Лоулихт

Аааргх, - шатен обесиленно рухнул на землю, корчась в предсмертной агонии, а на животе зияла рана, сочившаяся кровью, и окрашивала снег в багровый цвет, впитываясь. Беззаконие навис над ним и выстрелил в коленную чашечку, с совершенно спокойным лицом сделав еще два выстрела, в висок и ногу. Сервамп отпрыгнул на приличное расстояние, и весело ухмыльнулся, жалостливо глядя на, в недалеком будущем, красиво разлагающийся труп. - С днем рождения, - противно протянул вампир, - или смерти? Присел на корточки, заглядывая в лицо умершему. Убрал налезавшую тому на глаза длинную челку, и прикрыл веки, а сам оперся спиной об обшарпанную стену, и тяжко вздохнув, безразлично поглядел на выеденную кислотой маленькую дыру в албаните, и отвел взгляд. Еще один пристреленный, как оказалось, не насмерть, раненый в шею, защищавший, кажется, члена своей семьи, брата, приподнялся, и тут же упал обратно, ощутив неимоверную близость с скоропостижной сладостью смерти, настигшей хозяина внезапно, как ураган, быстро разрастающийся по всей округе и захлестывающий всё на своём пути. Жадность повернулся, подпрыгивая в противоположную сторону, и молниеносно отвел руку назад, схватывая набегающего сзади противника за локоть и, откинув вправо, он скоро подбежал к упавшему и, перезарядив пистолет, выстрелил, наслаждаясь мимолетной обжигающей болью в суставах от резкости своих движений, и широкая ухмылка расползлась по всему лицу, не намереваясь прятаться, и свет в его глазах разил коварством. Скрывавшася все это время в тени девушка с русыми волосами, на подгибающихся коленках, возопила, поднимая дрожащими руками с сырого, покрытого снегом, асфальта пистолет. - Я, - зайдясь в нервном кашле, девушка прицельно выставила перед собой оружие, неожиданно запустив пулю в себя, и прямо в дыхалку. Вампир весело изогнул бровь в вопросительном жесте, умиляясь неосторожности глупой смертной. Ветер колыхал его волосы в разные стороны, устраивая беспорядочное гнездо, будто свитое для неродившихся птенцов, и в то же время ободрял наплывом свежего ветра, ударявшего в лицо. Он тихо хмыкнул, прыгая на парапет, и свесил ноги книзу, покачивая ими из стороны в сторону, довольно скалясь, обнажая концы своих острых клыков. Так, любуясь заходом солнца, он просидел полчаса, первые десять минут непрерывно наблюдая за солнечным диском, находящимся невдалеке от горизонта, и остальные оставшиеся двадцать потратив на сон. Когда на его лицо села птица, тыкая клювом в остатки крошек от съеденной еды, то Жадность раздражённо замахнулся, намереваясь прихлопнуть летающее существо, но так как двуногое успело распахнуть крылышки, отлетая подальше от проснувшегося не самым приятным образом, но и не худшим, он случайно влепил себе пощечину. Приняв сидячее положение, он разминул шею и руки, хрустя затекшими конечностями, недовольно проклиная пернатого, после чего сиганул с крыши, подхватываемый ветром и мягко ступил на почву, засовывая исцарапанные руки в карманы, и блаженно облизнулся. Он ни капельки не предавался раздумьям насчет следующей жертвы, зная наперёд, где искать нового именинника, и даже был в курсе, что ему подарить. С нетерпением обернувшись назад, он снизу доверху, широким диапазоном взгляда, обхватил здание-высотку, и уже не оборачиваясь, прошествовал по дороге, проникая через лысый лес с опавшими осенью листьями, в парк, где мерцали высокие фонарные столбы. Вначале за спиной зашуршали кусты, и это навело Беззаконие на определенные мысли, что, например, там кто-то прячется, и поэтому он приготовился защищаться, ибо не впервой ему быть целью нападения. Очень резво взобрался на толстую ветвь дерева, и перепрыгнул с нее в мусорный бак, но не рассчитав силу, повалился в глубину с крышкой, в кучу мусора, и нервно улыбнулся, спешно выбираясь оттуда и выпрыгнул на расстояние вытянутой руки от злосчастного куста, и перед ним предстала картина маслом, потому что там сидел лисенок, радостно фырчащий от ласк, даруемых незнакомым парнем с белой прядью в темных волосах, нежно гладящим животное. Вампир издал смешок, поднеся ладонь ко рту, силясь не спалить свое присутствие, а потом и вовсе разразился хохотом, опираясь руками о согнутые колени. - Я-то, дурак, всё думал, кто же скрывается в гуще зеленых растений, а это всего лишь подросток. Я Беззаконие. Часто разгуливаю по окрестностям ночью, а сегодня решил заглянуть сюда, - почесав макушку, расслабленно выдохнул. - А ты? Тот, кого оклеймили подростком, недоумённо вскинул голову на нарушившего уединение с лесным населением блондина, да еще и без приглашения. Парень нерасторопно поднялся с корточек, и уставился глаза в глаза с напротив стоящим, более не замечая убегающего хищника, недавно захватившего все внимание брюнета. - И ради чего ты потревожил своим приходом священную обитель? - фыркнул юноша, поправляя свой рюкзак с крыльями, и отряхнулся от пыли, вставая в позу ангела, - хм, представиться, значит. Я - ангел. Вампир улыбнулся, а на нижнем ряде зубов виднелся блескнувший в темноте, клык, но Лихт не придал этому значения. - Не хочешь скрасить мой скучный день, Ангел-чан? - подыгрывая, спросил тот, - делать абсолютно нечего. Лихту польстило такое обращение, и он, изображая глубокую задумчивость, согнул руку, прижимая к груди, а локоть другой положил на нее, и приложил палец к щеке, сдавшись лишь по окончании двадцати секунд, - я согласен. Жадность, выражая крайнее удивление, приоткрыл рот и тут же растянул губы в улыбке. Оборотился к задней тыловой стороне, приложив старания к пробиранию сквозь кусты, нещадно хлеставшими по лицу, и растолкнул ветки, выбираясь первым, и сбросил с волос листья, оглянувшись на парня, шедшего позади, медленно плетясь, положив в капюшон белочку. - Вижу, тебе нравятся звери, - не удержавшись, прокомментировал блондин, пропуская черные локоны чрез раскрытые пальцы, кидая заинтересованный взгляд на жителя леса, чуть приподнимая в ухмылке один уголок губ, и немного наклонился, сцепляя руки сзади. Немногим позже, повернулся вокруг своей оси, выпрямляясь, и зашагал по тропинке, укутанной бархатным снегом, что сверкал в темноте бесчисленным количеством хаотично разбросанных блесток, вдыхая прохладный зимний воздух, хоть на ветру и было тяжелее дышать. Он туго завязал черный шарф на своей шее, и покосился на самопровозглашённого Ангела, мол, нам в ту сторону, пойдем, и побежал на красный светофор, не дожидаясь пока загорится зеленый, а новоявленный друг для выпивки остался стоять с прочими уважающими правила дорожного движения, и протопал вслед за Беззаконием, переходя дорогу по зебре, лишь некоторое время спустя. Жадность надулся, складывая руки на груди, и демонстративно отвернулся к ресторану, подбоченясь. - Я, - начал вампир, проходя рядом с киосками и совсем не обращая внимания на собравшийся около клоуна народ, - так рассудил, что, во-первых, мы пойдём и подкрепимся. Лихт на это высказывание пожал плечами, принимая условия блондина, взявшегося отвлекать внимание малыша от тройного рожка мороженого, на которое он запал, и добродушно поделился половиной своего пирожка с картошкой, непонятно откуда взявшегося. Ребенок сразу осчастливился бесплатному подарку, и мелкими шажочками направился рассказывать маме, стоявшей с тяжелыми пакетами в ожидании сына, на бегу откусывавшего приличный кусок, об этом событии. Пока Лихт отворачивался от малого, блондин ускользнул от цепких глаз, следивших одновременно и за ним, и за иными людьми, хорошо проводившими время. Лихт подсуетился исчезновением парня, заторопившись в ресторан, чудом не сбив девочку с велосипедом, и, дойдя до двери, с силой толкнув ее, ввалился внутрь, совершенно спокойно пройдя к столику, накрытому дорогим сервизом и не менее стоящими блюдами. Впечатал ладонь в стол пред блондином, взявшим ладонь незнакомки в свою, и повалившим на сидение. Жадность боковым зрением зацепил официанта, но вернулся обратно к девушке, держа обе ее руки над головой, приближаясь к области груди и куснул, парализуя способность двигаться и сопротивляться, а затем поднялся к шее, почти нежно вонзаясь клыками и понемногу отпивая кровь, не стараясь задеть сонную артерию, ибо лишние разговоры о фонтанирующей крови девушки и летальном исходе ни к чему, - спокойной ночи, - но смерть от падения артериальной крови и развившейся анемии должна пройти тихо, никто и слова на него не вякнет. Насытившись, вампир бодренько потянулся и щелкнул пальцем, стирая этот момент из памяти ангела. Переместился на кресла за соседним столиком, и отпил бокал вина. - Интересно, у кого день рождения завтра? Лихт оклемался и притопал к нему, опускаясь на кресло напротив, задавая интересующий вопрос, - и куда ты пропал? Жадность опустил взгляд вниз, - ну, знаешь, можешь не удивляться, - и поднял, дополняя предложение, - но я уже знатно покушал, осталась одна выпивка, - с задорными нотками в голосе пропел блондин. Лихт не особо рвался узнать все до капли, и по этой причине сыпать глупыми вопросами не стал, поднимаясь, и через плечо уставился сощуренными глазами. - Идём. И так же, как зашел, он преспокойно покинул заведение, а за ним и вампир, засучивая рукава и поднимая руки за голову. На улицах как всегда было много народу, из колонок раздавалась громкая музыка, наполняя этот район шумом, доставляющим головную боль. Проезжавшие машины со скоростью, превышающий установленное значение, оштрафовывались, пойманные с поличным. Вампир опередил спутника и ринулся в ближайщий бар со словами, - я вернулся! Бариста осмотрел блондина, и усмехнулся, переводя взгляд на Лихта, и подстебал, - новая подружка? Она заменяет Офелию? Беззаконие зло зыркнул на старого знакомого, и шумно уселся на стул, устраиваясь поудобнее, и прокрутился, отталкиваясь от столешницы, с милым выражением на лице попросив, - мне как всегда, пожалуйста, - повернулся к компаньону, - а ты, ангелок? Есть предпочтения в пище? - Малым выпивку не наливаем, - серьезно процедил бармен, поставив локти на поверхность барной стойки, заглядывая в глаза парня, пришедшего с Жадностью. Лихт горделиво возразил, устанавливая зрительный контакт, - я совершеннолетний, вообще-то, и, пожалуй, закажу лонг айлэнд. - осекся, меняя заказ, - нет, лучше ликер трипл сек. Бармен умело, и главное не затягивая, перемешивал коктейли, подавая заказчикам. Очередь дошла и до Лихта с Беззаконием. Мужчина взял с полки нейтральный спирт под +100С с водой под +78C, и засунул туда цедры апельсинов курасао, чтобы размягчить (мацерировать) их. Получившуюся основу три раза перегнал, испаряя жидкость, а первые сто грамм вылил в раковину, так как они получились больно крепкими, хвостовую часть дистилляции он перегнал вторично, ну и с третьего раза напиток тройной сухости был готов. Бармен поставил на столешницу подле Жадности тарелку с мраморным мясом, и блондин принялся с усердием опускать тонкие ломтики говядины в кастрюлю с кипящим бульоном. Лихт взял поданный холодный ликер и отпил, чувствуя, как обжигающая жидкость отдается в горле, прокатываясь неприятным комком в желудок, и в скором времени выпил всё без остатка, закусывая горячей якитори с соусом. Блондин уткнулся носом в пустую тарелку и устало вздыхал, перекатывая последний шарик мяса во рту на языке, и упорно размыкая закрывающиеся глаза. - Аэм, - с выразительным ударением на первую букву, произнес Жадность, - ангел-чан, пойдешь со мной? - заплетающимся языком проговорил Беззаконие, с нескрываемым наслаждением утоляя жажду еще одним бокалом, хотя, судя по всему, от каждого глотка ему становилось хуже прежнего. - Я не знаю, - склонил голову набок, - заставь меня. Жадность, когда до него дошла смысловая нагрузка фразы, провел пальцем по подбородку парня, (никаких рамок приличия брюнет не устанавливал, а это позволяет дофантазировать), и остановившись, приподнял его, впиваясь теплым поцелуем в губы брюнета, смущенно уставившегося в одну точку, и немного приоткрывает свои, норовя ненароком задеть клыками нижнюю губу, и толкается языком в рот под аккомпанемент фоновой музыки и пьяных голосов немногочисленных посетителей. Лихт, несмотря на свою ангельскую натуру, поддается напору блондина и невольно отвечает. Беззаконие разорвал поцелуй, и вытер тыльной стороной ладони опухшие губы, предлагая, - а не пойти ли нам в комнату? И подхватил ангела на руки, мимоходом выхватывая, явно не единожды проделывая это, ключ и поднимается вверх по серым ступенькам, недавно покрашенным, и распахивает дверь, подходя в три шага к кровати и сбрасывает ношу на одеяло, нависая сверху и залезает на постель, пахнущую клубникой, и беззастенчиво оттягивает ворот рубахи, другой рукой расстегивая прозрачные пуговицы, и позволяя им легко упасть на кровать вместе с пиджаком. Хайд огладил его ноги, покрытые тканью брюк, и наклонившись к шее, мазнул по ней губами, поднимая глаза на покрасневшего парня, у которого участилось сердцебиение, - ангел, тебе нравится? - скользнул рукой к ягодице, сжимая ее в ней, и приподнял, подтягивая поближе к своему телу. Обжег горячим дыханием ухо, прильнув губами к мочке, и приступил к посасыванию, заставляя Лихта судорожно выдыхать через нос. Беззаконие оторвался от этого интересного занятия, и спустился ниже, целуя шею и несильно кусая в приглянувшиеся места, вызывающие толпы мурашек по коже, и, не кривя душой, с охотой вцепился верхним рядом зубов в выпирающую ключицу брюнета, и остановился, привстав на коленях. Облизнул тыльную сторону своей раскрытой ладони, отдавшееся приятным чувством в паху. Жадность потянулся к ремню на своих бедрах, обтянутых брюками, и ослабил пряжку ремня, располагающейся на правой стороне, вытаскивая язычок с простой рамкой из отверстий, и кинул к рубашке, проведя рукой по груди Лихта, смотря с поволокой во взгляде, и стащил через верх его мешковатую толстовку, а следом и розовую майку, откидывая к образовавшейся куче одежды. Ухмыльнулся, оседлав бедра брюнета, и склонился к поджарой груди ангела, лихорадочно покрывая невесомыми поцелуями, и прикусил отвердевший левый сосок, поигрывая с ним языком, но надолго не задерживаясь. Удивленно поднял бровь, когда Лихт взялся ласкать его пресс, принося дозу удовлетворения, заставляя закатить алые глаза от удовольствия. Пресыщенная ухмылка на губах Жадности будоражит кровь, а сердце пропускает удар от жарких прикосновений, да что уж, один вид полуголого блондина вызывает мощный выброс окситоцина с допамином и разгоняет их по всему организму, не пропуская ни одного участка, понуждая алкать Беззаконие. Будто услышав его мысленный поток, блондин припадает к голому плечу Лихта и прижимается губами, щекоча дыханием, благодаря чему брюнет надрывно раскрывает рот в попытке заполнить раздираемые легкие воздухом, а Жадность отталкивается руками от кровати, и встает с парня, - перевернись, пожалуйста, Ангел-чан. - Меня зовут, - пауза. - Лихт, - послушно принял положение на четвереньках, и выпятил попу назад, прикрывая ладонью левой руки вмиг заалевшие щеки. Блондин берет с тумбочки смазку, выдавливая жидкость на ладонь, растирает ее, три пальца другой засунув в рот ангела для смачивания слюной. - Хорошо, - лукаво. - я понял, Лихт. Ангел увлажнил горячие пальцы, и втянул воздух носом, когда тот их вытащил. Не церемонясь, Беззаконие просунул один палец в узкую дырочку, вырвав из брюнета полустон, и подвигал немного, растягивая, преподнося и второй палец, засовывая, и хорошенько взвесив за и против, всунул сразу четыре пальца, а Лихт напряженно сжал их, делая вдох-выдох и зажмурил глаза. Жадность, неотрывно шевелящий пальцами в нем, с характерным звуком достал их из узкой дырки. Потянувлся за презервативом, и аккуратно разорвал его, эгоистично мучая парня, пока надевал на головку смазанного лубрикантом члена. Взял ягодицы парня в ладони, раздвигая их в стороны, и приложил возбужденный член к отверстию, плавно входя, отлично понимая, что это больно, и начал двигаться, постепенно наращивая темп. Лихт изящно выгибался навстречу, крепко ухватившись за простынь и мелко подрагивал, на середине возбудившись еще больше от наслаждения. Беззаконие пригнулся к спине парня, размашисто вбиваясь в него, и поцеловал лопатки, успокаивающе взлохмачивая волосы ангелу. В горле стало невообразимо сухо, а дыхание перехватило, и Жадность сменил угол проникновения, застонав в голос, и Лихт кончил с тягучим стоном, заваливаясь на уже грязную шелковую простынь, а за ним и Жадность, сняв использованный презерватив, выбросил на пол и расслабленно упал на кровать, в качестве подушки используя одежду, подложив под затылок. Лихт подполз к нему и повесил на шею кулон. Хайд посмотрел на украшение и окинул скептическим взором, сохраняя неискреннее равнодушие, и превратился в ежа, хлопая глазками-бусинками. - Ангел-чан, спасибо, - уже с нескрываемой радостью кувыркнулся, как собака, охотящаяся на свой короткий хвост, иглобрюхий. Лихт, тронутый преображением знакомого, протянул руку к непокрытому иголками участку тела ладонь, и погладил. - Будь ты и правда животным, я бы назвал тебя Хайдом, - с грустью признался ангел, сбрасывая со счетов эту способность превращения, - я сегодня заново родился. Глазом не успел моргнуть, а их окутало яркое сияние, придавая какую-то легкость в перемещениях. Жадность, теперь уже Хайд, стукнул по своему лбу кулаком и покачал головой туда-сюда, оповещая, - мы скреплены контрактом. Поздравляю. Я умерщвлю твое тело, покуда надоешь. Жаль, я не поступил так сразу после нашей встречи. - вздох. - с днём рождения. Лихт вскипел и выпнул парня с кровати, вываливая одеяло вдогонку, и взобравшись на постель, глянул сверху вниз на блондина, - я первее забью до смерти тупого ежа, чем он допустит мысль о моем убийстве. Хайд схватил непозволительно близко разражающегося гневной тирадой парня за запястье, вцепившись, что есть мочи и дернул на себя, одаривая страстным поцелуем. - я уже допустил.