Гений и его друг.

— Мне опять предложили роль. Догадайся, какую? — на пару минут с его лица сходит улыбка и он пинает подставку для зонтов, только-только входя в квартиру. — Ту, от которой ты отказался, может? — Марвуд сидит на диване, держа на коленях подушку и старую тетрадь. Очередные записи о том: что всё плохо, что стоит опять уехать из города и начать жизнь заново. С последним он особо не спешит, но часто заводит об этом разговор, когда Уитнэйл начинает злиться. — А ты догадливый. Никогда в тебе не сомневался! — он наконец-то проходит в гостиную, на ходу сбрасывая со своих плеч пальто. С его ботинок стекает вода, хоть дождь и прошёл пару часов назад. Наверно, он не брезговал и гордо шагал по лужам. Да почему наверно — так оно и было. — Его можно понять, ведь он с тобой ещё не работал, — Марвуд потягивается и чешет шею карандашом, в это время на пол успешно валится подушка с тетрадкой, — он к тебе не привык, как и ты к нему.-- он говорил это и тогда, когда у его друга появился первый агент. — И что, по-твоему, это повод предлагать мне роль второго плана? Ведь я же. я же!.. — он ещё не придумал, что можно сказать, поэтому решил успешно сменить тему, — А знаешь, чем я могу тебя обрадовать? Тебя и, соответственно меня? — Ты нашёл деньги? — с усталой усмешкой произнёс он, естественно не веря в сказанное собой. — Паршивец, какие деньги? Какое счастье они способны принести?! Мысли глобальнее, мой дорогой. — он разводит руки в стороны, в правой была замечена бутылка вина, ещё не открытая. Удивительно, что этот человек давно не может заплатить квартиранту, но способен появляться не с самыми дешёвыми напитками или едой. Недавно, они впервые испробовали омара. Были догадки о том, что он посещает своего дядюшку-извращенца, чтобы набить чем-нибудь карманы. Тот редко отказывал Уитнэйлу, особенно если тот заводил речь о Марвуде. «Бедный мальчик, наверно часто голодает!» — повторяет Монти, когда слышит его имя. Голод племянника его не особо волнует, ибо знает, что тот успешно справляется без еды, главное для него, всё же, выпить. — Да ну тебя. — сожитель поправляет очки и наконец тянется, чтобы поднять упавшие вещи, пока его друг рыскает в поиске ключей. Обзавестись штопором они не успели, но изловчились использовать для этого ключ. Через час, когда последняя капля напитка упала на язык Уитнэйла, тот, с блаженным выражением лица, откинулся на стуле, чуть не падая назад. Он, естественно, был уже пьян. Самое лучшее решение — отвести его спать и лечь рядом, дабы тот не решил среди ночи продолжить веселье. Но тот, кто делал это обычно, не может — он также поддался алкоголю и теперь сам клюёт носом. За день они оба измотались и было совсем не странно, что их так подкосило. Хотя, не стоит исключать тот факт, что они успели выпить до этого. Марвуд — баночное пиво, Уитнэйл — виски. — Вот ты когда-нибудь сомневался в том, что я великолепен и гениален? — тишину прервал хриплый голос, за которым последовал самонадеянный смешок. Он единожды повторял тираду о своём великолепии и о том, что все такие сволочи и никто его не ценит. — Нет, никогда. К чему такой вопрос? — он свёл брови и выпрямился, затуманенным взглядом изучая сидящего перед ним. — И сейчас? — Ни в коем случае, Уит. — проследив за тем, как его собеседник потянулся и, привстав, подвинул стул ближе к дивану, улыбнулся. Затем, они оба чуть поддались вперёд, теперь смотря друг-другу в глаза. — Эх ты, Иуда. — великолепный и гениальный засмеялся, пока его ошарашенный друг кинул на него вопросительный взгляд. Он и не ожидал чего-то серьёзного и осмысленного, но это удивило. Никаких вопросов не последовало, но Уитнэйл уже придумал план отступления, придвигая стул всё ближе и наваливаясь на бедного Марвуда. Выражение лица обоих не поменялось, но теперь один валяется на другом, обнимая и утыкаясь носом в шею. По телу прошла мелкая дрожь, когда об него начали тереться. Уитнэйл был совсем легок и тонок, так что было несложно удержать его. — Ты чего? — смутившись, Марв похлопал товарища по спине, зачем-то очерчивая выступающие позвонки сквозь прилипшую к нему рубашку. Ответа не последовало, вместо него последовал невинный поцелуй в щёку. На щеке остался мокрый и липкий след ярко-красного цвета. Уит успел хорошенько прикусить себе губу, что делал уже неоднократно. Далее он несмело потянулся за нормальным поцелуем. Его сожитель теперь почувствовал металлический привкус крови на своих губах, не смея отстраняться. Они оба замерли, пытаясь сосредоточиться на этом. Никто из них не умел целоваться, да и не нуждался в этом вообще. Теперь оба были достаточно смущены, но хотя бы осмелились прислониться плотнее, соприкоснуться языками. Отстраниться от друг-друга смогли только по истечению двух минут. После, Уитнэйл просто сел рядом, укладывая голову на плечо Марвуда. И засопел Уитнэйл тоже первым, пока Марвуд спокойно перелистывал свои записи в тетради, стараясь не будить несчастного гения.