О фигуристах

      «Рожден, чтобы творить историю. Born to make history.»       Да, Никифоров, вероятно, действительно был рожден лишь для этого. Лишь для того, чтобы ставить мировые рекорды, каждый раз поражать людей. Дарить всем свое тепло, подобно солнцу, придумывать что-то новое и творить.       Это было целью его жизни, начиная лет с девятнадцати. С того момента, когда он обрезал длинные, струящиеся по плечам подобно плавленному серебру, волосы. Когда Маккачин стал единственным другом и воспоминанием о детстве. О том времени, когда он подолгу валялся в кровати, а потом, смотря на будильник, вскакивал с нее и пытался расчесать спутанные волосы как можно быстрее, но лишь сильнее запутывал. А потом бежал изо всех сил на тренировку — и получал от Якова, потому что все равно опаздывал. Но не расстраивался, наоборот, смеялся и бегал от злого тренера. Когда на груди — золото, греющее сердце, а на голове — венок из поистине прекрасных роз. Эта пора прошла давно, и в общем-то, после этого у Виктора особо хороших дней особо не бывало, но…       Но в последнее время все пошло совсем, черт побери, наперекосяк. Золотые медали неожиданно стали тяжелым грузом, что тянули ко льду, не давали от него уйти. Тренировки надоели, вдохновение испарилось, а удивить людей уже казалось невыполнимой миссией. Это продолжалось долго, и, впрочем, продолжалось бы дальше, но… Тут Никифоров увидел его на видео. Того, кого вспомнил сразу же. Того, кто заставил собрать все вещи и уехать не то, что из города — из страны. Чьи волосы были приятно растрепанны, пухлые бока были видны, когда поднималась кофта, а глаза горели огнем. И из его движений лилась музыка, будто осязаемая, красивая и настоящая, искренняя.       Того, кто, в конце концов, дал решиться на отчаянный поступок и полностью пленил собой разум. Юри Кацуки.       С того дня, когда Виктор приехал в Японию, он будто снова вернулся в детство. Он вновь начал обожать мир вокруг. Захотел жить и идти дальше, открывать для себя новые горизонты.       Только было единственное и очень важное отличие: на его плечи легла огромная ответственность. Теперь он был тренером, человеком, который должен направлять других и помогать им. А Никифоров таким быть не умел, его и самого направлять нужно было. Ведь неверный шаг, и… Всё. Конец. Но, стоит отметить он быстро учился.       И вот, теперь он уже смотрел на плоды своих трудов и радостно улыбался. Юри за короткий промежуток времени поменялся до неузнаваемости, стал лучше, чем раньше, больше никто и ничто его не останавливало. Ни Юрий, ни трудности, ни раны, которые он часто получал на тренировках. А все благодаря кому? Правильно, благодаря Легенде Фигурного Катания.       Были, правда говоря, и моменты, когда Юри сильно пугал Виктора. Это случалось, когда тот падал, не набрав нужную скорость для прыжка, неудачно приземлялся и не мог подняться. Тогда мужчина, не думая ни о чем, несся к нему и хватал за запястья, как можно аккуратнее и быстрее поднимая. А потом долго спрашивал, все ли в порядке, и жутко волновался. Юри, кроткий-милый-застенчивый Юри, лишь кивал легонько — и опускал голову на грудь Виктора. Это были, наверное, самые прекрасные моменты, какие только можно было представить.       И, знаете, Никифоров все-таки подумал, что жизнь — штука классная. Особенно когда в ней кто-то появляется.