали по мягкой коже Атласа грубыми и небрежными прикосновениями. Стюард едва смел дышать, когда рука Джона начала расстёгивать его штаны. Шнурки снова занимали слишком много времени, поэтому он яростно дёрнул их, чтобы достаточно расслабить, а затем перевернул Атласа, прижав его лицом к полу, и стащил штаны вниз до самых колен.
Джон резко поднял его, швырнув гибкое тело на стул, и хлёстко шлёпнул его по заднице. Непристойная красная отметина, оставленная его рукой на бледной коже Атласа, и изданный им тихий всхлип заставили его повторить это. Джон шлёпнул его ещё несколько раз, делая его восхитительные полушария всё краснее. Затем он плюнул в руку и провёл ей вдоль расщелины Атласа, сильно нажимая пальцами. Он развёл ягодицы в стороны, открывая розовую дырочку, и дал ещё один шлепок прямо посередине. Атлас чуть взвыл, но не вставал.
Джон ввёл пальцы без всякой подготовки, злобно толкая их и думая, какой он тугой, несмотря на весь опыт, который должен иметь. Может, причиной тому являлось прошедшее время. Но Джон не хотел утруждать себя прямо сейчас подобными мыслями. Он трахал его двумя пальцами, глубоко и жёстко, чувствуя, как сжимается вокруг них кольцо мышц, в то время как Атлас тихо всхлипывал.
В конце концов Джон плюнул на его задний проход и растёр слюну. Он вынул пальцы и ввёл член одним внезапным толчком на всю длину. Атлас завопил от боли, но Джон снова потянул его одной рукой за волосы, а другой хлестал его ягодицы.
— Ты достаточно долго дразнил меня, Атлас, — яростно прорычал он. — Меня уже тошнит и я устал от твоих шалостей, от твоего бесстыдного поведения.
Атлас, покряхтывая, сжимал спинку стула до побелевших костяшек пальцев. Каждый раз, когда Джон вдалбливал свой член наиболее злобно, из него вырывался тонкий всхлип.
Джон не мог не заметить, как прекрасен его стюард, стоя вот так на коленях, прислонив свою красивую голову к спинке стула; с его очаровательным лицом, стянутым гримасой сильной боли, и покусываемыми пухлыми губами в попытке не издавать звуков. Его стройное тело не оказывало никакого сопротивления. Конечно, Джон сильнее его; но он сдался слишком легко.
Джон трахал его жёстко; он никогда не был так груб с кем-либо. Плавная линия шеи Атласа казалась такой манящей, что он припал к ней, целуя, посасывая и кусая; сначала слегка, затем сильнее. Атлас застонал и закрыл глаза. Это ему, кажется, нравится. Джон подавил смешок и начал трахать его еще грубее. Он ещё раз шлёпнул его, заставив Атласа задохнуться. Джон заворожённо смотрел, как его член исчезал внутри задницы красавчика снова и снова, беспощадно растягивая её.
— Да, это то, что ты хочешь, — говорил Джон, яростными толчками акцентируя каждое слово. — Мой член глубоко в твоей заднице. Ты просил этого каждым своим движением, как течная сука.
Атлас снова заскулил, открыл глаза и повернул голову, чтобы посмотреть на него своими красивыми тёмными глазами, в которых плескались мольба и боль. Но Джон был беспощаден; его член грубо двигался в нежных тканях Атласа, вколачиваясь в него с большей силой, чем когда-либо ранее. Он трахал его так безжалостно, что боялся сломать стул под ними.
— Это то, на что ты надеялся, Атлас? Это, да? Это то, чего ты хотел?
То, что сделал затем Атлас, поразило Джона. Рука Атласа пошла к бедру, где сильные руки Джона держали его на месте; она взяла одну его руку и направила её повыше, где Джон почувствовал безошибочную твёрдость. Он облизнул губы и сжал член Атласа.
— Это то, что ты хотел? — повторил он, но уже не так сердито, как раньше. Была в этом какая-то путаница, неопределённость.
— Да, — простонал Атлас, — это… и многое другое.
Ошеломлённый, Джон вышел из него, и Атлас быстро повернулся. Секунду они только смотрели друг на друга, и это показалось им вечностью. А после их губы столкнулись в настойчивом, страстном поцелуе. Они оттолкнули стул и упали на пол. Атлас раздвинул ноги, поднял их и обернул вокруг бёдер Джона, и член лорда-командующего нырнул обратно внутрь.
— Я так долго ждал, — шептал Атлас сквозь поцелуи. — Слишком долго.
Джон почувствовал себя несколько смущённым, но сейчас они зашли слишком далеко; он зашёл слишком далеко, чтобы беспокоиться об этом. Он засасывал губы Атласа, исследовал языком весь его тёплый влажный рот, немного покусывая, в то время как его движения снова стали жёсткими и яростными.
Атлас извивался под ним; он приподнял свои бёдра, встречая неистовые толчки Джона. Он стонал и вскоре начал всхлипывать, дрожа и вздрагивая под сильным, мощным телом Джона. Атлас достиг пика с громким воплем, пролив семя на их животы. То, как он сжался внутри, заставило Джона всхлипнуть, и он тоже кончил, наполнив Атласа своим семенем.
Он лёг на него сверху, тяжело дыша, пытаясь отдышаться и боясь того, что он не знал, что сказать после. Атлас обнимал его, лаская спину; его белые зубы оставляли красные следы на бледной шее Джона. Джон поднял голову и посмотрел ему в глаза. Теперь он чувствовал себя пристыженным. И виноватым.
— Атлас, — пробормотал Джон. — Я… Я… Я не хотел…
Он на самом деле не знал, что сказать. Но Атлас улыбнулся, широко и искренне. Он поцеловал Джона, заправив ему за ухо выбившуюся прядь.
— Я знаю, — сказал он, озорно улыбаясь глазами. — Но я — хотел.