when the birds speak in human voices

Они всё шепчут. Убей, убей, убей. Твоя улыбка режет по сердцу, когда кромка белых зубов показывается из-под приоткрытых тонких губ. Ты смеешься удивительно громко. И даже на чертовых похоронах ты бы не потерял своего ребяческого блеска в глазах. Убей, убей, убей. Ты играешь на фортепиано, совсем не слыша мелодии. Не попадаешь по клавишам, или просто сам инструмент недостаточно настроен. Ты смотришь мне в глаза, и отчего-то радостно шепчешь: — Вот так звучит Джерард Уэй. Птицы в твоей голове щебечут с новой силой. Убей, убей, убей себя. Ты смеешься удивительно громко, пока твои руки перевязаны плотным слоем, окрашенных в грязный бордовый цвет, бинтов. Ты шутишь (совсем глупо и не к месту), но отчего-то больше не подходишь к фортепиано. Твои острые ногти царапают кожу на моей спине, а лицо впервые с нашей встречи не озаряет улыбка. Убей, убей, убей себя наконец. — Я люблю тебя. — Пустой щебет. Ты не говоришь мне, что любишь. Ты просто, блять, вырезаешь эти долбаные буквы на своем бедре, и улыбаешься, улыбаешься, улыбаешься. Ты продолжаешь засыпать утром и просыпаться вечером. Пока, однажды, гребанные птицы не заговорят человеческим голосом.