Послемрак

С точки зрения Гермионы Грейнджер, они уже давно приближались к неминуемой катастрофе. Не смотря на все попытки оттянуть неизбежное, сопротивление и борьбу с темным лордом, каждый день, шаг за шагом, они постепенно достигли точки невозврата. Все рухнуло после того, как Волан-де-морт был повержен. На руинах Хогвартса, когда все вокруг ликовали, и праздновали победу, у Гермионы не возникло ощущение, что все закончилось хорошо. Была ли эта тревога предчувствием, или обычная женская интуиция, но вскоре она увидела причину своих опасений: после того, как Том Редлл рассыпался в прах, Гарри потерял сознание, и не приходил в себя вот уже целый год. Сначала, все думали, что это состояние вызвано стрессом, и сильнейшей нагрузкой, свалившейся на подростка, и ждали, что через день-другой Гарри очнется, и придет в себя. Но прошла неделя, а Гарри так и не просыпался. Его пробовали привести в чувство лучшие медики страны, собирался целый консилиум с зарубежными врачами, но когда все возможные методы были перепробованы, доктора развели руками, и сказали такое одновременно обнадеживающее, и убивающее: «Ждать». И Гермиона ждала. Ждала, когда другие уже сдались, и прекращали верить, говоря, что это бесполезно. Ждала, когда посетители к Гарри стали заглядывать все реже, а вскоре, кроме нее почти никого не осталось. Все отстраивали свой быт, старались наладить свою жизнь, начать заново. Их впереди ждало светлое будущее без смерти и войны, в нем не было место для сломленных судеб и списанных со счетов героев. Рон пытался ее поддерживать, но как строить отношения с человеком, который как маньяк, зациклился на одной идее: «Разбудить Гарри». Гермиона не знала, зачем ей все это. Ведь она уже сделала для друга все, что могла, и даже больше, почему бы не зажить счастливой жизнью, как обычная девушка?.. Дружба? Любовь? Чувство долга?.. Возможно, она не хотела чувствовать себя предателем. Гермиона сама не знала ответ. Отчаявшись, Рон в сердцах сказал, что у нее синдром отличницы, и кома Гарри для нее как домашняя работа, которую никто не может выполнить, так как она непосильно трудна, а она, как всегда берет на себя слишком много, чтобы доказать, что никто кроме нее не справится лучше с этой задачей. После этих слов Гермиона не разговаривала с Роном больше месяца. Она злилась на него, по тому что, он по-своему прав, на себя, по тому, что не могла расстаться с прошлым, на всех, кто, проходя мимо палаты Гарри, вздыхал, и бросал в ее сторону сочувственные взгляды. И она принимает решение забрать Гарри в его дом на Гриммо. Может, там он почувствует себя лучше?.. Никто и не возражал, и вот она уже несколько месяцев живет как отшельник в старом доме Блэков. Гермиона не выходит на улицу – вдруг, Гарри очнется?.. Не поддерживает контакты ни с кем из знакомых, впрочем, их осталось не так уж много. Продукты раз в неделю ей приносил Рон, коротко пересказывая последние новости, и не оставляя своих попыток вывести ее в люди, приглашая то на матч по квиддичу, то на концерт, то на презентацию новых товаров от Джорджа во «волшебных вредилках». Ответ всегда оставался неизменным: - Прости, Рон, но я не могу пойти. Может быть, в другой раз. Рон уходил, ворча под нос про помешательство Грейнджер, она смотрела ему вслед, и это напоминало ей о школьных днях, когда они были все вместе, когда главной проблемой для нее были оценки и экзамены, и о ужас! Внезапно вспыхнувшие чувства к другу детства, которые она так старалась в себе подавить, но не смогла. Какая-то часть ее все еще любит Рона, и ей хотелось догнать его, и обо всем рассказать, и согласиться пойти с ним куда угодно, лишь бы он забрал ее от сюда, подальше от этого дома, подальше от себя самой, похоронившей себя вместе с Гарри, и… Гермиона глубоко вздыхала, и внезапные порывы постепенно угасали. Она не может никуда уйти. Ее место здесь. Рядом с Гарри. Она не может его оставить. В такие дни Гермиона долго стояла на пороге дома, глядя на удаляющуюся рыжую макушку Рона Уизли, и всякий раз, ей казалось, что Рон уносил маленькую частичку ее самой. И в один прекрасный момент, от нее ничего не останется. Ей не скучно одной, она читает библиотеку Блэков, совы регулярно ей доставляют новые книги, да она не одна, ведь там, наверху, спит Гарри… Она не одинока. По крайней мере, она старается не думать об этом. Стрелки показывают одиннадцать часов, она поднимается наверх, чтобы проведать Гарри. Тот как всегда лежит в постели, укрытый одеялом до подбородка, на тумбочке, рядом с кроватью лежат его очки… все как обычно. Привычно. Обыденно. Она подходит к кровати, и долго всматривается в лицо Поттера, в надежде уловить там хоть какое-то движение, какой-то намек на жизнь. Но нет, никаких изменений. Все так же, как и всегда. - Гарри, пожалуйста! … - прошептала Гермиона, смогрнув скопившиеся слезы. По дому гуляли сквозняки, оглушительно громко тикали часы в парадной. Гермионе казалось, что в этом доме время остановилось. Оно так же умерло, вместе со всеми его обитателями. - Ну па, ты же обещал! - Гарри обиженно поджал губы. Он с отцом стоял в Косом переулке, напротив витрины с метлами, где прямо по середине красовалась новеханькая Нимбус-2000. Витрину облепили мальчишки, все наперебой рассказывали друг другу достоинства только поступившей в продажу метлы. - Гарри, такая модель слишком шикарна для первокурсника, ты же на метле едва научился держаться, - уклончиво возразил отец. - Я уверен, метла не переживет и пары уроков мадам Трюк. - Когда научишься летать как следует, мы купим тебе новую, я уверен, 2000, это далеко не последняя модель. Гарри понял, что спорить бесполезно, и отошел от витрины, бросая недовольные взгляды на отца. Как он будет учиться летать, ведь папа сам говорил, что школьные метлы сплошные развалюхи!.. Джеймс усмехнулся, потрепал сына по голове: - Идем, мама ждет нас в зоомагазине, тебе ведь нужна сова, чтобы писать нам письма. Гарри кивнул, и они вместе направились выбирать сову. При входе в магазин пронзительно громко звякнул колокольчик, Гарри даже непроизвольно вздрогнул от режущего слух звука. В магазине оживленно и шумно: вокруг полно детей и их родителей, еще бы, ведь завтра начало нового учебного года, все самое необходимое закупается в последний момент. Кругом слышен шорох крыльев, и уханье сов, обсуждения, какая птица лучше. - Джеймс, Гарри, сюда! - Лили махала им рукой из середины зала. - Посмотрите, какая она красивая! - мать восхищенно показывала Гарри белоснежную полярную сову. Птица важно сидела на жердочке, янтарными глазами, рассматривая подошедших к ней людей. - Тебе нравится? - спросил отец, пропуская сына поближе к клетке. - Да, - кивнул Гарри, во все глаза рассматривая своего будущего питомца. Сова смотрела на него, почти не мигая, а потом неожиданно захлопала крыльями, и стала щелкать клювом, Гарри даже показалось, что она пыталась ему что-то сказать. - Отлично, значит, берем вот эту! - Джеймс предприимчиво подхватил клетку, и направился к кассе. - ... Гарри, пожалуйста!.. Гарри удивленно осмотрелся, но так и не понял, кто позвал его. Голос был таким знакомым, определенно, он уже слышал его раньше. - Мам, ты звала меня? - Гарри с непониманием посмотрел на нее. - Что?.. - Лили отвлеклась от списка покупок. - Я не... а вот и папа! - она с улыбкой смотрела, как к ним через толпу покупателей пробирался Джеймс с клеткой в руке. - Боже, сколько времени! - Лили всплеснула руками, заметив, что стрелки на часах показывают одиннадцать. - Нам еще столько всего нужно купить! Скорее, в Флориш и Блоттс, за учебниками! - она схватила Гарри за руку, и стремительно направилась к выходу. И снова режущий слух звон колокольчика, Гарри зажмуривается от неприятного звука, и вслед за родителями выходит наружу. Гермиона пила на кухне чай, и читала свежий номер пророка, когда в дверь неожиданно позвонили. Гостей она не ждала: Рон приходил только вчера, его визита следовало ждать через неделю, остальные знакомые сюда не заглядывали. Разве что… Малфой. На пороге стоял Драко Малфой, уставший, и осунувшийся, но не растерявший чувства собственного достоинства. После войны жизнь его не баловала: его и родителей затаскали по судам, он несколько месяцев провел в Азкабане, пока шли разбирательства. Люциуса приговорили к поцелую дементора, его и мать оправдали. Нарцисса не принимала метку, и ее соучастие в преступлениях пожирателей было не доказано. Драко был оправдан, благодаря свидетельствам Рона и Гермионы, которые смогли подтвердить его косвенное участие в уничтожении крестража, и помощь в борьбе с пожирателями. Семейство Малфоев залегло на дно, они за бесценок продали имение, и довольствовались скромным домом на окраине Лондона. Время, проведенное в Азкабане, сильно подкосило здоровье Нарциссы, она больше не могла заниматься делами. Драко перебивался случайными заработками зельеваром в разных мелких конторах: с его прошлым о хорошей работе можно было и не мечтать. Не смотря на отличный уровень зельеварения, в серьезных лабораториях и больницах едва заметив его резюме в прошениях о трудоустройстве, ему сразу же отказывали. Никто не хотел видеть в коллегах бывшего пожирателя смерти, завидев его на собеседовании, люди поджимали губы и отводили глаза, а за спиной перешептывались: «Это тот самый!.. У него метка!.. Сидел в Азкабане!..» С таким отношением Драко вскоре смирился, и больше не пытался прыгнуть выше головы. Драко приходил регулярно, но не часто, придерживаясь какого-то своего, особого графика. Его появление Гермиону совершенно не удивляло, ей даже казалось, что она утратила эту способность, удивляться. Она не знала, почему Драко продолжал навещать Гарри, когда остальные, куда более близкие люди, сдались. В такие моменты ее не покидала мысль о том, зачем нам враги, если у нас такие друзья?.. Гермиона как-то спросила его, зачем он приходит, ведь они даже друзьями не были никогда. На что Драко просто ответил: - Так же как и ты. Я не могу себе этого объяснить, а уж кому-то и подавно. Наверно, по тому, что Поттер тогда не сдался, и бился ради нас всех. А теперь… Кто, если не мы?.. А действительно, кто? Отдать Поттера в больницу, на попечение сиделкам? Нет, ее лучший друг не достоин такой участи! Да никто не достоин, просто не у всех есть, те, кто не откажется от тебя в трудную минуту… Несмотря на их болезненное прошлое, Малфой ее уважал, и Гермиона это чувствовала, хотя они никогда не говорили об этом вслух. Наверно, на этом и держался их безмолвный союз: на взаимоуважении, и том, что они оба оказались за бортом жизни, одни против всех. Двое в лодке не считаясь ни с кем. Не считая ни живого, ни мертвого Гарри. - Ты все больше становишься похожа на мою тетку, - заметил Малфой, проходя в дом. Он сказал это непривычно спокойно, без злобы и ехидства. Просто констатация факта. От прежнего Малфоя в нем и половины не осталось. Впрочем, как и от нее самой. Гермиона проводила его на кухню, мельком взглянула на себя в зеркало, и поняла, к своему сожалению, что Драко прав. Рыжая копна волос разрасталась вовсе стороны, длинные пряди закрывали половину лица, она уже год как не стриглась. Темное, поношенное платье, старые, давно вышедшие из моды туфли. Как же давно она себе ничего не покупала… И никакого оборотного зелья не надо. Гермиона невесело усмехнулась, вспоминая перекошенное безумием лицо Беллатрисы, и дотронулась палочкой до волос, стараясь придать им более-менее аккуратный вид. - Как… Гарри? – спросил Драко, усаживаясь за стол, пока Гермиона заваривала для него чай. - Так же, - ответила она, разливая чай по чашкам. Диалог, ставший привычкой. Даже, некоего образа ритуалом. Драко всегда задавал этот вопрос, прежде чем отхлебнуть из своей чашки, Гермиона так же отвечала и садилась напротив. Так повторялась каждая их встреча. Один и тот же вопрос, один и тот же ответ. Они, молча, пили чай, потом Драко поднимался к Гарри в комнату, долго сидел у него, глядя на него странным, нечитаемым взглядом, и так же тихо уходил. Как призрак. Призрак некогда известного рода, эхо пережитой войны. Иногда Драко приносил с собой медицинские журналы, которые он раздобыл на очередной подработке, и они вместе читали их, в надежде найти что-то похожее, подходящее к состоянию Гарри и достучаться до него. Но похожих случаев не было, журналы отправлялись в камин, Гермиона и Драко сидели друг на против друга, и ждали… ждали…ждали… - Я пойду, посмотрю, как он, - Малфой вышел из-за стола, и направился наверх, в комнату Гарри. Гермиона коротко кивнула, и стала убирать посуду. Малфой поднялся наверх, привычным движением завернул в ставший до чертиков знакомый коридор, и прошел в комнату Поттера. Гарри по-прежнему лежал в постели, никаких изменений, все так же, как и несколько недель назад. - Эх, Поттер, если бы ты знал, - невесело усмехнулся Драко, садясь рядом с постелью. – Я так много хотел тебе рассказать. В уме представлял нашу встречу, фразы репетировал… да что уж теперь, - Драко вздохнул, и покачал головой. Не хватало только расчувствоваться. Драко всегда скрывал свои настоящие чувства, что даже, когда он говорил искренне, люди продолжали считать это маской, очередной игрой, поиском выгоды. Сейчас… потерять врага для Драко было больнее, чем потерять отца… хотя какой из Поттера теперь враг. Да и школьная вражда эта, как же все было глупо. А теперь? Драко медленно опускался на самое дно жизни, вслед за Гермионой, которая повесила себе камнем на шею заботу о Гарри. Драко чувствовал, что одна она не вытянет все это на себе, а Уизли не сможет ее толком поддержать в нужный момент. То, что Гермиона была в него влюблена, мог не заметить только слепой, а он… - До чего ж он бестолковый, этот твой, Уизли! – в сердцах говорит Драко, осуждая Рона за нерасторопность и тугодумство. Он приходил сюда не только из-за Гарри. Точнее, это была одна из причин. Драко, так же присматривал за Гермионой, так как боялся, что в какой-то момент девушка не выдержит, и наложит на себя руки. С каждой встречей он все больше замечал, что Гермиона стала хуже следить за собой, у нее был потухший взгляд, речь становилась односложной и безжизненной. А ведь она ему даже нравилась. Еще в школе, на младших курсах. Драко и сам не знал, откуда взялась эта отчаянная, злая влюбленность в грязнокровку. Но рядом с ней его распирало от собственной важности, он ходил гусем, и всячески упоминал, что ему все равно, что какая-то там Грейнджер, учится лучше него, что она ему вообще не нравится, чтобы ни у кого не возникло никаких сомнений. Хотя при этом, он ходил на втором курсе, тайком к ней в больницу, когда она была обездвижена василиском, и вообще сам был готов лезть в воду спасать ее от русалок, тогда, во время турнира. Драко всеми силами убеждал себя, что не старался понравиться грязнокровке. Но, оглядываясь назад, понимал, что так оно было. Так было до тех пор, пока он не увлекся Поттером. Сначала это действительно было не более чем увлечение, игра: слежка на пятом курсе, попытки выследить «тайное общество», Драко нравился сам процесс, он чувствовал свою принадлежность к чему-то классному, а все, что касалось Поттера, автоматически становилось чем-то крутым и смелым. И Драко чувствовал себя таким, как Поттер: не слизеринской сволочью, а благородным героем, членом инспекционной дружины, которая, призвана навести в школе порядок. И сам Поттер оказался… интересным. У него были какие-то свои секреты, свой мир, в который Драко, как не бился, так и не сумел попасть. Хотелось понять, чем он дышит, как живет, понять, что происходит в его голове… Драко хотел сблизиться с Поттером, а когда осознал это, началась «вся та жуть». Арест отца, метка, задание… Когда Гарри застал его рыдающим в туалете плаксы Миртл, Драко понял, что пропал. Что не выдержит, сочувствующего, всепонимающего взгляда Поттера, что еще немного, сорвется, и все расскажет, и тогда конец всему!.. В отчаянье он его атаковал, и получил в ответ мощное контрзаклятье. Драко до сих пор помнил эту боль, разъедающие плоть раны, и нависшее над ним растерянное, а вскоре перекошенное от ужаса лицо Поттера. - Если бы ты знал, Поттер, - снова вздохнул Драко, проводя рукой по груди: рубцы от Сектумсемпры, так до конца и не сошли. – Если бы ты знал… Взгляд падает на тумбочку, где лежали очки Гарри. Драко взял их, задумчиво покрутил в руках, раскрыл дужки, посмотрел сквозь линзы на предметы – те стали размытыми и нечеткими. - Поттер, не знал, что ты настолько слепошарый, - усмехнулся Драко, продолжая развлекаться с очками, наводя их на все предметы в комнате. - А ну, верни на место, - строго сказала Гермиона, появившееся в дверном проеме. - Ты видела мир сквозь его очки? – Драко продолжил смотреть на нее через линзы поттеровских очков. – Это просто… - Драко, я не шучу, положи на место! – в голосе Грейнджер неприкрытая угроза, она решительно направилась к нему. – Это не игрушка! - Да я просто посмотрю, - отмахнулся Малфой, наводя линзы на лицо Поттера, которое вдруг исказилось так, что Драко вздрогнул, и поспешил отвести очки в сторону. – Стой, мне показалось… Гермиона слишком резко схватила его за локоть, очки выпали из рук, и с тихим треском разбились. - Что ты наделал! – она раздраженно достала палочку, и навела на осколки, - Окулус Репаро! Очки снова стали целыми, Гермиона подняла их с пола, когда Драко севшим голосом шепотом позвал ее: - Герм..Гермиона… смотри….- он указал пальцем на лицо Гарри. Гермиона оторвалась от очков, и взглянула на лицо Гарри. Тот по-прежнему лежал с закрытыми глазами, но нахмурил брови, лоб наморщился, миг!.. И лицо снова расслаблено, как будто Поттер и не хмурился вовсе. - Итак, класс! - Мадам Трюк бодро мерила шагами поле. - Приветствую вас на первом уроке полетов! Каждый становится напротив своей метлы, и громко и четко произносит "Вверх!" Гарри встал рядом с метлой, вытянул руку, и скомандовал: - Вверх! Метла сразу оторвалась от земли, древко тут же легло в руку, и Гарри крепко его сжал. Теперь-то Нимбус-2000 у него в кармане, у него обязательно будет эта метла! Однако не у всех получалось сразу, и у большинства сокурсников метлы продолжали лежать на земле. - Повеселей, что вы как сонные мухи?! Вверх! Еще раз! - отдавала указания мадам Трюк. - Вверх! - Рон в нетерпении топнул ногой, на что метла оторвалась от земли, со всего маху врезала ему по носу. Из носа тут же хлынула кровь, заливая мантию, и все вокруг. - Я отведу мистера Уизли в больничное крыло, - Мадам Трюк подошла к Рону, - И чтобы ни одной метлы в воздухе! Мадам Трюк, и Рон медленно побрели в сторону замка. Класс тут же загалдел, обсуждая случившееся. - Вы видели, как метла его треснула? - тренировка проходила параллельно вместе со студентами Слизерина, и Малфой во всю гримасничал, показывая как Рон получил по носу. - Ничего смешного, Малфой, - заступился за друга Гарри. - Это с каждым может случиться. - До чего ж он бестолковый, этот твой, Уизли! - голос у Драко становится неестественно грубым, как будто в радио начались помехи, и вместо одиннадцатилетнего мальчишки вдруг заговорил взрослый мужчина. - Так облажаться мог тот, у кого напрочь отсутствуют мозги! Держу пари, что он и пяти минут не сможет продержаться в воздухе! - наваждение пропало, и Драко снова заговорил в своей обычной манере. - Эй, это мое, отдай! - кто-то отнял у Невилла напоминалку, и вручил ее Драко. - Невилл, ты хотел вот это? - Драко покрутил у того перед носом шариком-напоминалкой, когда тот протянул руку, чтобы забрать, Драко настырно запрыгнул на метлу, и стал подниматься в воздух. - Так достань! Невилл беспомощно смотрел на Драко: летать на метле он боялся, так еще и метла его совсем не слушалась. Гарри не мог стоять в стороне, когда его друзей обижают, и смело запрыгнул на метлу, чтобы отнять у Малфоя напоминалку. - Нет, Гарри! - тут же запротестовала Гермиона. - Что сказала мадам Трюк? Но Гарри ее не слушал, оттолкнулся ногами от земли, и полетел к висящему в воздухе Драко. - Отдай ее мне, Малфой! Или я сброшу тебя с метлы! - Да я просто посмотрю, - снова Драко будто бы разговаривал не своим голосом. Гарри подлетел ближе, но Малфой среагировал на маневр, и отлетел на приличное расстояние. - Что, Поттер, за пределами досягаемости? - он покружил над полем. Гарри подлетел ближе, и пихнул метлу Драко, тот пошатнулся, но не потерял равновесия. - Неужели? - ехидно улыбнулся Драко. - Спорим, не поймаешь? - Драко замахнулся, и со всего маху швырнул напоминалку куда-то в сторону замка. Гарри сорвался вслед за шаром, ветер свистел в ушах, когда до столкновения со стеной, его отделяла пара метров, он сделал финт, который ему показывал отец, и поймал напоминалку. Внизу его встречали ликующие однокурсники, они поздравляли его с успешным полетом, Невилл благодарил за спасение бабушкиного подарка, Гермиона смотрела осуждающе: - Гарри, что с твоими очками? - она вытащила палочку. - Окулус Репаро! - ее голос в этот момент тоже дрогнул, показался чужим, слишком резким, что Гарри невольно зажмурился. - Здорово летаешь, Поттер, - к нему неожиданно подошел Малфой. - Научишь меня так же? - По рукам! - Гарри и Драко обменялись рукопожатием. Через все поле к ним быстрым шагом приближалась профессор Макгонагалл. - Поттер и Малфой, за мной, - строго сказала она. Класс неодобрительно загудел, а виновники торжества, повесив головы поплелись получать в наказание какую-нибудь отработку. - Невероятно, - прошептала Гермиона, дрожащими руками возвращая очки на место. – Это первая реакция за все время!.. - Гарри! Гарри, ты слышишь?! – Драко наклонился над постелью, и потряс Поттера за плечи, но тот больше не реагировал, продолжая лежать безвольной куклой. – Гарри! - Перестань! – Гермиона оттащила Драко от постели. – Мне кажется, что эта реакция, - ее речь стала быстрой и взволнованной, - первый признак того, что Гарри возвращается к жизни! Постепенно, их станет все больше, и Гарри очнется! Нужно только подождать!.. - Сколько ждать, Гермиона?! – Драко неожиданно перешел на крик. – Мы этого дождались только спустя год! Его спровоцировала наша ссора, а что если, - он подлетел к постели и закричал Поттеру в лицо, - Эй, Поттер, ты слышишь?! Поттер, грязнокровки опять в опасности, скорее, приходи их спасать! Ты же герой! Ну же! – он потряс того за плечи. - Поттер, прямо рядом с твоей постелью Волан-де-морт! Знаешь, что он хочет сделать с Грейнджер?! Он…- Драко не договорил, он почувствовал, будто на шее затягивают невидимую удавку. - Закрой свой поганый рот, - прошипела Гермиона, вплотную приближаясь к Драко, приставляя палочку к его горлу. Тот уже хрипел, от удушья лицо покраснело, из глаз потекли слезы. – Если ты не замолчишь, клянусь, я вырву тебе язык, - пообещала она, снимая заклятье. Драко судорожно хватал губами воздух, держась руками за горло. Едва отдышавшись, он с обидой посмотрел на Грейнджер: - А вот теперь, ты вылитая Беллатриса. Хотя нет, - он откашлялся, - ты симпатичней. Гермиона фыркнула, и улыбнулась. Последний раз в этом доме улыбались уже очень давно…