Несчастливые

      Пустая квартира, пустая комната, а в ней пустая я. Он снова задерживается, снова заставляет меня волноваться. Сжимая тонкую ткань постельного белья, я тяжело дышу, смотря в окно. На проекторе высокого жилого дома показывают жизнь в Центре.       Почему ты работаешь там, Ёль?       Снова вздыхаю, когда слышу хлопок двери. Уже от облегчения. Откидывая ткань подальше, вскакиваю с кровати и спешу в коридор, где стоит мой Чанёль. Он измотан и выжат, но продолжает улыбаться. Я знаю, что это ради меня. Но ещё знаю, что ему приходится делать на работе.       Незачем скрывать от меня это, милый.       Подхожу к парню и обнимаю со спины, пока он стягивает с себя ботинки и складывает портфель на тумбочку.       — Ты снова беспокоилась? — аккуратно спрашивает Пак, разворачиваясь и обхватывая моё лицо своими большими тёплыми ладонями, чтобы в следующую секунду оставить невесомый поцелуй на моих губах.       — Всё в порядке, — улыбаясь, выдаю я.       Почему ты врёшь, Дара?       По правде говоря, мы оба врём друг другу, но знаем всю правду. Тем не менее нас всё устраивает, пока внешне мы не выдаём своего волнения и переживания. Так следует жить в нашем мире. Люди здесь жестокие, холодные и чёрствые, а мы с Чанёлем просто несчастливые.       Когда-то всё решил случай. Нас выбрали для прохождения опыта. А вскоре отправили сюда. Чанёля отправили работать в Центр, а меня — сидеть дома и ждать его. Нашей с ним жизнью играют, мы только подопытные, которые не могут пойти против правительственных указов и правил.       — Директор сказал, что сегодня объявят следующих попаданцев, — негромко, чтобы не заставить меня волноваться, произносит Чанёль, ведя за руку в зал.       Завтра пополнится население нашего города. И тут же вновь убавится, так как кого-то отправят дальше. Одни попадают сюда, другие отправляются дальше. И исход всегда неожиданный. Прямо как сегодня.       Я не слушаю то, о чем вещает женщина по телевизору, хотя прекрасно понимаю, что через экран за нами смотрят. Мне следовало бы вслушиваться в её слова и следить за каждым движением, но мне всё равно. Пряча пальцы в волосах Чанёля, я оттягиваю их и вновь приглаживаю, взъерошиваю и возвращаю прежнюю укладку. Он не двигается и молчит, хотя тоже знает, что я должна смотреть телевизор. Знает, что за это нам может попасться. Здесь мы куклы, а правительство — кукловоды. Но в моём мире всё по-другому.       Я — твоя королева, и ты правишь мной.       В телевизоре неожиданно произносят «Пак Чанёль», заставляя меня невольно вздрогнуть и замереть. Я даже боюсь посмотреть на экран. Следующие слова добивают и без того нервную психику:       — Отправляется дальше.       Я вижу, куда устремлён взгляд парня. Он смотрит в окно. Он всегда смотрит в окно, когда пытается скрыть правду.       Значит, ты знал всё, Ёль?       — Почему? — тихо шепчу, выпуская пальцы из локонов парня и укоризненно смотря на его макушку. Чанёль лежит на моих согнутых коленках, поэтому я не могу рассмотреть его лица. — Почему ты не рассказал мне?       — Мне приказали молчать, — кратко отвечает он, вставая с дивана и подходя к подоконнику. — Сказали, что если бы ты вела себя по-другому, то такого бы не произошло. Мы бы остались здесь навсегда.       Так ты уже считаешь это место нашим домом? Я тоже буду так считать и скажу тебе:       — Пожалуйста, вернись домой завтра.       Сейчас он соврёт, сказав «да», а после уйдёт спать, не пожелав мне спокойной ночи. Он глубоко обижен, но я знаю, что он любит меня. Иначе как объяснить то, что он согласился на это? В другое измерение должна была отправиться я.       — Спокойной ночи, — тихо шепчу в пустоту и провожу пальцами по нижним векам, где уже с давних пор образовались мешки. С самого начала существования здесь я не могла спать, это продолжалось долгое время, пока Пак не стал мне кем-то вроде лекарства от бессонницы. В какой-то мере я рада, что мы оказались в одно время в одном месте. Прошло два года с нашего существования в этом мире и почти год с момента, как мы начали встречаться.

***

      Просыпаюсь от громкого стука в дверь. Знаю, что это не Чанёль. Он бы зашёл сразу. Отодвигая шторы, сразу устремляю взгляд на экран. Я вижу ряды людей, которые попали сюда и ряды тех, кто уходит. В самом тёмном углу коридора я вижу Чанёля. Он стоит, опустив голову. На нём нет ничего, кроме спортивных штанов. В принципе, так одеты все. Но только его телом я могу восхищаться. Я могу восхищаться только им.       Выходя из комнаты, открываю дверь и встречаюсь с парой карих, выражающих всю безразличность к этому миру глаз единственного друга Пака — О Сехуна. Он является лаборантом в Центре, следовательно, я его ненавижу. Я просто ненавижу весь Центр. Естественно, кроме Чанёля.       — Он просил передать тебе это. А пока ты будешь читать, поедем со мной.       Его стальной голос заставляет меня повиноваться. Хотя, я думаю, это отнюдь не из-за этого. О не может позвать меня куда-то только из своих намерений, это тоже, скорее всего, попросил Чанёль.       Пока мы сидим в машине, я читаю письмо возлюбленного. И вновь алые слёзы текут по щекам.       «Прости, что заставлял тебя всё это время волноваться. Я молчал, потому что думал, что ты одумаешься и изменишься. Но ты продолжала идти против правительства, нарушая правила. Прости, что не заботился о тебе должным образом. Просто знай, это ради твоего же блага. Теперь ты знаешь, что нельзя перечить правительству. Моя малышка Дара, я хочу, чтобы ты больше не волновалась. Если ты постараешься попасть ко мне, я не узнаю тебя и никогда не полюблю. Они сделали так. Пора смириться с тем, что с самого начала наши отношения здесь были обречены. Встретил бы я тебя там, на нашей Земле, мгновенно бы влюбился, и мы были бы самыми счастливыми. А здесь… Мы — несчастливые.

С любовью, твой Ёль»

      Да, милый, мы — несчастливые…       Ты сказал, что это ради моего же блага, но лучше бы я ушла вместо тебя. Невыносимо больно понимать, что я осталась одна. Скучаю по тебе, Ёль.       — Я помогу тебе вернуть его, — неожиданно произносит Сехун, дотрагиваясь до моего плеча.       — Как?       — Мы проникнем в лабораторию. Каждый раз, когда сюда попадают люди из прошлого, мы берём отпуск. В Центре не будет никого. Только мы и те, кто отправляются в следующее измерение. Начнём с сегодняшнего дня, закончим через месяц.       — Разве за месяц Ёль не исчезнет?       — Пока ты будешь кормить его вашими общими воспоминаниями, он не исчезнет.       Слабо киваю, понимая, какой на самом деле у Чанёля прекрасный друг. Мне не стоит ненавидеть его.

***

      Теперь я свыклась с одиночеством.       Тоска по тебе мучает меня гораздо сильнее, чем одиночество, Ёль.       На протяжении нескольких недель мне снился Чанёль.       Даже во снах твоё имя на моих устах.       За это время я произносила только его имя и больше ничего. Приходя в лабораторию, я молча ложилась и разрешала Сехуну подключать к себе аппараты. Закрывала глаза и погружалась в наши воспоминания, как сказал мне делать О. Мне даже казалось, что Чанёль произнёс моё имя.       Знай, я ненавижу тебя за твоё молчание, Ёль.       Мне страшно в этом мире без него. Меня сковывает страх только от одной мысли о том, что я не смогу вернуть его. Я с самого начала была для Пака обузой.       Каждый день стою рядом с ним, смотря на закрытые веки, ожидая, когда он их откроет. Этого не случается. Чанёль так близко, я оставляю дорожки поцелуев на его лице и шее. Но он всё равно слишком далеко от меня.       Я разрушу весь мир, весь Центр и правительство, но верну любимого к жизни. Сехун мне в этом поможет.       В один день мы решаем сломать систему Центра, освободив всех заключённых здесь. О теперь всё равно, что будет с ним после такого инцидента. Я даже уверена, что нас отправят назад или убьют. После того, что мы сделаем с Сехуном, дорога в будущее будет закрыта.       Подключая приборы к аппаратам и розеткам, я подаю знак парню, что оборудование готово. Отхожу на несколько метров и с довольной ухмылкой на лице смотрю на то, как распространяется огонь по лабораторным системам и как появляется дым. Быстро схватываю баллон с газом и бегу к Сехуну.       — Мы перевернули здесь всё. Охрана скоро будет, — говорит очевидное О, встряхивая свой баллончик.       — А мне плевать, — лениво произношу, нажимая на кнопку и распространяя розовый дымовой газ по всему помещению.       Мы предусмотрительно спрятали заключённых в специальную комнату, куда до них точно не доберётся газ, огонь и дым. С Чанёлем всё будет в порядке, но точно не со мной.       Охрана ждёт нас у выхода.       Я всё ещё прошу тебя, вернись домой, я скоро вернусь, Ёль. Но тебе придётся решить, как поступить дальше: остаться здесь и ждать меня или пойти вперёд.       Я сделала всё возможное и теперь покину этот мир, надеясь на то, что ты защитишь меня. И уверена, ты сделаешь это.

***

      Просыпаюсь в холодном поту и с выступающими слезами в уголках глаз. Обхватывая одеяло обеими руками, я с ужасом оглядываюсь по сторонам.       Отлично. Это всего лишь сон.       Иначе я просто умру, не будь Чанёля рядом.       Встаю с кровати и раздвигаю шторы, радуясь привычному виду на спящий утренний город и всё тот же светодиодный экран на стене дома. Вижу там Сехуна. Но где тогда Чанёль?       Неужели это был не сон…       — Я хотел принести тебе завтрак в постель. — Теперь я понимаю, как люблю этот басистый голос и его речь. Сколько раз я говорила, что до безумия люблю и восхищаюсь Чанёлем?       — Мне снился кошмар.       — Поэтому ты шептала моё имя? — с лукавой улыбкой спрашивает парень, целуя меня в лоб и ставя поднос с кофе и завтраком на стол. — Мне тоже снился кошмар, в котором я вернул тебя.       Нам снился одинаковый сон, или он всё-таки вернул меня к жизни?.. В любом случае, теперь это не имеет значения. Во сне я говорила, что мы с ним несчастливые. Это верно, мы жутко несчастливые, когда дело касается порчи имущества.       — Ой, — тихо смеясь, произношу я, смотря на пролитый кофе и нетронутый завтрак, мирно лежащий на полу. Перевожу взгляд на Пака и встречаюсь с парой тёмных, практически чёрных глаз парня. Улыбаюсь, когда он старается аккуратно положить меня на кровать, на этот раз опасаясь каких-либо предметов.       — Я люблю тебя, Сандара, — шепчет Чанёль на ухо, а после оставляет жаркий поцелуй на губах.       В плане разрушения мы несчастливые, зато в плане любви — самые счастливые люди на этой Земле.