Побочный эффект (твоей любви)

Понедельник — Ваш организм подвергли серьёзным физиологическим изменениям. Это предполагает некоторые… хм, побочные эффекты, — говорит безымянный учёный. Вдова сидит на кушетке, свесив ноги. — Куда вы смотрите? — оборачивается, проследив направление её взгляда. — Никуда, — отвечает Вдова. — Обманщица, — улыбается её мёртвый муж. — Кхм… что ж, — нервный смешок, — если что-то вас сильно будет беспокоить, рекомендую сразу обратиться ко мне. Вот мой номер, для…       Не взглянув на протянутую ей бумажку, она выходит из кабинета навстречу белым коридорам лаборатории. И — она готова поклясться! — знакомые шаги раздаются прямо у неё за спиной. — Слушай, раз уж мы оказались… в такой ситуации, я совсем не против, чтобы ты брала номера телефонов других мужчин, — Амели закатывает глаза, — Нет, я серьезно.       На улице она ловит такси. Сиденья кожаные, в салоне пахнет острым тако, судя по раскрасневшемуся лицу водителя, тот только что пообедал. Амели садится назад, прикрывая глаза — и тут же распахивает их при звуке знакомого голоса. — Ты совсем ничего не взяла из нашей квартиры, — вот и он, сидит слева, рядом — только руку протяни. — Я понимаю, почему ты не забрала свитер, который связала тебе моя бабушка, — опять смеётся, — но свою сорочку ты оставила зря. Ту, прозрачную, с бантиком. Она тебе чертовски шла…       Вдове хочется заткнуть уши. Она просит таксиста сделать радио погромче. Вторник       В лофте, который ей любезно предоставил «Коготь», было тихо, темно и пусто. Из мебели — кровать, холодильник, плита, высокий стул и барная стойка (которая была здесь и до приобретения «Когтем» этой квартирки). Вдове приходит мысль о том, что здесь наверняка всё усыпано жучками её работодателей, но никаких особых чувств по этому поводу она не испытывает. — До нашего «уютного гнёздышка» этой дыре далеко… — констатирует Жерар, и Амели даже слышит, как он касается пальцами серых обоев. — Ты имеешь в виду то гнёздышко, где по стене размазаны твои мозги? — почти невинно интересуется Вдова. — …но я уверен, ты придашь этому месту немного стиля, — пропустив её выпад мимо ушей, заканчивает он.       Амели стягивает пальто и, встав на цыпочки, вешает его на угол двери. Мелькает мысль вернуться в лабораторию, чтобы врачи Когтя избавили её от этого побочного эффекта, пусть даже снова придётся промыть мозги. А пока Жерар Лакруа расхаживает в её новой квартире, как в своей собственной. Среда       Заваривая кофе, Амели почти отвлекается от раздражителя. — Дорогая, раньше ты никогда не вставала с постели раньше одиннадцати, — раздаётся за левым плечом. — Ты, должно быть, действительно любишь свою новую работу. Сегодня она решает его игнорировать. Всю среду он бродит по лофту, топает, гремит посудой, хлопает дверью. Когда ему надоедает, принимается напевать детские песенки. Потом читает стихи. — Ты никогда не был таким болтливым, — наконец говорит Амели, размеренно стуча пальцами по клавиатуре ноутбука. — А ты — была, — 1:0 в пользу назойливой галлюцинации. Четверг — Как тебе удаётся оставаться такой неподвижной? Никогда не понимал. Снайперские штучки — это по части Амари, мне по душе, когда до противника можно добраться, чтоб ещё и прикладом его приложить, — быстрый шёпот обжигает ухо, и у Вдовы сбивается прицел. Она быстро возвращается на позицию, делает выдох — выстрел прорезает пелену дождя и попадает точно в голову. — Как тебе удаётся доставлять неприятности, даже когда ты мёртв? — сквозь зубы цедит она, складывая винтовку. — Я слышал, некоторые дают имена оружию. Придумала для своего? — он смотрит на неё с почти детским интересом, она на него — устало. — Иногда я думаю, почему я вообще за тебя вышла? — Лучше бы подумала, почему ты меня убила, — звучит почти обиженно. Пятница — Придёшь на похороны? — спрашивает он. Кровать достаточно широкая, чтобы поместились они оба — девушка и галлюцинация. — Нет. — Почему? Мне было бы приятно, — хрипло говорит он. Амели кажется, что он улыбается. И ещё кажется, что он хочет взять её за руку. — Боюсь, твои друзья будут не рады меня видеть, — Вдова вспоминает прошлогодний рождественский приём. Райнхардт нахваливал её запеченную индейку, а Окстон подмешивала водку в тазик с пуншем. И заговорщически подмигивала. — Действительно, — Амели чувствует, как Жерар хмурится, хотя смотрит на побелённый потолок. Через мгновение он уже посмеивается. — Нет, ты только представь: похоронный кортеж с тобой во главе. У Аны случится сердечный приступ. Суббота — Поцелуй Вдовы, — провозглашает Жерар на всю крышу. Амели моргает, но от прицела не отрывается. — Что? — Поцелуй Вдовы, — повторяет он, довольный собой. — Имя для твоей винтовки. И, наклоняясь к ней, добавляет: — Звучит и жутко, и сексапильно. Как тебе? Амели было никак. Но теперь у снайперской винтовки появилось имя. Воскресенье       В воскресенье он не появляется. Амели думает, что самое время, чтобы это прекратилось — ведь завтра запланирован очередной осмотр в лаборатории «Когтя». Не хотелось показаться слабой.       Она принимает душ, привычно готовая к любым нескромным комментариям с его стороны, но Жерар молчит. Не отзывается о её кулинарных способностях, когда у неё подгорает яичница. Не показывается, даже когда она впервые натягивает свой рабочий костюм — а ведь фиолетовый всегда ему нравился.       Задание проходит без осложнений. Вдова нужна была только для прикрытия, и со своей задачей она блестяще справилась. — С завтрашнего дня Коготь прекращает операции в Париже. Время и место отбытия вам сообщат по телефону, — слышит она голос в коммуникаторе. Что ж, значит, завтрашний поход в лабораторию отменяется. Да он теперь и не потребуется.       Амели натягивает пальто, больше для защиты от любопытных глаз, чем от холода. Протягивает руку, чтобы остановить такси — и тут же её отдёргивает, заметив кладбище прямо через дорогу.       Она даже не знает, на этом ли кладбище его похоронили. И где именно на кладбище. И, возможно, за ней ещё наблюдают. И ещё много причин, по которым она не должна заходить за кладбищенские ворота.       Ноги сами выносят её к надгробному камню с его фамилией. Он усыпан цветами, как на праздник. Амели стоит ровно, словно не дышит, словно готовится сделать выстрел. Ей кажется, вот сейчас он спросит: — Соскучилась?       Но ничего не происходит.