Потому что магия

Светлая полоска остановилась задолго до правого края, почти на середине, и напрочь отказалась двигаться дальше. Возможно, стоило быть благодарным и за это: прошлое сражение случилось в таких ебенях, что Юре вообще не удалось проверить фид ленты избранного, даже Вконтакте и на Фейсбуке, не то что ютьюбовский. В Милютинском саду хотя бы был вай-фай перед тем, как приближающееся Явление оборвало связь. Цифры в левом верхнем углу экрана показывали 16:34, а значит, по расчётам учёных лбов ещё восемь минут, и они опять ошиблись. Юра уже заметил, что связь с Интернетом обычно прерывается за пять-шесть. Он уже надел коньки, но защитных чехлов пока не снимал — ни к чему бить лезвия об асфальт, бесполезно прикрытый месивом из мокрого снега и грязи. Задница начинала замерзать на обледеневшей скамейке, хотя он только недавно на ней примостился, чтобы переменить обувь. Дурацкая зима, ещё немного — и будет течь из носа. Юра зарылся подбородком глубже в синтетический мех и нажал на треугольник плея, хотя стоило бы встать и разогреться, уже перед боем, а не на тренировочной площадке, с которой его сняли. Но на фиг, он справится и так. Не в Японии же, которая для Краль с какого-то перепугу оказалась особенной — мёдом им там намазано, что ли? Если б не это, Никифоров сейчас был бы здесь и ездил вместо него, если не вместе, а не постил отвратительно ванильные помолвочные фотки с другого края мира. Ну хоть Поповича сегодня тоже нет ни на подхват, ни на замену, и на том спасибо. Самая навороченная Краля предпочтительнее, чем его нытьё. Даже такая, которая появилась тогда в Японии, и понадобились силы десятка боевых фигуристов и фигуристок, чтобы отправить её с Земли вперёд ногами. К тому же, именно там он встретил Отабека, а это, как ни взгляни, плюс. Качество видео было хреновое, как и ракурс съёмки. Сверху-сзади-сбоку, обычная камера наблюдения. В Казахстане не могут позаботиться об установке приличных видеокамер перед Явлением? Позорище. В Милютке уже наверняка поставили, даже раньше, чем разогнали всех людей, и загрузят запись на канал спустя минут двадцать после сражения. А тут тормозили почти сутки. Неудивительно, что у Отабека так мало просмотров. За два прошедших с момента выкладки часа у Джей Джея набралось бы куда больше, не говоря уж о лайках. Какие мудилы поставили двести тринадцать дислайков? Отследить бы этих людей, посмотреть, кто вообще способен поставить Отабеку — Отабеку! — дислайк. Ни хера они не понимают. Да, он не выёбывается на льду, как тот же Джей Джей, и у него нет красивых спецэффектов. И хреновые камеры, да, не фулл-эйчди с трёх точек обзора, как у некоторых. Ну и что теперь? Зато у него, по крайней мере, Краля ни разу не покинула пределов ледового поля. В отличие от. Юра пронаблюдал, как Отабек выезжает на лёд — движения экономные, никаких лишних понтов. Краля уже ждала в центре поля. Та ещё уродина: тёмно-синяя, тело бочкой, вместо ног — стебель. Передние лапы висят до льда, а на них — когтищи длиной с локоть. Башка мелкая, толком даже не разглядеть. Хвост с шипами, длинный, метров на семь, и бьёт по льду, как плетью. Был бы лёд настоящим — разломался бы точно, а так нет, и то хорошо. Хотя место она выбрала, конечно… Сражаться на проезжей части — полный отстой. Узко, не разгонишься и не развернёшься толком, из-под льда машины торчат, на углу — столб светофора. Деревья, опять же. Дрянновато, но Отабек справился, как и ожидалось. Ещё вчера написал смс, что всё в порядке, и потом подтвердил по Скайпу. Правда, сперва не хотел выходить на видеосвязь, и Юра заподозрил плохое. Но оказалось, просто синяк на скуле и рассечена челюсть. Он присматривался, присматривался — вроде не сильно, и не опухло почти. Отабек заверил, что врачи смотрели, сказали, что ерунда и пройдёт. Попробовало бы только не!.. И всё равно дерьмово, пусть даже редко кто выходит из схватки совсем не потрёпанным. Может, только Никифоров иногда, и то, если не выпускать на лёд котлету. Подставляется, идиот. Хотя фанаты тащатся от такого ещё больше, чем от идеального проката. И что у них в голове? Стопятьсот комментов капсом, а Отабеку ничего почти. Тоже идиоты. Крохотная фигурка на экране мобильного подпрыгнула и завертелась в низком волчке. Кацуки бы прыгнул дэс дропом, через либелу, но это чистый выпендрёж перед женихом. Чинян пусть и не такой эффектный, зато делает своё дело. Ветровка и чёрные джинсы обернулись туманом, сгустком полумрака, и когда Отабек выехал из волчка, он был уже в знакомом боевом костюме — облегающем и тоже чёрном, без полупрозрачных вставок, только две дорожки блёсток по бокам, и ещё немного блестящего на манжетах. Все эти детали на видео было, конечно, не разглядеть — но Юра видел их своими глазами тогда, в Японии, а боевой костюм не менялся. Краля не стала терять времени и ударила хвостом. Издали, не по Отабеку, к счастью. Тот успел проехаться внешним корабликом, ставя барьер. Если не присматриваться, даже не видно почти, пусть и при дневном свете — так, темноватая дымка. Не зря Дуагером называют, Колдуном, то есть: ночью вообще не разберёшь, магичит или нет. У Никифорова уже бы всё серебром сияло, и неважно, день или ночь. Отабек другой, он работает без показухи, и барьер его справился на отлично — выстреленные хвостом шипы разбились об него и посыпались вниз, совершенно безвредные. Юра выдохнул. Сам не заметил, когда затаил дыхание — бой ведь только начался. Хотя смысл переживать, если исход уже известен? Всё будет в порядке, и второй барьер сработает тоже, или почти сработает. Отабек рассказывал, как ему ставили кораблик, развивали выворотность. В числе прочего, заставили прибить к доске старые ботинки в развороте сто восемьдесят градусов, и в них спать несколько месяцев. Немного помогло. Юра тогда мог бы порадоваться, что у него самого проблемы с гибкостью суставов выглядели совсем иначе, но почему-то не стал. Только разозлился, причём сам не понял, на что именно. Вроде бы не на что — у каждого ведь свои трудности, в конце-то концов? А Отабек тем временем собирался атаковать, судя по положению тела и ног — сальховом. Сразу не понятно, в сколько оборотов… а, ага, тройной. Ну действительно, не одинарный же и не двойной, на этом льду всё-таки не в игрушки играют. Когда-то, может, Крали и были уязвимы к таким прыжкам — но уже давно нет, разве что если в комбинации. На видео было видно, как магическая энергия, вызванная прыжком, беззвучно отделилась от тела Отабека и едва различимой волной понеслась к Крале. Краля сгруппировалась для защиты, прикрылась лапами, а дальше… дальше Юра увидел только бегущую по окружности синюю черту поверх страницы и следующее за ней сообщение о том, что подключение к сети отсутствует. Он несколько мгновений просидел неподвижно, уставившись в экран. Экран предлагал отключить режим полёта, включить вай-фай или проверить уровень сигнала сети. Когда Юра понял наконец, что это значит, он чуть не выматерился вслух. По всей видимости, пока он пялился, палец дёрнулся вниз и обновил страницу. Или она сама обновилась, хрен знает эту блядскую технику. Что дальше-то? Видео было загружено наполовину, но уж эта-то половина должна была быть его! А теперь придётся отложить до возвращения домой. Тьфу. Ещё несколько мгновений Юра боролся с желанием швырнуть телефон в снег. Справился с ним, наконец, спрятал мобильный в рюкзак. Откинулся на спинку скамейки. Взгляд уперся в стащенные четвертью часа ранее ботинки, раскидавшие шнурки по снежной жиже. Стоило убрать внутрь, а сами ботинки — под лавку, но похрен. Всё равно уже мыть. Дурацкая погода, да ещё и смерклось порядком. Ну и где же?.. Долго задаваться этим вопросом ему не пришлось. Серо-розовое небо треснуло на две половины, и с его изнанки полился свет. «Северное сияние», вторая фаза появления Крали в нашем мире. Если считать только заметные невооруженным глазом, а не с помощью десятка приборов, то первая. Когда-то она впечатляла, теперь не очень. Просто хотелось, чтобы она перешла в следующую, и можно было выйти на лёд. Сияющие потоки синевы и зелени падали на деревья и снег, на решётки и обнесённые бордюрами камни. Дома через дорогу, проглядывавшие за деревьями, скрылись из виду. Первое время сквозь плотный серый купол просачивался свет фонарей, уже включенных, несмотря на рань — но потом потерялся и он. На барабанные перепонки знакомо надавила тишина, и Юра откинул капюшон. Пульс в крови в ушах забился слабее. Из лёгких вылетело облачко белого пара и растаяло в прозрачном воздухе. Синева и зелень продолжали литься сверху. Они продолжали литься, и там, где они касались земли, на её поверхности оставался идеально гладкий чёрный лёд. Юра наклонился и снял чехлы с лезвий. Достал из кармана резинку и стянул волосы в тугой хвост, тщательно убрав в него и чёлку, чтобы не мешала смотреть. Скоро будет пора. Лёд захватывал всё больше и больше пространства. Неплохая толщина на этот раз, скрыл собой бордюры. Но не все камни — кто вообще придумал украшать парки стоячими камнями? И решётки ограждений… Скамейки ещё, но их хотя бы видно в темноте, а эти не заметишь, даже если натолкнёшься, потому что будешь лежать с расшибленной башкой. Впрочем, Юра постарался запомнить местоположение всего торчащего сразу, как только добрался до места, и хотя бы отчасти это должно будет помочь. Совершенно бесценный для боевого фигуриста навык, который не имел никакого значения, когда катание на коньках было всего лишь спортом и когда от него не зависела судьба мира. Ничего так были времена. Приходилось сражаться с людьми, а не с непонятно откуда берущимися тварями. Кстати, о тварях. Его всегда удивляло, почему эти уроды не из пролома лезут, а появляются словно бы из ниоткуда — обычно сразу в центре ледовой площадки. Над этим вообще многие ломали головы, а до ответа так и не додумались, только сочинили десяток теорий по поводу, и все мутные. Кто, откуда, почему… как так получилось, что элементы фигурного катания на чёрном льду приобретают магическую силу? Хрен его знает. Но каков бы ни был ответ на эти вопросы, Юра не в обиде. Ну то есть, что родному городу грозит уничтожение — это плохо, конечно. И уж тем более, если всей планете. И всё-таки, круто. А вылезать за пределы ледового поля он Крале всё равно не позволит. Он же не Джей Джей. Он же Ледяной Тигр России. И пусть Никифоров потом смотрит бой на видео и глотает сопли, что в Японии, а не здесь. Пускай сидит там, хоть женится, хоть берёт приёмных спиногрызов и тоже ставит их на лёд — здесь и без него есть кому сражаться. Кое-кому, кто уже почти стал самым лучшим, пока всякие старпёры шатаются по окономиячным, или как они там называются, и отращивают брюхо с женихом на пару, а потом выкладывают пьяные полуголые фотки в сеть. Буэээ. Юра прикрыл глаза, отгоняя навязчивое видение — безобразно радостный Виктор, тискающий не менее безобразно радостного Юури, растрёпанного и в запотевших очках. Доблестные сразители самой сильной из всех до сих пор являвшихся Краль, надежда, гордость и опора человечества, самая блистательная из пар, бла-бла. Посмотрим, кто будет блистать в следующее Большое Явление. Но пока — здесь. Когда Юра открыл глаза, потоки света с разлома в небе уже иссякли и перед ним — в метрах в пятнадцати или немного больше — стояла Краля. И она почти не выглядела тем чудовищем, которым являлась. Высокая — в два с половиной его роста, обычно они ниже. Почти прозрачная, дымчато-лиловая, похожая на песочные часы, в которых вместо песка пересыпаются мерцающие огни. Невесомые, то сверху вниз, то снизу вверх, как падающие с неба снежинки, которые поднимает и крутит ветер, а потом бросает вниз, и всё повторяется снова. Опоры тонкие и длинные, как ножки циркуля, три штуки, и тоже полупрозрачные. Да и руки такие же, только две — кажутся хрупкими, как стекло или хрусталь. Ткни — переломятся, но ага, как же, это только видимость. И заканчиваются острыми пальцами, в которых не по-человечески мало фаланг и непропорционально много сантиметров. Даже голова есть, что для Краль вообще редкость. Но лица не видно, даже если оно на месте, что вряд ли. Передняя часть головы прикрыта широким выступом, обводящим её по окружности, как поля шляпы. На «шляпе» — розетка сияющих лиловым светом кристаллов. Почти красиво. Красивый будет бой. Особенно со стороны — красивый. Даже для тех мудаков, которые ставят Отабеку дислайки. Краля несколько раз обернулась вокруг своей оси, рассыпая на лёд фиолетовые искры. Они гасли не сразу, ещё несколько секунд тлели и мерцали — видимо, какая-то защита. На бафф не похоже, тогда бы не упали вниз, а прилипли к ней. Ну и хорошо, когда в последний раз явилась Краля, которая умела баффать себя во время боя, Неколе пришлось туго. Ну то есть, Юра бы справился, конечно, да и Некола справился — вот только вынесли его с поля боя на носилках, и месяц потом ездил на инвалидном кресле. Горакова его подменяла потом вполне успешно, несмотря на то, что женщинам куда тяжелее даются прыжки — её почти невероятного тройного акселя с кораблика хватало, а что не добивалось даже им, то дохло с каскада двойной сальхов-тройной тулуп. Но что если бы вылезла какая-нибудь особо мощная дрянь, которую пришлось бы брать измором? Что если бы Гораковой не хватило ни прыжков для атаки, ни спиралей для защиты, ни вращений для баффов? Бедная была бы Чехия. Юра выехал на лёд, прислушиваясь к звуку, с которым лезвия скользили по нему, и к ощущениям собственного тела. В куртке и штанах было неудобно, и мех лез в рот, но это ненадолго, ничего страшного. А что не разогрелся и не растянулся перед боем — ну дурак, да, кто ему доктор. Бой Отабека всё равно не досмотрел. Он обязательно досмотрит. Потом. А пока — Краля. Для начала очертил широкую дугу на наружном ребре, подъезжая справа, где свободного пространства было больше. Краля повернула голову на тонкой шее — то ли видела (хотя как?), то ли чуяла. Пока не беспокоилась — после первых вращений застыла неподвижно, если не считать поворота головы и огней, двигающихся внутри «песочных часов» вверх по спирали. Она знала, что до трансформации противник безвреден. И свою безвредность нужно было исправлять. Юра никогда не заходил в хеншин — дурацкое слово, зачем японцы его придумали до того, как оно понадобилось на самом деле? — с прыжка. Джей Джею и Кацуки прыжки в обычной одежде нужны, чтобы выпендриться, второму так вообще его легендарная выносливость позволяет вытворять подобные вещи, ничем и никем не рискуя. Отабек… Отабек прыгает зачем-то ещё. Юра не спрашивал. Сам он не видел в этом смысла — прыжки лучше оставить для сражения, где они хоть на что-то повлияют, кроме количества надаренных плюшевых игрушек и выставленных лайков. Подхода через тройку будет достаточно, а дальше — последовательность, которая с первого боя не менялась ни разу. Ну то есть. Если вращаться иначе, хеншин на чёрном льду всё равно произошёл бы, уж это-то проверили первым делом. Но не рекомендуется менять, причём не рекомендуется о-очень настойчиво. Хеншин — визитная карточка бойца и должен быть узнаваем, так Юре твердили, и Яков в том числе. Знаменитое вращение в заклоне с последующим захватом конька и выкинутой вверх свободной рукой, единственное среди мужских хеншинов. Фанатам — повод распиливать на гифки, а ему самому — лишняя головная боль. И дёрнул же чёрт в первый раз трансформироваться именно так! На спортивном льду оно может и ничего, смотрится, но в бою, когда Краля только и поджидает, чтобы взять тёпленьким… Соображать после заклона и реагировать на что-нибудь внешнее — так себе удовольствие, хуже только при ламбьеле, когда скорость вращения выше и ощущения… специфические. Хрен разберёшь потом, искры перед глазами от Крали, от собственного хеншина, или просто так, в самом мозгу мигают. Движения были отработаны настолько, что ошибиться Юра не боялся — просто позволил телу и магии сделать своё дело. Мысли не поспевали за ним и потерялись где-то позади; кости, мышцы, связки, металл лезвия, дыхание в грудной клетке, бьющееся за рёбрами сердце, воздух внутри и снаружи, кожа — единственной тонкой границей между ним и не-им, размытой границей. Момент, когда холод и ветер наваливаются почти материальной волной, обёртывают тело, как электрическое одеяло, или наоборот — отсутствие всего между ним и окружающим миром, нагота бóльшая, чем если бы просто без одежды; её и не было уже. Вот он, вот — подступающая ночь, вот лёд, вон, в нескольких мгновениях от него — чуждое, рельефное присутствие Крали, и будто невидимая стрелка компаса где-то в солнечном сплетении указывает в её направлении. Держится на месте, несмотря на вращение, тянет вбок. Пальцы встретили пятку конька и нащупали лезвие. Так же неизбежно, как и то, что произойдёт потом. Когда Юра попытался описать в одном из интервью ощущение, которое вызывает хеншин, у него ничего не вышло. Он сравнил его со статическим электричеством, высеченным от трения кожи о воздух, вернее, начал сравнивать. Плюнул на середине фразы, сказал, что нет, фигня, не так совсем, а скорее как ртуть… или нет, не ртуть. Бенгальские огни, смоляная плёнка… нет, не больно, ха-ха, что за глупости. Совсем не больно, нет, наоборот… как… Он тогда покраснел и не закончил фразу. И совсем не потому, что собирался сказать то, что все подумали, что собирался. Совсем нет. Просто… «жидкий солнечный свет»? «когда на тебя смотрят, но не кто попало, а…»? Это всё по-дурацки, он не будет так говорить, стыдобища. И тем более, тоже совершенно не то. Пусть снимают, пусть смотрят, пусть режут на гифки. Пусть развлекаются. Юра выехал из вращения и открыл глаза. Пульсирующая темнота отъела поле обзора по краям, виски давило, морозный воздух драл горло и лёгкие. Краля стояла перед ним, как чёртова красивая нечеловеческая уродина, неведомая ёбаная хуйня с огоньками, мерцающими в кристаллической дымке. Он чувствовал себя прекрасно. Он чувствовал себя готовым. Теперь на нём вместо обременительной зимней одежды был боевой костюм. Сам Юра его толком никогда не видел — в бою не до того, чтобы себя разглядывать. Но насмотрелся на видео и фотках. И ничего так, на самом деле. Возможно, и правда что-то отражает. По крайней мере, цвета хорошие — чёрный и золотой. Полос золотых много, широких и извилистых, почти тигриных, больше по левому боку. Что не они — то чёрное, немногим шире. Остальное — просвечивающая частая сетка. Всё ладно, по фигуре, ничего нигде не торчит и не развевается. Сойдёт. Даже очень. Он ухмыльнулся. Ухмылка, кажется, норовила перейти в оскал или вылезти за пределы лица, но ему было плевать. На видео всё равно не видно. Иначе потребовали бы ещё «держать лицо», не строить рожи, побеспокоиться о целостности образа. «Фея России», блять. Нашли эльфа. Хотите сидеть в безопасности у экранов, и при этом чтобы было красиво? Ну что же. Значит, будет красиво. Будет просто охуеть как красиво. Интересно, скажет ли что-то Отабек, если он начнёт бой, как тот — с кораблика? Юра сменил положение ступней, отклонился назад и проехался по пологой кривой на внешних рёбрах. Повыше щиколоток знакомо заныло там, где надавил край голенища; при другой стратегии, рассчитанной на затяжное сражение с барьерами и наложением баффов, можно было бы выбрать ботинок помягче. Но он не собирался затягивать бой. Для многооборотных прыжков нужна жёсткость, а он полагался именно на них. Впрочем, защита не помешает тоже, особенно когда Краля выставила свою, а значит, атака может уйти в молоко. Он проверит её на прочность в свой следующий ход, если останется, что проверять. Защиты и баффы обычно долго не действуют. Может, рассеется уже. Выйдя из кораблика, Юра заехал по обратной дуге за барьер и сквозь его золотистую пелену пронаблюдал за тем, как Краля закрутилась снова — на одной опоре, согнув две остальные в… коленях? если это можно было назвать коленями. Гнулись они, по крайней мере, в обе стороны, и в верхней трети «бёдер» был ещё один сустав внутрь, который прижимал часть ноги к основанию песочных часов, когда Краля начинала крутиться. Так опора оказывалась не на окружности, а строго в центре, как остриё юлы. Достаточно устойчивое положение, если вращаться, но если нет… Этим стоило воспользоваться. Вышибить из-под твари лёд, а дальше… Но додумать мысль Юра не успел. Краля резко оборвала вращение. Одновременно с этим она выстрелила фалангами пальцев — не прицельно, а веером по площади. Намётанный взгляд мгновенно определил траекторию: что-то упадёт на лёд, не причинив вреда, и ладно, но два шипа неслись навстречу, и Юра едва успевал отклониться. Барьер должны был задержать удар, но стоило перестраховаться, и он метнулся влево. Еле успел разминуться со снарядом, который мог бы стать смертельным, если бы Юра оказался не столь проворным и если бы понадеялся на барьер. Шипы прошили магическую плёнку, как пуля картон. Кораблик был не идеален? Нет. Юра сцепил зубы так, что заболела челюсть. Такого просто не могло быть. Дело не в барьере, а в ебучем баффе. Видимо, подготовительные искры Крали всё-таки не были защитой, а усиливали следующую атаку. Чёртова изобретательная сволочь. Интересно, если бы он поставил барьер не корабликом, а бауэром, прочертив лезвиями две параллельные линии, это помогло бы? Особенно если усилить его заклоном? Может, такой барьер и выстоял бы. Но если нет — выйдя из заклона, Юра бы точно не успел спастись от шипа в тело. А так он успел уклониться. Он — успел. Но что если бы на его месте был Отабек?.. Блять. Хотя он бы тоже успел, конечно. Разумеется, он успел бы. Юра прогнал из головы картинку, норовящую занять мысли и вытеснить из извилин остальное. Сосредоточился на настоящем, а не том, что могло быть. Набрал скорость. Краля подняла вверх беспалые конечности и встряхнула ими, высекая из воздуха искры. Ночь на мгновение стала немного ярче, а потом искры роем лиловых пчёл уселись Крале на кисти и превратили их в шары. Ажурные, но с виду очень тяжёлые и твёрдые шары. Это была какая-то новая херня. Крали появлялись причудливыми уродинами, и такими же они оставались до самого финала битвы. До момента, когда рассыпались ворохом светящейся пыли. Чтобы Краля превращалась в какую-то другую ебанину прямо во время сражения — до сих пор Юра такого не видел. Это должно ж было ему так повезти? Хотя лучше пускай ему, а не тому же Поповичу. Наверняка пришлось бы подчищать после него, а затем — слушать, как воет сирена неотложки, удаляясь. А они небось уже дежурят за поворотом, ждут, навернётся ли Юра Плисецкий или не навернётся. Ага. Ну ждите-ждите. Всяко лучше ждать по ту сторону колпака, чем по вызовам мотаться. Взять кофе в ближайшем Старбаксе. Свалить налегке, когда закончится бой. А впрочем, чего это он? Не время думать о Поповиче или неотложках. Откуда вообще такие мысли во время боя, когда остаётся всего несколько мгновений, чтобы решить, атаковать или уйти в защиту? Грёбаные сражения. Всегда нужно оставаться в курсе обстановки. Нельзя себе позволить «отключиться» на льду, предоставив телу откатывать заученную программу. Переходить из одного движения в другое без единой мысли. Без мыслей было бы лучше. Они сбивают. Мозги медленнее тела. Но нужно сосредоточиться на «здесь» и «сейчас». «Здесь» — поле чёрного льда в матово-сером пузыре. Скамейки и камни, и рельсовые заборы, и прочая опасная хрень, на которую натолкнуться — нефиг делать. Остатки «северного сияния» в воздухе, слабые зелёно-синие отсветы, без которых хоть глаз коли, пришлось бы кататься вслепую, ориентируясь на память и Кралю, и это был бы полный пиздец. «Здесь» — Краля, кристаллическое чудище, выплюнутая каким-то другим миром уродина. Эстетские песочные часы на ножках. Разумная или нет, хрен его знает, а вот что угробить его хочет — это точно. «Сейчас» — бой с ней, из которого он собирается выйти победителем. Увидеть, как идёт трещина по лиловому боку, как гаснут искры, как на месте твёрдого, чуждого и опасного, готового с потрохами сожрать и его, Юрку, и его город — остаётся только облако безобидной пыли, медленно оседающей на лёд. «Сейчас» — время атаковать, потому что когда-то надо. Потому что барьер, может быть, не сработает. И ещё — потому что он так хочет. Пора нанести первый удар. Который, если всё пройдёт как надо, станет последним. Он ещё до битвы решил, что это будет каскад тройной лутц-тройной риттбергер. Сильная комбинация, сильнее, чем сумма слагаемых. Должно хватить, но… Заход на хороший лутц должен идти с длинной дуги на наружном ребре, и при ходе назад ни хрена не видно, куда едешь. Его лучше не на этом поле, не когда на нём торчат камни и скамейки и почти что торчат бордюры. Разве что если с шагов, через моухок, например — тогда пространства нужно меньше. Но всё-таки, всё-таки, лучше вообще не, Юра не помнил, куда не стоит заезжать — к Крале точно, там камни, в остальном вроде бы чистый лёд, но… но… Мозг ещё сомневался, когда тело начало заходить на прыжок. А потом… Потом стало поздно. Он проимел начало: не сделал в последний момент перетяжку на внешнее ребро, и вместо лутца получился корявый флутц. Но думать об этом было некогда. Совершенно, абсолютно некогда, нужно было докрутить риттбергер, все три оборота, ровно три, иначе каскад терял смысл, и… Приземлился на зубцы, выехал на одной ноге чисто, без касаний. Тело горело янтарным пламенем, горело без боли, и мелко вибрировало от затраченных на прыжки усилий. Вытянутая вперёд рука сияла так, что теряла контур. Слепила глаза, сужала до себя окружающий мир. Черпнутая откуда-то — многие хотели бы узнать, откуда, но фигушки — магия присутствовала ощутимо и зримо, явила себя, воплотилась: струилась по кровеносным сосудам вместе с кровью, перекачивалась сердцем, пульсировала; наполняла пополам с воздухом лёгкие, готовая расширяться и сжиматься в такт движениям рёбер, ждала, чтобы пойти горлом и смешаться с паром на морозе снаружи; пропитала мышцы, сгущалась в связках, начинала просачиваться в кости. Солнечное сплетение — магическое солнце. Нервы — нити лампы накаливания. Кожа — почти отсутствует. Тонкая оболочка человеческой формы. Оболочка между внутри и извне. Уже почти — не клетки тела. Ещё пока — не клетки тела. Между «уже почти» и «ещё пока» — ослепительное сияние магии. И его Юра направил туда, где — не видел, но чувствовал — была Краля. Где она ждала, пока по ней нанесут удар. Где она уже должна была знать, что всё кончено. Юра зажмурился. Полыхнуло. Изнанка век на миг стала светлее, чем ясный полдень. После — остался только он. Запыхавшийся и дрожащий, с отчаянно бьющимся сердцем, с выступившими на глазах слезами — от света, конечно, яркий свет режет зрачки и раздражает, всё дело в этом и ни в чём другом, никак иначе, что ещё вы могли подумать?.. — с выбившейся из хвоста и прилипшей к лицу чёлкой, с капюшоном на плечах, с коленями, норовящими уткнуться в лёд. В лёд, который постепенно начинал исчезать. В лёд, вместо которого скоро будет асфальт, и грязная снежная жижа, и размокшие бычки от сигарет. Магии больше не было. Он — Юрий Плисецкий, один из лучших боевых фигуристов планеты — очень ощутимо для себя и очень зримо для своих поклонников — был. Всё остальное придёт потом. Потом он узнает, что магия приняла форму птицы, гигантской птицы, птицы с размахом крыльев в четыре его роста и со шлейфом хвоста, столь длинным, что он так и не отделился от тела призвавшего её человека. Не отделился даже тогда, когда она понеслась к Крале сияющей кометой, и когда столкнулась с ней, как беззвучная штормовая волна — с берегом; и когда разбилась о Кралю на части; и когда забрала её с собой; и когда золотая и лиловая пыль смешались. Когда искры стали гаснуть, последними они померкли не на месте, где ещё минуту назад стояла Краля, а на его руках. Блаженная темнота тоже придёт — потом. Фигуру назовут русской жар-птицей. Её будут пытаться повторить на чёрном льду многие, и все — безрезультатно. Каскад тройной лутц-тройной риттбергер будет иметь у них совсем другой эффект, каждый раз — иной; жар-птицы не выйдет, даже если прыгнуть, как прыгнул Юрий Плисецкий — не чистый лутц, а флутц, неправильно и с внутреннего ребра. Сам же Юра ещё повторит её — и повторит не раз. Перепосты гифок с жар-птицей начнут иссякать только к седьмому-восьмому исполнению. Перепосты видео не иссякнут и дальше, потому что в них даже кроме жар-птицы будет на что посмотреть. А потом случится второе Большое Явление в Японии. Которое изменит всё навсегда — или не всё, но очень многое. Но это будет — потом. А этой ночью у Юры были на ужин блины с мясом и рисом, приготовленные дедушкой, и видео с боем Отабека, запущенное в браузере, и — наконец-то! — досмотренное, и разговор по Скайпу с самим Отабеком. Долгий разговор, в котором они успели обсудить и жар-птицу (красивая, словно из сказки пришла, настоящее русское волшебство; ой, да ладно, кому эти фых-вшурх нужны, вот у тебя, вот это — по-настоящему, а то…), и Кралю (как думаешь, с чего это она вдруг шары отрастила?; да, враги становятся сильнее, это внушает беспокойство; ха, просто они нас забоялись!; может, но пока в гонке вооружений рискуем только мы), и кораблик (блять, да если бы у тебя не сработало, то я бы…; ты — что?; …), и много всякого прочего, с боевым фигурным катанием не связанного. Они могли это себе позволить. Потому что город был спасён, и мир был спасён, и всё было почти хорошо. Ну или не так плохо, как могло быть. Потому что на этот раз всё закончилось быстро. И прошло гладко. Подозрительно быстро и гладко. Но об этом задумывался мало кто. По крайней мере, тогда.