***
Бейкер-стрит с трудом приходила в себя. Паркет основательно пострадал при взрыве — его восстановили, как и ковер, который, впрочем, тут же пострадал от очередных экспериментов Шерлока. Миссис Хадсон недовольно поджимала губы и все ещё отказывалась с ними разговаривать, хотя арендную плату брала без лишних слов. Впрочем, пострадали не только книги, мебель и ковер с паркетом. Восточный ветер чуть не разрушил весь их мир до основания, не оставив от него камня на камне. Сестрица Холмс, по-птичьи склонив голову к плечу, подергала за ниточки и в два счета убила в них людей. «Это у них семейное», со смесью тревоги и обреченности подумал Джон Уотсон. Правда, старшие братья все-таки оказались куда более человечными. Семь лет пролетели как сон, как дым — преступления, смерть, приключения, победы, ошибки, друзья, поражения. «Чего только не было», думал Джон Уотсон, пересчитывая семнадцать ступенек по пути в квартиру на втором этаже. Такого, пожалуй, не было. Шерлок мучил скрипку. В последнее время он почти не спал, видел кошмары, судя по всему (Джон слишком хорошо знал, как это выглядит, и не смог бы ошибиться). Темные круги под глазами и постоянная нервозность, в случае с Шерлоком переходящая в тихую агрессию (рассеянность, переходящая в раздражительность плюс головная боль: отсюда непривычно-тихие приступы агонизирующей скуки). Грохнув на стол белый шуршащий пакет из Теско, Уотсон с легким злорадством услышал скрежет смычка по струнам. — Чай, — командным тоном объявил капитан Пятого Нортумберлендского стрелкового и, заглянув в чайник, нажал на кнопку кипячения. Рози осталась с няней, так что за дочь Уотсон был спокоен, но вот второй его ребенок (или первый, как поглядеть), его беспокоил. И если Рози не могла сообщить о причинах своего рева в силу возраста, то Шерлоку признаться в проблемах со сном мешала его гипертрофированная гордость. Похоже, головная боль победила упрямство, и Шерлок отложил скрипку на стол. Плюхнулся в кресло. «Уу, неужели созрел для откровения и таки расскажет, что видит каждую ночь во сне», подумав об этом, Джон с интересом повернулся к нему, складывая руки на груди. Холмс глядел перед собой невидящими глазами. — Лестрейд заходил, — уронил он, когда вскипел чайник, и щелкнула кнопка. Джон хмыкнул, возясь с чашками, но ничего не сказал. А ответа не последовало. Когда Джон ночевал в спальне наверху, на Бейкер-стрит, что в последнее время случалось редко, он каждый раз просыпался от шума в спальне соседа. Сначала он, грешным делом, подумал, что Шерлок завел подружку, но прислушавшись, понял, что сосед там один. — У нас дело? — нарушил затянувшееся молчание Джон, вручая чашку соседу. Тот задумчиво поблагодарил (Уотсон подумал, что, оказывается, можно не только научить медведя ездить на велосипеде, но и привить вежливость высокомерному детективу с гипертрофированным эго). — Нет.***
Джон что-то кричит, он зол, он чертовски зол. Но пистолет смотрит в лицо брата, и рука словно чужая. — Только не в лицо, прошу, — морщится Майкрофт. — Я завещал свой мозг Королевской академии. — Хорошо, куда предпочитаешь? — голос почти не дрожит. Джон готов к прыжку, как сторожевой пес, а Майкрофт мягко снимает судорожно сжатую на своем локте ладонь доктора. — Где-то в моей грудной клетке есть сердце, не такое большое, чтобы попасть в него с первого раза, но почему бы не попытаться? — братец застегивает верхнюю пуговицу, расправляет небесно-голубой галстук (его любимый, всплывает вдруг в голове ненужная информация, удалить, удалить!), и улыбается. Тишина натягивается, как струна. — Прощай, мой маленький брат. Выстрел. Шерлок путается в одеяле, садится в кровати и смотрит в окно, судорожно пытаясь успокоить дыхание и колотящееся сердце. Стирает пот со лба, запускает пальцы в волосы. Стирает слезы со щек и висков. Чертовы сантименты, чертовы чувства! Чертов Джон, который научил быть человеком. Чертова Эвер. Раньше он ненавидел находиться в неведении, но сейчас многое бы отдал, чтобы не знать.***
Лестрейд наблюдал за ними со стороны, за ставшими легендой детективом и блоггером. Семь лет назад Джон был улыбчивей и теплее, Шерлок же был высокомерной задницей и жутким засранцем. За семь лет они словно проросли друг в друга: Шерлок оттаял, стал мягче, а Джон стал суровее. Холмс начал понимать людей, а Уотсон стал наблюдательным, иногда даже слишком. — Как ты, Грег? — непринужденно спросил Джон, протягивая инспектору картонный стаканчик кофе. В одном они мало изменились: Шерлок все так же гениален, как и тогда, а Джон... его сильной стороной всегда было доброе сердце. — Спасибо, в порядке, — тяжело выдохнул Лестрейд, принимая стакан. Картон был благословенно горячим, так что заледеневшие пальцы моментально обожгло, но инспектор даже не поморщился. Джон не отвел испытующего взгляда, и Грег, поджав губы, нехотя глянул в сторону. — Все в порядке, правда. — Уотсон обшарил глазами толпу, собравшуюся вокруг заграждения несмотря на слишком раннее утро, а затем снова перевел глаза на Лестрейда. — Иногда мне кажется, что все мы заразились этим чертовым упрямством у Холмсов. Грег фыркнул и засмеялся, Джон с усталой улыбкой покачал головой. Сам Лестрейд тоже поменялся за эти семь лет. Прибавилось седины (в этом, правда, Джон все равно его обогнал, его голова как-то очень быстро из золота выцвела в серебро), потяжелел шаг, и той юношеской горячности и веры в гений Шерлока стало куда меньше. Не разочарование, но смирение с тем, что даже Холмсы — просто люди. — Как в старые добрые времена, — сказал доктор, глядя издалека, как Шерлок ругается с Донован, словно и не было инсценированной смерти, двух лет обмана и всех далекоидущих последствий. — Не знаю, когда это началось, но Шерлок явно решил загнать себя до беспамятства в надежде, что это избавит его от кошмаров. — Разве это не лучший способ бороться с подобным? — чуть нахмурился Грег. Сам он поступал ровно так же, когда особенно жуткие убийства начинали преследовать его по ночам. — Нет, — хмыкнул Уотсон, прихлебывая кофе. Полицейская мигалка то и дело обливала его лицо мертвенным синим светом, отчего доктор казался ещё старше. — Тебе или мне это легче дается, но такой высокоразвитый разум с тонкой организацией куда менее устойчив к такому. — Передай ему, чтобы перестал названивать по ночам, — попросил Лестрейд спустя несколько минут. Ссора все длилась, и, похоже, оба спорщика получали удовольствие от перепалки. Джон с удивлением оглянулся на инспектора, и тот понял, что о звонках он ничего не знал. — Хотя бы не в четыре утра в будни. Выходные — черт с ними, но в будни мы и так ни черта не высыпаемся. — Я передам.***
Ствол упирается в грудь Майкрофта, обтянутую белой рубашкой, чуть правее галстука и чуть в сторону от лацкана пиджака. Старший Холмс не улыбается, спокойный и отстраненный. — Я был с тобой раньше, — его голос шелестит в полумраке камеры, как птица шелестит крыльями, веером раскрывая шуршащие перья. — И буду с тобой опять. — Нет-нет-нет, — помертвевшими губами шепчет Шерлок, пытаясь отнять пистолет от груди Майкрофта, но тот опускает тяжелую руку на запястье брата, удерживая оружие на месте. — Нет-нет-нет, ты не сделаешь этого. — Я всегда буду рядом, Шерлок. Я не сержусь. Грохот выстрела в ушах снова выбрасывает взмокшего и дрожащего Шерлока в реальность, в спальню на Бейкер-стрит. Горло саднит, а во рту металлический привкус крови. Холмс устало закрывает глаза, протягивает руку и берет телефон с тумбочки у кровати. Не глядя, набирает номер и сбрасывает, услышав хриплое «Да?» после трех гудков. Эвер оказалась не восточным ветром, а разрушительным ураганом, перед которым его Чертоги устояли с трудом. Черт бы побрал её. Черт бы побрал их всех.***
Молли немного пугливо заглянула в гостиную, и, увидев Джона с Рози на руках, улыбнулась. — Спасибо, что приехала, — уставший доктор поцеловал в щеку вечно растрепанную, как подросток, женщину, и передал ей радостно агукающую дочь. — Шерлок уже давно сбежал на очередное место преступления, а у меня скоро дежурство. — Все в порядке, Джон, я с удовольствием посижу с ней, — Рози вдруг страшно заинтересовалась разноцветным вязаным шарфом Молли и запустила пальчики в крупную вязку, естественно, тут же запутавшись в петлях. — Эй, осторожно, дорогая, так ты меня задушишь! — Рози! — укоризненно вздохнул доктор, разливая чай по чашкам. — Как вы, Джон? — с теплотой в голосе спросила Молли, когда девочка затихла у неё на руках, сминая в кулачках помпон на шарфе. Уотсон тяжело вздохнул и пожал плечами. — Трудно, но справляюсь. Более или менее. — Как... — не договорив, она бросила нерешительный взгляд в сторону спальни Шерлока. После событий в Шерринфорде Молли старалась не встречаться с детективом, несмотря на все обстоятельства и объяснения. — Подмешиваю успокоительные в чай. Выслушал пятьдесят теорий насчет того, почему у чая такой странный вкус, — переглянувшись, врачи негромко рассмеялись, а Рози, видя, что папа улыбается, издала довольный громкий визг. — Только уложишь ребенка — Шерлок начинает кричать во сне, Рози просыпается и тоже поднимает крик, видимо, за компанию. Поэтому стараюсь здесь почти не ночевать, хотя иногда бывают кризисы. Молли поморщилась, когда девочка потянула её за волосы, а затем осторожно выпутала любопытные пальчики из своей косы. — Обожаю, когда она хватает за волосы Шерлока, — с ехидцей в голосе сказал Джон. — Он терпеливо сносит все пытки, а Рози и довольна. Оставит его лысым когда-нибудь, я полагаю. — Пусть сделает прическу как у Майкрофта. Джон не помнил, когда в последний раз так смеялся.***
— Майкрофт, там кто-то есть! В темноте за старинным шкафом точно кто-то шевельнулся, и ледяной страх накатил как приливная волна, захлестывая с головой. — Майкрофт! Брат возникает в освещенном проеме двери, секунда — и вспыхивает свет. За шкафом молча стоит Эвер. — Что ты тут вопишь? — недовольно спрашивает пухлый кудрявый мальчик. — Эвер? А ты что тут делаешь? Пока брат укладывает сестру спать, Шерлок как приклеенный стоит у стены и смотрит на простенок, где спряталась Эвер. Страх не отпускает, страх словно копится внутри, обжигая веки и вдруг выливается наружу — слезами. — Шерлок, — с раздражением окликает Майкрофт, а затем появляется на пороге. — Шерлок? В глазах все расплывается от слез, и силуэт брата кажется размытым и нечетким. — Эй, ты чего, — его голос теплеет, а Шерлок судорожно вздыхает, пытаясь казаться взрослым. — Иди ко мне. И он идет. Бежит через всю комнату, видя, как круглолицый мальчик стремительно взрослеет, превращаясь в юношу, молодого человека, мужчину. Влетает на полном ходу в его грудь, сбивая дыхание, цепляясь за него, как за последнюю соломинку. — О, Шерлок, — вздыхает Майкрофт Холмс, обнимая рыдающего на его плече брата. — Я всегда буду рядом. Выстрел.***
— Шерлок, прекрати звонить. — Лестрейд? — Да, черт побери, это Лестрейд! Сколько можно названивать? Это очередной эксперимент? Изощренная месть? Тебе скучно? — Какого черта ты... — Отвечаю на телефон твоего брата? Потому что Майкрофт работает! — В три часа ночи?.. — ИМЕННО! Ещё один звонок и я тебя закрою за хулиганство, клянусь! Хрен выспишься в собственном доме! — Что Майкрофт делает у тебя дома?! — Шерлок. — Усталый голос брата в трубке. — Успокойся и ложись спать. Жду тебя завтра — технически, уже сегодня — в пять в офисе. Это надо прекращать. Вместо ответа Шерлок молча сбрасывает вызов.***
— Майкрофт? — удивленно спрашивает Джон Уотсон, обнаружив на пороге мистера Британское правительство. Тот кивает и взвешивает в руке неизменный зонт, а затем отставляет его в угол. — Шерлок дома, я полагаю? Вместо ответа из спальни доносится яростный скрипичный скрежет. — Ммм, Лютославский, — задумчиво комментирует игру Шерлока старший Холмс, проходя на середину гостиной и оглядываясь. — Почти не заметно следов взрыва. — Да, пришлось постараться. Чаю? — Я помню, где чайник, — тонко улыбнувшись, шутит Майкрофт, и Джон отвечает ему улыбкой. — Невероятно, — говорит Уотсон, гремя чашками на кухне. — Британское правительство умеет шутить. — Правительство много чего умеет, — откликается тот, вглядываясь в корешки книг на полке. — Шерлок! — кричит Джон, но тот игнорирует. Холмс оглядывается на доктора: — Не трудитесь, доктор Уотсон, он сейчас сам выйдет. Джон предлагает Майкрофту кресло Шерлока, но тот качает головой, берет стул и садится перед камином. — У нас дело? — У Шерлока некое дело ко мне, — поправляет его брат и принимает чашку с чаем. — Зачем ты пришел? — с грохотом распахивается дверь в спальню, и взъерошенный Шерлок вылетает в гостиную. Ни Джон, ни Майкрофт даже не вздрагивают. — Я пришел к тебе, потому что ты не пришел ко мне, — спокойно говорит Холмс, опуская чашку на блюдце. — Тебя попросили не звонить так часто в такое время. Джон хмурится. — Тебе не кажется, что это попахивает расстройством? — Я в порядке. — Нет, Шерлок, ты не в порядке, — перебивает Майкрофт со сталью в голосе. — Прошло уже три месяца, а звонки становятся все чаще, просто признай, что ты не можешь с этим справиться. — Я В ПОРЯДКЕ, — рявкает Шерлок. Джон со стуком отставляет чашку. — Шерлок, — напряженно говорит он, и тот моментально замолкает. — Собираешься воспользоваться дедукцией? — язвит младший Холмс, но Уотсон непробиваем. — Да, собираюсь. Майкрофт с интересом наблюдает. — Тебе снится, что ты все-таки застрелил брата, не так ли? — Джон пристально смотрит на Шерлока. Тот недовольно поджимает губы и сердито падает в свое кресло. — Давно хотел спросить: как долго вы вместе? Холмс ставит свою чашку на столик рядом с чашкой Джона. — Пару лет. Грегори был весьма настойчив. — То есть, вы были готовы пожертвовать собой, несмотря на то, что вас ждал любящий человек? — в голосе Джона слышится осуждение. — А вы были готовы пожертвовать собой, несмотря на то, что у вас есть маленькая дочь, — возвращает шпильку Майкрофт. — Один-один, — признает доктор. — Вернемся к нашим баранам... — Барану, — поправляет Джон, и старший Холмс пожимает плечами: — Неважно. У тебя развивается расстройство, Шерлок, и после всех потрясений ты пока не готов справиться с этим в одиночку. Мы здесь, чтобы помочь тебе. — Я справлюсь сам. — О, Шерлок, — вздыхает Майкрофт, качая головой. — Убирайся, Майкрофт. Мне не нужна ничья помощь. К удивлению Джона, мистер Британское правительство безропотно встает со стула, поправляет галстук и идет к двери. И только когда он оборачивается у выхода, заложив руки за спину, Джон догадывается, почему. — Прощай, мой маленький брат, — говорит Майкрофт Холмс, глядя на Шерлока, видя, как тот мрачнеет. Под окном с громким хлопком лопается шина и начинает трезвонить автосирена. Шерлок дергается всем телом, старший самодовольно улыбается. Хлопок подстроен, понимает Уотсон. — Тебе нужна помощь, — серьезнеет Майкрофт. — Простая шутка, а ты уже на взводе. Младший молчит и смотрит в пол. — Джон... — глухо говорит он. — Мне уйти? — спокойно спрашивает тот. Шерлок нерешительно кивает, Майкрофт подходит к камину и негромко говорит: — Думаю, доктор Уотсон должен остаться. Все-таки, это семейное дело.